Архиепископ БЕЛЬГИЙСКИЙ и БРЮССЕЛЬСКИЙ ВАСИЛИЙ (В.А. Кривошеин)[attachment=1][attachment=2]
НАВСЕГДА С РОССИЕЙ. Несколько лет тому назад я была в Брюсселе и брала интервью у архиепископа Брюссельского и Бельгийского Симона (Ишунина). В его кабинете висят портреты предшественников, в разные годы возглавлявшие эту кафедру. Среди них и портрет Владыки Василия (Кривошеина). Судьба его, пастырское и литературное наследие настолько интересны, что сегодня в России многие обращаются к его опыту.
Мы представляем здесь редкую возможность познакомиться с воспоминаниями Владыки Василия (в миру Всеволод Кривошеин). Они написаны совсем молодым человеком, в те смутные и тревожные годы ему было около девятнадцати лет. Он родился в Петербурге 19 июня 1900 года в семье А.В. Кривошеина, Министра земледелия и землеустройства, в правительстве Государя императора Николая II. Февральская революция застала Всеволода студентом филологического факультета Петроградского университета. Эти события, очевидцем которых он стал, потрясли его. Трое из его старших братьев уже были в действующей армии. Переехав вскоре в Москву, Всеволод решает перебраться на юг, перейти фронт и вступить в ряды Добровольческой армии. " Все в советском строе стало мне к тому времени неприемлемым и отвратным, и вместе с тем я осознал, что для меня нет в нем места. Я не в силах был сидеть сложа руки", - пишет он. Интересен рассказ молодого Всеволода, что перед дорогой его тетушка надела на него нательный образок великомученицы Варвары. Тогда еще будущий монах по своей малоцерковности не знал, что Великомученица Варвара спасает от неожиданной и насильственной смерти, и тем не менее он молился ей всю дорогу как умел. С Божией помощью он уходил от, казалось, неминуемой смерти. Бог спасал его много раз от расстрелов, тюрьмы, ран и стихии. Поражение Деникина, Врангеля и Колчака привело к исходу Белой армии с юга России. Всеволод отступал вместе со всеми, из Новороссийска он прибыл в Каир, а потом в середине 1920 года в Константинополь. В начале 1921 года он оказывается в Париже со всеми оставшимися в живых членами своей семьи. Здесь он поступает в Сорбонну и одновременно принимает участие в съездах православной молодежи. В 1924 году он записывается студентом в только что основанный митрополитом Евлогием Свято- Сергиевский Богословский институт , а через несколько месяцев Всеволод едет с группой студентов на экскурсию на Афон. Это посещение настолько потрясает его, что он решает остаться здесь навсегда. На Святой Горе он проводит более двадцати лет и здесь же принимает постриг. Потом будет Оксфорд, Бельгия и опять Россия.
Удивительный путь прошел Архиепископ Василий (Кривошеин), от студентапатриота, с нательным образом великомученицы Варвары, до известнейшего архипастыря, доктора богословия, знаменитейшего патролога, написавшего фундаментальные труды об аскетическом и догматическом учении святителя Григория Паламы и преподобного Симеона Нового Богослова.
Первым его послушанием на Афоне была работа в мастерской отца Матфея по починке облачения, а следующим - за два года выучить греческий язык в совершенстве. Он выучил современный греческий и древнегреческий и владел ими в совершенстве, не хуже чем русским, французским и английским. Вскоре молодого монаха назначили монастырским секретарем-грамматиком, в обязанности, которого входила переписка с афонским Кинодом, Вселенской Патриархией и греческими правительственными учреждениями. Затем монах Василий стал членом монастырского Совета и его почти ежегодно посылали вторым чрезвычайным представителем русского Пантелеимонова монастыря на общеафонские собрания двадцати монастырей, где решались и обсуждались наиболее важные святогорские вопросы. С 1942 года он становиться постоянным представителем монастыря в Киноте (Афонском парламенте), а в 1944-45 годах и членом Эпистафии (Афонского административного округа). Надо сказать, что то были десятилетия, далеко не лучшие для Святой Горы. Если в 1925 году, когда Всеволод Кривошеин попал на Афон вместе с архимандритом Софроний (Сахаровым), братии в русском монастыре насчитывалось 550 человек, то в 1947 году было только 180. Одна из серьезных причин такого сокращения - это ограничительные меры греческих властей против приезда иностранцев на Афон, распространившиеся и на русских эмигрантов. Монах Василий как монастырский секретарь и представитель в Киноте многие годы боролся против таких ограничений. Понятно, что это вызвало недовольство у лиц, враждебных русскому монашеству на Афоне, а потому в сентябре 1947 года отец Василий вынужден был оставить Святую Гору. Прошло тридцать лет, и он опять ступил на эту благословенную землю, но уже как архипастырь Русской Православной Церкви.
По приезде в Оксфорд о. Василий был рукоположен в иеромонаха; а в 1959 году состоялась в Лондоне его хиротония и он был назначен епископом на бельгийскую кафедру Московской Патриархии.
Как- то в семидесятые годы, в Пюхтицком Успенском женском монастыре, игумен Серафим с Афона вспоминал с огромной теплотой о последнем приезде владыки Василия на Святую Гору: " Дел у меня в монастыре, как говорится, непочатый край. С утра до вечера хожу, хлопочу. И владыка Василий целыми днями за мной ходил и, очень часто просил поисповедовать его, а я даже удивлялся этому. Видно, святое место обострило духовное зрение человека, чувствовавшего приближение Вечности, и он старался очистить душу от всех нераскаянных грехов". Как тут не вспомнить слова покойного митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая об огромном опыте духовного делания Архиепископа Василия (Кривошеина). Действительно, только представить какой непростой путь он прошел, сколько испытаний выпало на его долю, в какие тяжелые обстоятельства на грани физической смерти ставила его жизнь, а Бог был всегда рядом и спасал его!
Многие кто знали Владыку по жизни, особо подчеркивают, что он никого никогда не осуждал. Но и с несправедливостью смиряться не хотел - тут его голос звучал громко и отчетливо. Историки религиоведы знают, какую большую роль сыграли его выступления накануне Поместного Собора Русской Православной Церкви в 1971 году. Голос Бельгийского Архиепископа был одним из немногих, прозвучавших в пользу тайного голосования при избрании будущего Патриарха Пимена.
В продолжение воспоминаний о Гражданской войне, мы приводим несколько писем, послушника, инока, монаха Василия к своим близким. Счастье, что эти свидетельства его жизни на Афоне дошли до наших дней и были тоже спасены Богом. Для нас они говорят о многом, не только о трудностях монашеской жизни, но и об огромной любви и привязанности к людям. Но главное, что его жизненный путь освещала вера, которую он в своем научном труде "Преподобный Симеон Новый Богослов" назвал "жемчужиной несравненной ценности".
В одном из некрологов было написано, что кончина Владыки Василия на родной земле видится как явный знак Божьего благословения за длинную, трудную и многострадальную жизнь архипастыря и богослова в служении Русской Церкви и в свидетельстве правды Христовой. Отпевали Владыку в Преображенском соборе в Ленинграде, где когда-то его младенцем крестили. Похоронен он на Серафимовском кладбище, как он часто говорил " в городе на Неве", а теперь вновь как при его рождении Санкт- Петербурге. Н.И.Ставицкая (текст приводится в сокращении, газета "Православная Москва")
============================================================
Архиепископ Бельгийский и Брюссельский Василий (Кривошеин) Эти воспоминания подписаны В.А.Кривошеин (Всеволод Александрович
Кривошеин), Владыка ставил сознательно свое мирское имя под теми
воспоминаниями, которые относились к разряду "мирских", или
"светско-гражданских". В тексте сохранены особенности авторской
орфографии и стиля.
"СПАСЕННЫЙ БОГОМ" Предисловие
Писать о событиях полувековой давности - дело нелегкое. Как ни
ярко запечатлелись в сознании действительно потрясающие события и
переживания грозной эпохи революции и гражданской войны в России -
все, что я лично пережил, видел и слышал, - время многое вырвало из
памяти, особенно имена и даты. Да и сами переживания, чувства тех
времен невольно окрашиваются тем, что мне пришлось испытать
впоследствии в течение долгой жизни. Я это хорошо понимаю и, тем не
менее, пишу эти воспоминания, как ни далеко и, казалось бы, даже чуждо
описываемое в них прошлое, которое так различно со всей моей настоящей
жизнью, с ее духовными и интеллектуальными интересами. Пишу потому,
что не могу не писать. Хочется высказаться ведь прошлое все ж таки
живо, да и мне пришлось многое пережить, а поэтому есть, о чем
рассказать. Не в смысле, конечно, большой истории, - я был слишком
молод и слишком незначительно было мое тогдашнее положение, чтобы я
мог быть деятелем исторических событий. Но то, что я лично видел и
слышал и что испытал, - это я постараюсь рассказать, может быть не
достаточно объективно, но правдиво и до конца искренне, ничего не
замалчивая, даже если это не всем понравится. Я хочу рассказать о
феврале 1917 года в Петрограде, о начале революции и о кульминационном
моменте гражданской войны в России осенью 1919 года по обе стороны
фронта. Рассказать, как Бог неоднократно спасал меня от, казалось бы,
неминуемой смерти.
Единственное, что я счел возможным добавить к этим "Воспоминаниям"
- это ряд примечаний, преимущественно исторического характера. Они
уясняют обстановку описываемых мною событий и делают более понятным
мой рассказ.
Книгу В.А. Кривошеина "СПАСЕННЫЙ БОГОМ" в электронном виде можно найти в интернете, например, через поисковую систему www.nigma.ru.
[attachment=3]
АРХИЕПИСКОП БРЮССЕЛЬСКИЙ И БЕЛЬГИЙСКИЙ ВАСИЛИЙ (КРИВОШЕИН): БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК Владыка Василий (в миру Всеволод Александрович Кривошеин) родился 30 июля 1900 г . в Санкт-Петербурге. Будучи сыном министра Александра Васильевича Кривошеина, он учился на факультетах своего родного города и в Москве .
Его сочувственное на первых порах отношение к февральской революции 1917 года приводит его в Белую Армию в 1919-м, но, отмороженные руки и нога заставляют его эвакуироваться во Францию в 1920-м. Там он завершает свое обучение на филологическом факультете Сорбонны, не переставая при этом участвовать в русском молодежном движении. Его жизнь, однако, резко меняется после паломничества в 1925 г . на Святую Гору Афон и он решает принять монашество.
Монашеские обеты были им даны с наречением имени Василий в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре. Там он проникается афонским духом под руководством великих старцев той эпохи. Будучи полиглотом и эрудитом, он быстро переходит к административным послушаниям в своей общине: став секретарем, затем членом монастырского совета, он в 1942-45 гг. представляет его в «парламенте» и, в 1944-45 гг. в «правительстве» Святой Горы. Одновременно он посвящает себя изучению православного богословия, особенно патристике (в 1936 г . выходит в свет его исследование о св. Григории Паламе, которое становится «классическим» в этой области).
Тем не менее, после II Мировой Войны политический контекст греческой гражданской войны заставляет множество русских монахов оставить Афон. Тот же удел в 1947 г . постиг и о. Василия, после 22 лет, проведенных им на Святой Горе.
Приняв приглашение быть одним из редакторов «Словаря греческого патристического языка», издававшегося в Оксфордском Университете, о. Василий остается в этом городе, где его позднее рукопологают в сан иеромонаха (в юрисдикции Московского Патриархата) 22 мая 1951 г .
Российское православие в эмиграции представляло собой разделение на три независимых и противостоящих друг другу группы или «юрисдикции»: Зарубежный Синод, связанный с крайним традиционализмом, обусловленным политическим, культурным и духовным наследием прежнего режима; Архиепископия Западной Европы, политически нейтральная и весьма плодовитая в плане богословия, перешедшая в подчинение Константинопольского Патриархата; и Московский Патриархат, в ту эпоху в значительной степени находившийся под контролем советских властей. Именно с последним и связал свою судьбу отец Василий, желавший оставаться в общении с Матерью-Церковью и прямой связи с Россией и ее народом.
В Оксфорде иеромонах Василий продолжил свои исследования, публикуя статьи в британских, французских, немецких, итальянских или греческих научных журналах, участвуя в международных конгрессах по патрологии, византинистике и догматическому богословию. Важнейшим творением во время его пребывания в Великобритании стало критическое издание писаний преподобного Симеона Нового Богослова, византийского мистика XI века. Эта работа, на которую у него ушло несколько лет, была издана в 1963-65 гг. в знаменитом патристическом собрании «Sources Chretiennes». Блестяще увенчать ее ему удалось уже в 1980 г . изданием биографии преп. Симеона.
Возведенный в сан архимандрита в 1957 г ., владыка Василий был вскоре призван Церковью к епископскому служению. По избрании его епископом Волоколамским 26 мая 1958 г ., он посвящается в Лондоне 14 июня 1959 г . и назначается викарием патриаршего экзарха Западной Европы (с местопребыванием в Париже). В своей речи на интронизации, новопоставленный епископ произнес:
«Я счастлив принадлежать к Русской Православной Церкви, Московской Патриархии, Церкви исповедников веры Христовой, высоко держащей яркий светоч Святого Православия. […] Верю, что наше пребывание в Западной Европе не есть нечто случайное, но определено Промыслом Божиим, и что на всех нас возложена задача свидетельствовать пред народами Запада об истине православной веры, распространять ее в инославной среде, содействовать созданию и укреплению Западного Православия с конечной целью воссоединения всего христианского мира во Едину, Святую, Кафолическую и Апостольскую Церковь».
Отныне его постоянной заботой станет свидетельство о Вселенском Православии и русской культуре.
Епископу Василию, однако, не пришлось надолго задержаться в Париже. В 1960 г . уже предполагалось, что он займет место недавно скончавшегося бельгийского епархиального архиерея - митрополита Александра (Немоловского). По своем назначении в Брюссель 31 мая 1960 г ., владыка Василий прибыл в бельгийскую столицу 12 июля того же года. Немного спустя, он совершает поездку в Россию, где 21 июля 1960 г . его возводят в сан архиепископа.
Епархия Московского Патриархата в Бельгии произошла от старейшего в стране православного храма святителя Николая Чудотворца, основанного в Брюсселе в 1862 г . После прибытия в Бельгию первого православного епископа в 1929 г ., храм получил статус «кафедрального собора», а Брюссель стал «кафедральным» городом православного архиерея. Бельгийское государство утвердило сложившееся положение: королевский указ 1937 г . признал за епархией статус «общественно-полезного учреждения», а за ее главой титул «русского православного архиепископа Брюссельского и Бельгийского».
С назначением владыки Василия в Брюссель, бельгийская православная епископская кафедра приобрела значительный вес. Действительно, как писал «Вестник русского западноевропейского патриаршего экзархата»:
«Новый епископ занимает в русской иерархии особое положение. Известный благодаря своим знаниям патрологии, он столь же хорошо знаком с греческим Востоком. […] Его лично знают многие иерархи, включая Вселенского патриарха Афинагора и патриарха Александрийского Христофора. […] Русская Церковь приобрела, таким образом, нового епископа-богослова.
Именно так, с самого своего назначения, роль архиепископа Василия была ясно определена: «иерарх-богослов» представлял Московский Патриархат на четырех Всеправославных консультациях (на Родосе в 1961, 1963 и 1964 гг., в Шамбези в 1968 г.); он участвовал в богословском диалоге с англиканами и старокатоликами (в Вене, 1965 г .), в работе Всемирного Совета Церквей (на ассамблеях в Монреале в 1963-м, и в Упсале в 1968 г .), а также принимал участие в 25-летнем юбилее монашеской общины Тезэ (28-29 августа 1965 г .). Он являлся участником ежегодных богословских коллоквиумов католического Шеветоньского монастыря, а также «литургических недель» Свято-Сергиевского православного богословского института. Разумеется, владыка Василий участвовал и в различных архиерейских встречах Московской Патриархии в России. Во время одной из них, 14 октября 1964 г ., ему была торжественно присуждена степень доктора богословия Духовной Академии его родного города.
Будучи человеком высокой культуры, архиепископ Василий обладал при этом, по отзывам его современников, «исключительной верностью Православию». Оставаясь в то же время весьма открытым, он был «одним из тех редких людей, которые понимали, что служение Церкви должно осуществляться в любых исторических условиях, безо всякой подчиненности им или принятия всего как данности».
Именно он положил основание православным общинам Бельгии, использующим местные языки (французский и нидерландский). В то время как первые эмигранты стремились к сохранению языковой и культурной самобытности, новому поколению – детям, рожденным в смешанных семьях и обращенным в православие европейцам – местные языки стали необходимы для выражения веры. Поэтому 19 мая 1963 г . владыка Василий освятил первую часовню для франкоговорящих верующих в Брюсселе. Вслед за этим, в 1960-1970 гг., появились и другие «западные» общины, среди которых следует упомянуть небольшой монастырь для фламано-говорящих на бельгийском побережье.
Шестидесятые годы были также отмечены назначением викарного епископа Бельгийской архиепископии для Голландии. Тогда же было предложено расширить титул архиепископии за счет введения в него упоминания о Голландии, однако от этой идеи отказались, «дабы не нарушить закона об историческом старшинстве Бельгийской архиепископии». От этого область пастырского окормления владыки Василия над Голладнской епархией нисколько не умалилась, а его юрисдикция распространилась практически по всему «Бенилюксу».
Говоря о границах ответственности Брюссельской архиепископии, следует также упомянуть и о «межправославных» связях, главным образом с бельгийской греческой общиной (значительно возросшей в ходе экономической эмиграции 50-х гг.). Если поначалу греки посещали русские храмы, то вскоре ими были созданы собственные приходы, объединившиеся в епархию в 1969 г. При этом взаимоотношения между диаспорами продолжали оставаться братскими.
Важным моментом в межправославных отношениях в Бельгии, в котором участвовал владыка Василий, стал конгресс, проходивший 27, 28 и 29 октября 1972 г . в аббатстве Сан-Тронд де Маль (близ Брюгге). Более 150 человек, прибывших из Бельгии и окрестных стран, собрались на эту первую встречу православных. Второй подобный конгресс был организован в 1977 г . в Натойе. Архиепископ Василий участвовал также и в V-м Западноевропейском православном конгрессе, проходившем в Генте в 1983 г .
В архиепископии не забывали и об экуменических связях. Помимо богословских встреч они, в частности, конкретно выражались в период «Недели молитв о христианском единстве». Так, в 1970 г . владыкой Василием, совместно с его духовенством, была отслужена православная вечерня в Кукельбергской базилике (в Брюсселе). В том же году он принял участие в создании «Брюссельского межцерковного комитета» - межхристианского столичного органа, в который входили католики, протестанты, англикане и православные. Твердый в исповедании православной веры, но и открытый к христианскому Западу, русский архиепископ был также связан узами дружбы с католическими иерархами, в частности, с кардиналом Суененсом и апостолическими нунциями в Бельгии. В качестве официального представителя Русской Церкви он дважды участвовал во встречах с папой Иоанном-Павлом II (в Париже в 1980-м и в Мехелене в 1985 г .). Незадолго до этого последнего визита владыка Василий имел радость видеть Православную Церковь признанной бельгийским государством, как были признаны ранее католичество, протестантизм, англиканство, иудаизм и ислам.
В международном плане архиепископ также совершил ряд важных визитов: в 1977 г . владыка Василий (участвовавший в 1963 г . в венецианских празднествах, посвященных тысячелетию Горы Афон) смог вернуться на Святую Гору и вновь увидеть русский Свято-Пантелеимонов монастырь, который он оставил в 1947 г . Еще раз ему суждено было посетить Грецию в 1979 г ., куда он, как представитель Русской Церкви, прибыл на 1600-летие преставления святителя Василия Великого. Ранее, в 1966 г ., по приглашению Иерусалимского патриарха, он совершил паломничество на Святую Землю, где имел возможность служить литургию на Гробе Господнем в Гефсимании, освящать «воды» Иордана, посетить Иудейскую пустыню, Вифанию и Вифлеем. В то же время владыка с радостью посещал и Россию: вслед за своей первой поездкой в 1956 г ., он был там еще около двадцати раз. На родине он участвовал в богослужениях, посещал храмы и монастыри, памятники истории и древнерусского искусства. Он ценил контакты с верующими соотечественниками, для которых он был связующим звеном между ушедшей и настоящей Россией, между русскими, Россией и эмиграцией. Его происхождение, равно как и его выступления в защиту свободы, обеспечили ему определенную популярность и среди русских диссидентов, для которых он являлся «примером». Его влияние было, быть может, даже большим на родине, чем в эмиграции, где большинство – при всем уважении к нему лично – сторонилось Московской Патриархии, как «заложницы советской власти».
Отношение к владыке Василию не было однозначным в разных кругах: в то время как на Западе кто-то считал его «красным» по причине его принадлежности к Московскому Патриархату, в Советском Союзе его побаивались как «опасного белоэмигранта», который был «себе на уме» в том, что ему представлялось «полезным» для Русской Церкви. Так, во время консультации архиереев и Поместного собора Русской Церкви 28 мая – 2 июня 1971 г. (избравшего патриарха Пимена и снявшего анафемы со старообрядцев), архиепископ Василий оказался единственным, кто заявил о необходимости тайного голосования в целях придания законности процедуре. Он равно обличал и Устав о приходских советах, принятый в 1961 г ., который был, по его мнению, антиканоничным и разрушительным для Церкви. Он также публично выступал против высылки из СССР писателя Солженицына в 1974 г ., против ареста в 1980 г . священников-диссидентов Димитрия Дудко и Глеба Якунина, или, что весьма для него характерно, против нарушения прав верующих в СССР.
В эпоху великих трудностей Православной Церкви в Советском Союзе эти действия владыки Василия являли его искреннюю привязанность к Церкви, сочетающуюся с бескомпромиссностью. Внимательно наблюдая за сложными взаимоотношениями между атеистическим государством и Церковью, ее наиболее высокопоставленными представителями (такими, как митрополиты Николай Ярушевич и Никодим Ротов), он стремился сочетать верность церковному руководству с противостоянием давлению со стороны советской власти, и не боялся открыто высказываться от имени Церкви, практически обреченной на безмолвие. Всем, кто его спрашивал о том, что его удерживает в лоне Московского Патриархата при всем его критическом к нему отношении, он отвечал, что, хотя и невозможно «оправдать» все действия последнего, можно, тем не менее, их частично «понять» и «простить». Этой позиции он придерживался всю свою жизнь.
Конец, тем временем, неминуемо близился. Будучи уже больным, архиепископ Василий совершил в сентябре 1985 г . свою традиционную ежегодную поездку в Россию. Он вылетел в Москву 7 сентября в сопровождении своего секретаря диакона Михаила Городецкого. Следом за участием в различных богослужениях в столице и приемом у патриарха, владыка Василий отправился 10 сентября в свой родной город. Там он совершил несколько служб, встретился с преподавателями и студентами Духовной академии и посетил Новгород.
15 сентября, в последний день, предусмотренный для его поездки в город на Неве, архиепископ Василий сослужил за Божественной литургией в Преображенском соборе, в той церкви, где он был крещен 85 лет назад. Это было его последнее богослужение: в тот же день он почувствовал себя плохо и был отвезен в больницу, где и угас к утру 22 сентября. Погребение владыки состоялось 24 сентября 1985 года в Ленинграде. Согласно воле его близких, он был похоронен на Серафимовском кладбище своего родного города.
[attachment=4] [attachment=5]
В Брюсселе память архиепископа Василия почтили торжественной панихидой, отслуженной в Свято-Никольском соборном храме на девятый день его кончины. Возглавил ее митрополит Бельгийский Пантелеимон (Константинопольский Патриархат), которого окружало русское, греческое и румынское духовенство столицы. В храме находилось множество государственных и церковных деятелей, сознающих то, что эта смерть отняла у западноевропейского Православия «просвещенного пастыря», сохранившего верность своей Церкви и родной земле.
В своем завещании к пастве владыка Василий писал:
«Мое неотступное епископское моление и желание, да пребудут наша архиепископия и ее прихожане несокрушимо верны строгому Православию и не приемлют никакого, могущего случиться, догматического компромисса, который может повредить неприкосновенности нашей Православной веры». И еще:
«Я молю духовенство и паству нашей архиепископии оставаться после моей смерти всегда верными нашей Матери Православной Русской Церкви (Московскому Патриархату) и не переходить ни в какую другую церковную юрисдикцию по собственному почину и без благословения Московского Патриархата в случае, могущем произойти, образования автономной или автокефальной Православной Церкви в Западной Европе или Бельгии».
Совершенно очевидно, что архиепископ Василий всегда считал Московскую Патриархию не подчиненной советской власти «организацией», а канонической Церковью, унаследовавшей тысячелетнюю традицию России.
Жизнь владыки Василия, русского православного архиепископа Брюсселя и Бельгии, была продолжительной и плодотворной, но при этом нелегкой. Студент-патриот, эмигрант, позднее монах, он являлся, безусловно, выдающимся архиереем, сделал очень весомый вклад в православное богословие. Тем не менее, он оказался чуждым как определенной части эмиграции, так и России советской эпохи. Его особый путь, избранный вполне осознанно, многими не был понят. И все же, его поразительный «возврат к истокам», его кончина на родной земле, была воспринята многими как благословение Божие. Благословение тому, кто и в изгнании посвятил все свое существование на служение России и Православной Церкви. Священник Сергий Модель
