Оренбургское казачье войско в Гражданской войне
Введение
Гражданская война в России, начавшаяся после Октябрьской революции, имела целый ряд специфических особенностей, непосредственно связанных и с существовавшими в российском обществе серьезными внутренними проблемами и противоречиями самого разного плана, и с сущностью и характером политического и военного противоборства, и со спецификой организации, стратегии и тактики действий участвовавших в вооруженной борьбе сторон, и со своеобразием хода и последствий политических процессов и военных действий, и с позициями различных социальных слоев населения, и с другими своеобразными отличиями. Все это, безусловно, накладывало значительный отпечаток на происходившие события. Помимо этого, особую специфику имел начальный этап Гражданской войны.
Часть I. Начало гражданской войны
(25 октября 1917 года - 31 марта 1918 года)
Выступившие после революции антибольшевистские силы не смогли образовать единого и сильного движения ни в политическом, ни в военном отношении. Отмечалась и очевидная слабость советского правительства. К тому же очень значительная часть населения страны не разбиралась в сущности происходившего, а многие отнеслись к октябрьским событиям довольно равнодушно. Существенную роль играл тогда и фактор политической неискушенности, а зачастую и полной политической неграмотности, общей социально-политической апатии многих членов общества.
Данный период был очень сложным для противоборствующих сторон и в сугубо практическом плане своей организации, консолидации наличных сил и средств. Известный белогвардейский генерал, а позже, в эмиграции, один из первых исследователей Гражданской войны С.В. Денисов отмечал, что ее начальный этап, с 25 октября 1917 года по 31 марта 1918 года, для противоборствующих сторон, в частности для Белого движения, имел особое значение, был самым коротким, но и самым тяжелым в плане стратегической и политической обстановки [1]. Схожую оценку этому периоду войны давал и известный красный «военспец», автор серьезного двухтомного исследования, Н.Е. Какурин [2]. Причем оба они сходились во мнении о большой роли, которую играли казачьи области, в особенности Дон и Оренбуржье [3]. У СНК тогда не было сколько-нибудь значительных организованных и боеспособных вооруженных сил для ведения серьезных военных действий против своих противников. Как верно отмечалось в различных источниках, тогда советская власть располагала только сравнительно немногочисленной Красной гвардией и лишь отдельными небольшими армейскими отрядами [4]. Советское правительство не имело в своем распоряжении не только организованной надежной и значительной по численности армии, но даже и минимального военного аппарата и органов оперативного управления войсками.
Своя специфика в это время была и у военных формирований антисоветских сил в казачьих областях. Они подразделялись на три основных типа. Во-первых, это были регулярные казачьи части, формально подчинявшиеся войсковым атаманам и правительствам. Во-вторых, добровольческие вооруженные формирования, состоявшие из прибывших в казачьи области активных противников советской власти, в основном офицеров. В-третьих, формировавшиеся войсковыми правительствами добровольческие отряды.
Самыми многочисленными и грозными в военном отношении являлись казачьи полки. Но как прибывшие чуть раньше, так, и прибывшие на территории своих войск уже во второй половине декабря казаки-фронтовики, к тому же далеко не все, приказам атаманов по занятию рубежей на границах своих областей и в их наиболее важных административных центрах и по ведении борьбы с советскими силами подчинялись крайне неохотно. Они вполне обоснованно опасались быть вовлеченными в разгоравшуюся Гражданскую войну, к тому же в непосредственное близости от своих домов. Отсюда возникало их стремление уклониться от противоборства. И с течением времени данная тенденция набирала силу.
Формировавшиеся в Оренбуржье, так же как и во многих других казачьих областях, в частности на Дону, в, на Кубани, в Астрахани и в Сибири, различные добровольческие отряды, главным образом из числа офицеров и юнкеров, отличались высоким уровнем организации, военной подготовки и боевого духа. В их составе были идейные противники советской власти. Но численность этих отрядов была очень небольшой. Казачьим органам власти эти отряды, как правило, формально не подчинялись.
В свою очередь, войсковые правительства из-за растущего нежелания подчиняться им казаков-фронтовиков приступали к формированию местных добровольческих отрядов. Однако во все эти добровольческие формирования вступало крайне ограниченное число добровольцев, в том числе офицеров. Так, находившийся тогда на Дону генерал А.И. Деникин позже отмечал, что «донское офицерство, насчитывавшее несколько тысяч, до самого падения Новочеркасска уклонялось вовсе от борьбы: в донские партизанские отряды поступали десятки, в Добровольческую Армию – единицы, а все остальные, связанные кровью, имущественно, земельно с Войском, не решались пойти против ярко выраженного настроения и желания казаков-фронтовиков» [5]. Другой непосредственный участник тех событий донской партизан Н.В. Федоров в своих воспоминаниях отмечал, что «кадровые офицеры не примкнули к партизанским отрядам и чего-то ждали» [6]. В Оренбургском казачьем войске количество казачьих офицеров, вступивших в добровольческие отряды, по отношению к их общей численности, было существенно большим, чем на Дону и Кубани. Причем здесь они представляли собой хоть и небольшую по общей численности, но достаточно существенную в военном отношении силу.
Социальный состав сторон на начальном этапе гражданской войны
Основную массу добровольцев в отрядах войскового правительства Оренбургского войска, составляли, по свидетельствам участников событий «...главным образом офицеры и учащаяся молодежь» [7]. Добровольцы из числа учащихся не обладали необходимыми военными навыками, не говоря уже о боевом опыте, но их отличали идейные убеждения, довольно высокий моральный дух и боевой порыв.
Вплоть до настоящего времени важные вопросы анализа социального состава участников Гражданской войны с обеих сторон не получили необходимого всестороннего и объективного освещения. Существовавший длительное время крайне тенденциозный, упрощенный подход к данной проблеме затруднял исследование всего многообразия социально-политических процессов того времени, сущности и специфики событий. Рассмотрение этой проблемы необходимо, начинать именно с начального периода Гражданской войны. В это время социальный состав воюющих сторон можно представить довольно точно, поскольку это были люди, в подавляющем большинстве осознанно сделавшие тот или иной политический выбор. При этом они исходили из своих твердых убеждений, а действовали не под давлением различных обстоятельств объективного и субъективного порядка, как это было в последующие периоды войны [8].
В рассматриваемый период в советских отрядах наиболее значительный контингент составляли красногвардейцы. Эти в основном вчерашние рабочие крупных промышленных центров являлись наиболее сознательными проводниками большевистской политики, добровольно вступившими в направлявшиеся на борьбу с контрреволюцией сводные советские отряды. Во вторую по численности социальную группу входили солдаты и матросы старой армии, в большинстве своем выходцы из крестьянской среды. Правда, среди них количество сознательных, идейных борцов за провозглашенные Октябрьской революцией принципы было значительно меньше. И, наконец, значительную группу в советских войсках составляли инонациональные формирования. (Как известно, всего в годы Гражданской войны в Красной армии воевали около 300 тыс. интернационалистов, а такое большое количество иностранцев в армии одной из сторон исследователи считают уникальным явлением для новейшего времени [9].) Немало в советских формированиях начального периода войны было и маргинальных элементов.
Основой зарождающегося Белого движения являлись офицеры русской армии, добровольно прибывшие на территории наиболее крупных антисоветских плацдармов. В начальный период Гражданской войны ими стали Донская, Кубанская и Оренбургская казачьи области. Примечательно, что основная масса офицеров-добровольцев ни по своему социальному происхождению, ни тем более по имущественному положению не принадлежала к высшим слоям общества. Так, среди офицеров состава сформированной на Дону Добровольческой армии в начальный период Гражданской войны четыре пятых представляли так называемые офицеры военного времени [10].
Что же касается офицеров военного времени, то есть лиц, имевших высшее и среднее образование и прошедших после призыва в армию краткосрочные офицерские курсы, то из них какой-либо собственностью обладало менее 1%. По социальному происхождению около 80% были выходцами из крестьянской среды, примерно 4% из дворянской, остальные из мещан, купцов и т.п. [11].
И хотя, в конечном счете личное дворянство получали почти все офицеры, эти данные весьма красноречиво свидетельствуют о социальной основе происхождения подавляющего» большинства офицерства русской армии. К тому же именно эти офицеры военного времени к моменту революций 1917 года составляли более 90% всего офицерского корпуса [12].
Таким образом, абсолютное большинство активных участников Белого движения в начальный период Гражданской войны лично было совершенно не связано с какими-либо отношениями частной собственности и, следовательно, не имело имущественных претензий к новой власти. Другими словами, революция не лишала, да и не могла лишить основную часть офицерского корпуса финансовых или социально-политических привилегий, имевшим реальный вес и значение, поскольку ее представители ими попросту не обладали. В этой связи, естественно, возникает вопрос, почему же они выступили против революции с оружием в руках, за что сражались и умирали?!
Ответ однозначен. Русские офицеры руководствовались определенными политическими убеждениями и моральными принципами, такими как Честь, Воинский Долг, любовь к Отечеству, и исходя из них, определяли свое личное отношение к происходящему. Для очень многих офицеров большевистский переворот был предательским ударом в спину воюющей стране и расценивался как прямое действие в пользу внешнего врага. Революция для них была итогом анархией, влекущим за собой гибель русской государственности.
Крайне непросто найти ответ и на вопрос, какие мотивы двигали воевавшей в партизанских отрядах учащейся молодежью. Еще более сложно в этом плане обстояло дело с казачеством, в среде которого существовали самые различные внутренние противоречия и сказывались факторы внешнего воздействия, перераставшие в открытое противоборство. И уже совсем непросто разобраться в том, почему в начальный период Гражданской войны при вполне определенном нейтралитете основной массы казачества одни казаки заняли позиции признания власти Советов и СНК, а другие встали на противоположные позиции и воевали в добровольческих отрядах. Почему в смертельной схватке сходились казаки красных братьев подъесаулов Н.Д. и И.Д. Кашириных и полковника А.И. Дутова? Все эти вопросы нуждаются в самостоятельном пристальном изучении с учетом самых разнообразных факторов, начиная от общей сложной и во многом неясной для большинства населения внутриполитической ситуации в стране и заканчивая действиями некоторых казаков в сиюминутном спонтанном порыве под непосредственным влиянием частных конкретных обстоятельств. Не стоит игнорировать и второстепенные аспекты, связанные с личными качествами многих участников событий [13].
Особенности начального этапа гражданской войны
Отличительной особенностью начального периода Гражданской войны заключалась в том, что антисоветские выступления в это время носили разрозненный характер. Политические и военные возможности для образования единого антибольшевистского фронта отсутствовали. Но политическая целенаправленность начавшейся борьбы практически повсеместно была одинаковой [14].
В собственно военном плане боевые действия велись в различных регионах страны и носили местный, локальный характер. Сплошная линия фронта отсутствовала, а вооруженные столкновения происходили в отдельных местах, удаленных друг от друга. Сами места боев носили, по свидетельствам военных специалистов, «...характер подвижных и передвигающихся районов» [15]. К тому же тогда в них участвовало довольно небольшое число сражающихся с обеих сторон, счет которых шел на сотни и отдельные тысячи.
Малочисленность действующих сил, которыми располагали противники, их очевидная первоначальная неорганизованность, вынуждали вести военные операции небольшими мобильными конными отрядами или, как это делали в основном советские подразделения, вдоль линий железных дорог. Неслучайно начальный период Гражданской войны в военном плане получил название «эпохи эшелонной войны» [16]. Небольшое число бойцов и «эшелонный» характер действий создавали впечатление большой гибкости и подвижности, постоянного маневрирования. Как отмечал позже известный «красный военспец» Н.Е. Какурин, «армии» в несколько сот человек, разъезжая в эшелонах и быстро благодаря этому сосредотачиваясь на совершенно неожиданных направлениях, в несколько дней решают судьбу самых сложных и обширных операций» [17]. В такой ситуации первостепенное значение приобретало не столько общее количество войск, сколько их организованность, военная подготовка, быстрота и решительность действий, умелое маневрирование, хорошая мобильность, моральная стойкость и боевой дух. Неслучайно генерал П.Н. Краснов говорил о том, что «Гражданская война – не война. Ее правила иные, в ней решительность и натиск – все» [18].
Свой отпечаток на ход военных действий накладывало и отсутствие стратегических планов военных операций, а сами они носили разрозненный и локальный характер. Сказывались и совершенно иная, весьма своеобразная, тактика ведения боя, невозможность необходимой подготовки к зачастую неожиданным и скоротечным столкновениям, разведка и т.п. Да и общий накал борьбы, ее ожесточенность были еще не очень сильными. По замечанию М.П. Богаевского, в то время «...у обеих воюющих сторон проявлялось больше воинственного задора, нежели настоящих действий» [19]. В результате, по его словам, «действия с обеих сторон развивались медленно, неохотно, вяло» [20].
Первые выступления Оренбургского казачества против советской власти
(16 декабря 1917 года – 16 января 1918 года)
Территория Оренбургского казачьего войска, помимо юго-востока европейской России, где располагались Донское, Кубанское и Терское войска, являлся вторым важным очагом антисоветского движения. По мнению белых военных того времени, эти войска «занимали угрожающее и невыгодное положение для противника, воюющего с Доном, и облегчали связь с Сибирью» [21]. Поэтому в планах советского правительства было «безотлагательное и быстрое... продвижение ... боевого кулака» и против Оренбургского войска [22]. Кроме этого, одновременно с подготовкой отрядов СНК для наступления на Южном Урале здесь заметно активизировались местные проболыпевистские силы. В ответ на обращение СНК к Советам Поволжья, Урала и Сибири с призывом помочь в борьбе с контрреволюцией в Оренбуржье началось формирование красногвардейских отрядов в крупных пролетарских центрах от Самары до Омска. Они, в случае благоприятной обстановки, должны были или играть роль самостоятельной военной силы, либо влиться в советские отряды, шедшие из центра страны. Местные отряды сосредотачивались в основном в Бузулуке, а позже – в Челябинске. Сюда же прибыли и отряды из Самары (500 рабочих и солдат с Блюхером и Галактионовым), затем из Уфы, Екатеринбурга, городов Поволжья. Общее руководство осуществлял специальный штаб Оренбургского фронта, возглавляемый Кобозевым [23].
В Петрограде Совнаркомом в спешном порядке формировался революционный отряд для «борьбы с дутовщиной». В его состав вошли небольшие части моряков-балтийцев и солдаты-добровольцы 17-го Сибирского пехотного полка. Этот отряд получил название «Северного революционного летучего отряда». Возглавил его мичман С.Д. Павлов. Относительно его численности существуют разные данные. В одних работах говорится о. том, что в отряде было 400 матросов и солдат [24], в других речь идет о 600 матросах и солдатах [25], в третьих – о 600 матросах и части 17-го Сибирского полка [26], в четвертых утверждается, что он состоял из 17-го Сибирского полка и 400 матросов-балтийцев [27], а в пятых называется 1500 человек [28]. Скорее всего, отряд состоял из 400 матросов и 200 солдат 17-го Сибирского полка.
Все советские силы, включая местные и прибывшие красногвардейские отряды, «Северный летучий отряд», насчитывали до 2 тыс. чел., 4 батареи, мортирный дивизион и 2 аэроплана [29]. По мере их выдвижения из Челябинска к Бузулуку они увеличились до 2,5 тыс. чел. [30].
Войсковое правительство и атаман Оренбургского казачьего войска, полковник Дутов Александр Ильич (1879–1921 гг.) также вели активную деятельность по консолидации своих сил. Прежде всего они стремились к их увеличению за счет строевых казачьих частей. Но приказ Дутова А.И., отданный им еще 16 декабря командирам находившихся на фронте оренбургских частей прибывать домой со всем вооружением в его распоряжение, не выполнялся [31]. Тогда атаман предпринял попытку осуществить мобилизацию вернувшихся солдат-фронтовиков. Но его соответствующий приказ вызвал недовольство казаков, особенно фронтовиков [32]. По их мнению, он вносил раскол в казачью среду [33]. Посланцы войскового правительства, направленные в станицы и полки, доносили, что казаки, и прежде всего фронтовики, недовольны этим приказом, открыто отказываются от его выполнения и от участия в Гражданской войне и даже «...велят атаману мириться с советской властью» [34]. По свидетельству генерала И.Г. Акулинина, возвращающиеся с фронта казачьи полки «и слышать не хотели о вооруженной борьбе с большевиками» [35]. Это же позже отмечал и полковник Г.В. Енборисов [36]. Более того, в докладной записке штаба Оренбургского военного округа отмечалось, что многие части были враждебно настроены против правительства Дутова А.И. [37]. Не желала воевать и основная масса станичного казачества. Так, например, когда в ст. Самарскую поступил приказ атамана о направлении на фронт против большевиков 300 казаков этой станицы, он вызвал бурную отрицательную реакцию станичников. Особенно активно против него выступили казаки-фронтовики, которых поддержали и «старики». В результате на общем станичном собрании, несмотря на присутствие официальных представителей войскового правительства, было принято решение не давать ни одного казака [38]. Такое же отношение к приказу о мобилизации наблюдалось и в большинстве других станиц. По свидетельствам авторитетных казачьих деятелей того времени, «население, за исключением 4-5 верных и стойких станиц, никакого участия в борьбе с большевиками не принимали» [39]. В итоге объявленная Дутовым А.И. мобилизация окончилась полным провалом.
Официальные казачьи органы вынуждены были в спешном порядке приступить к организации добровольческих отрядов. Основная ставка при этом делалась на привлечение офицеров, которые составили их основной контингент [40], юнкеров и учащейся молодежи (гимназистов, реалистов, семинаристов) [41]. Первоначально Дутову А.И. удалось сформировать всего четыре небольших партизанских отряда, насчитывавших в общей сложности всего до 200 чел. [42]. Спустя некоторое время приток добровольцев увеличился. К концу декабря в распоряжении атамана было 2-2,5 тыс. чел. [43]. Причем это были реальные боевые силы, костяк которых составляли офицеры. Одновременно продолжалась работа по формированию казачьих станичных дружин. И хотя в различных станицах этот процесс шел далеко не одинаково, в одних дружины образовывались весьма активно, а в других работа по их созданию практически не проводилась, внешне дело представлялось довольно неплохо. По официальным сведениям войсковых органов, эти дружины насчитывали от 7 до 8 тыс. казаков [44]. Но их боеспособность и даже общая организация находились на очень низком уровне. Как отмечали очевидцы, «большинство дружин на фронт не выступало и никакого участия в боевых действиях с большевиками не принимало, часть дружин так и не закончила своего формирования, сегодня собирались, завтра расходились» [45]. Поэтому данные о том, что в это время у атамана Дутова А.И. было около 7 тыс. чел. [46], отражают формальную, а не фактическую сторону дела. Сам руководитель советскими силами комиссар Кобозев в одном из своих сообщений в Народный комиссариат по военным делам указывал: «...силы неприятеля не превышают двух тысяч» [47]. При этом он также отмечал наличие в дутовских отрядах «детей – гимназистов, реалистов и кадетов» [48]. Как видим, социальный состав местных боевых антисоветских сил был почти таким же, как и на Дону и Кубани. Определенным отличием было то, что в Оренбургском войске наблюдалось формирование по приказу атамана в целом ряде станиц вооруженных дружин, состоявших в основном из числа казаков- «стариков» или, как их называли тогда в Оренбуржье и Сибири, бородачей. И хотя эти дружины не сыграли какой-либо значительной роли, сам факт их образования свидетельствовал об определенной поддержке частью станичного казачества атамана и войскового правительства.
Такая позиция Оренбургского казачества наряду с целым рядом особенностей начального периода Гражданской войны привела к весьма своеобразному ходу борьбы между сторонниками и противниками советской власти на Урале. Военные возможности противоборствующих сторон были сильно ограничены как ввиду их малочисленности, так и из-за низкого уровня боеспособности. Поэтому исход вооруженной борьбы во многом непосредственно зависел от результатов воздействия на казаков, в первую очередь фронтовиков, и их соответствующих политических позиций и конкретных действий. Но в рассматриваемый период времени позиции казачества еще окончательно не определились. Вооруженное противоборство антисоветских и просоветских сил в казачьих областях, их политическая борьба за казачество вступили в решающую стадию.
Демобилизация казаков и отправка казачьих частей в свои области осуществлялась командованием в последнюю очередь. В условиях прогрессирующего развала армии, массового дезертирства солдат, приобретавшего всеобщий характер и охватившего целые части и даже соединения, командование возлагало на казачьи части обязанности прикрывать постоянно оголяющиеся многокилометровые участки фронта. Но после официального заключения советским правительством перемирия с противником 2 декабря 1917 года и начала мирных переговоров стала вестись подготовка и отправка в свои области и основной массы казачьих частей. Они в силу существовавшего особого порядка своей организации демобилизовывались, в отличие от других армейских частей, непосредственно на территориях своих войск, где находились специальные пункты их формирования после мобилизации и расформирования при демобилизации. Отправка их в свои области осуществлялась в соответствии с решениями Бюро по демобилизации при Ставке Верховного Главнокомандующего и соответствующими приказами командования. Казачьи полки и отдельные сотни двигались домой организованно, во главе с офицерами; со всем вооружением и военным имуществом. Правда, по пути следования некоторые из них соглашались с требованиями местных Советов и ревкомов о сдаче огнестрельного оружия, а в ряде исключительных случаев даже и о выдаче своих офицеров.
К середине декабря практически закончилось сосредоточение советских войск против Дона и Оренбуржья. По данным генерала С.Г. Денисова, в то время четыре пятых всех наличных вооруженных сил Совнарком направил против Дона, а одну пятую – против Оренбурга [49].
В декабре 1917 года казачьи части стали прибывать с фронта и в Оренбургское войско. Но расчеты атамана Дутова А.И. на их привлечение к активной борьбе с советскими силами сразу же провалились, поскольку казаки-фронтовики по отношению к атаману и войсковому правительству были настроены враждебно [50]. Более того, по мере возвращения в Оренбуржье все новых и новых казачьих частей оппозиционность казаков только усиливалась.
Противоборствующие силы и здесь готовились к решающим, боям. Постоянно пополняющиеся советские отряды стали сосредотачиваться на направлениях главных ударов. По словам полковника Акулинина, «в декабре (1917 г. – В. Г.) отряды большевиков со стороны Екатеринбурга, Уфы, Самары, Ташкента и Омска и стали проникать на территорию Оренбургского войска: сначала по железной дороге, а затем и по грунтовым дорогам» [51].
20 декабря чрезвычайный комиссар по борьбе с «дутовщиной» Кобозев направил Дутову А.И. ультиматум с требованием передачи всей власти в области в руки Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов [52]. Но атаман его отклонили. В это время проявилась явная несогласованность в действиях советских отрядов. 20 декабря из Челябинска началось наступление основных советских сил под командованием мичмана Павлова в составе Северного революционного летучего отряда, красногвардейских отрядов из Уфы, Перми, Омска и других городов. В общей сложности они насчитывали около 2,5 тыс. чел. и двигались по направлению к г. Троицку [53]. Причем их продвижение осуществлялось в эшелонах по железнодорожным путям [54]. В боях под станциями Еманжелинской и Нижне-Увельской красногвардейцы нанесли поражение преграждавшим им путь дутовским добровольческим отрядам [55]. В ночь на 25 декабря совместно с восставшими в самом городе они заняли Троицк [56].
Практически одновременно с 22 декабря началось наступление в направлении на Оренбург других советских сил, состоявших из местных крестьян и рабочих Самары. Но у станции Каргала они были остановлены и разбиты противником [57]. В бою на стороне дутовцев выступили и группы казаков из Донецкой, Малаевки и ряда других станиц [58].
После этих событий СНК разослал свои конкретные указания всем Советам Урала и Поволжья, в которых говорилось о необходимости быстрого формирования новых красногвардейских отрядов и их скорейшей отправке в Оренбуржье [59]. В это же время в направлении на Оренбург двигаются Северный революционный летучий отряд, сводные красногвардейские отряды из Уфы, Екатеринбурга, Миасса. Ставка революционных войск расположилась в Бузулуке. Здесь же был сформирован и особый Военно-революционный штаб. Общее командование было возложено на мичмана Павлова [60]. Началась энергичная подготовка новою наступления на Оренбург.
7 января 1918 года началось наступление советских войск на Оренбург. Военное руководство осуществлял штабс-капитан Мосальский, являвшийся помощником комиссара Кобозева по военной части [61]. Наступление осуществлялось по линии железной дороги, ведущей к городу, цепью поездов с красногвардейцами. Первыми шли бронированные и самодельные блиндированные поезда [62]. Положение противоборствующих сторон осложнялось сильными морозами и глубокими снегами. Как справедливо отмечал в своих воспоминаниях бывший кадет Неплюевского кадетского корпуса Е. Яконовский, являвшийся непосредственным участником тех событий, война велась «по железнодорожной линии, и обе стороны подвозили свою пехоту в эшелонах прямо в стрелковую цепь» [63]. Наступление красных развивалось успешно. Они без боя заняли важную станцию Платовка [64]. 10-11 января у станции Сырт произошло первое серьезное боестолкновение. Дутовские отряды вынуждены были отступать.
Чуть позже в телеграмме Самарского губернского комиссариата по военным делам Герасимова Н.И. Подвойскому отмечалось, что «бой под станцией Сырт был ожесточенным, дутовцы одними убитыми потеряли свыше 90 человек. Противник бежит, рвет пути и мосты на каждой версте. Во всех боях и стычках у нас выбыло из строя убитыми и ранеными 65 человек» [65]. Советские отряды заняли станции Сырт, Переволоцк и подошли к станции Каргала. Здесь им преградили путь все основные силы Дутова А.И.. Противники стали готовиться к решающему сражению…
Таким образом, период 16 декабря 1917 года – 16 января 1918 года во многом явился переломным в ходе всей политической и вооруженной борьбы советских и антисоветских сил в казачьих областях.
Во-первых, в это время прибыла с фронта основная масса казачьих частей и подразделений. Именно на них возлагали большие надежды казачьи лидеры. Данное обстоятельство находилось в центре внимания и советского правительства, осознававшего политический и особенно военный потенциал казаков-фронтовиков.
Во-вторых, в рассматриваемый период заканчивается окончательное сосредоточение советских войск и начало их решающего наступления против антисоветских войск Оренбуржье.
В-третьих, произошла окончательная перегруппировка политических сил внутри самого казачества, прежде всего фронтового, изменение его позиций в ходе усиливавшейся вооруженной борьбы противоборствующих сторон.
Именно в этот период ясно обозначались и стали активно развиваться общеполитические тенденции и их конкретные проявления в поведении как основной массы казачества, так и его оформлявшихся отдельных политических групп, которые стали практически определяющими в ходе борьбы на территории Оренбургского казачьего войска.
Поражение атамана Дутова А.И.
(16 января 1918 года – 31 марта 1918 года)
Во второй половине января 1918 года усиливался и процесс отхода основной массы оренбургского казачества от поддержки атамана и войскового правительства. В большинстве станиц принимаются постановления о нейтралитете и недоверии высшим органам казачьего управления. Например, общее собрание жителей станицы Краснохолмской 1-го округа 16 января приняло весьма красноречивое постановление, гласившее: «1. Все Оренбуржье казачье войско не выступает против большевизма и реальных сил не даст. 2. Казаки, обученные боевой обстановке, распущены по тем же причинам... 4. Так как на Оренбургском фронте, прикрываясь маской трудового казачества, состоят только кадеты, юнкера и офицеры, просим Малый круг бойню прекратить... 5. Ввиду Гражданской войны, которая ведется не трудовым казачеством, а лишь лицами, указанными в п. 4, выносим недоверие войсковому правительству во главе с войсковым атаманом» [66].
Станичная комиссия при участии приглашенных представителей шести близлежащих станиц (Городищенской, Татищевской, Первой и Второй Зубочистенских, Чесноковской п Белогородской) подготовили специальный наказ Малому кругу, в котором, в частности, отмечалось: «1. Впредь до выяснения дела о гражданской войне (так в тексте. – В. Т.) оставаться нейтральными. 2. Предложить Малому кругу и войсковому правительству немедленно заключить перемирие с большевиками и вести переговоры о мире с участием наших делегатов» [67]. Во 2-м и 3-м округах войска на станичных собраниях принимались более сдержанные резолюции, но и в них преобладали нейтралистские и миролюбивые установки.
16 января на подступах к Оренбургу у станции Каргала произошел решающий бой советских и дутовских отрядов. Последние потерпели поражение и отступили к Оренбургу [68]. 17 января в городе началось восстание местных просоветских сил (в нем участвовали и находившиеся там австро-германские военнопленные интернационалисты) [69].
В ночь с 17 на 18 января атаман Дутов А.И. и его сторонники покинули Оренбург [70]. Несмотря на приказ атамана всем своим отрядам отступить к г. Верхнеуральску, часть из них, состоявшая из офицеров, юнкеров и кадетов общей численностью до 600 чел., отказалась его выполнить и двинулась по направлению к Уральску [71]. Сам Дутовым А.И., члены войскового правительства и отряд, по одним данным, в 300 чел. [72], а по другим – в 400 чел. [73], направились в глубь войсковой территории к Верхнеуральску [74]. Часть участников дутовского движения, главным образом казаков, по свидетельству генерала И.Г. Акулинина, рассеялась и укрылась по станицам [75]. 18 января в Оренбург вошли советские отряды [76]. Власть в городе перешла к ВРК. Из числа казаков, придерживавшихся революционно-демократических взглядов, был образован Временный Совет Оренбургского казачьего войска [77].
29 января в Верхнеуральске открылся 2-й Чрезвычайный круг Оренбургского войска. На него прибыли главным образом делегаты из 2-го и 3-го отделов. В резолюции о политическом моменте, принятой участниками круга всего при трех воздержавшихся, однозначно заявлялось о непризнании советской власти и о том, что до установления Учредительным собранием государственной власти вся власть в войске принадлежит кругу [78]. Выступивший атаман Дутов А.И. подчеркнул, что причиной поражений стала «...нетвердость позиций казаков» [79]. Тем самым он признал факт отсутствия его поддержки со стороны основной массы казачества. Дутов А.И. подал в отставку, но она не была принята кругом. Депутаты утвердили решение о мобилизации казаков для борьбы с советскими отрядами, по которому планировалось привлечь до 8 тыс. чел. [80]. Формально же было объявлено о решении сформировать во всех округах специальные «дружины самообороны», которые должны были насчитывать по одному казачьему полку в составе трех конных и трех пеших сотен по 160 казаков и 6 офицеров в каждой [81]. Для организации «твердой власти на местах» круг утвердил «Временное положение о местных казачьих органах власти» [82].
Но все эти решения круга не оказали сколько-нибудь существенного влияния на изменение существовавшего положения. Подавляющее большинство казачества, и фронтового, и станичного, не поддерживало атамана и правительство и осуждало проводившуюся ими политику. Даже авторитет круга для них мало что значил. Как позже отмечал генерал Акулииин, данный круг «...вновь подтвердил свое решение продолжить борьбу с большевиками, но опять-таки в распоряжении войскового правительства не дал никаких средств для борьбы» [83]. Причиной этого являлись позиции казаков и, как следствие, отсутствие у круга и правительства реальных сил. Круг завершил свою работу только 20 февраля, после чего атаман Дутов А.И. со своими отрядами покинул Верхнеуральск и двинулся на Троицк. Но, отойдя чуть более 20 км, они расположились в станице Краснинской [84]. Потерпев поражение, они не сложили оружия. Атаман и его правительство все еще надеялись на изменение позиций казаков и, как следствие, на их поддержку и возобновление масштабных боевых действий против сил Советов.
В феврале-марте 1918 года одновременно происходили процессы организационного оформления новых советских властных структур, признание их, правда, во многом сугубо формально, казачеством и продолжавшегося локального вооруженного противоборства советских сил с остатками дутовских отрядов. Но на первом месте, безусловно, были не военные, а политические проблемы укрепления новой власти. С данной целью местные советские органы проводили соответствующую работу. Значительное внимание уделялось, естественно, и работе среди казачества. 17 февраля в г. Оренбурге открылся съезд трудового казачества 1-го округа войска. Его делегаты высказались за признание советской власти в.центре и на местах, приняли ряд решений об образовании в округе советских властных структур [85]. Данный съезд оказал довольно серьезное влияние на дальнейшую трансформацию политических настроений казаков не только 1-го округа, но и всего войска.
Положение остатков дутовских сил было критическим. И без того незначительная социальная база дутовского движения сократилась до минимума. Крайне сложным было и их военное положение. После выхода дутовского отряда, насчитывавшего всего около 200 чел. [86], из г. Верхнеуральска путь ему почти сразу же преградили советские части. В 20-х числах февраля у станицы Степной, а затем и у станицы Сухтемлинской между ними произошли ожесточенные встречные бои [87]. Причем во время боя у ст. Сухтсмлииской Дутов А.И. получил сообщение о том, что у него в тылу в Верхиеуральске произошло большевистское восстание и находившиеся там штаб отдела во главе с атаманом В.Н. Захаровым и малочисленный казачий гарнизон оставили город [88]. Основному дутовскому отряду удалось уйти от преследования. Перегруппировав свои силы, Дутов А.И. в конце марта предпринял атаку на г. Верхнеуральск. Но бои под городом 28-29 марта закончились неудачей, и Дутов А.И. вновь отступил [89].
На другом направлении в 3-м отделе красногвардейские отряды в ночь на 29 марта заняли последний контролировавшийся дутовцами крупный административный пункт войска г. Троицк [90]. В донесении советского командования отмечалось, что «взятие Троицка произвело огромное впечатление на казачьи массы (3-го отдела войска). Чувствуется перелом в сторону советской власти. Казаки отказываются от Дутова» [91].
Характеризуя политическую ситуацию на территории войска в рассматриваемый период и позиции основной массы казачества, генерал Акулинин позже отмечал, что «войсковое правительство в это время (в марте 1918 года) было предоставлено самому себе. Население (казачье), за исключением пяти-шести верных и стойких станиц, таких как, например, Карагайская, Петропавловская, Краснинская, Остроленская, никакого участия в борьбе с большевиками не принимало: одни станицы боялись большевистских расправ, держали «нейтралитет», другие явно сочувствовали большевикам, третьи даже помогали им, как, например, станица Арсинская и отчасти Верхнеуральская. В конце концов атаману Дутову А.И. с большим трудом удалось собрать около 300 бойцов». С этими незначительными силами Дутов А.И. около трех недель вел боевые действия в окружении в треугольнике между Челябинском, Троицком и Верхнеуральском [92].
4 марта 1918 г. Верхнеуральск был занят отрядами Красной гвардии, под ударами которых остатки частей А.И. Дутова отступили в станицу Краснинскую, что в 20 верстах к северо-востоку. Оттуда дважды казаки наносили контрудары по Верхнеуральску, но безуспешно. Не имело успеха и наступление красных из Верхнеуральска. Прикрываясь рекой Урал, как естественной преградой, от наседающего с запада противника, атаман А.И. Дутов и Войсковое правительство отступили в Тургайские степи, где и оставались до весны 1918 г. [93].
Точку в военно-политическом противоборстве в Оренбургском войске на начальном этапе Гражданской войны поставил проходивший в марте 1918 года I Оренбургский губернский съезд Советов рабочих, крестьянских, казачьих и мусульманских делегатов, официально подтвердивший факт установления в области советской власти [94].
Характеризуя итоги противоборства в Оренбуржье на данном этапе, лидеры оренбургского казачества потерпели и политическое, и военное поражения, обусловленные прежде всего позициями основной массы казачества. Доминировавшие политические настроения среди оренбургского казачества и, следовательно, его конкретное отношение к дутовскому движению непосредственным образом сказалось на его социальной базе, численности вооруженных сил и исходе борьбы.
Таким образом, в период 16 января 1918 года – 31 марта 1918 года на территории Оренбургского казачьего войска произошли решающие события в противоборстве советских и антисоветских сил. В это время отчетливо проявились такие факторы, как:
наивысший размах политической и вооруженной борьбы в рассматриваемый начальный период Гражданской войны;
окончательная трансформация политических позиций казаков, прежде всего фронтовиков;
отказ и армейского, и станичного казачества от поддержки высших органов казачьего управления;
четко выраженное стремление занять нейтральные позиции, точнее – позиции вооруженного нейтралитета; упразднение всей системы казачьих войсковых органов власти и управления, как высших, так и местных, и образование новых советских властных структур.
Установление советской власти
Процесс установления советской власти в данный период имел в силу различных обстоятельств, обусловленных местными условиями и, как следствие, особенностями и конкретными внутриполитическими проявлениями, свою специфику, отличия, определенные различия в ходе, формах проявления, во времени и в конечных результатах.
В то же самое время прослеживалась и общая преобладающая тенденция поверхностной, во многом формальной и зачастую сугубо внешней советизации станиц и хуторов. Образовывавшиеся на местах в станицах новые советские властные органы зачастую являлись таковыми не по сути, а лишь по форме. Их практическая деятельность (а иногда и персональный состав), как правило, не сильно отличалась от деятельности прежних органов местного казачьего самоуправления. Реальными органами новой советской власти, полноценными по своей политической и властно-управленческой сущности, стали фактически только окружные (отдельские, районные) и областные Советы и их структуры.
Подавляющее большинство казачества в рассматриваемое время, не разделяя политических установок или зачастую просто не понимая политической сущности советской власти, заняло по отношению к ней настороженно-выжидательную позицию и с большим вниманием и озабоченностью следило за всеми ее политическими и практическими действиями, сообразуя их со своими установками и конкретными интересами.
С упразднением войсковых органов управления и организацией советских местные административные кадры не претерпевали кардинальных изменений. Образовавшиеся в станицах и хуторах советские учреждения и по своей сути, а зачастую даже и по персональному составу мало чем отличались от прежних властных структур. При этом заявляя о ликвидации всех старых местных властных органов и признании советской власти казаки, не сразу организовывали Советы. Даже советская пресса сообщала о том, «что некоторые волости, и особенно станицы, воздерживались от организации Советов, заводя у себя своеобразные исполнительные или народные комитеты, стоящие лишь на платформе советской власти, но по роду своей деятельности имеющие мало общего с принципами таковой».
«Принятие» советской власти казаками позволяло им избавить свои области от дальнейшего ожесточенного военно-политического противоборства враждебных сторон, одновременно сохранив на некоторое время определенную самостоятельность своей хозяйственной, а отчасти и политической внутренней жизни от активного и всеооъемлющего вмешательства в нее еще не окрепшей и не имевшей реальных возможностей для этого, а также повсеместного конкретного представительства местной новой власти. Степень такой «независимости» была конечно же временной и достаточно условной. Она зависела от целого ряда местных условий на территории той или иной казачьей области. Но все же такое положение было весьма типичным практически для всех казачьих войск, кроме Уральского.
Не следует упускать из виду и того важного обстоятельства, что, согласившись на признание центральной власти Совнаркома и образование советских органов власти на местах, а в ряде случаев даже активно выступив за это, основная масса казачества, как станичного, так и фронтового, не разделяла, а во многом просто и не понимала политической сущности новой власти, ее принципов и установок. Причем последнее положение вполне можно отнести даже и к той весьма немногочисленной радикально настроенной части казаков, главным образом фронтовиков, которая непосредственно выступала в поддержку советской власти. Казаки внимательно и с большой настороженностью наблюдали за практическими действиями новых властей.
Выводы
Таким образом, позиции казачества на завершающем этапе начального периода Гражданской войны явились определяющими в итогах всего политического и военного противоборства советских и антисоветских сил на территориях казачьих войск страны.
Военно-политические позиции казаков, особенно фронтовиков, имели очень большое значение в условиях специфики начального периода Гражданской войны на территории Оренбургского войска. Так как в то время у противоборствующих сторон отсутствовали сколько-нибудь значительные военные силы, имевшие необходимый уровень боеспособности, организации, надежности для осуществления имевшихся задач военного характера. При этом у советской стороны наиболее остро стояли вопросы комплектования, военной организации, наличия боевого опыта и необходимой военной подготовки своих отрядов, их командных кадров, а отчасти даже и общей исполнительности и дисциплины. А у антисоветских сил отмечались большие проблемы с численностью вооруженных отрядов и их оснащением оружием и боеприпасами.
Общей тенденцией для обеих сторон являлась ставка на добровольческие формирования. В советских отрядах основу составляли идейные рабочие-красногвардейцы, небольшая часть матросов и солдат, а в антисоветских отрядах – офицеры и учащаяся молодежь (юнкера, кадеты, студенты, гимназисты). Количество казаков, в основном фронтовиков, и в тех и в других отрядах было весьма небольшим. В начавшейся вооруженной борьбе на территории Оренбургского казачьего войска политическое и военное руководство обеих сторон, особенно антибольшевистских сил, возлагало большую надежду на привлечение на свою сторону возвращавшихся с фронта домой казаков-фронтовиков, представлявших в тех условиях довольно серьезную военную силу.
На ходе борьбы на территории Оренбургского казачьего войска в рассматриваемый период времени сказывались и социально-политические (социальный состав противоборствующих сил, политические позиции), и собственно военные (малочисленность действовавших формирований, небольшая масштабность, территориальная разбросанность, разрозненность и локальный характер боевых действий, отсутствие линий фронтов, мобильный характер военных операций, осуществлявшихся, как правило, по линиям железных дорог, особая тактика боев), и социально-психологические (боевой дух, решительность, целеустремленность, относительно небольшая, по сравнению с последующим периодом, ожесточенность, а отчасти и невоинственный настрой сражающихся сторон). Причем наиболее отчетливо все они проявились на его завершающем этапе становления советской власти.
Наряду с Донским и Кубанским казачьими войсками наиболее важные и масштабные боевые действия в это время велись на территории Оренбургского казачьего войска. Хотя численность и вооруженность советских войск здесь были значительно преобладающими, их наступление осуществлялось довольно медленно и не всегда успешно ввиду их невысокой боеспособности и отчаянного сопротивления добровольцев. Казачьи же отряды, сражавшиеся и на одной и на другой стороне, несмотря на свою небольшую численность, зарекомендовали себя как весьма грозную военную силу в тех условиях.
Основная масса Оренбургского казачества, как станичного, так и фронтового, не желала принимать непосредственного и активного участия в боевых действиях. Приказы оренбургского атамана Дутова А.И. о мобилизации, отданные им в декабре 1917 года, казаки исполнять отказались. В казачьей среде росло недовольство политикой, проводимой высшими органами казачьего управления. Более того, в ней постепенно усиливались откровенно оппозиционные настроения. Но на этом гражданская война еще не закончилась…
Источники:
1. Денисов С.В. Белая Россия. – С. 58.
2. Какурин Н.Е. Как сражалась революция. – В 2 т. – Изд. 2-е. –Т. 1. – М.: Изд-во полит, лит-ры, 1990. – С. 155-159.
3. См.: Денисов СВ. Указ. соч. – С. 30, 31, 58; Какурин Е.Л. Указ. соч. –С. 108, 156, 158-159.
4. Минц И.Л. Великий Октябрь и победа Советской власти па местах // Установление Советской власти в национальных районах. Анализ советской историографии и критика буржуазной литературы. – Сб. ст. – Кишинев: Штиинца, 1979. – С. 14-15.
5. Цит. по: Деникин А.И. Очерки русской смуты. – Т. 2. – С. 197-198.
6. Фёдоров КВ. От берегов Дона до берегов Гудзона. Воспоминания. – Ростов-на-Дону: Литера-Д, 1994. – С. 29.
7. Денисов С.В. Указ. соч. – С. 37.
8. Трут В.П. Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций. М.: Яуза, Эксмо, 2007. – С. 333.
9. Селюнин В. Истоки // Новый мир. – 1988. – № 5. – С. 167.
10. Кавторадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов. 1917-1920 гг. – М.: Наука, 1988. – С. 227.
11. Волков С.В. На углях великого пожара. – М.: Молодая гвардия,1990. – С. 31.
12. Там же. – С. 54.
13. Трут В.П. Указ. соч. – С. 335–336.
14. Хесин С.С. Особенности начального этапа Гражданской войны //Из истории Гражданской войны и интервенции 1917-1920. – Сб. ст. – М.: Наука, 1969. – С. 235.
15. Денисов С.В. Указ. соч. – С. 31.
16. Какурин Н.Е. Указ. соч. – С. 156.
17. Цит. по: там же.
18. Краснов П.Н. На внутреннем фронте. – С. 158.
19. Цит. по: Богаевский М.Л. Ответ перед историей // Донская летопись № 2. – С. 369.
20. Там же.
21. Денисов СВ. Указ. соч. – С. 31.
22. Там же.
23. Лисовский Н.К. Разгром дутовщины. – С. 27.
24. Воинов В.М. Оренбургское казачье войско в годы Революции и гражданской войны – С. 76.
25. Баканов В.П. Из истории оренбургского казачества. – Магнитогорск: Магнит, 1993. – С. 107.
26. Лисовский Н.К. Указ. соч. – С. 26.
27. Машин МД, Семьянинов B.C. Борьба трудящихся Южного Урала против внутренней и внешней контрреволюции. – Иркутск Изд-во Иркутского университета. – 1991- – С. 22.
28. Ермолин А.П. Революция и казачество. М.: Мысль, 1982. – С. 80.
29. За власть Советов. – Сб. док. – Оренбург: Книжное изд-во,1957. – С. 35; Машин М.Д., Семьянинов B.C. Указ. соч. – С. 27.
30. Лисовский Н.К. Указ. соч. – С. 27.
31. Борьба за установление и упрочение Советской власти. Хроника событий. 26 октября 1917 – 10 января 1918 г. – С. 486.
32. Машин МД, Семьянинов B.C. Указ. соч. – С. 25.
33. Там же.
34. Цит. по: Ермолин АП. Указ. соч. – С. 73.
35. Акулинин И.Г. Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками // Казачьи Думы. – 1924. – № 21(5). – С. 4.
36. Енборисов Г.В. От Урала до Харбина (Воспоминания полковника дутовской армии). – Шанхай: Б.и., 1932. – С: 26-27.
37. Машин М.Д., Семьянинов B.C. Указ. соч. – С. 25.
38. Ермолин АП. Указ. соч. – С. 73.
39. Цит. по: Акулинин И.Г. Указ. соч. – С. 4.
40. История казачества Азиатской России. – Т. 3. – С. 47.
41. Денисов СВ. Указ. соч. – С. 37; Акулинин И.Г. Указ. соч. – С. 3-4.
42. Акулинин И.Г. Указ. соч. – С. 5.
43. История казачества Азиатской России. – Т. 3. – С. 47.
44. Там же.
45. Цит. по: Акулинин И.Г. Указ. соч. – С. 5.
46. Машин М.Д., Семьянинов B.C. Указ. соч. – С. 26.
47. Гражданская война в Оренбуржье (1917-1919 гг.). Док. и матер. Оренбург: Книжн. изд-во, 1958. – С. 31.
48. См.: там же.
49. Денисов С.Г. Белая Россия. – С. 123. Прим. 14.
50. Машин М.Д. Оренбургское и Уральское казачество в годы Гражданской войны. – С. 20.
51. Цит. по: Акулинин И.Г. Указ. соч. – С. 3.
52. Гражданская война в Оренбуржье. – Док. и матер. – С. 379.
53. Лисовский Н.К. Победоносное шествие Советской власти на Южном Урале // Установление Советской власти на местах в 1917-1918 гг. – С. 407.
54. Он же. Разгром дутовщины. – С. 26.
55. Там же.
56. Там же. – С. 27.
57. Дударь Е.М. Борьба за установление и упрочение Советской власти в Оренбуржье. – С. 77.
58. Лисовский Н.К. Разгром дутовщины. – С. 28.
59. Дударь ЕМ. Указ. соч. – С. 77.
60. Там же. – С. 78.
61. Машин МД, Семьянинов B.C. Указ. соч. – С. 27.
62. Дударь Е.И. Указ. соч. – С. 78.
63. Яконовскш Е. Каргала // Сопротивление большевизму. 1917-1918 гг. – С. 280.
64. Лисовский Н.К. Указ. соч. – С. 31.
65. Цит. по: Гражданская война в Оренбуржье. – Док. и матер. – С. 33.
66. Цит. по: Гражданская война в Оренбуржье. – С. 31-32.
67. Там же, – С 32.
68. Лисовский Н.К. Разгром дутовщины. – С. 31.
69. Великая Октябрьская социалистическая революция. Хроника событий. 11 января – 5 марта 1918 г. – С. 88.
70. Дударь Е.И. Борьба за установление и упрочение Советской власти в Оренбуржье. – С. 80.
71. Какурин Н.Е. Указ. соч. – Т. 1. – С. Машин М.Д. Оренбургское и Уральское казачество в годы Гражданской войны. – С. Яконовский Е. Пугачёвские дороги // Сопротивление большевизму. 1917- 1918 гг. – С. 288-289.
72. См.: Великая Октябрьская социалистическая революция. Хроника событий. 11 января – 5 марта 1918 г. – С. 88; Лисовский Н.К. Указ.соч.-С. 31.
73. См.: Дударь Е.И. Указ. соч. – С. 80; Воинов В.М. Указ. соч. – С. 80.
74. Машин М.Д. Указ. соч. – С. 25.
75. Акулинин H.Г. Указ. соч. – С. 4.
76. Какурин Н.Е. Указ. соч. – Т. 1. – С. 171.
77. Воинов В.М. Указ. соч. – С. 80.
78. Там же.
79. Галигузов Н.Д., Баканов В.П. Станица Магнитная. – Магнитогорск Магнит, Челяб. гос. университет, 1994. – С. 163.
80. Лисовский Н.К Указ. соч. – С. 41.
81. Воинов В.М. Указ. соч. – С. 81.
82. Галигузов НД, Баканов В.П. Указ. соч. – С. 163.
83. Цит. по: Акулинин Н.Г. Указ. соч. – С. 4.
84. Денисов С.В. Указ. соч. – С. 38.
85. Гражданская война в Оренбуржье. – С. 70.
86. История казачества Азиатской России. – Т. 3. – С. 47.
87. Галагузов И.Д, Баканов В.Г. Указ. соч. – С. 164.
88. Там же.
89. Лисовский Н.К. Разгром дутовщины. – С. 48.
90. Там же. – С. 49.
91. Цит. по: Борьба за Советскую власть на Южном Урале. – Сб. док.и матер. – С. 239.
92. Цит. по: Акулинин И.Г. Указ. соч. – С. 51-52.
93. Лисовский Н.К. Указ. соч. – С. 48.
94. Гражданская война в Оренбуржье. – С. 78.
