О ГЕРОИЧЕСКОМ поступке рядового Тенгинского пехотного полка Архипа Осипова кратко сообщает Советская военная энциклопедия: “22 марта 1840 года, когда малочисленный гарнизон (480 чел.) Михайловского укрепления... не мог сдержать натиск более чем 3 тыс. мюридов, О. взорвал пороховой погреб, уничтожив форт вместе с ворвавшимся в него неприятелем, и погиб сам”.
Архи́п О́сипович О́сипов (1802—1840) — рядовой Тенгинского полка, герой обороны Черноморской береговой линии.
Происходил из крепостных крестьян помещика графа Стратонского Киевской губернии, Липовецкого уезда, с. Каменки.
21 декабря 1820 года был принят в военную службу рекрутом и 5 апреля 1821 года зачислен в Крымский пехотный полк. На втором году службы Осипов совершил побег, за который был наказан по суду шпицрутенами через 1000 чел. 1 раз, но последующей службой успел загладить проступок молодых лет и в 1840 году имел уже нашивку на рукав и серебряные медали за персидскую и турецкую войны. В персидскую войну Осипов был участником во многих делах, в том числе при взятии Сардар-Абада. В турецкую войну среди прочих сражений принял участие в штурме Карса.
Полковой знак 77-го пехотного Тенгинского Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича полка.
По окончании войны Тенгинский полк был переведён на Кубань и нёс кордонную службу. Там Осипов неоднократно участвовал в стычках с горцами. В Тенгинский полк он прибыл в 1834 году вместе с 1-м батальоном Крымского полка, поступившим на укомплектование названного полка, и зачислен в 9-ю мушкетёрскую роту. Начальником сводного гарнизона Михайловского, в состав которого входили и две роты тенгинцев, был штабс-капитан Николай Константинович Лико. По происхождению греческий дворянин, уроженец Балаклавы, он много лет прослужил на Кавказе и хорошо изучил повадки и нравы воинственных горцев.
Опытный офицер понимал, что после падения в феврале-марте 1840 года фортов Лазарев и Вельяминское черкесы не упустят возможности напасть и на укрепление Михайловское. Не медля Лико развернул работы по углублению рвов, возвышению валов, приведению в порядок орудий. Вскоре в гарнизоне побывали несколько “мирных” горцев, рассказавших, что хотя в горах и собираются отряды черкесов, но на Михайловское нападать они не будут, потому что якобы поджидают какой-то русский отряд, который должен пройти через ущелье близ их аулов. Старый кавказец прекрасно знал, что перед тем как произвести нападение, горцы всеми силами постараются усыпить бдительность врага.
19 марта Лико собрал солдат и офицеров гарнизона и произнес речь, в которой заявил о намерении защищать Михайловское до последней капли крови, а если неприятель не будет отбит и овладеет валами, взорвать пороховой погреб. Все единодушно поддержали командира. На вопрос штабс-капитана, кто готов поднести фитиль к боезапасу, вызвался Осипов. Лико тотчас вручил ему ключ от погреба. Никто не сомневался, что Архип сдержит слово — в гарнизоне его знали как человека серьезного, набожного и смелого, исправного солдата.
Иеромонах отец Паисий благословил Лико, Осипова и их соратников на ратный подвиг. После этого были приняты все возможные меры предосторожности. Солдаты видели своего доблестного начальника проводящим бессонные ночи на валах и уже не находили иного выхода из угрожавшего им положения, как только честную смерть с оружием в руках, и приготовились встретить врага. Стали готовиться встретить по-христиански и смерть: исповедались, причастились, оделись в чистое белье и мундиры. Архип же просил сослуживцев, кто останется в живых, не забыть передать, что был, мол, солдат, который взорвал “погребок этот”, может, найдутся добрые люди, которые крест поставят на месте его геройской гибели. “Братцы, помните мое дело!” — сказал солдат товарищам, будто наверняка знал о скорой своей гибели.
Утром 22 марта многочисленные толпы горцев пошли на штурм Михайловского. В разных исторических источниках количество штурмовавших варьируется от 1500 человек до 11 тысяч. Первый приступ был отбит картечью и ружейным огнем, а после второго тенгинцы ударили в штыки и отбросили противника прочь. Дрогнувшие горцы отступили, представители двух черкесских племен — убыхи и шапсуги — начали выяснять отношения, обвиняя друг друга в нерешительности. Тогда черкесские князья договорились приказать коннице, наблюдавшей за штурмом издали, преследовать и рубить всех, кто повернет от валов Михайловского вспять, уклоняясь от штурма. Пешие, видя безвыходность своего положения, снова с диким гиканьем устремились на приступ. Одолев своей многочисленностью гарнизон, оттеснили его с трех сторон к завалам.
Лико и его брат поручик Краусгольд появлялись в самых горячих местах неравного рукопашного боя, разгоревшегося в форте. Осипов же во время штурма носил на бастионы боеприпасы, а затем, подобрав ружье убитого солдата, принял участие в бою. После того как противник почти полностью овладел бастионами, он бросился к пороховому погребу. К этому времени раненный двумя пулями и порубленный шашкой Лико лежал, истекая кровью, на земле. По одним утверждениям, он здесь и умер, по другим — скончался, уже будучи в плену.
Перестрелка затихала, горцы добивали отдельные группы не сложивших оружие солдат, когда оглушительный взрыв поднял в воздух обломки деревьев, камни и целые куски разорванных стен. Урон врагу был нанесен значительный, на лицах уцелевших читались смятение и ужас. Об этом поведали под присягой почти 50 защитников Михайловского, вернувшихся из плена (всего было пленено около 80 человек, в том числе два офицера и иеромонах).
Тогда же следом за Михайловским подверглись нападениям Николаевское, Абинское, Навагинское укрепления и форт Раевский. Несмотря на многократное превосходство в численности, нигде горцам более не удалось овладеть объектами Кавказской береговой линии, повсеместно атаки были отражены с большими потерями для горцев. Вскоре экспедиционный отряд генерала Граббе положение на побережье восстановил.
ГЕРОЙСКИЙ поступок Архипа Осипова на протяжении многих десятилетий вплоть до демобилизации русской армии в 1917-1918 гг. служил одним из наиболее ярких примеров готовности положить жизнь на алтарь Отечества. Посвященный подвигу Осипова приказ № 79 от 8 ноября 1840 года, подписанный военным министром графом Александром Чернышевым, открыл традицию навечного зачисления в списки части в Российских Вооруженных силах и положил начало соответствующему воинскому ритуалу.
“Обрекая себя на столь славную смерть, — говорилось в приказе, — он просил только товарищей помнить его дело, если кто-либо из них останется в живых. Это желание Осипова исполнилось. Государь Император почтил заслуги доблестных защитников Михайловского укрепления в оставленных ими семействах (вдовам, матерям и детям погибших михайловцев выплачивалась пожизненная пенсия в размере полного денежного содержания кормильцев, дети их получили право на казенное содержание в учебных заведениях. — Авт.). Для увековечения же памяти о достохвальном подвиге рядового Архипа Осипова, который семейства не имел, Его Императорское Величество Высочайше повелеть соизволил сохранить навсегда его имя в списках 1-й гренадерской роты Тенгинского полка, считая его первым рядовым, и на всех перекличках, при спросе этого имени, первому за ним рядовому отвечать: “Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении”.
Все последующие годы существования Тенгинского полка образ Архипа Осипова сопровождал его однополчан. Реликвии добытой им воинской славы были предметом поклонения: найденная в развалинах Михайловского серебряная медаль за войны с турками и персами, принадлежавшая Осипову, была укреплена на иконе священномученика Автонома, дарованной полку в свое время еще Суворовым. В начале 70-х годов тенгинцы по собственному почину начали сбор средств на строительство величественного памятника герою и его ротному командиру. Проект такого изваяния был создан скульптором Ф.И. Ходоровичем и высочайше утвержден Александром II в 1874 г. Если судить по гравюре художника Л.А. Серякова, выполненной с модели монумента, Архип Осипов был изображен держащим в правой руке зажженный фитиль, а левой рукой поддерживающим умирающего штабс-капитана Лико. Однако в бронзе эта скульптура так и не была отлита, возможно, не хватило средств.
Впоследствии около разрушенных валов бывшего Михайловского укрепления раскинулось русское селение Архипо-Осиповка.
Уничтоженный комиссарами, памятник во Владикавказе.
Император Николай I для увековечения памяти о доблестном подвиге Архипа Осипова, который не имел семейства, повелел навсегда сохранить имя его в списках 1-й роты Тенгинского полка, считая его «первым рядовым и на всех перекличках при спросе этого имени, первому за ним рядовому отвечать „Погиб во славу русского оружия в укреплении Михайловском“».
На месте взорванного укрепления высится чугунный ажурной работы крест с надписью: «77-го пехотного Тенгинского Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича полка рядовому Архипу Осипову, погибшему во славу русского оружия 22 марта 1840 г. в укреплении Михайловском, на месте которого сооружен сей памятник». Памятник возник в 1876 году по инициативе Главнокомандующего великого князя Михаила Николаевича, который повелел поставить его таких размеров и на таком месте, чтобы он был виден с судов, проходящих у берега. Другой памятник Осипову (и командиру Михайловского укрепления штабс-капитану Лико) воздвигнут во Владикавказе по инициативе генерала Гейдена. После 1917 года расцененный как памятник самодержавию, он был уничтожен.
