Иван Ильин

[White cross]

http://www.nasledie-iljina.srcc.msu.ru/

Сайт великого философа. Здесь Вы можете ознакомиться с его работами и творческим наследием.

http://vkontakte.ru/feed?section=updates#/iviljin


Группа Ильина в контакте!


http://www.nasledie-iljina.srcc.msu.ru/


Тексты работ. Это всё не скопировать, да, и не нужно это.

[White cross]

Концепция патриотизма И.А. Ильина является самой детальной в смысле определения природы возникновения патриотизма.


Ни вздохнуть, ни просветлиться,

на Москву - тяжелый взгляд,

словно враг засел в столице

и ничтожит все подряд...

Но страшней, чем пораженье,

хуже хаоса в стране -

злое, тихое вторженье

в душу русскую извне

Постепенно, год от года

все подлее и сильней

заражение народа

грязью новых смутных дней!

(Н.Мельников)


 

Наиболее актуальным и перспективным категориальным подходом в широком методологическом предметном поле является определение патриотизма И.А. Ильиным как духовно-творческого акта самоопределения личности и нации. Для И.А. Ильина Россия как народ и культура в качестве источников патриотизма изначально выступают в виде единого живого организма, отличающегося определенными признаками: географически страна формировалась как органическое единство равнинного типа (русский народ вынужден был постоянно осуществлять самооборону, а не агрессию, давая отпор набегам многочисленных племен); религиозно русский народ всегда боролся за свою веру – православие (образ “Святая Русь” означал не нравственно праведную или совершенную в своей добродетели Россию, а указывал на признание веры своим главным долгом и отличительной особенностью своего земного существования; государственное единство исторически обеспечивалось единодержавием (унитарным началом) на основе политического включения, экономического и культурного срастания малых государств в державную целостность, тогда как федеративное начало обнаруживало тысячелетнюю неспособность русского народа к такой форме государственности.

Концепция патриотизма И.А. Ильина является самой детальной в смысле определения природы возникновения патриотизма, выделения этапов его формирования, связанных с изменением содержания, обозначения нескольких уровней духовного и религиозного обретения патриотизма, его политического и правового выражения, дает представление о многомерности исследуемого явления.

Интересен подход И.А. Ильина к природе возникновения патриотизма, особенно в той его части, когда чувственная форма определяет патриотическую принадлежность. Близость патриотизма биологическому чувству, на первом этапе его обретения, всегда вызывала множество споров. И.А. Ильин разрешает эти споры, определяя следующие признаки патриотизма – долг, честь, признательность как естественно возникающие, а не предписанные или обязательные.

Появление правосознания приобретает постепенно свое обязательное выражение на государственно-правовом уровне, но его глубинная суть остается личной индивидуальной творческой тайной. Взаимосвязь нужды, страха с долгом, честью, признательностью может вызывать сомнение только у человека, который не считает себя духовно обязанным Отечеству, не осознает своего единства с ним.

Понятие “духовное самоопределение”  подчеркивает самостоятельную значимость человека в обретении патриотического чувства и творческое определение собственных жизненных ориентиров. Духовно-религиозное самоопределение человека и общества, по И.А. Ильину, является целью патриотизма и выражает себя в национально-культурном и государственно-правовом развитии России.

Обретение патриотизма в интерпретации И.А. Ильина имеет свою специфику, связанную прежде всего с его индивидуальным творческим свободным осмыслением, и выполняет функцию духовного самоопределения человека. Определяющее значение приобретает понятие “духа”, “духовной жизни” народа. Дух, являясь одной из основных философских категорий осмысливается с национально-культурной и политической позиций.

Ильин считает, что особенности любой человеческой деятельности, собственное ощущение красоты, любви, греха, бога, смерти создают реально существующий национальный мир, который поддерживается на протяжении длительного времени единой духовной жизнью, духовной близостью народа. Иначе говоря, национальная самобытность является содержанием духовной природы, духовной однородности любого народа. В свою очередь “духовная природа” наполняет жизнь смыслом, интегрирует общество и является обоснованием патриотического единства людей в правовых и государственных формах.

Представляется эвристическим понятие “государственный патриотизм”, которое И.А. Ильин связывает не с идеологией, а с правовой и политической культурой. Суть в том, что государственный патриотизм возникает при условии преимущественности правовой культуры государства, но речь не идет о ее исключительности. Государственно-правовой приоритет патриотизма для каждого индивида возникает на втором уровне обретения родины, когда человек начинает испытывать чувства долга, чести, признательности, что связано с возникающим правосознанием. На первом этапе познания родины индивид ощущает эмоциональную необходимость, вызванную желанием самосохранения, по И.А. Ильину, в связи с чем производит определение своей принадлежности к конкретной социальной группе. Тем не менее эмоциональная необходимость обретения родины, подкрепленная ее государственно-правовой значимостью, еще не отражает духовного смысла истинного патриотизма.

Огромное значение И.А. Ильин придает творческому выражению человеческой деятельности, отвергая ее бесцельный и развлекательный характер. Творчество должно всегда преследовать цель, служить задаче духовного обогащения человека. Именно поэтому патриотизм как творческий акт должен привести личность к духовному самоопределению через чувство, волю и действие.

На пути обретения родины И.А. Ильин видит две проблемы. Первая связана с недостаточным осознанием значимости духовной сущности патриотизма, что приводит то к усилению позитивного чувственного отношения к родине, то к ослаблению. Зависимость патриотизма от обстоятельств означает его неосознанное восприятие, отсутствие адекватного осмысления индивидом. Это приводит к слепой любви-страсти или полному равнодушию и безразличию. Эти противоречивые чувства сменяют и взаимодополняют друг друга, причем личность, выражающая их, оказывается творчески ограниченной.

Вторая проблема состоит в ошибочном выделении одного из внешних достоинств родины (природа, пространство и другие) и придании ему самоценности или учета всех условных признаков Отечества, что на самом деле, считает И.А. Ильин, может не отражать его духовного смысла. Создается ситуация, когда человек находится в заблуждении, в состоянии произвольной подмены “объекта любви”, не пытаясь обрести настоящий.

Обе опасности преодолимы при условии усвоения истинного патриотизма, когда внешние условия и форма жизни выражают внутреннюю духовную сущность Отечества. Более того, определение истинного патриотизма возможно вне учета этих условий в форме любви к духу, который проявляет внутреннюю природу. Представляется важным признание объективного достоинства предмета своей любви, что является обоснованием правоты чувства и правоты служения.

Безусловная духовная красота родины объясняет ее самоценность и создает индивидуальные сложности в процессе ее поиска. Наличие духовного опыта у человека становится, по И.А. Ильину, главным критерием его приобщения к отечеству. Понятие духовного опыта, в своем конечном проявлении, оказывается связанным с отождествлением субъекта с предметом его любви, ощущением единства  их духа – в этом состоит суть акта духовного самоопределения человека, народа.

Любовь в ее истинном понимании создает возможность огромной духовной самоотдачи человека, способности к самоотречению ради сохранения объективной ценности родины. Возникает закономерный вопрос: что такое единство духа, как достигается отождествление субъекта с предметом любви? Это происходит, после обретения родины, когда человек посвящает творческое состояние своей души и судьбы духовной судьбе своего народа.

Особую значимость приобретает самоценность и универсальность духовной жизни народа, обосновывающие уникальную способность человека к самопожертвованию. Самоотречение от собственной жизни ради спасения своего народа, частью которого является человек, есть высшая степень выражения истинного патриотизма. Одухотворение души человека так же необходимо, как одушевление его тела. Духовное единство патриота со своим народом вызвано необходимостью поиска высшей цели в жизни.

Главным, на наш взгляд, в интерпретации патриотизма И.А. Ильиным является определение его как духовного состояния. Оно не приобретается, не может быть продуктом чужого духовного опыта, оно приходит в индивидуальном творческом порыве, который имеет духовную и предметную направленность.

Как же складывается и сохраняется духовная жизнь народа в условиях сменяющихся исторических эпох? Оказывается, каждый народ обладает безусловным набором самобытных черт (национальность, язык, климат, природа и т.д.), которые частично определяют его национальный характер. Далее происходит выбор своего особого духовного пути, связанного с борьбой души со страстью, несчастьем, ограниченностью путем личного одухотворения, что представляется  возможным только в условиях “общности духовного предмета”, которым не ограничивается смысл духовной жизни народа.

Появляется необходимость объяснения самой возможности сохранения духовного творчества народа при его постоянном обновлении. И.А. Ильин вводит понятие “духовные акты особого национального строения”, которое, на наш взгляд, раскрывает смысл такого термина как “национальная самобытность”. Иначе говоря, национальная самобытность, возникшая в процессе обретения общего предмета любви, будет проявлять себя до тех пор, пока существует личный духовный и национальный опыт человека.

Особое место в духовном творчестве народа занимает деятельность национального гения, приобретающая значение центра истинного народного самоопределения. Главным достижением национального гения становится создание предметной сферы, цель которой – одухотворение человека, преодоление физической смерти отдельных членов общества и сохранение его духовного единства  посредством приобретаемого духовного опыта. Здесь И. А. Ильин особо отмечает значение религиозного аспекта патриотизма.

Тождественность субъекта с предметом любви происходит также в одинаковом понимании Бога и в общем пути восхождения к нему. Иначе говоря, любовь к родине дополняется верой в нее и уже не существует отдельно. Необходимо отметить, что патриотизм как духовное состояние находится в тесной взаимосвязи с интернационализмом, понимаемым
И.А. Ильиным как всемирное братство.

Более того, различные духовные характеристики родины – этические, нравственные, религиозные, эстетические, правовые – определяют многогранность патриотизма и одновременно являются частью общечеловеческого достояния. Духовные достижения родины не имеют хронологических рамок и государственных границ. На наш взгляд, общечеловеческая значимость Духа обосновывает реальную возможность взаимодействия патриотизма с интернационализмом.

И.А. Ильин различает понятия “духовность национального характера” и “национальный характер Духа”. Первое придает высший смысл инстинкту самосохранения национального общества в глобальном масштабе, способствует творческому созданию национальной культуры, подчеркивает ее общечеловеческое значение, создает условия духовного взаимообогащения разных национальных культур.

Нельзя согласиться с И.А. Ильиным лишь в том, что человек должен любить чужой Дух, так же, как свой. Речь, на наш взгляд, можно вести о понимании, восприятии, уважении иного, но не любви. Не может быть одинаковой любви к своему народу и чужому, так как сама любовь своеобразна и неповторима.

Национальный характер духа – это конкретное проявление индивидуальной творческой любви к родине, созданной национальным и культурным своеобразием и обладающей безусловным характером.

Таким образом, трактовка патриотизма как духовного состояния, по И.А. Ильину, включает в себя три аспекта: национально-культурный, религиозный, государственно-правовой. Национально-культурная значимость патриотизма связывается с возникновением духовного опыта, духовного творчества, духовной предметности и всего, что связано с национальной самобытностью и ее культурным выражением.

Религиозный аспект патриотизма обосновывает духовную близость, однородность людей в одинаковом понимании и общем пути к Богу. Эти два аспекта отражают внутренний смысл патриотизма и являются необходимым условием для создания естественных политико-правовых отношений и единого государства.

Государственно-правовой аспект патриотизма проявляет себя в возникающем правосознании – отражении духовной необходимости патриотизма в политике и формировании государства как результата духовной интеграции общества. Государство становится политической формой Отечества, приобретает внутреннюю и внешнюю значимость, его защита является нормальным проявлением истинного патриотизма. Представляется важным отметить – духовная необходимость патриотизма в политике связана с его правовым значением. Вопрос о необходимости войны может решиться положительно только в случае доказанной угрозы национальному своеобразию государства, но и в этом случае с позиции правосознания, по Ильину, война – это “подлинное братоубийство”.

Таким образом, обретение духовного творчества (опыта, предметности) в условиях достигнутой духовной близости, слияние субъекта с предметом любви, создание, развитие, сохранение государства в его национально-культурном своеобразии отражает истинный смысл патриотизма и становится высшим актом духовного самоопределения общества.

В последнее время актуальным стало отторжение так называемого “слепого” патриотизма. С чем это связано? И.А. Ильин поднимает проблему духовной слепоты общества, обоснованной отсутствием нравственных ориентиров и соответственно неверным волевым выбором человека. Избежать различных форм проявления “слепого” патриотизма возможно при условии следования ценностям добра и справедливости.

Философ связывает настоящий патриотизм с “русскостью души”, которая должна жить в человеке изначально, а не быть приобретенной. Заимствованная “русскость души” должна постоянно получать повседневную духовную подпитку, что свидетельствует о зависимости чувства любви к родине от места, условий проживания и возможного только здесь духовного творчества. Необходимо понять, что патриотизм как духовное состояние человека не исчезает по мере его удаления от родины.

Революция 1917 года разделила патриотов России на тех, кто не признал советский режим и остался духовно с прежней Россией, и тех, кто воспринял действительность как историческую необходимость, смирился и стал жить на благо новой советской России. Современная ситуация (начало которой положил 1991 год) несколько похожа. Патриоты различной идеологической окраски – социалистической, национальной, либеральной, изменившие место проживания, пытаются снова и снова понять, осмыслить, выразить общий для всех предмет любви – Россию.

Для социал-патриотов – это утрата прежней значимости родины, необходимость социально ориентированного, государственного патриотизма. Для либерал-патриотов – это долгожданное  экономическое обновление России и ее приближение к западным образцам. Для национал-патриотов – это возможность развития национального своеобразия, укрепления русских традиций и культуры. Главное, что можно констатировать, сущность (содержание) духовного состояния или патриотизма в политике не влияет на факт его наличия у человека, но является важнейшим критерием, определяющим его дальнейшие действия.

В целом, следует заключить, что феномен патриотизма отличается многоуровневым и многоаспектным своеобразием, обнаруживая себя в единстве трех основных типов (государственном, национальном, личностном) идентификации и самоопределения человека, осваивающего религиозно-духовный опыт и национально-культурную самобытность народа в интервале от имперской до республиканской форм государственности как сочетание любви к Родине со служением ее государственному и политическому образу.

Русский патриотизм обусловлен национально-культурной самобытностью творческого религиозно-православного акта сердечной созерцательности (понятие И.А. Ильина), составляющего вместе с единодержавием и коллективной идентичностью его содержательную основу.

 

Источник: Татьяна Беспалова / 28.02.2012


http://vr-party.org/article/show/?id=242

[White cross]

Иван Александрович Ильин (28 марта ( 9 апреля) 1883 , Москва — 21 декабря 1954, Цолликон) — русский философ, писатель и публицист, сторонник Белого движения и последовательный критик коммунистической власти в России, идеолог Русского общевоинского союза (РОВС).
В эмиграции стал сторонником т. н. монархистов-«непредрешенцев», тяготел к интеллектуальной традиции славянофилов и до самой смерти оставался противником коммунизма и большевизма.
Взгляды Ильина сильно повлияли на мировоззрение других русских интеллектуалов консервативного направления XX века, в числе которых, например, Александр Солженицын.Иван Ильин родился в Москве в дворянской аристократической семье.
Отец Ивана Ильина — Александр Иванович Ильин (1851—1921), крестник императора Александра II, губернский секретарь, присяжный поверенный Округа Московской судебной палаты, с 1885 года — владелец имения «Большие Поляны» в Рязанской губернии; гласный Пронского уездного земского собрания.
Мать Ивана Ильина — русская немка Каролина Луиза Швейкерт фон Штадион (1858—1942), лютеранка, дочь коллежского советника Юлиуса Швейкерт фон Штадион (1805—1876), приняла православие (в замужестве - Екатерина Юльевна Ильина) после венчания в 1880 году в церкви Рождества села Быково Бронницкого уезда Московской губернии.Известные цитаты: "Установим сразу же, что подготовляемое международною закулисою расчленение России не имеет «за собою» ни малейших оснований, никаких духовных или реально-политических соображений, кроме революционной демагогии, нелепого страха перед единой Россией и застарелой вражды к русской монархии и к Восточному Православию. Мы знаем, что западные народы не разумеют и не терпят русского своеобразия. Они испытывают единое русское государство как плотину для их торгового, языкового и завоевательного распространения. Они собираются разделить всеединый российский «веник» на прутики, переломать эти прутики поодиночке и разжечь ими меркнущий огонь своей цивилизации. Им надо расчленить Россию, чтобы провести ее через западное уравнение и развязание и тем погубить ее: план ненависти и властолюбия...
И вот когда после падения большевиков мировая пропаганда бросит во всероссийский хаос лозунг «Народы бывшей России, расчленяйтесь!», то откроются две возможности: или внутри России встанет русская национальная диктатура, которая возьмет в свои руки крепкие «бразды правления», погасит этот пробельный лозунг и поведет Россию к единству, пресекая все и всякие сепаратистские движения в стране; или же такая диктатура не сложится, и в стране начнется непредставимый хаос передвижений, возвращений, отмщений, погромов, развала транспорта, безработицы, голода, холода и безвластия...
Не умно это. Не дальновидно. Торопливо в ненависти и безнадежно на века. Россия — не человеческая пыль и не хаос. Она есть прежде всего великий народ, не промотавший своих сил и не отчаявшийся в своем призвании. Этот народ изголодался по свободному порядку, по мирному труду, по собственности и по национальной культуре. Не хороните же его преждевременно!
Придет исторический час, он восстанет из мнимого гроба и потребует назад свои права!","..европейские народы должны понять, что большевизм есть реальная и лютая опасность; что демократия есть творческий тупик; что марксистский социализм есть обреченная химера; что новая война Европе не по силам, - ни духовно, ни материально, и что спасти дело в каждой стране может только национальный подъем, который диктаториально и творчески возьмется за «социальное» разрешение социального вопроса".«Фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма — это было явлением здоровым, …»

[White cross]

Ваш покорный слуга продолжает серию своих статей в Перекличке. Статья номер 2 посвещена великому философу Ильину.







Российская история знает много выдающихся философов, деятелей культуры, политиков, но никто из них по важности не сможет сравниться с Иваном Александровичем Ильиным. Этому человеку довелось жить в самое тяжёлое время из всех, тех, что довелось выпасть человечеству. Русский религиозный философ, национальный мыслитель, публицист 28 марта по ст. стилю (9 апреля по н. ст.) 1883 года в Москве.

Он происходил из дворянских родов служивших верой и правдой своему Отечеству. Прадед Иван Ильич Ильин (1764-1832) служил при Императоре Павле I Коллежским Советником, а дед был военным, который после увольнения со службы стал инженером-строителем. Он участвовал в сооружении Большого Кремлевского Дворца, затем стал его смотрителем и комендантом. Отец Ильина Александр Иванович родился непосредственно в Кремле.

В последствии он стал губернский секретарём, а с 1885 года — землевладельцем в Больших Полянах.

Иван Александрович был третьим сыном Ильиных; его старшие братья Алексей (1880-1913) и Александр (1882-?), младшие Иулий (1889-1901) и Игорь (1892-1937).

Будущего идеолога РОВСа крестили 22 апреля 1883 г. в церкви Рождества Богородицы за Смоленскими воротами. Иван окончил с золотой медалью 1-ю Московскую классическую гимназию, закончив которую поступил на юридический факультет Императорского Московского университета. Здесь он научился правоведению и начал закладывать фундамент своей философии. Это престижное учебное заведение Ильин закончил с дипломом первой степени, после чего его оставили в университете для приготовления к получению профессорского звания.

27 августа 1906 года молодой выпускник университета Иван Александрович Ильин венчался с выпускницей Высших Женских курсов Наталией Николаевной Вокач (1882-1963).

В 1909 году он получил степень магистра государственного права и был утвержден в звании приват-доцента по кафедре энциклопедии права и истории философии права Императорского Московского университета, а через год стал членом Московского психологического общества. Как раз в те годы в журнале «Вопросы философии и психологии» вышла его первая научная работа «Понятие права и силы». После этого Иван Александрович уехал за границу набираться научного опыта. Он побывал в Германии, Франции, Италии, где встречался с выдающимися философами своего времени.

Великая война 1914 г. вызвала у философа небывалый патриотический подъём. Ей он посвятил работы «Основное нравственное противоречие войны», 1914; «Духовный смысл войны», 1915; «О патриотизме», 1917. Именно в это время Иван Александрович сформировал свою идеологию, основанную на беспримерной и беззаветной любви к Родине, русскому народу, нашей религии и культуре.

Февральскую революцию Ильин не принял, написав свои знаменитые работы «Куда идет революционная демократия?», «Отказ г. Керенского», «Чего ждать?», «Кошмар», «Кто они?».

Октябрьский переворот он воспринял как катастрофу и активно включился в борьбу с красными. Он делал всё возможное для ведения агитации в тылу врага, пытаясь убедить людей в неприемлемости для России всего происходящего. Его пропагандистская работа была настолько важна, что в 1918 г. его трижды арестовали, судили Революционным трибуналом. Русского национального идеолога оправдали по счастливой случайности из-за нехватки улик. 19 мая 1918 года он защитил диссертацию на тему: «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Оппонентами были П. И. Новгородцев и кн. Е. Н. Трубецкой. Работа была столь блестящей, что И. А. Ильину были присуждены сразу две степени — магистра и доктора государственных наук. Вскоре он стал профессором Московского университета.

В августе 1919 года великого философа опять хотели задержать, но его предупредили, и он успел скрыться. В феврале 1920 года Ильин был арестован по делу контрреволюционной организации «Тактический центр», куда входили «Союз возрождения России», «Совет общественных деятелей», «Национальный центр», но через 2 дня отпустили.

Последний раз он был арестован в сентябре 1922 года. После чего он Ильин был приговорен к высылке за границу. На зн6аменитом философском пароходе «Oberbürgermeister Hacken» он и его жена вместе с другими выдающимися деятелями отечественной науки были отправлены в Германию. От напрасной гибели будущего создателя Русской и Белой идеи, главного мозга русских националистов и белых эмигрантов спас только Господь Бог, не оставивший Россию, даже в те времена хаоса и беззакония. Наблюдая за преступлениями большевиков, Ильин выпустил работы «Основные задачи правоведения в России», «Очерки внутренней России. Об оставшихся», «Русская академическая традиция».

В Германии Ильин был одним из организаторов открывшегося в феврале 1923 года Русского Научного института. Он был профессором в этом заведении в течение 11 лет.
Ильин дружил со многими видными участниками Белого движения - генералом А. А. фон Лампе, генералом П.Н. Врангелем, митрополитом Анастасием, архиепископом Иоанном (Помером), Петром Берндгардовичем Струве, Владимиром Христиановичем Давацем и многими другими.

Ильин стал идеологом РОВСа, именно он сформировал сущность Белой идеи. Он разъезжал по Европе и читал лекции, раскрывая преступную сущность большевистской идеологии, а сам в это время жил на скудные средства, вырученные от продажи изданных по континенту собственных произведений.

Иван Александрович входил в редакцию парижской газеты «Возрождение», публиковался в «Россия и славянство», «Русский инвалид», белградской «Новое время», рижской «Слово», женевской «Новый путь», нью-йоркской «Россия», джорданвильской «Православная Русь») и многочисленных журналах. В 1927-1930 годах Ильин был редактором-издателем журнала «русской волевой идеи» «Русский Колокол» (9 выпусков).

В 1937 г. Ильин потряс всех своей лекцией в Риге «Пророческое призвание Пушкина», которая была приурочена к 100-летию со дня смерти поэта.

Он писал фундаментальные работы на немецком языке «Мир перед пропастью» (1931), под псевдонимом Юлиус Швейкерт — «Разрушение семьи в советском государстве» (1932), под псевдонимом Альфред Норманн он издал книгу «Большевистская политика мирового господства» (1935), под своим именем вышла книга «Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий» (1938), а также ряд брошюр «Коммунизм или частная собственность? Постановка проблемы» (1929), «Против безбожия» (1931), «Яд. Дух и дело большевизма» (1932). «Среднее сословие», «Обобществление», «Экспроприация», Социально или социалистически?», брошюры «Сталин в наступлении», «Распространение заразы», «Причина зла», «Политика страстей» и др. Он был автором трех аналитических записок, составленных специально для Гинденбурга - «Директивы Коминтерна по большевизации Германии» (1932-1933), «О директивах Коминтерна по большевизации Германии» (1933), «Голод в Советской России как результат коммунистической аграрной политики. Диагноз». Ильин делал всё возможное, чтобы немецкое общество осознало преступную сущность марксизма и отвернулось от левых партий, которые после кризиса 1929 г. стали набирать огромнейшую популярность. Труды Ильина не потеряли актуальность до сих пор и являются идеальным пособием для любого читателя, жаждущего разобраться в истории, философии, политике.

В 30-ые г последовала новая серия брошюр - «Что говорит мученичество Церкви в Советской России Церквам остального мира» (1936), «Мученичество Церкви в России» (1937), «Христианство и большевизм» (1937), «Наступление на Восточную Церковь» (1937). Разоблачение антихристианских действий тоталитарного коммунизма в Советской России напугало, даже фашистское руководство Третьего Рейха, которое воспринимало великого философа в штыки. В 1934 г. он был уволен из Русского Научного института, за отказ преподавать, в соответствии с национал-социалистической программой, а в 1938 г. нацисты пригрозили отправить его в концлагерь

Только при помощи Господа Ильин бежал из охваченной антихристианским духом неоязычества Германии и переехал в Швейцарию.

С. В. Рахманинов помог ему устроиться в пригороде Цюриха Цолликоне. Ильину запретили вести политическую деятельность. Оставшиеся 16 лет он писал, философские книги и выступал с лекциями.

Умер он в 1954 г. в больнице мгновенной и легкой смертью.

Наследие Ильина это более 50 книг и брошюр, несколько сот статей, более ста лекций, письма. С 1993 года в России выходит его собрание сочинений (1993-2005 гг. – в издательстве «Русская книга», с 2006 г. – в издательстве Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета).

Иван Александрович Ильин внёс бесценный вклад в сокровищницу человеческой философии. Его работы лучше, чем какие бы то ни было другие, раскрывают преступную сущность марксистской философии и идеологии. Человек видевший преступления большевиков с самого первого дня их пребывания у власти, сумел не просто понять коммунизм, а прочувствовать его до глубины души. Он умел предсказывать мысли и помыслы чекистов на много ходов вперёд, предупреждал человечество о безумной опасности, которая ему грозит. Невозможно найти другого человека, который бы мог так тонко прочувствовать весь смысл красной заразы.

В работах Ивана Александровича Ильина очень много искреннего, бескомпромиссного, точного обличения советского режима. Товарищ Путин не рискнул бы цитировать Ильина, устраивать комедию с его перезахоронением, если бы ознакомился внимательно со всеми работами философа. Совместить Ильина и теперешнее всеобщее преклонение перед советским прошлым, в принципе невозможно. В 1947 г. из-под пера Ильина вышла фундаментальная работа «Советский союз не Россия». В ней автор даёт ответ на самый главный вопрос новейшей русской истории, доказывая, что СССР никогда не был Россией, и никогда ей не станет. Эту работу стоит прочитать всем теперешним «патриотам», гордящимся «достижениями» совка. Особого внимания заслуживает последняя глава «О советском патриотизме», в которой автор указывает на корни того лжепатриотизма, который есть в нашей стране и поныне.

Ещё одна очень важная поучительная брошюра была выпущена Ильиным сразу после Второй мировой войны – «Германия — главный национальный враг России». В ней он убедительно доказывает всю неоднозначность сотрудничества между немцами и русскими во время той кампании. Германия является историческим врагом России и русских, жаждущим полного уничтожения нашей нации, поэтому невозможно никакое сотрудничество с властями Третьего Рейха. Автор приводит чудовищный план Гитлера по истреблению русского народа. Он пишет: «После большевиков — Германия есть главный национальный враг России, единственный, могущий посягнуть и дважды посягавший на её бытие, и не останавливающийся ни перед какими средствами. Эта инстинктивная мечта нескольких германских поколений — двинуться на Восток и превратить Россию, по немецкому выражению, в «историческую кучу навоза» — не может и не должна считаться «угасшей» и ныне: она возродится при первой же политической конъюнктуре. Поэтому сильная Германия есть русская национальная опасность».

Отношение Ильина к фашизму менялось в течение жизни. Сначала, живя в Германии, он считал, что «…немецкий фашизм явление здоровое, возникшее как спасательная реакция общества на коммунизм. Он писал: «…большевизм есть реальная и лютая опасность; что демократия есть творческий тупик; что марксистский социализм есть обреченная химера; что новая война Европе не по силам, - ни духовно, ни материально, и что спасти дело в каждой стране может только национальный подъем, который диктаториально и творчески возьмется за «социальное» разрешение социального вопроса". «Фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма — это было явлением здоровым, …»

Однако вскоре Ильина выслали из Германии, началась мировая война, и философ понял ошибочность своих прежних взглядов, и они подверглись эволюции. В конечном итоге он пришёл к выводу, что «…величайшей ошибкой фашизма было возрождение идолопоклоннического цезаризма. "Цезаризм" есть прямая противоположность монархизма. Цезаризм безбожен, безответственен, деспотичен; он презирает свободу, право, законность, правосудие и личные права людей; он демагогичен, террористичен, горделив; он жаждет лести, "славы" и поклонения; он видит в народе чернь и разжигает ее страсти; он аморален, воинствен и жесток. Он компрометирует начало авторитарности и единовластия, ибо правление его преследует цели не государственные и не национальные, а личные.

Франко и Салазар поняли это и стараются избежать указанных ошибок. Они не называют своего режима "фашистским". Будем надеяться, что и русские патриоты продумают ошибки фашизма и национал-социализма до конца и не повторят их.»

Ильин стал отцом для всех русских националистов. Поиск духовных ориентиров привёл его в христианство, к осознаванию мессианской роли России в мире, к сакральной сущности русской монархии. В те годы, когда Россия прекратила своё существование, он продолжал верить в возрождение нашего народа, преодоление тяжёлой болезни и его возврата к истокам. Оставаясь русским до конца он научно доказал, что только наша Православная вера, чистая, не идущая ни на какие сделки с дьяволом, способна спасти человечество, удержать его от зла. Он сумел развить Русскую идею, заложенную ещё Уваровым, модернизировать её, приспособить к новым реалиям. В наши дни глубокий патриотизм Ильина оценён многими видными отечественными историками, учёными, политиками, даже очень далёкими от Белой идеи.

Научная и философская концепция Ильина не потеряла своей актуальности до сих пор, и, скорее всего не потеряет её никогда. В наши дни, кода мир захватили интернационалисты, которые мечтают превратить его в свою колонию, уничтожить национальную самоидентификацию народов мира, навязать им чуждые человеческой духовности либеральные ценности толерантности, мультикультуризма философия Ильина актуальна как никогда. Коммунизм до сих пор не осуждён, боровшиеся с ним деятели заклеймены, Франко, Хорти, Салазар и многие другие спасители своих наций объявляются «тиранами». Общество морально развращается, ему навязывают содомию, аборты, антихристианские ценности, вседозволенность, распущенность. Разводы давно уже считаются нормой и никому, даже в голову не приходит их порицать. Фактически в мире запущен моховик геноцида человечества, на вершине которого находятся США, диктующие всему мира толерантные либеральные ценности. Философия Ильина – это луч света в этом мраке нашей жизни. Она даёт надежду на спасение всего человечества, на получение прививки от интернационализма и глобализма. Только национализм основанной на вере в Бога, духовных ценностях способен спасти человечество, причём национализм не мелкоэтнический, а имперский государственный, объединяющий людей вокруг их истории и традиций, заложенных предками. Только, когда человечество поймёт, что нацию образуют люди, подчиняющие собственные интересы задачам укрепления и поддержания могущества государства, что не бывает в принципе интересов и прав у полов, рас или этносов, просто потому что разглагольствования об этих правах уводят человечество в сторону от главного и разрушают единство нации, как совокупности граждан одного государства, мы выйдем из кризиса, в котором сейчас находимся. Высшими ценностями могут быть только нация и Бог. Ильин это понимал. Философия Ильина – это лучшее оружие националиста в борьбе с глобализмом и интернационализмом, с теми силами, которые сейчас владеют миром и оболванивают нашу молодёжь, навязывая ей чуждые нашим предкам ценности.

3 октября 2005 года прах Ивана Александровича и его супруги были перезахоронены в некрополе Донского монастыря в Москве. Поработивший Россию интернационалистический режим пошёл на это, надеясь привлечь на свою сторону сторонников Белого движения. Однако для того чтобы рассчитывать на поддержку населения мало организовать спектакль с "перетаскиванием гробов". Путинский режим, не изменив своей сути, решил воспользоваться великим человеком для своих конъюнктурных интересов. Сидящие в Кремле чекисты ежедневно доказывают, что между тем, что творят они и теми идеями, которые высказывал Ильин, нет ничего общего. Однако в нашей стране живут настоящие почитатели этого великого человека, которые нет дела до игр власть предержащих. Для подлинных сторонников Белой идеи перезахоронение Ильина стало красивой точкой в судьбе певца великой России. Отныне каждый человек, чувствующий себя русским, может прийти и поклониться самому великому философу из всех, когда-либо рождённых на нашей земле. Россия никогда не забудет мысли этого человека, он будет освещать путь новым поколениям русских людей, будет даровать нам силы на священную борьбу с кремлёвскими оккупантами, и настанет время, когда власти глобалистов и интернационалистов придёт конец, а коммунистическая и либеральная идеология будут официально осуждены на международном уровне и окажутся вне закона.

Александр Павлов.



http://pereklichka.livejournal.com/149727.html

[White cross]

К конспиративной (т. е. тайно-заговорщической) деятельности способен далеко не всякий человек. В истории человечества провалилось многое множество заговоров вследствие участия в них людей не способных, не призванных, не вышколенных, легкомысленных и неосторожных. В наше время, в эпоху изощренных физических и психических пыток, применения нового оружия подкожных и интравенозных впрыскиваний, а также гипноза, конспиративная работа требует особой подготовки, особой школы и сильной воли. При отсутствии этих условий всякому человеку и всякой организации обеспечены сплошные провалы.

Поэтому, прежде чем браться за такого рода деятельность, необходимо удостовериться в своей личной способности к ней, а затем непременно пройти особого рода техническую, телесную и душевную школу подготовки. Людям разговорчивым, экспансивным, эмоциональным, впечатлительным, наивным и глупым, забывчивым, рассеянным, доверчивым, откровенным и искренним (это не одно и то же!), пугливым и робким (это не одно и то же!), не умеющим сдерживать свою фантазию, органически не способным притворяться и лгать, не переносящим долгого одиночества, простудливым, нетерпеливым, легко поддающимся внушению и телесной боли,- лучше совсем не браться за такие дела.

Это предупреждение относится в особенности к людям тщеславным и честолюбивым. Им надо раз навсегда сделать выбор между удачей их дела и их личным успехом. К тайне и заговору люди вообще прибегают тогда, когда этого требует удача их дела; значит, эта удача требует от них молчаливости, незаметности, скромности, т. е. именно того, чего их тщеславие решительно не переносит. Тщеславный человек желает фигурировать, превозноситься, славиться. Он хвастун от природы. Он всегда наврет о себе, о своей партии или организации лишнего, припишет себе чужие дела и подвиги, в уверенности, что от хвастовства, так же как и от клеветы, всегда “что-нибудь останется”: всему не поверят слушатели или читатели, так хоть частицу с собой унесут. А в дальнейшем так легко смешать, он ли сам рекламировал себя и свою партию или похвала шла от посторонних. Хвастовство тщеславного человека незаметно врастает в “общественное мнение” или, по крайней мере, в передаваемые из уст в уста слухи, оно входит похвалою в это общее и безответственное “говорят”; а если “говорят”, так это уже “пол-славы”; еще немного – и чествовать начнут, а от “чести” до “власти” рукой подать. Глядишь, а хвастун уже карьеру сделал.

Так, тщеславные и честолюбивые люди совсем не замечают, как их болтовня и их вызывающая манера держаться вредят их делу и проваливают их конспирацию. Скромно-молчаливые конспираторы трудно находимы; их надо отыскивать, ими надо дорожить, их головой нельзя рисковать. Чтобы в этом убедиться, стоит только понять и усвоить, что возглавители величайших мировых заговоров держались и держатся в полной неизвестности. Ленину было легко: черную работу “экспроприации”, подделки денег, добывание золота делали за него и для него другие (напр., Джугашвили-Коба-Сталин на Кавказе, Литвинов в Румынии, Евсей Таратута и Максим Горький в Москве, Парвус-Гельфанд в Берлине и в Швейцарии, генерал Гофман в германском штабе и другие); – до тех пор, пока не настала “благоприятная пора” (1917), ибо власть Керенского была в левом направлении нулевая, занять особняк Кшесинской и Смольный институт можно было без конспирации, и вся борьба велась уже “на улице”. Мастеров конспирации легче найти в партии социалистов-революционеров, но и они иногда проваливались и гибли (за исключением разве Евно Азефа, доживавшего свой век в Берлине в качестве нажившегося рантье).

Одно упоминание этого последнего имени должно навести всякого на мысль о том, что в конспирации есть всегда нравственно-рискованный, скользкий и компромиссный элемент. Конспиратор должен быть мастером притворства, обмана и лжи и не испытывать при применении своего мастерства ни отвращения, ни стыда, ни укоров совести. Это дается гораздо легче бессовестной и безнравственной душе, чем благородному и совестному духу. Там, где профессиональный шулер, мошенник и палач спокойно исполняют данные им конспиративные поручения, не считаясь с низостью и мерзостью этих заданий, там идейный борец должен еще найти те внутренние основания, которые успокаивали бы его душу в минуту отвращения, стыда или совестного укора.

Он всегда должен помнить, что успех его конспиративного дела может завести его в тупик безжалостности, наглой лжи, преступления и предательства. И можно с уверенностью предсказать, что человек, не разрешивший верно этой проблемы компромисса, рано или поздно – или усвоит себе точку зрения профессионального негодяя, может быть – бессовестного раба, или же познает то жизненное изнеможение, которое несет с собою нравственное презрение к самому себе. Благая цель никогда не оправдывает дурного средства, даже самого целесообразного: злое дело, породив благие последствия, отнюдь не становится добрым делом: причинная связь между подлостью и желанным улучшением жизни могла быть предусмотрена верно, но совершённая подлость сохраняет все свои подлые свойства. Искусство же делать гадкие дела, не становясь злодеем, есть искусство трудное, которое требует не только большой внутренней школы и дисциплины, но и постоянного очищения души. Конспиративное умение предполагает в человеке умение хранить тайну и умение распознавать людей.

Умение хранить тайну.

1. Если у тебя есть тайна и тебе надо сохранить ее, то пойми прежде всего, что сохранить ее можешь только ты сам: другому придется “хранить” ее тогда, когда ты ее ему выдашь. Не надейся на других, на их молчаливость и такт. Если ты сам не удержал свою тайну, как можешь ты требовать молчания от других?

2. Тайна имеет свои законы: кто их нарушает, тот ее разрушает. Сущность тайны не в том, что о ней знают, но не говорят (“секрет полишинеля”). Сущность ее в том, что люди не знают ни того, в чем она состоит, ни того, что вообще что-то скрывается.

3. Поэтому если у тебя есть тайна, то не имей таинственного или важного вида: не шепчись по углам; не роняй многозначительных намеков; не рассказывай о своих “очень интересных” знакомствах; не выдавай себя за “посвященного” во что-то; не сообщай сенсационных новостей. Будь прост, естествен, скромен. Умей молчать без загадочности; не дразни чужого любопытства; а когда необходимо, умей быть разговорчивым о посторонних, общедоступных предметах. Будь как все. Будь малозаметен. И прежде всего умей владеть своим тщеславием; тщеславие есть главный источник болтливости. Приучи себя не дорожить суждением окружающих людей о тебе. Научись ради дела спокойно проигрывать в их мнении: оно стоит немногого.

4. Явная таинственность всегда пробалтывает тайну. Будь уверен: если люди узнали, что у тебя есть тайна, они узнают скоро и в чем она. Ибо всюду есть много досужих любознаек и профессиональных следопытов (разведчики! контрразведчики! любопытствующие слухоносы!). Поэтому если самая наличность тайны стала притчей во языцех, то погаси ее совсем; и потом, если надо, завяжи ее снова, иначе и осторожнее.
5. Чтобы научиться беречь тайну, сделай так: утаи про себя твое первое серьезное огорчение или твою первую серьезную удачу. Сделай так, чтобы никто на свете не узнал ее от тебя. Или еще сделай так: если узнаешь какую-нибудь волнующую “новость”, заставь себя не рассказывать о ней никому. Если другой будет рассказывать о ней при тебе,- слушай и молчи; если неверно расскажет,- не поправляй; если сочтут тебя за неосведомленного человека, пусть считают, тем лучше. Упражняйся в этом про себя; но не говори никому, что ты, мол, “упражняешься”. Приучись быть наедине со своей тайной, чтобы она тебя “не распирала”. Этим ты выработаешь в себе непроницаемость для других людей. Закрепи ее внутренне – безусловной прозрачностью души перед Богом и совестью.

6. Тайна есть бремя. Это бремя надо нести самому и одному. Приучи себя к этому, и ты укрепишь свой характер: ибо сущность характера в духовной самостоятельности человека.

7. Чем меньшее число людей знает о тайне, тем она неуязвимее; и обратно – общеизвестность тайны делает ее всеуязвимой и убивает ее.

8. Интимные секреты, которые никому не нужны, хранить легко. Гораздо труднее хранить те тайны, которые должны быть известны лишь очень немногим, но до которых хотели бы добраться многие и притом враждебные люди. Начинай свои упражнения с личных секретов, и потом, лишь постепенно, переходи к важным тайнам.

9. Сообщать другому тайну следует не тогда, когда это “можно” сделать (он “не предатель”, он “не сплетник”, он “славный малый”), а тогда, когда она безусловно необходима для самого дела, а он уже доказал, что заслуживает безусловного доверия. Всегда лучше не договорить, чем сказать что-нибудь лишнее и опасное. При сомнении всегда лучше воздержаться. Не делай себе никаких попущений – ни по родству, ни по дружбе, ни по любви; помни Самсона и Далилу.

10. Не будь наивен: не думай, что другого можно связать “честным словом”, или “клятвою”, или “зароком”. Многих людей тайна начинает “распирать” именно после того, как они дадут “честное слово” молчать. Никогда не обременяй другого тайною: она может вырваться у него незаметно и неожиданно, помимо его воли – в бреду, в опасности, в любовном угаре, в пьяном виде, в трансе гипноза. Только действительное неведение дает твердую гарантию. Поэтому осторожный молчальник может включить свою осведомленность в мотивацию своих дальнейших поступков: наблюдательные враги скажут потом: “если он так поступил, то это означает, что он знал то-то и то-то”…

11. Развивай в себе пристальную, мгновенную наблюдательность, неутомимое внимание; способность быстро сосредоточиваться и на ходу перерешать; искусство подвергать свою речь внутренней цензуре; умение верно различать оттенки смысла и выбирать слова. Это необходимо для блюдения тайны.

12. Приучи себя не торопиться с ответом на вопрос; всегда давай себе срок для выбора наиумнейшего ответа. Прежде чем отвечать, обрежь внутренне все нити, ведущие к тайне.

13. Никогда не записывай своей тайны, ни всего того, что с нею связано; и нигде не храни. Не записывай ни имен своих сообщников, ни адресов их, ни явочных паролей. Помни все необходимое наизусть. А если не можешь, то сначала укрепи свою память мнемоническими упражнениями.

14. Если первое время будут неудачи – не унывай. Блюдение тайны есть дело трудное. Научись проверять себя после каждого разговора и отмечать свои ошибки; тогда ты сам скоро дополнишь эти правила. И помни: умеющий хранить тайну всегда сильнее неумеющего.

15. И еще помни: в наше время враги почти везде и даже стены часто имеют уши.
16. И блюди общее правило: тот, кто экспонирован (общеизвестен, стоит на виду)- не должен вести конспиративной работы, ибо он как муха под стеклом и ему ничего не удастся скрыть; конспиративную работу должны вести по его указаниям и приказам незаметные люди. А тот, кто конспирирует, не должен экспонироваться, т. е. открыто фигурировать, рекламировать свою работу в газетах, опубликовывать свое имя, болтать о своей работе. Такая самореклама равносильна доносу на самого себя, поданному врагу: “Я здесь, это я; можешь в любой момент похитить меня или убить”…

Умение распознавать людей.

1. Тот, кто берется организовывать людей – должен распределять между ними полномочия и обязанности, устанавливать между ними сотрудничество и подчинение и, главное, ставить верных людей на подходящие для них места. Это значит, что организатор должен хорошо разбираться в людях,- кто чего стоит и кому что можно поручить. Он должен быть твердо уверен, что каждый из членов его организации а) искренно хочет сделать свое дело (не лукавый саботажник!), б) имеет для этого необходимые силы и способности (здоровье, силы телесные и душевные), в) умеет требовать и взыскивать, но умеет и сам подчиняться, г) понял данную ему задачу. Для всего этого необходимо прежде всего научиться распознавать людей; не способный к этому будет делать одни ошибки и губить порученное ему дело.

2. Это особенно важно для нашей будущей деятельности в России, где мы найдем целые кадры людей, воспитанных в злобе, лжи, робости, продажности и предательстве; множество людей с раздавленным самолюбием и сломанною волею, необозримое море людей с невоспитанным и неукрепленным характером; и сравнительно незначительное меньшинство людей крепких и верных. Их надо будет безошибочно распознавать, объединяться с ними и крепко вести дело спасения России.

3. Чужая душа есть тайна. Нет никаких рассудочных мерил или правил для ее механического измерения и определения. Но живая и проницательная интуиция может получить в виде подспорья ряд ценных указаний или советов, которые дают руководящую нить для душевно-морального диагноза. Ни одно из этих “правил” не самодовлеюще, и только все вместе они могут помочь верному освещению чужих “потемок”. Главное же состоит в том, что только доброкачественный человек может установить и изучить чужую доброкачественность, ибо только у него имеется живое мерило личной совести. Для злодея все указания наши бессильны и бесплодны.

4. Каждый человек непроизвольно, от природы как бы “зашифрован” в своем теле и обнаруживает сам себя в своих поступках; и притом так, что в них прикровенно дана вся его душа. Надо научиться “дешифрировать” ее верно и точно. Отсюда первое правило для распознания человека: дело и тело значат больше, чем слово. Не суди о человеке по его разговору или по его высказываниям. Не верь словам, сопровождаемым хитро рыщущими глазами или презрительной миной. Требуй дел и сравнивай их со словами… Всматривайся во внешнее обличие человека и сличай его с его словами и делами. Подлое, злое дело может обличить и слова и лицемерно-сладкое выражение лица… Лицемерие же сейчас распространено в мире, как еще никогда…

5. Итак, важнее всего реальные поступки человека и его личное присутствие в них; его намерение (чего именно он хотел), и мотив (почему он хотел именно этого), и энергия вложенной им воли. Слова человека ясно освещаются и осмысливаются только лучами, идущими от его поступков и от всей его личности. Сколь бы “яркими” и “убедительными” ни были его слова, нельзя судить по ним окончательно, не зная его дел. Дела же человека узнаются только через сотрудничество с ним (и то не всегда и не сразу; вспомним Азефа, Гапона, “Федорова-Якушева”). Ясновидящая интуиция присуща только гениальным людям (так, только П. Н. Врангель с первого же взгляда определил Федорова-Якушева как провокатора и запретил с ним входить в сношения).
Отсюда: во всякой организации необходима известная постепенность оказываемого доверия, как бы лестница приобщения. Малознаемому человеку поручают сначала только ясные, маленькие и безвредные дела; и притом всегда с последующею проверкою. В лишнее же не посвящают никогда никого. Осведомленность очень часто тяжелое бремя для осведомленного и большая опасность. С одной стороны, я не могу сообщить о том, чего действительно не знаю; с другой стороны, тоталитарные организации нередко не награждают, а убивают своего “слишком много” знающего сотрудника, даже верного, послушного и очень полезного… – “выдаст”, “перебежит”, “проболтается”, “начнет шантажировать”…

6. В теле человеческая душа вся скрыта и вся проявлена: в строении головы, в чертах и в выражении лица, в формах руки и ноги, в глазах и в смехе; в пожатии руки, в почерке и в походке. Ныне кое-что из этого уже исследовано научно, и установленные обобщения могут быть практически использованы. Но продумать их, усвоить и применять каждый человек должен сам (см. особенно поучительные рассказы А.Ф. Кошко, начальника всероссийской сыскной полиции, т. I “Дактилоскопия”, т. II. “Сыскной аппарат” и т. III. “Иван Егорович”). Здесь можно дать лишь несколько намеков.

а). У каждого лица есть свое преобладающее, устойчивое выражение. У данного человека – какое? Как изменяется оно в минуту гнева, испуга, неудачи, растерянности, наслаждения, торжества, смеха? Становится ли лицо глупее, грубее, злее?

Обнаруживается ли в нем трусость, безволие, жадность, пошлость, сосредоточенность, растерянность, спокойствие, презрение – или наоборот? Достоевский указывает на то, что черта, вносимая в выражение лица смехом, особенно существенна для души смеющегося…

б). Надо научиться распознавать человека по глазам. Глаза откровенного человека смотрят совсем иначе, чем глаза скрытного. Кто не уловит хитрости и злобы в глазах Ленина? Кто не уловит беспредельной самоуверенности и тупой жестокости в глазах Джугашвили? Человек, призванный повелевать, и человек внутренне сломленный смотрят совсем иначе. Пролганный человек избегает смотреть в чужие, наблюдающие глаза: он все время смотрит то вниз направо, то вниз налево, скользя по чужому лицу только ради встречного наблюдения. Есть глаза верные и предательские, добродушные и скрытно-злобные, хищные, безжалостные, чувственные, глупо-стеклянные, сосредоточенно-думающие, лицемерно-сладкие, огненно-бесовские и т. д. Человек, неспособный к физиогномике, всегда будет проваливаться в оценке людей.

в). Научись замечать, что делает человек с твоею рукою при рукопожатии: берет ли твою руку (волевая натура) или дает свою? коротко, выразительно, определительно, или держит твою руку вяло, долго и нерешительно? дает ли одни свои пальцы, торопясь отнять их у тебя, или – всю руку до конца? может быть, берет одни твои пальцы и ускользает, чтобы ты не узнал слишком много секретов? жмет сам или предоставляет жать? как бы желая что-то выразить (что именно?) или что-то скрыть (что именно?)… Научись этому, и ты скоро начнешь уверенно отличать волевого и безвольного, цепкого, жадного, эгоиста, лживого, льстивого, целомудренного и развратного, прямодушного и интригана…

г). Многое дает изучение почерка. Здесь все имеет свое значение: стояние и наклон букв, их размер, их дописанность и недописанность, их хвосты под строкой и над строкой, слабый и сильный нажим, ровный и неровный, перерывы между буквами, расстояние между строчками, закрытость букв, завитки, обрывы, подчеркивания и росчерки. Здесь не надо фантазировать, надо наблюдать, изучать, копить опыт, интуитивно вчувствоваться и проверять. Начинать же надо с почерков хорошо известных тебе людей.
д). Научись подмечать походку людей: легкомысленно подпрыгивающую, безвольно шмыгающую, категорически ударяющую, вкрадчиво-пролазную, мелкосеменящую, растерянно оступающуюся, деловито уравновешенную, подозрительно обертывающуюся, угодливо расшаркивающуюся и т. д.

е). Научись расценивать манеры людей – то развязно-самоуверенные (иногда от преодолеваемой большой застенчивости), то скованно-сдержанные, то хвастливо-рисующиеся, то льстиво-вкрадчивые… Как часто законченная фальшь скрывается за наигранным смирением и сентиментальным “благочестием”.

ж). При разговоре всегда сажай человека лицом к свету и старайся как можно меньше сообщать о себе и как можно больше узнать о нем. Всегда обращай внимание, не подведены ли у него глаза, не нарумянены ли у него щеки: таких “мазаных” мужчин теперь развелось многое множество; они особенно проникают в министерства иностранных дел, пролезая и разнюхивая… Чем меньше с ними встречаться и разговаривать, тем лучше, ибо каждый из них есть готовый предатель.

7. Важнее всего установить верность человека, т. е. его искреннюю убежденность и стойкость в убеждениях.

Есть множество людей – а в наше время, в эпоху тоталитарного террора, их становится все больше,- людей вообще неспособных к убеждениям. Они или помалкивают от робости; или готовы врать в любом направлении; или же приписываются тайно к какой-нибудь закулисной организации, чтобы молчать и врать под ее руководством и за ее обороною. Таких людей нетрудно распознавать; они, в сущности, ко всему теплопрохладны; для них все “условно” и “относительно”, они ни в чем не цельны и не окончательны; зло их пугает, но не возмущает; добру они сочувствуют только тогда, когда оно побеждает; они отличаются особою “терпимостью”, которую они сами выдают за “справедливость” и “многосторонность”; они любят “примирять противоположности”, охотно “разговаривают” с людьми враждебных лагерей и выдают эту полупредательскую болтовню за какую-то высшую “диалектику”. Убежденные люди раздражают и обижают их своею убежденностью. Их ум, если он вообще имеется, лишен воли; их чувство – беспринципно; они не верят ни во что и спешат “застраховаться” и у Бога, и у дьявола…

В частности: не верь аффектированным людям, которые склонны проявлять больше чувства, чем имеют его на самом деле (лгут сами себе и другим); избегай гомосексуальных: их духовный фарватер может всегда измениться неожиданно для них самих. Всегда проверяй, склонен ли человек иронически отнестись к своей собственной святыне; полезно бывает поставить человеку в лоб роковой вопрос,- мягко, но неожиданно, пристально глядя ему в глаза; полезно бывает дать ему почувствовать, что ты ему “не очень веришь”, и спокойно, не обижая, но и не помогая, следить, как он будет выкарабкиваться из своего щекотливого положения; полезно бывает спросить его, что он сделает, если ему в порядке организации прикажут совершить “полезную гнусность”.

8. И всегда помни: фальшивый тон ответа может обессилить всякие дальнейшие клятвы и уверения. Человек виден не в состоянии душевного равновесия, а в страсти и в волнении. Слушай человека своею совестью и верь больше всего тем “осадкам”, которые всплывут в твоей душе по окончании разговора.
9. Старайся установить волевую силу человека. Воля не вспышка и не порыв; вспышкой и порывом живут эмоциональные люди. Воля не цепкий и инертный инстинкт. Воля есть способность – убежденно, стойко и долго ломиться в одну сторону, борясь с препятствиями. Волевой человек всегда склонен к наступлению; он всегда как будто заряжен и прицеливается; он обычно смотрит в будущее, собираясь на него наложить свою печать. Если он пессимист, то пессимизм его не робок и не растерян; если он оптимист, то оптимизм его скрывает за собою план действий; он скучает с безвольными людьми и слегка презирает их.

Признаки безвольного человека: он не подчиняет себе обстоятельств, а приспособляется к ним, принимая их за “события” и всегда готовясь изогнуться и шмыгнуть под них (“факто-поклонство”); он всегда склонен отложить неприятное дело и не берется за него с самого начала; он боится ответственности и предпочитает не брать ее на себя; он сомневается бесплодно и колеблется долго; в сомнении и в трудную минуту он ищет авторитета. Такие люди нередко засиживаются в гостях (“прилипнет” и никак не может уйти); откладывают все в долгий ящик; чинят карандаш не от себя, а на себя; не проталкивают нитку в иголку, а надевают иголку на нитку.

10. Старайся верно оценить ум человека и его интуицию. Ум есть начало творческое; поэтому у умного человека всегда много своих мыслей. Ум есть способность к различению и к расплетанию (анализ!); поэтому ум вносит во все ясность, точность и определенность. Ум есть сила суждения (синтез); поэтому он всегда ищет и находит верные объяснения и жизнеспособные комбинации. Однако ум не самодовлеющ; без интуиции (созерцания и видения) он пуст, слеп и заносчив,- беспочвенный выдумщик и логический фразер. Именно опытом и интуициею человек берет (воспринимает) предметы и реальную жизнь, предвидит и творит. Полуинтеллигент не понимает этого, и именно потому он впадает в рассудочность и носится с отвлеченными доктринами; он верит в полунауку и не верует в Бога.

Итак, ум не самодовлеющ; без совести он циничен; без веры – пошл и растлевающ. Ум без чувства сух, мертв и свиреп; ум без воли пассивен и бесплоден. Лишенный всего этого, ум оказывается ограниченным и тупым, не способным по-настоящему ни к творчеству, ни к “расплетению”, ни к суждению.

Признаки глупого человека: он быстро удовлетворяется первым впечатлением и своим собственным суждением; он не подозревает пределов своего собственного ума и легко впадает в самодовольство; он. переоценивает свою интуицию и часто говорит общеизвестности и притом с апломбом; он не видит сложности и все упрощает; он не дальновиден, легкомыслен и лишен чувства познавательной ответственности; он не изобретателен и часто обнаруживает наивную доверчивость; в сомнении и в трудную минуту он растеривается, ищет авторитета или же впадает в трафарет. Глупые бывают часто хитры. Хитрость – не ум, а суррогат ума; она есть инстинктивная изворотливость; отсюда ее неблагородство, ее беспринципность и интриганство. Настоящий ум не интригует: он слишком благороден и ясен для интриги и слишком уважает себя. Поэтому интриган лишен настоящего ума; он мелок, низок и ограничен.

Замечательно, что человек с оригинальным и сильным умом всегда создает “свои” слова и формулы. Человек с хорошей интуицией всегда и сразу отличает главное от неглавного и потому говорит, по существу, с верными и осмысленными интонациями. Человек, много хвастающий и все разговоры сводящий к себе, не видит предмета из-за себя самого и суждения его о предметах бывают слабы. Резонер всегда ограничен. Настоящая интеллигентность определяется не памятью, не учеными словами, не апломбом, не велеречием и не ловкой “диалектикой”, но способностью к самостоятельному, зоркому наблюдению и анализу событий.

11. Человеческую душу нельзя ни определить, ни исчерпать; именно поэтому настоящий организатор должен непрерывно наблюдать за ее проявлениями, вникать и улавливать характерные особенности разнородных людей.

В частности, выбирая верных, энергичных и действенных людей, полезно иметь в виду следующее.

Сентиментальные люди часто бывают совсем не добры, а только прикрывают фальшивой добротой свои обиды и свою злобу.

Люди, таящие свои чувства в глубине (“аффективные”), обычно бывают молчаливее, вернее себе, устойчивее и выдержаннее тех, которые бурно изливают свои чувства (“эмоциональные”).

Заряд активности бывает обыкновенно сильнее в тех, кто не изживает своего темперамента в чувственно-эротических похождениях.

Люди, обладающие живой фантазией, легче поддаются страху, ибо страх усиливается в душе от конкретного представления “опасных возможностей”. Поэтому искусство храбрости состоит прежде всего в умении не думать об опасности и не воображать себе “худший из исходов”. Боятся все, но храбрецы владеют своим воображением, и подавляют его волею.

Люди, художественно одаренные (особенно к поэзии, к музыке и к живописи), менее приспособлены к решительному и безоглядному действию.

Люди, мнительно относящиеся к своему здоровью, не суть люди действия. Они слишком зависят от своих ощущений и от своего самочувствия.

Люди забывчивые и неаккуратные – не уравновешены в своих душевных ассоциациях и зависят от своих мечтаний и страстей; поэтому они менее пригодны к долгой, волевой борьбе.

Лжец на словах – обманет и предаст на деле.

К власти призваны не честолюбивые: с честолюбия и тщеславия начинается первая, часто неуловимая продажность человека, ибо его личный успех всегда может оказаться для него важнее и дороже Дела. К власти призваны люди, излучающие силу внутреннего веления, направленного на служение Делу.

Проталкивающийся вперед всегда подозрителен; но это совсем не значит, что искусно держащийся в задних рядах тем самым заслуживает доверия.

Люди, легко уязвляющиеся, затаивающие свои обиды и накапливающие подпольные чувства – не заслуживают доверия и всегда “чреваты” сюрпризами. Впрочем, большая обидчивость и мстительность часто скрывают за собою ограниченность и даже глупость.
Всегда спрашивай о человеке: “от чего он приходит в состояние волнения или аффекта?” – и в этом направлении ищи его главную движущую страсть. Страстный игрок и пьяница – всегда подлежит отводу при обслуживании важных поручений. Не суди о человеке окончательно, пока не узнаешь и не оценишь характера его жены (или возлюбленной).

12. И еще одно: не верь в окончательность и безошибочность твоих собственных суждений о людях. Всегда утончай и углубляй свои наблюдения. Всегда проверяй свои суждения – чужими. Будь всегда готов признать свою ошибку, во всяком случае, терпеливо выслушивай противоположные мнения и возражения. Не позволяй подкупать себя похвалою, лестью, вкрадчивой угодливостью и женским кокетством. Блюди нужную меру недоверчивости, но не позволяй своей подозрительности стать чрезмерною и увести тебя в манию преследования.

13. Всякая борьба связана с риском. В наше время политическая борьба есть как бы сплошной риск. Тем осторожнее должен быть действующий. Тем более оснований имеет он для соблюдения конспиративных тайн. Сообщить всей вселенной, что я вот действую конспиративно, что я возглавляю большую конспиративную организацию, подготовляющую “революцию” или “переворот” – есть безумие, свидетельствующее о полном непонимании конспиративной работы и о безнадежности всего начинания.

Иван Александрович Ильин
Собрание сочинений в 10 т. Т.2.
1954 г.



http://velikoross-press.ru/?p=54