Многие и сегодня верят навязанной красными и интервентами мысли будто-бы на востоке России белые армии вершили террор, на деле же постоянными убийствами мирного населения занимались как раз таки красные банды. А если один такой бандит попадал в руки полиции, он оговаривал с десяток невиновным добропорядочных людей, обвиняя их в преступлениях своей банды. Такова была красная идея, она на том стояла, оговорить невиновных, чтобы их арестовывали. Тем самым сеялось недовольство властью среди мирного населения. Это типично большевистские методы управления известные нам в течения всего периода их правления. В сибирском городе Кузнецке имена таких бандитов до сих вспоминают с ужасом. Рассказывают такую историю:
В мирном и тихом городе Кузнецке в декабре 1919 года произошла неслыханная трагедия. После относительно спокойного «белого» правления колчаковцев, когда действовали и суды, и адвокатура, и порядок был, в город вломилась орда партизана Рогова, промышлявшая грабежами и насилиями. В городе проживало 3000 человек. Осталась в живых около половины.
Очень известный журналист 1920-х годов Андрей Кручина в очерке «В глухом углу, в Кузнецке» (1923) сообщает: «Имя партизана Рогова надолго останется в памяти населения Кузнецкого округа… Со своими «молодцами» он чинил суд-расправу над всеми, у кого нет на руках мозолей… Не вешал, не расстреливал, а просто отрубал голову всякому, кто, по его мнению, «враг народа». В Кузнецке Роговым отрублено семьсот голов. Разбиты наголову учреждения, все бумаги в учреждениях, книги – все предано огню. Разрушены или сожжены все церкви и дома богатеев… Печать роговщины до сих пор лежит на Кузнецке. Почти четвертая часть домов в городе зияет черными впадинами вместо окон…».
Итак, даже спустя четыре года город не мог оправиться от разрушений, нанесенных роговской ордой!
Журналист Кручина, впрочем, о расправах с местным населением знал отнюдь не все. В сибирской периодике двадцатых годов упоминается несколько методов умерщвления, которые практиковал Рогов. Помимо отрубания голов, весьма распространенным было четвертование, сжигание живьем вместе с домами, распиливание живых двуручной пилой. Воображение подсказывало роговцам самые изуверские способы расправы. Например, купчихе Акуловой, когда ее пытали в стенах Преображенского Собора, воткнули в живот толстую рублевую свечу.
В общем, роговцы упражнялись в искусстве пыток кто во что горазд. А как же совесть? При советской власти роговцы жили в Кузнецке. Как они смотрели в глаза оставшимся в живых?
Вот, например, Ф. Волков специализировался в отряде Рогова на распиливании живых людей. В этом деле ему активно помогала жена. Сожалел ли Волков о содеянном?
Отнюдь! Волков не просто был уверен в своей правоте. Он гордился своим прошлым, и даже попросил передать в Новониколаевский краеведческий музей ту самую двуручную пилу, которой он казнил приговоренных к смерти.
Более того. Участников партизанских садистских оргий по новым советским порядкам практически нельзя было подвергнуть наказаниям, их оберегал специальный Закон об амнистии. Это колчаковцев расстреливали «пачками», и в Кузбассе по сю пору, к примеру, невозможно реабилитировать некоторых беляков, вины коих были совсем неочевидны. Партизаны же пользовались особой защитой власти. Очевидно, потому, что власти 20-30-х годов чувствовали идейное родство с изуверами.
