Войти
Это было в Сувальской губернии (Польша), где основная масса крестьянства жила в этих маленьких поселениях. Крупных деревень там было мало. Торгово-промышленные поселения, населённые главным образом евреями, были в так называемых местечках, представляющих собой нечто вроде маленького городка, где имелись магазины, ремесленные мастерские, бани и административные учреждения. Военные обстоятельства принуждали население бросать свои фольварки и, в большинстве они были необитаемы и мобилизовались армией.
Лазарет имел штат из 4-5 врачей, возглавляемый главным врачом, 10-15 фельдшеров, несколько десятков санитаров, начальника хозяйственной части, делопроизводителя и кассира. Кроме того, в каждом лазарете был священник.
Лечебные здания были расположены в больших бревенчатых хатах. Лазарет имел большой обоз на лошадиных тягах, состоящий из санитарных двуколок, обслуживаемых ездовыми.
Война в тот период была невероятно тихой. Передовая линия окопов всегда занята бойцами, целящимися в неприятельские окопы, и неприятель отвечал такими же редкими вылазками.
Временами стрельба увеличивалась внезапно, но ненадолго, а потом вновь на фронте становилось спокойно. К нам в лазарет обычно ночью привозили раненых из полков дивизии и, по обработке, этих раненых отправляли далее в тыл. В общем, жизнь была скучная и ничего романтичного в ней не было. И я решил постараться перебраться в полк, где больше жизни, больше интереса. В лазарете не была организована настоящая медицинская помощь раненым, хотя, были большие наборы с хирургическими инструментами и, при желании можно было бы развернуть большую работу. Но ни главный врач, ни ординатор не интересовались этим. И вся наша помощь оканчивалась в простой перевязке и отправке раненного или больного дальше в тыл. Я подал рапорт о переводе меня в 104 пехотный полк нашей дивизии, в котором служили призванные со мной два товарища: Богоявленский и Зарайский. Последний охотился перебраться в лазарет и одновременно со мной подал рапорт о переводе в лазарет и, таким образом, мы переместились. Жизнь в полку была более живой и интересной по боевой обстановке, т.к. полк располагался по передней линии, занимая своими боевыми частями передние окопы. Мы же, мед. пункт полка, стояли в 1-1,5 км от окопов. Мы были, таким образом, в курсе всех событий боевой жизни, богатой ежедневными приключениями. Кроме того, в полку было веселей от большого количества офицеров. Жизнь была более наполненной и интересной. Временами привычный режим нарушался и вспыхивали бои по инициативе немцев или с нашей стороны и тогда два-три дня были напряжёнными, но вскоре всё затихало.
Однажды наш полк сняли с позиций и отправили неподалёку по фронту к одной высотке, имевшей название «Бабья». Было приказано взять эту высоту. Началась артиллерийская подготовка. С визгом летели снаряды во вражеские окопы, рассчитывая разрушить их оборону. Но когда на довольно высокую и крутую высоту двинулась пехота, враг оказал решительное сопротивление и пулемётным огнём резал наши наступающие части. Много погибло на этой высоте и офицеров и солдат. Бились несколько дней, но успеха не имели. Затем нас отвели на отдых и переформирование под Одессу, где мы были несколько месяцев. Готовилось наступление крупного масштаба. Говорили, что будет впервые применена новая тактика при наступлении, так называемая «огневая завеса». Суть её заключалась в том, что сильным артиллерийским огнём разрушалась передняя линия обороны противника. Далее, когда пехота шла занять первую линию, непрерывный поток снарядов должен был, как завеса, охранять наступающие части. Когда была взята первая линия окопов, подтягивалась артиллерия и вновь повторялась та же тактика, чтобы взять и следующую линию. Этим методом удалось на широком фронте прорвать оборону противника и углубиться в его территорию. Это было знаменитое Брусиловское наступление, в результате которого мы сумели взять громадное количество пленных. «О, russisch artillery!»2 , твердили пленные, поражённые необычной силой нашей артиллерии.
2 - О, русская артиллерия! (нем.)
За время работы на фронте я получил два военных ордена: «Станислава III степени с мечами и бантом» и «Анны III степени с мечами и бантом».
Так описаны некоторые события и порядки, царившие в русской армии.
Следующие записи посвящены революционному периоду, связанному с целенаправленным разложением российской армии большевиками, а так же моральному облику «Революционной красной армии» в период государственного переворота.
Февральскую революцию, свержение царя, начавшуюся неожиданно для широких масс русского общества, я застал в Вятке, где я отбывал воинскую повинность в качестве зауряд-врача эвакуационного госпиталя. Свержение царя – событие большой важности для всех слоёв общества и ясно, что оно вызвало определённый подъём общественной политической жизни. Все толковали и предполагали разные возможности этого большого события. Но почему-то у большинства была уверенность, что всё скоро войдёт в нормальные рамки, что престол займёт или брат царя – Михаил или кто-либо другой из ближайших родственников дома Романовых. Предполагалась так же и возможность образования парламента для управления страной. Больших событий революционного порядка не ожидали. И когда в высших политических кругах создали временное правительство, чтобы в дальнейшем устроить учредительное собрание для выбора правительственной власти, всё это воспринималось на первых порах со значительной долей спокойствия и слабой реакцией широких слоёв общества. Были попытки во всех городах устроить широкие уличные демонстрации. Была такая демонстрация и в Вятке. Кучка ораторов из левых партий выступала среди масс демонстрантов, состоявших в большинстве из военных, и пыталась занимательными речами создать настроение массы. Но, в общем, демонстрация проходила импедантно, без соответственно событиям подъёма. Чувствовалась искусственность настроения. Солдатская масса шумела, орала революционные песни. Понятно, что мобилизованных на войну, оторванных от родных мест и от своих близких, переживших в большинстве ужасы войны, ежеминутно рисковавших своей жизнью их, эту обиженную судьбой массу, больше всего интересовала перемена политической власти. Ибо им грезились конец войны и отправка к себе на Родину. Левые политические партии хорошо учли настроение солдатской массы и двинули своих агитаторов в гущу мобилизованных, где имели большой успех в своей пропаганде, рассчитанной на разрушение дисциплины в войсках, неподчинение командному составу, характеризуя его как контрреволюционеров, приверженцев старого строя. Авторитет командира в войсках был низвергнут, солдатская масса всецело была на стороне левых партий. А, так как под ружьём в этот период были миллионы, то в руках левых создалась громадная сила вооружённых людей, с помощью которых можно было делать всё.