Поэзия Белой Эмиграции как продолжение темы, посвященная
Белым стихам...Авторы следующих стихотворений или малоизвестные или, увы, неизвестные поэты Белого движения, отступавшие воины, будущие эмигранты...Анатолий Величковский Моей России больше нет.
Россия может только сниться,
Как благотворный тихий свет,
Который перестал струиться.
Советским людям будет жаль
Навек исчезнувшего света.
Россия станет, как Грааль
Иль Атлантида для поэта.
Мы проиграли не войну,
Мы не сраженье проиграли,
А ту чудесную страну,
Что мы Россией называли.
Князь Касаткин-РостовскийЛишили нас дома, средств к жизни и звания,
На грани поставили нас нищеты.
Но крепко живет в наших душах сознанье,
Что мы перед родиной нашей чисты.
. . .
Бескрасочная жизнь Европы современной
Для нас, взращенных русской шириной,
Узка, сера и родины согбенной
Бессмертный дух мы чуем над собой.
Здесь шири нет и силы нет привычной
Ни в мыслях, ни в поступках, ни в делах,
Там, даже в гибели, безумно хаотичной,
Какой неподражаемый размах...
. . .
Пусть в стакане желтую мимозу
Как привет весны я берегу,
Мне дороже дальние березы,
Что сгибаясь никнут на снегу.
Гнут их низко злобные метели,
Завивает белою пургой,
Вторят им, в бору качаясь, ели,
Серебрит их месяц голубой.
Очертанья милые их тонут
Там, вдали, в родной туманной мгле.
Гнут их ветры и березки стонут
И зовут к родной земле.
В этом стихотворении неизвестного узника ГУЛАГа, напечатанном в журнале "Поиски" № 3, за 81 год, два героя - поручик и автор-узник. Между действиями 60 лет.
Автор рецензии пишет: "Стихи - молитва драгоценны, как свидетельство неучтожимости слова истины, красоты"ПСИХИЧЕСКАЯ АТАКА. Поручик выпьет перед боем,
Глоток вина походной фляги.
Он через час железным строем
Уйдет в психической атаке.
Поручик курит до сигнала.
На фотографии в конверте
Десяток слов, чтоб та узнала,
Как он любил за час до смерти.
Давно проверены мундиры,
Чтоб заблестеть, где блеск положен,
И офицеры-командиры
Уже торжественней и строже.
Вопрос решен. Итог не важен
За Русь и власть, за честь и веру,
Идти им полем триста сажен,
Не прикасаясь к револьверу.
Красивый жест! - игра дурная.
А Русь на Русь! и брат на брата?
Добро и зло, земля родная,
Ты перепутала когда-то.
Падет поручик. Алой змейкой
Метнется кровь из губ горячих,
Подарок русской трехлинейки,
Кусок свинца ему назначен.
Что ж! Каждый должной смерти ищет,
И не закон мы друг для друга,
Но Русь совсем не стала чище,
Судьба моя тому порукой.
И я пишу девиз на флаге,
И я иду под новым флагом,
И я - в психической атаке
Немало лет. Безумным шагом!
И я иду по вольной воле
По той земле, где нивы хмуры.
И мне упасть на том же поле,
Не дошагав до амбразуры.
Дмитрий КленовскийД. К. попал за рубеж после второй мировой войны, но в сущности был внутренним эмигрантом всю жизнь. Издав первый сборник юношеских стихов в 1917 г., не считал возможным писать в Сов. Союзе даже для себя, как принято там говорить «в стол».
За годы жизни за рубежом издал 9 сборников.РОДИНЕМежду нами — двери и засовы.
Но в моей скитальческой судьбе
Я служу тебе высоким словом,
На чужбине я служу тебе.
Я сейчас не мил тебе, не нужен,
И пускай бездомные года
Все петлю затягивают туже -
Ты со мной везде и навсегда.
Как бы ты меня ни оскорбила,
Ни замучила, ни прокляла,
Напоследок пулей ни добила
Ты себя навек мне отдала.
Душное минует лихолетье,
Милая протянется рука...
Я через моря, через столетья
Возвращусь к тебе издалека.
Не спрошу тебя и не отвечу,
Лишь прильну к любимому плечу
И за этот миг, за эту встречу,
Задыхаясь, все тебе прощу.
. . .
Как слепой ребенок, от рожденья
Материнского на знав лица,
Все-таки запомнил шепот, пенье,
Бережной руки прикосновенье,
Теплоту и нежность без конца.
Так и я, Тебя не видя знаю.
Разуму земному вопреки,
Я Твое дыханье ощущаю,
Голос слышу, шепот понимаю,
Чувствую тепло твоей руки.
Константин Бертье де ла Гард ...
Мы - боль и скорбь былого
Не заживших старых ран,
Призрак прошлого святого
Ряды последних могикан!
Нам смены нет и день настанет,
Когда покинув этот свет
Пред императором предстанет
Последний строй его кадет.
Мы уделы всех страданий
Еще страшны врагам своим,
Но не сломает нас изгнанье
Мы честь свою не отдадим.
Нас жизнь уносит понемногу,
Но чувство локтя знаем мы,
Сбираясь в вечную дорогу,
Тесней сомкнем свои ряды.
Пусть мир кипит в кровавой пене,
Своих знамен мы не свернем,
И преклоним свои колени
Перед Россией и царем.
Немного нас но и не надо,
Мы доживем своей средой
И в день последнего парада
Нас ждет могучий мертвый строй!
