Революция
Известие о событиях в столице вице-адмирал Колчак получил в Батуме, во время совещания с Главнокомандующим Кавказским фронтом Великим Князем Николаем Николаевичем. 2 марта Колчак издал приказ по Черноморскому флоту, который призывал всех чинов флота сохранять спокойствие и выполнять свой долг перед Государем Императором и Родиной. Александр Васильевич не стал посылать Государю телеграмму с предложением отречься от престола, как это сделали Великий Князь Николай Николаевич, остальные Главнокомандующие фронтами и адмирал А.И. Непенин (возглавивший в 1916 году Балтийский флот). Однако позже Колчак поставил генерала Алексеева в известность, что предложение командующих фронтами принял безоговорочно. Говоря о своих политических взглядах, адмирал признавал впоследствии, что он относился к монархии «…как к существующему факту, не вдаваясь в отношении к ней по существу, и считал себя, как военный, обязанным выполнять принятую присягу ни к существующей династии, и царствовавшему императору Николаю II». Главным для него было – приносить пользу России, находясь на своем посту. Именно поэтому во Временном Правительстве Колчак первоначально увидел силу, способную спасти страну от падения в пропасть.
В апреле А.В. Колчак побывал в Петрограде, где выступил с докладом об оперативной и политической обстановке на Черном море перед председателем Совета министров князем Г.Е. Львовым и приезжавшим в столицу генералом Алексеевым, встречался с военным и морским министром А.И. Гучковым и другими политическими деятелями. Стал он и свидетелем принятия «Декларации прав солдата» – документа, способствовавшего деморализации армии. Поездка дала Колчаку возможность ознакомиться с общей обстановкой в стране и расстановкой политических сил.
До начала июня Черноморский флот, несмотря на активные действия большевистских агитаторов и многочисленные митинги, сохранял боеспособность. Происходило это во многом благодаря личному авторитету адмирала, его влиянию на матросские массы. Немалую поддержку оказывал ему и капитан 1-го ранга М.И. Смирнов – исполняющий обязанности начальника Штаба флота, знавший Колчака еще со времен обучения в Морском корпусе, а впоследствии прошедший с ним всю эпопею Белого движения в Сибири в должностях управляющего Морским министерством и командующего Речной боевой флотилией. Но после того как 6 июня Севастопольский Совдеп вынес постановление об отрешении от должностей Колчака и Смирнова и разоружении офицеров, Александр Васильевич счел для себя невозможным дальше командовать флотом.
Когда же матросы попытались отобрать его Золотое оружие – саблю, полученную за отличия в русско-японской войне, – Колчак совершил поступок, вошедший в легенду. По рассказу одного из очевидцев, он собрал команду своего флагманского корабля – линкора «Георгий Победоносец» – и произнес речь, в которой заявил, что подчиняется решению о сдаче оружия, но считает нужным сообщить, что даже японцы в Порт-Артуре не взяли его заслуженную в боях Георгиевскую саблю. С этими словами адмирал снял свое оружие и бросил его в море. Однако красивая легенда обрастает массой домыслов, например о том, что адмирал якобы переломил саблю через колено или что позже она была выловлена из воды и возвращена Колчаку. Вызывает некоторые сомнения и упоминание о благородстве японцев, противопоставленных Совдепу: ведь наградное оружие Александр Васильевич получил уже после возвращения из плена. Георгиевское Оружие все же вернулось к нему, но в виде кортика, поднесенного адмиралу Союзом офицеров Армии и Флота.
После всего случившегося Колчак послал телеграмму Керенскому, где, вкратце изложив обстановку, сообщил о невозможности продолжать службу в такой обстановке, и передал командование контр-адмиралу В.К. Лукину. В ответной телеграмме министр-председатель А.Ф. Керенский в резких словах отчитал команды кораблей за их «враждебные Революции и Родине» действия и приказал Колчаку и Смирнову прибыть для доклада в Петроград.
Выслушав обоих, члены Временного Правительства отпустили их, не приняв никакого решения. Но для себя А.В. Колчак решил, что командовать флотом он больше не будет. Вскоре адмирал получил приглашение от морской группы американской военной миссии в России побывать в Соединенных Штатах с целью обмена опытом в области минного дела и возможного участия в операциях американского флота. Помимо желания ознакомиться с новинками военной техники у Колчака была и тайная мысль продолжить борьбу на другом фронте, коль скоро его лишили возможности воевать за свою Родину в рядах ее солдат.
Кроме Колчака и Смирнова в состав «Русской морской комиссии в Американском флоте» вошли еще четыре офицера; адъютантом адмирала стал лейтенант Вадим Степанович Макаров, сын погибшего в 1904 году адмирала C.О. Макарова. Комиссия выехала из Петрограда 27 июля. По дороге в Америку она побывала в Лондоне, где Колчак встретился с русским послом К.Д. Набоковым и Первым Лордом Адмиралтейства адмиралом Д.Р. Джеллико, проконсультировав последнего по вопросам применения минного оружия. В Соединенные Штаты члены миссии прибыли 10 сентября. Однако, ознакомившись с американским флотом, выступить в войне на стороне Соединенных Штатов адмирал не счел нужным, убедившись, что «Америка ведет войну только с чисто своей национальной точки зрения – ради рекламы».
После получения из России известий об Октябрьском перевороте члены комиссии решили немедленно ехать на родину. В первой половине ноября моряки прибыли в Иокогаму, где Колчак распустил комиссию (нужно отметить, что впоследствии большинство ее членов встало под знамена белых), сам же задержался в Японии для выяснения обстановки.
Узнав за границей о событиях октября 1917 г., а затем о сепаратном Брестском мире, Колчак принял решение поступить на службу в английский флот. По предложению британского правительства он выехал на Месопотамский фронт. Однако по дороге, будучи в Шанхае, Колчак получил телеграмму от русского посланника в Пекине князя Н.А. Кудашева с просьбой прибыть к нему по очень важному делу. Первоначально адмирал ответил отказом, считая себя связанным обязательствами перед англичанами. Но в начале марта, во время стоянки в Сингапуре, выехать в Пекин Колчаку рекомендовал уже Разведывательный отдел английского Генерального Штаба, и в конце месяца Александр Васильевич встретился с Кудашевым, который предложил ему заняться формированием антибольшевистских вооруженных подразделений в полосе отчуждения Китайской Восточной железной дороги. На это Колчак сразу же согласился, увидев реальную возможность послужить Родине.
...Но прежде, чем переходить к рассказу об участии А.В. Колчака в Белом движении, необходимо сказать несколько слов о человеке, сыгравшем весьма значительную роль в жизни адмирала – Анне Васильевне Тимиревой. Познакомился с ней Александр Васильевич в начале 1915 года. Анна Васильевна была супругой капитана 1-го ранга С.Н. Тимирева, бывшего в тот период флаг-капитаном по распорядительной части Штаба Балтийского флота. Во время Гражданской войны, с ноября 1918 по июль 1919 года, Тимирев командовал Морскими Силами Дальнего Востока, подчиненными Верховному Правителю адмиралу Колчаку, а скончался в 1932 году в Шанхае. Его бывшей жене довелось пережить его на 43 года...
Первоначально Колчаки и Тимиревы дружили домами, Анна Васильевна была в хороших отношениях с женой Колчака – Софией Федоровной. Позже дружба между Колчаком и Тимиревой переросла в нежную и пламенную любовь, которую оба сохранили до самой смерти. Анна Васильевна вспоминала на склоне лет о первом впечатлении, которое произвела на нее встреча с А.В. Колчаком: «Не заметить Александра Васильевича было нельзя – где бы он ни был, он всегда был центром. Он прекрасно рассказывал, и, о чем бы ни говорил – даже о прочитанной книге, - оставалось впечатление, что все это им пережито. […] Он входил – и все кругом делалось как праздник; как он любил это слово!».
Когда союзники предали Верховного Правителя и он был арестован, Анна Васильевна добровольно пошла в заключение вслед за ним. После того, как Колчак был убит большевиками, она еще более полугода находилась в заключении, а после недолгого пребывания на свободе, еще через полгода, была арестована вторично. Начались ее хождения по мукам в самом буквальном смысле слова. Реабилитирована Анна Васильевна была лишь в 1960 году, а скончалась она 15 лет спустя в Москве.
Верховный Правитель
Продолжим жизнеописание нашего героя. Сначала он был введен в состав правления Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), которое возглавлял генерал Д.Л. Хорват, объявивший себя временным Верховным Российским правителем. Колчак попытался объединить в этом районе все антибольшевистские вооруженные формирования, но эта деятельность оказалась неудачной. Не сработавшись с Хорватом, Колчак решил поехать в Токио, дабы решить вопросы о дальнейших совместных действиях с начальником японского Генерального Штаба.
В Японии к Колчаку присоединилась и А.В. Тимирева. В «стране восходящего солнца» они пробыли вплоть до осени 1918 г. Важную роль в этот период для Колчака сыграла встреча с английским генералом А. Ноксом, возглавлявшим «Русский отдел» британского военного министерства. Нокс сообщил адмиралу, что Англия готова оказать помощь в воссоздании русской армии в Сибири. Колчак, в свою очередь, составил для Нокса подробный доклад, в котором описывал политическую и военную ситуацию на Востоке России. После этого английский генерал написал в одном из докладов в Лондон: «...нет никакого сомнения в том, что он (Колчак. – Н. К.) является лучшим русским для осуществления наших целей на Дальнем Востоке», что стало для различных советских, да и некоторых современных историков поводом утверждать, что с этого момента адмирал стал действовать по указке англичан. Но этому нет никаких реальных доказательств, и речь может идти лишь о видах британской дипломатии на Колчака и взаимовлиянии Колчака и Нокса.
Из Японии Колчак отправился в Россию, имея намерения пробраться на Юг России, где уже активно действовала Добровольческая армия. Кроме того, его семья находилась в Севастополе. 7 ноября 1918 г. он вступил в должность военного и морского министра Временного Всероссийского правительства (Директории).
В условиях острого военно-политического кризиса на территориях, вызванного Гражданской войной, контролируемых Временным Всероссийским правительством, а также чехословацкими войсками, 18 ноября 1918 г. А.В. Колчак принял в свои руки всю полноту государственной и военной власти. В историографии события, произошедшие в Омске в ноябре 1918 г. принято называть переворотом. Отношение адмирала к этим событиям хорошо охарактеризовал современный историк А.С. Кручинин: «…не стоит представлять адмирала сторонником военного переворота и диктатуры во что бы то ни стало: к данному вопросу он подходил скорее прагматически – облегчает или осложняет существующая власть главную задачу борьбы с большевиками». Указом Совета министров он был произведен в адмиралы. Отдельным постановлением правительства ему было присвоено звание Верховного правителя и он был временно наделен верховной государственной властью. В тот же день он вступил в верховное командование всеми сухопутными и морскими силами России.
В период его правления белые провели успешную Пермскую операцию, закончившуюся взятием города в декабре 1918 г., начали большое наступление в направлении Волги весной 1919 г., в ходе которого овладели Уфой, Стерлитамаком, Орском, Бугульмой, Бирском и рядом других городов. 20 апреля 1919 г. за взятие Перми Георгиевская Дума при Штабе Сибирской Армии поднесла адмиралу Орден Святого Георгия III-й степени.
Однако это наступление вскоре было остановлено контрударом Южной группы войск Восточного фронта под командованием М.В. Фрунзе, и армии А.В. Колчака начали отход на восток. Попытки остановить красных под Уфой и Челябинском не увенчались успехом. Более удачной оказалась операция белых в сентябре 1919 г., когда им удалось отбросить противника за реку Тобол и вновь захватить Тобольск. Но этот успех оказался непрочным, после контрнаступления Красной армии белым вновь пришлось отступать. В этих условиях адмирал А.В. Колчак попытался заставить своих генералов превратить Омск в «неприступную крепость», но войска в большинстве своем оказались небоеспособными. Начался Великий Сибирский Ледяной поход (такое официальное название принято для обозначения отступления Восточного фронта армии Колчака на восток зимой 1920 года). В ходе него в тяжелейших условиях сибирской зимы был совершен беспримерный по протяженности, почти 2000-километровый конно-пеший переход от Барнаула, Новониколаевска и Красноярска доЧиты).
Последнее совещание под председательством А.В. Колчака состоялось в Новониколаевске. На нем в ходе обсуждения возникли два плана. Согласно первому из них, необходимо было сосредоточить войска в районе, обозначенном районом Новониколаевск — Томск — Тайга, и затем вновь начать наступление на запад. Второй план предусматривал вариант направиться южнее, на Алтай и Туркестан, на соединение с частями А.И. Дутова и Б.В. Анненкова. Опираясь на Монголию и Китай, как тыловые базы, с весны 1920 г. войска под командованием Колчака предполагали снова включиться в борьбу с большевиками. Верховный правитель остановился на первом варианте. Однако и он оказался нереален.
Вскоре, в условиях всеобщего отступления белых, эшелон адмирала А.В. Колчака вместе с золотым запасом был заблокирован в Нижнеудинске. В это время в Иркутске, где находилось эвакуированное из Омска правительство, началось антиколчаковское восстание, организованное эсеро-меньшевистским «Политцентром». Получив сообщение от членов своего правительства о том, что они начали с восставшими переговоры о фактической капитуляции и настаивают на отречении от власти Верховного правителя, А.В. Колчак 4 января 1920 г. добровольно сложил с себя полномочия в пользу генерала А.И. Деникина. Чехословацкое командование предложило в такой обстановке взять адмирала и правительственную казну под свою охрану, на что А.В. Колчак согласился. Однако на станции Иннокентьевской под Иркутском, находившейся в руках эсеро-меньшевистских сил, он вместе с бывшим председателем Совета Министров В.Н. Пепеляевым и рядом офицеров и приближенных лиц был передан командованием союзных войск городским властям. Генерал Жанен просто-напросто предал Александра Васильевича, заявив: «Мы психологически не можем принять на себя ответственность за безопасность следования адмирала... После того, как я предлагал ему передать золотой запас под мою личную ответственность и он отказал мне в доверии, я ничего уже не могу сделать».
Плен и смерть
Адмирала поместили в тюремную камеру и представители Политцентра начали следствие по его делу. С 20 января по 6 февраля Колчака допрашивали члены следственной комиссии, назначенной Политцентром. Всего прошло девять заседаний. Реальных обвинений Колчаку члены комиссии выдвинуть не могли, и значительная часть протоколов посвящена выяснению обстоятельств дореволюционной биографии Колчака; лишь в самом конце вопросы стали касаться карательных операций и репрессий, проводившихся в период возглавления Колчаком Всероссийского Правительства. Опубликованные в СССР в 1925 году протоколы допроса, уже начиная с 1930-х годов, стали изыматься из библиотек и оказались практически недоступными читателям: даже «отредактированные» и, как доказано сейчас, искаженные, они не могли скрыть благородный облик адмирала, невольно показывая его вовсе не таким, как требовала советская пропаганда и верно служившая ей историография.
Впоследствии Колчака передали большевикам, захватившим власть в Иркутске. Долгое время считалось, что вопрос об убийстве Колчака был в спешном порядке решен Иркутским Ревкомом, так как к Иркутску в тот момент приближались белые войска под командованием сменившего Каппеля генерала С.Н. Войцеховского. Но сегодня можно считать практически доказанным, что убит без суда Колчак был по распоряжению лично Ленина, который в записке заместителю Председателя Реввоенсовета Республики М. Склянскому распорядился послать председателю Реввоенсовета 5-й армии И.Н. Смирнову шифровку следующего содержания: «Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму, что местные власти до нашего прихода поступали так и так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске». Записка эта не имеет даты, однако сопоставление ее текста с текстами других документов и с биографической хроникой жизни Ленина позволило датировать ее двадцатыми числами января.
По самой распространенной версии, 7 февраля адмирал Александр Васильевич Колчак и Виктор Николаевич Пепеляев были убиты около устья реки Ушаковки при впадении ее в Ангару. Существуют, впрочем, и свидетельства в пользу того, что убийство было совершено либо в тюремных камерах, либо во дворе тюрьмы. По свидетельству участников убийства, перед смертью Колчак вел себя мужественно, не позволил завязать себе глаза. Тела убитых были опущены в вырубленную во льду Ангары прорубь напротив Знаменского монастыря.
В 1999 году на месте гибели А.В. Колчака и В.Н. Пепеляева был установлен памятный крест, а через пять лет в сквере около Знаменского монастыря был торжественно открыт памятник А.В. Колчаку работы скульптора В.М. Клыкова. В настоящее время мемориальные доски, посвященные Колчаку установлены в Омске, Санкт-Петербурге (в помещении музея Морского корпуса Петра Великого - Санкт-Петербургского Военно-Морского института), Иркутске и Екатеринбурге. За последние полтора десятка лет память адмирала Колчака достаточно активно увековечивается в России: выходят книги и статьи, рассказывающие о его жизни, ставятся спектакли, создаются художественные полотна, посвященные жизни Адмирала. Правда, некоторые инициативы по увековечиванию памяти Колчака, на наш взгляд, могут вызвать недоумение. Так, в действующем иркутском следственном изоляторе планируется открыть «камеру-музей» с экспозицией, повествующей о последних днях жизни Колчака.
В 1999 г. военным судом Забайкальского военного округа рассматривался вопрос о реабилитации адмирала Колчака в соответствии с Законом РФ «О реабилитации жертв политических репрессий». Определением суда А.В. Колчак был признан не подлежащим реабилитации. В настоящее время Генеральная прокуратура совместно с прокуратурой Омской области вновь изучает вопрос о реабилитации Адмирала. Между тем, по словам историка С.В. Дрокова, «обвинительное заключение "по делу самозваного и мятежного правительства Колчака и их вдохновителей" являлось в большей степени эмоциональным политическим сочинением, нежели судебным документом. Оно обвиняло весь общественный строй, политическую и экономическую системы, сложившиеся к началу 1920 г. в Сибири. Аргументация выдвинутых обвинений для юрисдикции составлена на источниках третьего порядка: одном из вариантов стенографической записи (не протоколов) допросов А.В. Колчака и в 10% предварительных следственных материалов». Более того, Иркутский Ревком, формально по инициативе которого были убиты Колчак и Пепеляев, к следствию никакого отношения не имел: оно велось земско-эсеро-меньшевистским Политическим центром. Проблема правомерности реабилитации Колчака (и других участников Белого движения) современными органами судебной власти этически весьма сложная. Но очевидно, что обвинения в «продажности и измене» России, выдвинутые в 1920 году, не имеют под собой никаких реальных оснований.
Заключение
Современники Колчака и историки, изучавшие его биографию, приводят самые разные, зачастую, диаметрально противоположные оценки Александра Васильевича Колчака. Достаточно типичной оценкой деятельности Колчака в период Гражданской войны является свидетельство генерал-лейтенанта Д.В. Филатьева, недолгое время занимавшего должность помощника Верховного правителя по хозяйственной части, а затем уехавшего в командировку во Францию и не вернувшегося оттуда. «Преклоняясь перед рыцарским образом адмирала Колчака, я отнюдь не собираюсь его канонизировать и находить бесспорным все, что он делал как Верховный Правитель.
…не вина Колчака, если он — выдающийся моряк — оказался совсем несведущим в военно-сухопутном деле и вынужден был слушать советы других, которые оказались не на высоте задачи. Не его также вина, что на его плечи свалилось огромнейшее дело, требовавшее большого и всестороннего опыта по гражданскому управлению, какового опыта у него быть не могло и не оказалось у его помощников, которые уже стояли у власти до него. Он не искал власти, она сама к нему пришла вследствие ореола, которым было окружено его имя задолго до того, что он случайно оказался в Омске в момент избрания диктатора. Трагедия Колчака, а вместе с тем и трагедия России явилась результатом чрезвычайно сложной и запутанной обстановки и совокупности самых разнородных сил, тянувших общее дело в разные стороны». На наш взгляд, данный подход является чересчур упрощенным.
Более глубоко личность Колчака охарактеризовал современный историк А.С. Кручинин. «Трагедия, загадка или, если угодно, злой рок Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего определялись, кажется, отнюдь не недостатком каких-либо качеств, требующихся для выполнения его работы. Александр Васильевич Колчак вовсе не был слабой безвольною пешкой в чужих руках; или лихим моряком, "умеющим управлять кораблем, но не армией": или прекраснодушным идеалистом, самозабвенно возводившим воздушные замки над залитыми кровью и грязью полями Гражданской войны. Адмирал был человеком волевым, упорно стремящимся провести в жизнь свои решения, с широким кругозором и мощным интеллектом, военачальником, выбиравшим обоснованные и во многом рациональные пути, – и именно поэтому [курсив автора – Н.К.], когда обстановка оказывалась более сложной, а военное счастье изменяло, – удары оказывались, должно быть, слишком сильными и вызывали моральное перенапряжение и чрезмерно эмоциональную реакцию Верховного».
Подводя итоги, необходимо отметить, что, несмотря на обилие литературы и опубликованных источников, биография А.В. Колчака (особенно в период Гражданской войны) еще нуждается в серьезном изучении и осмыслении.
