Станислав Смокотин
Марсельеза для русского Императора
31 июля 1855 г., в келье Троице-Сергиевой пустыни под Санкт-Петербургом, молодой, еще до тридцати лет, архимандрит сидел за небольшим письменным столом. Перед ним лежал чистый лист бумаги. Немного подумав, монах обмакнул перо в чернила, и вывел вверху листа: «Милостивый Государь, Николай Николаевич!»
Письмо было адресовано его другу Николаю Муравьеву-Карскому, в те годы Главнокомандующему и Наместнику на Кавказе. Архимандрита звали Игнатий Брянчанинов.
Спустя несколько лет он был посвящен в сан епископа Кавказского и Черноморского, но кафедру занимал недолго и по собственной воле ушел на покой по состоянию здоровья. Епископ Игнатий прославился как старец, оставил множество поучений и писем к своим духовным детям и после смерти был причислен к лику святых.
Ряды строчек, написанные мелким, аккуратным почерком, ложились уверенно и быстро. Архимандрит Игнатий хорошо владел пером. Урожденный дворянин, получивший хорошее образование, успев до монашества окончить главное Петербургское инженерное училище, он не был чужд и литературных занятий.
Неверно думать, что Церковь и политика – это две несовместимые сферы. Хотя Игнатий и произнес монашеские обеты, судьбы мира и Отечества не были ему безразличны, и о них он тоже размышлял в своих письмах.
Внимание русской общественности в это время было, в основном, приковано к событиям Крымской войны, в которой противниками России были Англия и Франция. Эта война поначалу была встречена с воодушевлением, в ней видели повторение войны 1812 г. с Наполеоновской Францией, получившей в России официальное название «Отечественной».
Поэтому унизительное поражение, которое великая империя потерпела от сравнительно небольшого англо-французского экспедиционного корпуса на своей же собственной территории, воспринималось особенно болезненно.
«Настоящая война имеет особенный характер: в течение ее постепенно открываются взору народов и правительств тайны, которых в начале войны они никак не могли проникнуть… Уже и прежде изумилась Европа, увидев бесцеремонное обращение правительств Английского и Французского с малосильными державами, и варварское обращение их воинов с жителями занятых ими городов. Цепи, готовимые Англо-Французами для Германии, сделались для нее очевидными. Германия должна желать торжества России и содействовать ему: торжество России есть вместе и торжество Германии. Так это ясно, что мы не удивимся, если на будущую весну увидим Германию, вместе с Россиею идущею на Париж, расторгающею злокачественный союз, и потом всю Европу, устремленную для обуздания Англичан – этих бесчеловечных и злохитрых Карфагенян, этих всемирных Алжирцев».
Лет через двадцать после того, как Игнатий Брянчанинов отправит это письмо, известный русский историк Николай Костомаров, в своем очерке об Александре Невском, напишет уже совсем другие слова:
«Вражда немецкого племени с славянским принадлежит к таким всемирным историческим явлениям, которых начало недоступно исследованию, потому что оно скрывается во мраке доисторических времен».
Еще несколько лет спустя, в июле 1891 г. император Александр III торжественно встречал французскую военную эскадру в Кронштадте. Согласно протоколу исполнили государственные гимны. Гимн Франции, запрещенную в России революционную Марсельезу, царь прослушал стоя и с непокрытой головой, вполне благосклонно. Апофеоз франко-русской дружбы означал, что обе страны взяли решительный курс на создание антигерманского военного союза. Вскоре к этому военному блоку присоединилась и Англия.
В наши дни, когда, наверное, невозможно найти человека, который видел бы в современной Германии угрозу для существования России, подавляющее большинство русских искренне верят в то, что Германия была смертельным врагом их страны еще в недавнем прошлом. Приведенная выше цитата из Игнатия Брянчанинова показалась бы многим просто странной, в то время как антинемецкий пафос Николая Костомарова вряд ли вызовет у кого-нибудь возражения.
Причины этого явления долго искать не нужно. В двух кровопролитных мировых войнах XX века Россия и Германия сражались друг против друга. Что это? Случайность, или историческая закономерность?
"От Александра Невского до Александра Горчакова"
Когда Костомаров относил вражду немцев и славян к явлениям истории «начало которых недоступно исследованию», он был в чем-то прав, поскольку никакой серьезной вражды между ними никогда и не было.
Национальные противоречия между немцами и западными славянами, конечно имели место и, в течение нескольких веков, время от времени порождали конфликты, к сожалению, обычные для живущих по соседству народов. Но все обиды с избытком компенсировались культурным влиянием, распространявшимся с немецких земель на Восток.
Основанный в 1348 г. императором Карлом IV Пражский университет был первым немецким университетом, в котором бок о бок обучалась немецкая и славянская молодежь. Жившие в Священной Римской империи, а затем Австрийской империи Габсбургов, чехи, словаки, хорваты и другие славянские народы, наряду с немецким населением пользовались всеми преимуществами, которые предоставляло им положение подданных большого государства с активно развивавшейся экономикой и обширными торговыми связями.
Первое в истории немецкое государство, Священная Римская империя, строго говоря, не была национальным немецким государством. В ее основе, как и у многих других многонациональных империй, лежал принцип универсализма, а в ранний период своего существования Священная Римская империя была и теократическим государством. Императоры считали себя преемниками римских императоров и соперничали с папами за право считаться законной главой всего западного христианского мира.
Что же касается древней Руси, то ей никогда не приходилось воевать со средневековой Германией, по той простой причине, что между ними не было общей границы и, следовательно, не могло быть причин для столкновений.
Мифы о якобы существовавшем в прошлом «натиске» на Русь немцев с Запада, стали создаваться довольно поздно, лишь ближе к концу XIX в., когда в Европе стали складываться два противостоявших друг другу военных блока, в которых Россия и Германия оказались по разные стороны.
Один из таких мифов, это так называемая «битва на Чудском озере», которая стараниями многих русских историков и, особенно, через фильм известного кинорежиссера Сталинской эпохи Сергея Эйзенштейна, «Александр Невский», вошла в массовое сознание как некое германо-славянское цивилизационное противостояние.
В действительности, происшедший в 1242 г. конфликт был обычной для Средневековья феодальной распрей между Тевтонским орденом, точнее его восточной ветвью в Прибалтике, и Великим Новгородом.
Камнем преткновения тогда оказался занятый рыцарями город Псков, в который их привел изгнанный своими противниками бывший Псковский князь Ярослав Владимирович, попросивший помощи у Ордена. Новгород же считал Псков своей территорией, что и послужило причиной столкновения.
При этом необходимо учесть, что Тевтонский орден представлял собой независимое от немецких императоров государство и вел самостоятельную внешнюю политику. В то же самое время и Новгород, бывший вольной олигархической республикой, в которой правили несколько десятков богатых купеческих семейств, не претендовал на роль «собирателя Земли Русской».
К XIII веку «Священная Римская империя», формально оставаясь единым государством, фактически распалась на множество небольших самостоятельных княжеств. Императора, власть которого со временем стала номинальной, избирала коллегия из семи имперских князей. В этом состоянии политической раздробленности Германия оставалась до 1871 г.
Сложившееся ко второй половине XV века вокруг Москвы централизованное государство – Великое княжество Московское (с середины XVI века – Царство), поддерживало с этими немецкими княжествами торговые и дипломатические отношения.
В продолжительной Ливонской войне (1558-1583 гг), в которой противниками Московского Царства были Польша и Швеция, и которая в итоге оказалась неудачной для Руси, Московское Царство выступало в роли агрессора. Развязавший войну Иван IV Грозный активно и жестоко наступал на оборонявшийся немецкий Орден в Прибалтике.
Начатые в XVIII веке Петром I реформы, проводимые в жизнь суровыми, подчас до курьезности эксцентричными методами, имели своей главной целью усиление военной мощи русского государства.
После успешного окончания Северной войны (1700-1721 гг.), Россия начинает активно вмешиваться во внутреннюю политику Европы, участвуя в различных коалициях.
Один из примеров участия России в таких коалиционных войнах была Семилетняя война (1756-1763 гг.). Семилетняя война была войной Австрии против Пруссии. Королевство Пруссия, бывшее княжество основой которого стали земли бывшего Тевтонского ордена и курфюршество Бранденбург, чья столица – Берлин, стала столицей королевства, к середине XVIII века стало серьезным фактором европейской политики.
Король Фридрих Вильгельм I создал сильную армию, а его сын и преемник, знаменитый прусский король Фридрих II Великий, после смерти в 1740 г. австрийского императора Карла VI, предъявил свои права и захватил у Австрии Силезию.
В 1756 г. Фридрих II напал на Саксонию. Австрия использовала это событие как предлог для начала войны против Пруссии. Сформировались две коалиции. Австрия, Франция, Россия, Испания, Саксония, Швеция, с одной стороны и Пруссия и Англия с другой.
После периода удачных военных кампаний, Пруссия оказалась на грани полной военной катастрофы. После победы русско-австрийских армий под Кунерсдорфом в 1759 г. русские войска оккупировали Восточную Пруссию и вошли в Берлин.
Население Восточной Пруссии присягнуло российской императрице Елизавете Петровне, а великий философ Иммануил Кант, в те годы прозябавший на должности заштатного лектора в Кенигсбергском университете, кроме того, еще и адресовал ей верноподданническое послание с просьбой определить его на должность штатного профессора. Фридрих Великий всерьез подумывал о самоубийстве.
Прусского короля спасло чудо. Внезапная смерть Елизаветы возвела на российский престол ее племянника Петра III, почитателя Фридриха, который вернул Пруссии завоеванные у нее территории, и в 1762 г. заключил с Фридрихом Великим союз, правда, аннулированный в том же году сменившей его на троне Екатериной II.
Мотивы Семилетней войны, с ее странными коалициями «переворачивания альянсов», когда, к примеру, Франция, бывший враг Австрии, выступала с ней заодно против Пруссии, с трудом могут быть поняты в наше время. Однако, этот, в действительности, случайный эпизод с участием России в антипрусской коалиции и взятием русской армией Берлина, оказался востребованным в качестве исторического примера во времена I и II Мировых войн. Семилетняя война стала вторым, после битвы на Чудском озере, антинемецким мифом, прославляющим непобедимость русского оружия, и бросающим запоздалый упрек императору Петру III, добровольно отказавшемуся от плодов «великой» победы.
На самом деле, в складывавшейся тогда в Европе политической обстановке, Россия не слишком была заинтересована в исчезновении сильной Пруссии. Это доказывает все дальнейшее развитие событий. Екатерина II, разорвав подписанный Петром III союзный договор с Фридрихом II, тем не менее, не возобновила войну, сохраняя нейтралитет.
Разумность такого политического курса вскоре полностью подтвердилась. Больше Российская империя с Пруссией не враждовала. Главным противником России в Европе стала революционная Франция. После Великой Французской революции Россия стала претендовать на ведущую роль среди других европейских монархий, стремившихся водворить во Франции «законный» монархический порядок.
Созданный в 1790 г. союз Австрии и Пруссии, готовивший интервенцию во Францию, был поддержан Россией. Императрица Екатерина II предоставила коалиции военный заем в 2 миллиона рублей.
В период до 1807 г., до Тильзитского мира, против Франции были организованы четыре коалиции, в которых принимали участие Россия (до 1807 г.), Англия, Пруссия (до 1806 г.), Австрия (до 1805 г.) и Швеция.
В июне1812 г. Наполеон начал войну с Россией. Перешедшая границу, Великая армия насчитывала около 450 тысяч солдат, из которых французы составляли приблизительно половину. Остальная часть армии состояла из других народов: итальянцев, поляков, голландцев, испанцев и немцев. В армии Наполеона служили около 30 тысяч солдат из Австрии, 20 тысяч из Пруссии, и до 20 тысяч из Саксонии.
Поневоле служившие Наполеону, установившему свою власть над значительной частью Европы, немцы воевали крайне неохотно. После поражения французской армии в России и, с началом в 1813 г., похода Александра I в Европу, они с готовностью присоединялись к складывавшейся тогда новой, шестой коалиции.
В Пруссии, которая всегда боролась против Наполеона и была оккупирована им в 1806 г., подчинение Франции воспринималось крайне болезненно. Это национальное унижение помнили потом долгие годы. Пруссия быстро перешла на сторону наступавшей русской армии, причем некоторые части вступали в войну против французов при первой же возможности, не дожидаясь официального указа короля Фридриха Вильгельма III.
Германия была освобождена в период с конца августа по декабрь 1813 г. В этом памятном для немецкой истории году впервые, прусским королем Фридрихом Вильгельмом III, был учрежден знаменитый орден – Железный крест. Это была военная награда, вновь учреждаемая с началом каждой войны (в XX веке – дважды, в 1914, и в 1939 гг.). Награждали Железным крестом только военных, отличившихся непосредственно в боевых действиях.
29-30 августа 1813 г. под Кульмом в Богемии после победы русско-прусско-австрийской армии, командовавший русскими войсками граф Остерман-Толстой был награжден прусским королем Большим железным крестом. В память Кульмской битвы Фридрих Вильгельм III учредил особый вид Железного креста – так называемый «Кульмский крест», которым король наградил около семи тысяч русских гвардейцев.
В благодарность за освобождение Пруссии, в столице государства – Берлине, одна из площадей получила имя императора-освободителя Александра I – «Александерплатц». Это название площадь сохраняла и в XX веке, в период обеих мировых войн. Что же, есть над чем задуматься, вспомнив, что в самой России, в 1914 г., начало I мировой войны ознаменовалось переименованием Петербурга в «Петроград», и грандиозным «патриотическими» погромами в Москве и Петербурге, где было разгромлено здание посольства Германской империи. Само название столицы «Петербург», кстати, за исключением своего «непатриотичного» немецкого звучания, никакого отношения к Германии не имело.
Победа монархической Европы над Наполеоном вывела Россию на первое место среди великих держав. По итогам послевоенного Венского конгресса, в 1815 г. был создан «Священный союз» европейских монархов, целью которого было сохранение монархического порядка и совместное организованное противодействие всяким революционным движениям. Во главе Священного союза фактически встал «русский Агамемнон» Александр I.
Брат Александра и его преемник на русском троне, император Николай I, унаследовал уверенность в своем законном праве быть гегемоном Европы, и проводил внешнюю политику со свойственными его характеру резкостью и прямолинейностью.
Россия добросовестно старалась исполнять роль «жандарма Европы», подавив революцию венгров в Австрийской империи в 1849 г., и готовая, по мере необходимости, осуществить полицейскую акцию в любой европейской стране.
Все это вызывало понятные опасения в Европе. Весь XIX век главными соперниками России в борьбе за мировое господство оставались Англия и Франция. В 1854 г. они объединились для совместной войны с Россией. Причиной конфликта стала начатая в 1853 г. Николаем I война против Турции, формальным поводом к которой была провозглашена защита ближневосточных христиан. Настоящей же целью было уничтожение Османской империи и захват Россией проливов, соединяющих Черное море со Средиземным. Цель, к которой русские цари давно и упорно стремились.
Расчет Николая I на нейтралитет европейских держав не оправдался. Перспектива присоединения к Российской империи Дарданелл, «ключа к Европе», вызвала повсеместно крайне отрицательную реакцию. В большинстве европейских стран она выразилась в антирусских настороениях в обществе и «враждебном нейтралитете» правительств.
Театром военных действий Англия и Франция выбрали Крым. Продолжавшаяся в 1854-1855 гг. война закончилась поражением России. Страна очень болезненно восприняла неудачный финал войны, который, несмотря на то, что он не нанес неисправимого ущерба могуществу империи, оказался ощутимым ударом по национальному самолюбию, и ее международному престижу.
В это же время происходила череда событий, в результате которых на карте Европы появилась единая Германия.
Еще в 1815 г. на Венском конгрессе был создан так называемый «Германский союз» - объединение немецких государств, в этом качестве ставший преемником упраздненной несколькими годами ранее Священной Римской империи. Союз включал в себя от 41 государства в 1815 г., до 35 в 1866 г. Председательствовала в Союзе Австрия, а его центром был Cоюзный сейм во Франкфурте.
Германский союз, конечно, не был государством, он был лишь свободной конфедерацией, в рамках которой представители Австрии и немецких королевств, городов-республик и княжеств встречались и обсуждали интересующие их политические и экономические вопросы, но с его основанием ускорились объединительные процессы, и появились возникавшие в связи с ними вопросы.
Первый вопрос был о том, кто из немецких государств возглавит национальное объединение.
Второй – каким быть политической системе нового немецкого государства. Существовавший здесь выбор здесь был между либерализмом и конституционализмом французского образца, или более авторитарной моделью.
В отношении первого вопроса обозначились два пути – «Великогерманский», во главе с Австрией Габсбургов, и «Малогерманский», во главе с Пруссией. После победы Прусской армии в 1866 г. в войне с Австрией, этот вопрос был решен в пользу Пруссии. Германский союз прекратил свое существование, вместо него был создан Северогерманский союз под председательством Пруссии, прообраз будущей Германии, в который вошли немецкие княжества и ганзейские города севернее реки Майн.
Свой политический выбор Германии предстояло сделать в ходе революции 1848-1849 гг. Начавшаяся под влиянием французской революции, немецкая Мартовская революция 1848 г. проходила под лозунгами свободы печати, собраний и созыва парламента – Национальной ассамблеи.
Такой парламент, преимущественно либеральный по духу, и по составу своему прозванный «профессорским», был созван во Франкфурте. В мае 1849 г. он проголосовал за проект Конституции, согласно которой Германия становилась конституционной монархией во главе с императором – королем Пруссии. Однако король Фридрих Вильгельм IV отверг императорскую корону. Сделал он это, во многом, под давлением России, именовавшей демократический Франкфуртский парламент «революционным сборищем». Была и другая причина – Николай I поддерживал Австрийскую империю, не желавшую усиления Пруссии.
Объединение Германии состоялось в 1871 г., уже на совсем иных политических принципах. Единое немецкое государство было монархией с сильной императорской властью и весьма ограниченными правами парламента – рейхстага, с преобладающим влиянием в обществе сословия прусских помещиков – юнкеров, так и не став либеральной демократией.
Современные немецкие, да и не только немецкие, либеральные историки сожалеют об упущенной демократической исторической альтернативе, считая, что либеральный вариант был бы более предпочтительным.
Как знать. Учитывая, что в XX веке Германия приняла участие в двух мировых войнах, и последствия которых были катастрофичными для самой Германии и для всей Европы, возможно в этой точке зрения, есть своя правда.
С другой стороны, обычные обвинения Германии в агрессивном милитаризме трудно признать справедливыми. Внимание Германии к военным вопросам вряд ли покажется преувеличенным на фоне непревзойденного могущества Британии на море, значительных колониальных завоеваний Британии и Франции в Индии и Африке, и огромной и сильной в военном отношении России, у которой, по словам императора Александра III, были «только два союзника» – ее же собственные армия и флот.
"Безумство коалиций"
18 января 1871 г. в Версальском дворце под Парижем была торжественно провозглашена Германская империя. Прусский король Вильгельм I Гогенцоллерн стал императором. Этот день стал началом нового этапа европейской истории. На мировой политической арене появился еще один важный фактор – единая Германия. Расстановка сил в Европе должна была неизбежно измениться.
Отношение России к Германии в это время было более чем благожелательным. Причины тому были веские. Англия и Франция, после Крымской войны, считались вероятным противником в будущей войне. Уверенность в этом подкреплялась непрекращающимся соперничеством России и Англии в Средней Азии, где борьба за влияние была впоследствии воспета Редьярдом Киплингом как «Большая игра». Все шаги, которые Россия предпринимала в своей внешней и внутренней политике, включая и войну на Кавказе, и борьбу с польскими повстанцами во время восстания 1863 г., неизменно встречали в Англии и Франции враждебную реакцию как правительства, так и общественного мнения.
На Австрию Россия смотрела с холодным недоверием, после того, как Австрия в той же Крымской войне, готовилась выступить против России в союзе с ее противниками. Россия была неприятно удивлена «вероломством» австрийского правительства, потому что надеялась хотя бы на «благожелательный нейтралитет» с его стороны после того, как русская армия помогла подавить революцию в Венгрии, и устами Александра Горчакова утверждала, что Австрия «удивила мир своей неблагодарностью».
Такое положение делало любую силу, которая могла бы стать противовесом англо-французскому влиянию в Европе, потенциальным союзником России, уже в силу одной только старой и общеизвестной истины «враг моего врага – мой друг». Поэтому сближение Германии и России тогда многим казалось неизбежным.
Первый премьер-министр, рейхсканцлер Германии Отто фон Бисмарк имел хорошую репутацию в России. Несколько лет, с 1859 г., он был посланником Пруссии при русском дворе. С 1862 г. был первым министром Пруссии. Все эти годы Бисмарк был сторонником союза с Россией. В 1863 г. он даже помог России подавить польское восстание. Став рейхсканцлером единой Германской империи, Бисмарк пользовался значительной популярностью в России, где его почитали не только как незаурядную личность, но и как главу дружественного государства.
Умеренной прогерманской ориентации придерживался и министр иностранных дел Российской империи Александр Михайлович Горчаков. Воспитанник знаменитого Царскосельского лицея, где он учился вместе с А.С. Пушкиным, Горчаков был министром иностранных дел России с 1856 г. до 1882 г., т.е. как раз в период либеральных великих реформ Александра II.
Несмотря на то, что он вступил в эту должность уже в немолодом возрасте (в 1856 г. ему исполнилось шестьдесят), его политика вполне соответствовала духу всестороннего обновления, царившему в России в эпоху «великих реформ». Горчакову предстояла непростая задача – восстановить в мире позиции и авторитет великой, но ослабленной империи, пошатнувшийся после неудач Крымской войны. И это ему удалось.
Известно знаменитое изречение Горчакова, навсегда связанное в истории с его именем: «Россия сосредотачивается», что означало отказ от прямого вмешательства в европейские дела.
Можно сказать, что Горчаков стал русским политиком новой формации. В годы его пребывания на посту министра иностранных дел Россия впервые, к сожалению, ненадолго, отказалась в своей внешней политике от старого и привычного для нее метода решения всех проблем путем размахивания бронированным кулаком, и предпочла ему искусство взвешенной и даже в чем-то изящной дипломатии.
Дипломатический талант Горчакова особенно ярко проявил себя в 1871 г., когда он, исключительно мирными средствами, сыграв на внутриевропейских противоречиях, добился отмены статей Парижского мирного договора 1856 года, запрещавших России иметь военный флот на Черном море. За восстановление черноморской военно-морской базы и, еще больше, утраченного международного престижа, Россия была обязана Германии.
Незадолго перед тем окончилась франко-прусская война. Франция, традиционный недоброжелатель России, лежала, поверженная немецким оружием. Германия же просто промолчала. Оставшейся в одиночестве Британии, не сумевшей создать антирусскую коалицию, оставалось только протестовать.
Это не было случайностью. Победа Германии над Францией, да и вообще создание немецкого единства, оказались возможными исключительно благодаря русской политике. Россия лояльно относилась к возвышению Пруссии и ее победе над Австрией в 1866 г. В 1871 г. Россия поддержала образование Германской империи именно потому, что сильная Германия, соперничающая с Францией, предоставляла России возможность укрепить свои внешнеполитические позиции. Нейтралитет Германии стал ее благодарностью России.
Исходя из сложившейся в Европе политической ситуации, Горчаков выступал за сближение России с Германией и Австрией, которую тогда удалось оторвать от курса на поддержку британской политики в отношении России. Его и Бисмарка совместными усилиями, в 1873 г. был заключен «Союз трех императоров». Договор предусматривал консультации о совместных действиях в случае нападения на одну из трех стран. Возможный противник не назывался, но всем было ясно, что это Англия.
С подписанием «Союза трех императоров», дружественные отношения России и Германии достигли своей наивысшей точки. Но вслед за тем начался спад.
В 1874 и 1875 гг. разразился политический кризис, едва не приведший к новой франко-германской войне. В 1874 г. во Франции стали раздаваться голоса, требующие пересмотра итогов франко-прусской войны, возвращения отнятых Германией спорных территорий Эльзаса и Лотарингии.
Бисмарк считал, что война неизбежна, поэтому лучшим выходом, пока Германия в военном отношении еще сильнее не до конца оправившейся от последствий предыдущего поражения Франции, провести быструю превентивную войну.
Поводом для готовившейся войны стали резкие, требующие реванша заявления некоторых общественных деятелей и значительное увеличение численности французской армии могли быть использованы Германией как предлог для решительных действий.
Сложность была в другом: неизвестно какой будет реакция других держав. Перед Бисмарком стояла очень непростая задача: сделать так, чтобы будущая война осталась бы локальной, как и в 1870г. Нельзя было допустить вмешательства в конфликт других стран на стороне Франции. Такой вариант развития событий ничего хорошего Германии не сулил.
Но в этот раз планам Бисмарка не дано было осуществиться. Австрия и Англия в резкой форме осудили действия Германии. Королева Виктория отправила императору Вильгельму I, угрожая «непредсказуемыми последствиями» в случае нападения на Францию.
Но, главное, не оправдался расчет Бисмарка на доброжелательный нейтралитет России, такой же, как и во время франко-прусской войны. На этот раз Германии дали понять, что в Петербурге не потерпят разгрома Франции. В ходе официального посещения Берлина императором Александром II, произошла встреча двух канцлеров – Горчакова и Бисмарка, в ходе которой Бисмарк уверил Россию в том, что Германия не начнет войну. Эта позиция России заметно охладила германо-русские отношения.
Вскоре над Европой вновь сгустились тучи. В этот раз ситуация обострилась из-за России. Не успев закончить перевооружение реформирующейся армии, Российская империя в 1877 г. начала войну с Турцией. Поводом для войны послужило восстание болгар против Османского ига весной 1876 г.
По всей стране, наспех создаваемые «славянские комитеты» словами и делом – различными сборами пожертвований, благотворительными концертами и обедами, наконец, записью добровольцев, выражали горячую поддержку героической борьбе братьев-славян за их свободу.
На самом деле, Россия в очередной раз стремилась разрешить «восточный вопрос», уже многие годы бывший основным в ее внешней политике. Конечной целью этой политики оставалась задача ликвидации Османской империи, освобождение Константинополя и русский контроль над Дарданеллами.
Важнейшую стратегическую роль здесь играл Балканский полуостров. Поддерживая освободительную борьбу славянских народов, Россия прежде всего стремилась распространить свое влияние на Балканах, и в новой войне был расчет на создание ориентированного на Россию независимого болгарского государства.
В тяжелых боях, длившихся с лета 1877 г. до начала 1878 г. русская армия потеряла более 100 тысяч солдат, но решающее слово оставалось за европейской дипломатией. Единственной причиной того, что Александр II не решился захватить Константинополь, осуществив этим давнюю мечту всех русских царей, было страх оказаться в состоянии войны с Англией.
С началом войны Британия пыталась создать в Европе коалицию для такой войны. Поскольку Франции, после войны с Пруссией, было не до участия в каких-либо военных союзах, Англия пыталась сделать ставку на Австро-Венгрию, которая, несмотря на ее участие в «Союзе трех императоров», совсем не была заинтересована в русской гегемонии на Балканах, где у Австрии существовали свои государственные интересы. Кроме того, Австрия с большим подозрением относилась к идее образования независимых славянских государств, видя в этом угрозу своей территориальной целостности. В империи было немало славян различных национальностей, и рост славянского национализма мог закончиться ее распадом.
Несмотря на то, что Австрия все-таки не решилась вступить в такую военную коалицию, ограничившись договоренностью о проведении с Англией одной политической линии в восточном вопросе, уроки Крымской войны не были забыты, и Россия вынужденно пошла на ряд компромиссов.
Она объявила статус Константинополя общеевропейской проблемой, и согласилась пересмотреть итоги войны, пересмотрев положения мира, подписанного с Турцией в марте 1878 г. в Сан-Стефано.
С этой целью в июне-июле 1878 г. в Берлине открылся конгресс. Решающий голос в переговорах принадлежал пяти великим державам: России, Германии, Австро-Венгрии, Англии и Франции. Бисмарк выступал на конгрессе, не только как представитель принимающей стороны. Еще накануне, в феврале 1878 г. он заявил, что в ожидающихся переговорах по восточному вопросу, сам он будет действовать всего лишь как «честный маклер», цель которого уладить все миром.
Бисмарку, в самом деле, удалось взять на себя роль третейского судьи. Он стал центральной фигурой Берлинского конгресса, особенно контрастируя своей активностью с молчаливым восьмидесятилетним старцем – князем Горчаковым. Немногословие и кажущееся безразличие Горчакова, создавали видимость отсутствия у России осмысленной политической позиции, что, конечно, не соответствовало действительности.
Для Российской империи, не желавшей ввязываться в большую европейскую войну, Берлинский конгресс стал временем ощутимых уступок.
Россия была недовольна итогами Берлинского конгресса, обвиняя во всем Германию и прежде всего Бисмарка. «Железный канцлер», незадолго до того очень почитаемый в России, быстро потерял популярность в глазах русской общественности, и подвергался нападкам в прессе, как главный виновник внешнеполитических неудач России. В этих инсинуациях особенно усердствовали славянофильские издания.
Развернутая в русской прессе шумная антинемецкая кампания вызвала удивление в Германии. «Разве Бисмарк в ходе Берлинского конгресса не сделал для России все, что только было возможно?» – недоумевали немецкие газеты.
Вопрос звучал несколько риторически, скорее как упрек, но, в целом, был не так уж и несправедлив. Соперниками России в восточном вопросе тогда были, прежде всего, Англия и Австрия. Россия оказалась на грани войны, и, чтобы избежать ее, сама была готова на некоторые, невыгодные для нее уступки. Бисмарк же, выступал лишь в роли посредника на переговорах.
То, что произошло на Берлинском конгрессе рано или поздно должно было произойти. Как благоприятно ни складывались бы отношения между двумя странами, и у России и у Германии были собственные государственные интересы, и нет ничего странного в том, что они время от времени не совпадали. Камнем преткновения стали Франция и Балканы. Германия страшилась безраздельного господства России на Балканах, так же как Россия несколькими годами ранее не желала устранения Германией Франции, как влиятельной европейской державы. Все это, тем не менее, не было препятствием для политического сближения Германии и России, и не делало их врагами.
Но недоверие продолжало расти. В следующем, 1879 г. русско-немецкие отношения еще более ухудшились в ходе экономического конфликта, известного в истории, как «таможенная война». Причиной «таможенной войны» стал мировой аграрный кризис 1870-х гг.
В январе 1879 г., Бисмарк почти полностью запретил ввоз в Германию русского скота, объявив карантинные меры в связи с эпидемией чумы в Астраханской губернии. Затем последовало увеличение пошлин на ввозимый из России хлеб. Так Бисмарк пытался оградить от русской конкуренции немецких помещиков, крупных поставщиков сельскохозяйственной продукции.
Для экономики России эти меры были тяжелым ударом, едва не разрушившим ее финансовую систему, которая сильно зависела от сельскохозяйственного экспорта в Германию, в которую уходило до 30% русского экспорта.
Россия и сама проводила протекционистскую политику в экономике, от которой Германия тоже терпела заметный ущерб. Начиная с 1870-х гг, русское правительство несколько раз сильно повышало пошлины на ввозимые немецкие промышленные товары, причем взимая эти пошлины в золоте. Тем не менее, знаменитый издатель М. Н. Катков, известный германофоб, в своей газете «Московские ведомости» приветствовал «таможенную войну», обвиняя Германию в стремлении превратить Россию в свою промышленную колонию, поставив ее в зависимость от немецких товаров.
В атмосфере все сильнее сгущающейся взаимной враждебности, в октябре 1879 г. был подписан Австро-германский союз. Характер союза был оборонительный, в качестве предполагаемого противника рассматривалась Россия. Стороны договорились, что в случае нападения России на одну из них, вести вместе военные действия, и заключить мир также только по обоюдному согласию.
Ухудшение отношений не принесло ничего хорошего ни России, ни Германии. «Таможенная война» подрывала экономику обеих стран. Германия нуждалась в русском сырье, а России нужен был не только рынок сбыта, но и немецкая продукция и технологии, остро необходимые в условиях запоздало начавшегося промышленного переворота.
Бисмарк хорошо осознавал это и сделал попытку нового сближения и возобновления практически забытого союза с Россией. Россия не была против. Поссорившись с Германией, она ни на шаг не сблизилась с Англией и Францией, оставшись после Берлинского конгресса без союзников, в полной политической изоляции.
Некоторые сложности возникли с Австрией, которая в своих взглядах на усилия России установить свою гегемонию на Балканах, сходилась с Британией, и склонялась к возможному союзу с Англией. Бисмарк не собирался портить отношения с Австрией, и ее участие было для него обязательным условием союза с Россией.
Наконец, Австрия, недовольная неопределенной политикой Англии сделала свой выбор в пользу России. В июне 1881 г. был возобновлен «Союз трех императоров».
Новый договор заметно отличался от предшествующего, подписанного в 1873 г. Он не был военным союзом, и обязывал стороны лишь к дружественному нейтралитету, если одна из них окажется в состоянии войны с четвертой стороной. Это гарантировало невмешательство каждой из трех стран в случае вероятной войны Германии с Францией, или России с Англией. Не был обойден вопрос об Османской империи. Нейтралитет гарантировался и в случае войны какой-либо из трех держав с Турцией (здесь, понятно, подразумевалась Российская империя), но в этом случае требовалось вместе согласовать вопрос о причинах и целях войны.
Но союз оказался недолговечным. Вскоре наступило новое похолодание в отношениях, вызванное очередным обострением противоречий между Россией и Австро-Венгрией из-за Болгарии. Независимость болгар была завоевана силой русского оружия, и император Александр III не сомневался в том, что Болгария об этом не забудет, и будет вечно благодарна и верна России.
Однако царь напрасно считал Болгарию своей вотчиной. Он недооценивал огромную роль в политике экономики и финансов. Между тем, Болгария политически быстро переориентировалась на Австро-Венгрию, оказавшись от нее в полной экономической зависимости. Вслед за Болгарией, по тому же пути последовала и Сербия, бывшая в обиде на Россию, считая, что она, в своей политике на Балканах, делает ставку на Болгарию в ущерб Сербии.
АлександрIII был в ярости и пытался восстановить русскую гегемонию в Болгарии, но все было тщетно. Вскоре в Болгарии надолго утвердилась проавстрийская и прогерманская династия Кобургов. В Первой мировой войне Болгария воевала на стороне Тройственного союза.
Несовпадение политических интересов России и Германии вновь заявило о себе в ходе франко-германского кризиса 1887 г., когда Бисмарк в очередной раз готовил превентивную войну против Франции. Рейхсканцлер был уверен в том, что войны, с жаждущей взять реванш за поражение 1871 г. Францией, избежать не удастся. Поэтому, войну следует начать как можно скорее, пока противник не успел собраться с силами. В Германии был объявлен призыв резервистов, и Бисмарк недвусмысленно намекнул в рейхстаге, что «война может начаться через десять лет, а может и через десять дней».
Но войны не последовало. Бисмарк вновь не решился вступить в войну, имея на Востоке такого «союзника», как Россия, которая не могла гарантировать Германии свой нейтралитет в случае войны. Единственное, чего Бисмарк смог добиться от России, был заключенный в 1887 г. на три года, договор о взаимном нейтралитете, вошедший в историю под названием «договора о перестраховке». Согласно ему, Германия обещала России свой нейтралитет в случае войны последней с Австро-Венгрией, если Австро-Венгрия нападет первой, а Россия обещала Германии сохранять нейтралитет в случае франко-германского конфликта, опять же, только в случае агрессии со стороны Франции.
Но даже и этот очень умеренный договор оказался возможным только благодаря стараниям русского посла в Берлине Петра Шувалова и его брата, которые были убежденными германофилами, отчего и позволили себе, в этом случае, решимость пойти против общего течения.
В мае 1882 года Германия, Австро-Венгрия и Италия заключили между собой военный договор – «Тройственный союз». Договор был тайным и был заключен на пять лет. Впоследствии он неоднократно продлевался. Последний раз в 1912 г. Так появился один из военных блоков будущей Первой мировой войны.
К концу 80- гг. XIX века начинает складываться и франко-русский союз. Почему же Россия пошла на сближение с Францией, в ущерб своим отношениям с Германией, а в первое десятилетие XX века и на союз с Англией, своим главным и неизменным соперником на международной арене на протяжении целого столетия?
Как одну из причин нередко называют столкновение внешнеполитических интересов России с одной стороны, и Германии и Австро-Венгрии с другой. Противоречия между Россией и Австро-Венгрией на Балканах. Нежелание Российской империи дать Германии добро на устранение сильной Франции с шахматной доски европейской политики.
Но разве чаяния России совпадали с государственными интересами Англии и Франции? Разве не Англия и Франция начали против России Крымскую войну? Разве не Англия плела против России интриги по всему миру от Польши и Балкан до Ирана? Разве не Англия в 1904 году натравила Японию на Россию, спровоцировав неудачную для России русско-японскую войну?
Кроме того, разногласия между Российской империей и странами Тройственного союза по некоторым политическим вопросам, совсем не превращали их в непримиримых противников, которым не остается ничего кроме войны. Помимо тесного экономического и культурного сотрудничества, Германия и Австро-Венгрия были близки России своей политической системой, оставаясь последними империями, в которых сохранялась традиционная европейская христианская монархия.
Не последнюю роль в переориентации России на Францию и Англию играли экономические связи. Англия была давним экономическим партнером России. Французский капитал был крупнейшим инвестором в России.
И все же было и другое. Не только торговля и инвестиции принудили правителей России сделать собственный народ заложником очередной «Большой игры» политиков и банкиров Лондона и Парижа.
Сказалась культурная ориентация русской общественности, очарованной всем, что как-то было связано с Францией, от моды до литературы – сочинения Ф. Вольтера, В. Гюго, О. Бальзака, А. Дюма и французская мысль пользовались в России не меньшей популярностью, чем французская парфюмерия и новые модели женских шляпок и платьев.
Увлечение идеями французской революции у радикально настроенной русской учащейся молодежи и мечты о парламенте и конституционной монархии у более осторожных либералов, были в порядке вещей. В то время, как консерватизм и «реакционность» осуждались общественным мнением, и воспринимались им, как признак дурного тона.
Вследствие того, франкофилы и англофилы в России всегда количественно преобладали над германофилами, всегда были лучше понимаемы и принимаемы обществом. Сторонников союза с Францией было много и среди влиятельных политических и общественных деятелей, как либералов, так и тех кого принято считать реакционерами. Достаточно назвать имена издателя М.Н. Каткова, обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева, генерала М. Д. Скобелева.
Последний, популярный русский военачальник во время русско-турецкой войны, «белый генерал», был одним из самых непримиримых противников Германии. В феврале1882 г. в Париже он выступил перед сербскими студентами с речью.
«Если вы хотите, сказал Скобелев, - чтобы я назвал вам этого врага, столь опасного для России и для славян, я назову вам его. Это автор «натиска на Восток» – он всем вам знаком – это Германия. Повторяю вам и прошу не забыть этого: враг – это Германия. Борьба между славянством и тевтонами неизбежна. Она даже очень близка!»
Пафосная риторика генерала Скобелева о «тевтонах», как исторических врагах «славянства», имевшая прямое отношение к стремлению России установить свое господство на Балканах, приняв на себя роль объединителя славянских народов, впоследствии действительно оказалась очень востребованной. Ее в полной мере использовала русская пресса в 1914г., а в годы Второй мировой войны – И.В. Сталин, непревзойденный мастер политических интриг и провокаций.
Но ведь это был еще 1882 год! И если Скобелев, никем на то не уполномоченный, позволил себе публично выступить с грубой и откровенно подстрекательской антигерманской речью, оставаясь при этом безнаказанным, то это могло означать только одно: точно так же думает и официальный Петербург.
У императора Александра III отношения с Германией и Австрией складывались плохо из-за дипломатического конфликта вокруг Болгарии, и ее проавстрийского князя Фердинанда Кобурга, которого Александр III считал «узурпатором», и продолжавшейся русско-немецкой таможенной войны.
Интересы Германии и России на Балканах, конечно, были различными, но Бисмарк, как мог, старался если и не добиться полного взаимопонимания, то, хотя бы, найти возможность достижения компромисса и сохранить с Россией союзные отношения. Но в 1891 г. молодой кайзер Вильгельм II отправил Бисмарка в отставку, поставив тем завершающую точку в его дипломатической карьере, а сменивший Бисмарка новый премьер генерал Каприви не обладал опытом, дипломатическим искусством и политическим чутьем старого рейхсканцлера.
Вдобавок, Александр III, человек со слишком прямолинейным характером и, до грубости резкий, почему- то испытывал личную неприязнь к Бисмарку и, особенно, к Вильгельму II, которого русский император вообще переносил с трудом.
Тем не менее, многие тогда в России и Европе сомневались в возможности сближения либеральной Франции, старой носительницы революционного духа, и убежденного консерватора и реакционера Александра III. Почему же этот союз, невзирая на все политические и идеологические различия и предубеждения все же состоялся?
Повороту в сторону Франции, видимо, сильно способствовали особенности характера Александра III. Граф С.Ю. Витте, вспоминая императора, и отмечая такие его положительные черты, как «прекрасное сердце, благодушие, справедливость и, вместе с тем, твердость», утверждал, что Александр III был человеком «совершенно обыденного ума, пожалуй, можно сказать, ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования; по наружности – походил на большого русского мужика из центральных губерний; к нему больше всего подошел бы костюм: полушубок, поддевка и лапти…»
Натура властная и деспотичная, ненавидевший либерализм во всех его проявлениях, Александр III и внешне выглядел достаточно внушительно и грозно. Высокий, ростом 1 м 93 см, большой физической силы, ломавший подковы и гнувший монеты, русский император и в дипломатии предпочитал политику силы.
«Вот, что я сделаю с вашими двумя или тремя корпусами!», говорят, однажды Александр III с этими словами эффектно скрутил вилку перед лицом австрийского посла, предупредившего императора о возможной отправке Австро-Венгрией на Балканы двух или трех военных корпусов для защиты своих государственных интересов.
Александр III, утверждавший, что «единственные союзники России, это ее армия и флот», считал свою огромную империю самодостаточной. Поэтому он был уверен, что может, в зависимости от меняющейся политической обстановки, позволить себе заключать любые союзы, и совершать какие угодно дипломатические комбинации.
В 1890 г. истек срок трехлетнего русско-германского договора о взаимном нейтралитете, и он не был продлен. Зато начались активные переговоры между Россией и Францией, предвещавшие коренной поворот в расстановке сил на мировой арене.
В июле 1891 г., в Кронштадте, император Александр III торжественно встретил прибывшую с официальным визитом французскую военную эскадру. В 1893 г. была заключена русско-французская конвенция о ведении совместной войны против стран Тройственного союза, в случае его нападения на Францию или Россию.
Несмотря на это, Германия не теряла надежды реанимировать союзные отношения с Россией. В 1894 г. был заключен русско-германский торговый договор, положивший конец затянувшейся таможенной войне. Затем, в 1897 г. было подписано соглашение между Россией и Австро-Венгрией о поддержании status quo и учете интересов обеих держав на Балканах.
Казалось бы, военного противостояния еще можно избежать, тем более, что Россия и Германия не имели друг к другу территориальных претензий, так что им, по большому счету, было нечего делить. Однако нового сближения уже не последовало.
В 1904 г. Франция подписала с Англией ряд соглашений по колониальным вопросам, оформив союз, получивший сентиментальное название «Сердечное согласие» (Entente cordiale). В 1907 г. появилось и англо-русское соглашение, к «Антанте» присоединилась Россия. Окончательно сложились два военных блока, которым было суждено в огне чудовищной войны обратить в пепел старую Европу.
Отто фон Бисмарк как-то сказал, что «русский царь и Марсельеза непримиримы». Безупречное чутье в этом случае подвело «железного канцлера».
В сентябре 1916 г., в самый разгар Первой мировой войны, Морис Палеолог, посол Франции в Российской империи, с неудовольствием записал в своем дневнике:
«Двоюродный брат микадо…прибывает завтра в Петроград… на главных улицах множество русских и японских флагов.
Эти приготовления внушают мужикам странные мысли. В самом деле, мой морской атташе, майор Галло, рассказывает мне, что только-что на Марсовом поле его извозчик обернулся к нему и, указывая на занятых обучением новобранцев, спросил его насмешливым тоном:
- Зачем их обучают?
- Да для того, чтобы драться с немцами.
- Зачем?… Вот я в 1905 г. участвовал в кампании в Манчжурии; был
даже ранен при Мукдене. Ну вот! А сегодня видишь, все дома украшены флагами, а на Невском стоят триумфальные арки в честь японского принца, который должен приехать… Через несколько лет то же самое будет с немцами. Их тоже будут встречать триумфальными арками… Так зачем же убивать тысячи и тысячи людей, ведь, - все это, наверное, кончится тем же, что и с Японией?»
Народ в России так и не понял, почему Германия стала врагом и зачем с немцами нужно так долго воевать. А через полгода, в Петрограде началась революция. Многотысячные толпы несли красные флаги и транспаранты, пели Марсельезу, и даже двоюродный брат царя, великий князь Кирилл Владимирович Романов, украсил грудь алым бантом…
Мог ли император Александр III представить себе эту картину, когда стоя слушал Марсельезу в Кронштадте?…
В апреле 2004г. во Франции отмечали столетие Антанты. Празднование юбилея «Сердечного союза» почтила своим присутствием королева Англии Елизавета II. На Елисейских полях в Париже состоялась торжественная церемония, на которой королеву приветствовал президент Франции Жак Ширак. Были и банкет, речи и встречи, возложение венков на могилу Неизвестного солдата у Триумфальной арки.
Нельзя не признать, что именно Россия, вступив в союз с Англией и Францией, своей военной силой, мощью своей огромной армии, сделала конфликт 1914 г. мировой войной.
Первая мировая война разрушила европейский мир, вызвала крушение трех старых европейских монархий, революции, Вторую мировую войну, кризис традиционной системы духовных ценностей. Англия и Франция давно уже перестали быть мировыми империями, превратившись во второстепенные по значению страны, влачащие существование в тени североамериканской сверхдержавы.
Людские потери этой войны были колоссальными и окончательно не подсчитаны до сих пор. Миллионы погибших и умерших от голода и болезней мирных жителей Европы. Не менее 10 миллионов убитых солдат. Страны Антанты потеряли около 6 миллионов убитыми. Из них более 2 миллионов – русские солдаты. Но главной трагедией России стали даже не эти огромные потери, а вызванная затянувшейся и чуждой ее народу войной революция – невиданная по масштабам национальная катастрофа, последствия которой были непоправимы.
Впрочем, на торжествах в Париже представителей России не было. О ней как-то и не вспомнили...
