Георгий Шавельский родился 6 января (с.ст.) 1871 г. в глухом селе Дубокрай Витебской губернии в бедной семье дьячка. Окончив Витебское Духовное Училище и Семинарию, он решает посвятить себя служению простому народу, и 19 августа 1891 г. назначается псаломщиком беднейшего прихода Витебской губернии. 19 марта 1895 г. он принимает священство и назначается настоятелем храма в селе Бедрица той же губернии.
16 апреля 1897 г. в семье Шавельского случается горе — умирает его жена. Отец Георгий остается с двухлетней дочкой. Мужественно приняв эту трагедию, отец Георгий с еще большей энергией предается священническому служению. На его деятельность обращает внимание Витебский епископ Александр (Заккис) и рекомендует ему продолжать богословское образование в Санкт-Петербургской Духовной Академии. В 1898 г. отец Георгий блестяще выдерживает вступительный экзамен и с первых месяцев своего обучения выделяется как лучший студент Академии. За добросовестное отношение к богослужению его назначают благочинным академического духовенства, а также направляют проповедником на огромный Александровский машиностроительный завод. В 1900 г. Шавельский назначается настоятелем Суворовской церкви при Академии Генерального Штаба.
В 1904 г. вспыхивает русско-японская война, и отец Георгий идет добровольцем на фронт в действующую армию. Он получает место полкового священника, затем становится дивизионным благочинным. 1 декабря 1904 г. его назначают главным священником Маньчжурской дивизии. Посещая передовые позиции с риском для своей жизни, он подвергся тяжелой контузии. За выдающийся воинский подвиг он был награжден наперсным крестом на Георгиевской ленте. Во время одного из решающих сражений полк, в котором нес свое служение отец Георгий, оказался в окружении. К тому времени все офицеры полка были убиты или тяжело ранены. Осознав в этот момент всю ответственность положения, он с крестом в руках повел полк в атаку. Воодушевленные личным примером священника, солдаты пошли за ним и с неожиданным для врага порывом прорвали цепь окружения…
В марте 1906 г. отец Георгий возвращается в Петербург и продолжает служение в Суворовской церкви. Вместе с тем отец Георгий занимается широкой преподавательской деятельностью в некоторых учебных заведениях Петербурга. С 1906 по 1910 гг. он — законоучитель Смольного Института, а с 1910 г.— профессор богословия Императорского Историко-филологического института. В 1910 г. отец Георгий становится членом Духовного Правления при протопресвитере, а 22 апреля 1911 г. назначается на должность протопресвитера военного и морского духовенства.
Высокое положение, выдвинувшее Шавельского в первые ряды русской иерархии, было не только почетным, но и многотрудным. Ему предстояло произвести реформу и преобразования в работе военного духовенства, которое продолжало жить по старым традициям. Вот тут-то и обнаружились со всей очевидностью гениальные способности отца Георгия. Сохраняя все полезное, заменяя ненужное новым, более жизненным, он сразу вносит живительный дух в полумертвое ведомство.
Понимая, что только непосредственное знакомство с положением на местах поможет ему определить, какие следует проводить мероприятия по реорганизации вверенного ему ведомства, протопресвитер совершает поездки во все концы необъятной России и к концу 1914 г. имеет полную картину положения дела в своей «епархии». Посещение храмов, беседы не только со священниками, но с офицерами и солдатами убеждали его в действительности тех потребностей, которые нуждались в неотложном удовлетворении.
Своей кипучей энергией и умением подойти ко всякому доброму и полезному делу и довести его до конца, а также своей доступностью, отзывчивостью и готовностью прийти на помощь каждому, кто в этом нуждался, он заслужил любовь, уважение и доверие подчиненного ему духовенства, которое впоследствии, в 1917 г. на Всероссийском съезде, избрало его своим пожизненным протопресвитером.
Грянула война. Отец Георгий подает пример личной самоотверженности. За посещение опасных мест на передовых позициях всех фронтов отец Георгий награждается Георгиевскими медалями трех степеней, а в феврале 1917 г. он награждается орденом св. великомученика и Победоносца Георгия.
С ноября 1915 г. по май 1917 г. отец Георгий состоит членом Св. Синода, а с осени 1917 г. он — член Всероссийского Поместного Собора и товарищ его председателя, а затем входит в состав Высшего Церковного Совета при Патриархе.
Московский Собор на своем пленарном заседании в июне 1918 г. устами митрополита Антония (Храповицкого) просит отца Георгия принять сан митрополита, а еще ранее довольно значительная группа членов Собора во главе с митрополитами Арсением Новгородским и Платоном Одесским настойчиво выдвигает его кандидатуру в Патриархи.
По окончании работы Собора отец Георгий вынужден покинуть революционную Москву. Он отправляется в Белоруссию и через Пинские болота пробирается в гетманский Киев, а оттуда—в ставку генерала А.И.Деникина, где возобновляет свою работу по организации военного и морского духовенства.
После поражения Белых соединений отец Георгий покидает Россию и переезжает в Болгарию, где он служит рядовым священником в русском храме в Софии. Здесь его оценили как высшие болгарские церковные власти, так и местный университет: он привлекается к педагогической работе, сначала как преподаватель Софийской семинарии, а затем как профессор богословского факультета Софийского университета по кафедре Священного Писания Ветхого Завета. Одновременно он является законоучителем и директором Русской гимназии. Как педагог отец Георгий был исключительно талантлив и пользовался огромной любовью и популярностью среди студенчества.
Что касается положения, которое занимал протопресвитер в Зарубежной Православной Церкви, то нужно, прежде всего, сказать, что к церковному расколу отец Георгий был непричастен. Когда до него дошли печальные известия, он обратился к трем митрополитам (Антонию, Платону и Евлогию), призывая не выносить сор из избы и приложить все усилия к ликвидации столь позорного для Церкви разногласия.
Исчерпав все возможности убедить иерархов ликвидировать раскол и не имея надежды на благополучный исход, отец Георгий уходит из юрисдикции Русской Церкви в Болгарскую. В 1927 г. отец Георгий посещает Париж и принимает участие в составлении ответа на декларацию митрополита Сергия.
От послужного списка неисчислимых заслуг отца Георгия как церковного деятеля мне хотелось бы перейти к очертанию его личной жизни, которая была столь же замечательной, как и служебная, но которая для многих была скрытой. Весь уклад жизни отца Георгия отличался необыкновенной простотой. Все отношения его с людьми были проникнуты желанием помочь. В нем удивительно сочетались крайняя простота жизни и аристократизм духа. Отец Георгий был верным сыном Православной Церкви и глубоким патриотом. Вера у него была простая, детская, без ханжества и чванства, которых он не любил и не выносил. На этой почве у отца Георгия еще в Царской Ставке произошло столкновение с товарищем обер-прокурора Св. Синода Жеваховым по поводу привоза чудотворной иконы Божией Матери на фронт в трудные дни. Шавельский от чистого сердца и искренности веры сказал Государю, что сперва необходимо обновление души, а затем—ожидание чуда, в каковом мнении и получил высочайшую поддержку. За это Жевахов обиделся на отца Георгия и оклеветал его в своих воспоминаниях, изданных за границей. В них он отозвался о Шавельском как о человеке неискреннем, не чтущем святые иконы и вообще неверующем. Эти недостойные инсинуации вызвали негодование у людей, знавших отца Георгия. Тысячи и тысячи протестов неслись со всех концов мира, опровергая ложь и клевету Жевахова.
Отца Георгия обвиняли и обвиняют в том, что он якобы не любил монахов, но это неверно уже по одному тому, что почти половина флотского духовенства состояла из монашествующих. Перед многими монахами отец Георгий преклонялся именно за их преподобнический подвиг. Он глубоко чтил Святейшего Патриарха Тихона, лично считая его святым, преклонялся перед митрополитом Антонием (Вадковским), называя его всегда «великим», а митрополита Вениамина — мучеником. Со многими иерархами и монахами отец Георгий вел оживленную переписку. В отношении Шавельского к монашеству верно только то, что он не любил, когда образ монашеского послушания принимался ради сытой и ленивой жизни. Лентяев, ханжей и карьеристов отец Георгий не выносил.
Большинство митрополитов при встрече с отцом Георгием из почтения к нему после благословения не давали целовать руку, ограничиваясь взаимным лобзанием. Столичное духовенство при всяком появлении отца Георгия в его среде оказывало ему исключительное внимание. Его советы принимались, как нечто бесспорное и обязательное.
В 1945 г. один из бывших священников, подчиненных отцу Георгию, писал: «Отца протопресвитера мы боялись, как огня, любили, как отца; нас сам не обижал, но и другим в обиду не давал. Под его началом работали не за страх, а за совесть потому, что он сам был для нас, прежде всего, примером».
Он был жизнерадостным, веселым и интересным собеседником. Любил людей живых и веселых. Он был душою всех собраний, любил юношество. Если кого постигали какие-либо разочарования — убеждал и утешал. Шавельский никогда не занимался и почти не интересовался политикой. Свои убеждения открыто высказывал, но никому не навязывал. Решительно и твердо проповедовал, что мир в мире может быть только после религиозно-нравственного перерождения. Делу воспитания молодого поколения он посвятил свои последние годы. На эту тему им написано множество статей в разных церковных и процерковных болгарских журналах и изданиях. Глубоко переживал он заграничный церковный раскол, до последних дней интересовался церковными делами Русской Церкви и, как администратор, возмущался всеобщими беспорядками и отсутствием дисциплины.
В эмиграции отец Георгий оставил большое литературное наследие. Кроме «Православного Пастырства», напечатанного по-болгарски и по-русски, им написано несколько книг для юношества специально для изучения богослужебного круга. По этому же вопросу осталось несколько рукописей. Самым замечательным его трудом является рукопись «Русская Православная Церковь перед революцией».
В своем скромном завещании отец Георгий просил: «Отпевание совершить по русскому обряду в Болгарской церкви, простой гроб, деревянный крест, пара лошадей в катафалке и никаких надгробных речей».
Бережно, с трогательной любовью отнеслись сослуживцы отца Георгия к его памяти и к близким ему людям. Отслужив на квартире панихиду, они на руках отнесли гроб с останками в храм Св. Седмичисленницы.
На другой день рано утром храм начал наполняться так, что к 9-ти часам, когда начиналась заупокойная Литургия, опоздавшим уже нельзя было пробиться внутрь, чтобы отдать последний долг. Несмотря на то, что о смерти отца Георгия нельзя было известить всех его друзей, близких и знакомых, весть об этом с молниеносной быстротой разнеслась не только по Софии, но и в провинции, и народ шел беспрерывной чередой.
Отпевание совершал Председатель Синода митрополит Кирилл в сослужении двух епископов, всех синодальных архимандритов, столичного духовенства и представителей Русской Церкви,— всего около 40 человек. Начатое в 11 часов утра, оно закончилось к началу четвертого.
Благодарное братское болгарское духовенство молитвенно проводило в лучший мир великого сына Русской земли.
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ
ПАСТЫРЮ РУССКОЙ АРМИИ!
