Корнилов Лавр Георгиевич

Лавр Гео́ргиевич Корни́лов (18 (30) августа 1870, Усть-Каменогорск — 13 апреля 1918, Екатеринодар) — один из наиболее авторитетных военачальников Русской Армии, Генерального штаба генерал от инфантерии. Разведчик, путешественник-исследователь, военный дипломат.

Герой Русско-японской и Первой мировой войн. Верховный Главнокомандующий Русской Армией (1917). Участник Гражданской войны, один из организаторов и Главнокомандующий Добровольческой армии, вождь Белого движения на Юге России.

Кавалер орденов Святого Георгия 3-й и 4-й степеней, ордена Святой Анны 2-й степени, ордена Святого Станислава 3-й степени, обладатель Георгиевского оружия.

Лавр Георгиевич Корнилов родился 30 августа 1870 года в Усть-Каменогорске, в семье хорунжего Сибирского казачьего войска Егора (Георгия) Корнилова. Мать — Мария Ивановна, крещёная казашка из кочевого рода «аргын» с берегов Иртыша. Считается, что отцовские предки Корнилова пришли в Сибирь с дружиной Ермака.

В 1881 году семья переезжает из станицы Каркаралинской Семипалатинской области в Зайсан на границе с Китаем. В 1883 году юный Корнилов был зачислен в Сибирский кадетский корпус в городе Омск.

Несмотря на пробелы в образовании (3 класса приходской школы), трудолюбивый и способный Корнилов очень скоро становится одним из лучших учеников корпуса, а по итогам первого года обучения уже выходит в число лучших учеников. Его оценки по всем предметам колеблются от 10 до 12 баллов из 12 максимально возможных. Директор корпуса генерал Пороховщиков указывал в аттестации на юного кадета.

1889—1892 гг. — учёба в Михайловском артиллерийском училище (Санкт-Петербург), где трудолюбивый и старательный юнкер также отличается высокими успехами во всех дисциплинах, и лишь за поведение Лавр Георгиевич получал сравнительно низкие баллы, вследствие неприятной истории, произошедшей между ним и одним из офицеров, который позволил себе обидную бестактность в адрес Корнилова, и неожиданно получил от гордого юнкера отпор. «Офицер был взбешён и уже сделал резкое движение, но невозмутимый юноша, сохраняя внешне ледяное спокойствие, опустил руку на эфес шпаги, давая понять, что за свою часть намерен стоять до конца. Увидевший это начальник училища генерал Чернявский немедленно отозвал офицера.» Учитывая таланты и всеобщее уважение, которым пользовался Корнилов, этот проступок был ему прощён. В 1892-м году Корнилов заканчивает училище в числе первых учеников и по первому разряду и получает назначение в Туркестанскую артиллерийскую бригаду. В Туркестане помимо службы Лавр Георгиевич занимается самообразованием, просвещением солдат, изучает восточные языки.

В 1895, блестяще сдав вступительные экзамены (средний балл 10,93, по пяти дисциплинам – из максимальных 12), зачислен в слушатели Николаевской академии Генерального штаба. Во время обучения в Академии в 1896-м году Лавр Георгиевич женится на дочери титулярного советника Таисии Владимировне Марковиной, а через год у них рождается дочь Наталья. В 1897, окончив Академию с малой серебряной медалью и «с занесением фамилии на мраморную доску с именами выдающихся выпускников Николаевской академии в конференц-зале Академии», досрочно получивший чин капитана (с формулировкой «за успешное окончание дополнительного курса») Корнилов отказывается от места в Петербурге и выбирает службу в Туркестанском военном округе.

С 1898 г. по 1904 г. служил в Туркестане помощником старшего адъютанта штаба округа, а затем — штаб-офицером для поручений при штабе. С риском для жизни, переодевшись туркменом, провёл рекогносцировку британской крепости Дейдади в Афганистане. Совершает ряд длительных исследовательских и разведывательных экспедиций в Восточном Туркестане (Кашгарии), Афганистане и Персии — изучает этот загадочный край, встречается с китайскими (Кашгария входила состав Китая) чиновниками и предпринимателями, налаживает агентурную сеть. Итогом этой командировки станет подготовленная Лавром Георгиевичем книга «Кашгария или Восточный Туркестан», ставшая весомым вкладом в географию, этнографию, военную и геополитическую науку и принёсшая автору заслуженный успех. Этот труд был замечен и британскими специалистами. Как установил современный исследователь М. К. Басханов, картографический материал к английскому изданию «Военный отчёт по Кашгарии» 1907-го года представляет собой планы городов и укреплений Восточного Туркестана, опубликованные в работе Л. Г. Корнилова. Служба капитана Корнилова в Туркестане не осталась неоценённой — за эти экспедиции он был награждён орденом Святого Станислава 3-й степени и вскоре направлен с новым заданием в малоизученные районы Восточной Персии.

«Степь отчаяния», по которой проходил беспримерный поход русских разведчиков под командованием капитана Л. Г. Корнилова — первых европейцев прошедших этим путём — на современных описываемым событиям картах Ирана обозначалась белым пятном с отметкой «неисследованные земли»: «сотни вёрст бесконечных песков, ветра, обжигающих солнечных лучей, пустыня, где почти невозможно было найти воду, а единственной пищей были мучные лепёшки – все путешественники, пытавшиеся прежде изучить этот опасный район, погибали от нестерпимой жары, голода и жажды, поэтому британские исследователи обходили «Степь отчаяния» стороной.» Результатом похода капитана Корнилова стал богатейший географический, этнографический и военный материал, которые позднее Лавр Георгиевич станет широко использовать в своих очерках, публиковавшихся в Ташкенте и Петербурге.

С ноября 1903 по июнь 1904 находился в Индии с целью «изучения языков и нравов народов Белуджистана», а фактически — для анализа состояния британских колониальных войск. За время этой экспедиции Корнилов посещает Бомбей, Дели, Пешавар, Агру (военный центр англичан) и другие районы, наблюдает за британскими военнослужащими, анализирует состояние колониальных войск, контактирует с британскими офицерами, которым уже знакомо его имя. В 1905 г. его секретный «Отчёт о поездке в Индию» был опубликован Генеральным штабом.

Именно в Туркестане раскрылись главные таланты Лавра Георгиевича – разведчика и исследователя.

В июне 1904 г. подполковник Корнилов был назначен столоначальником Главного штаба в Петербурге, однако вскоре он добился перевода в действующую армию. С сентября 1904 по декабрь 1905 занимал должность штаб-офицера, затем — начальника штаба 1-й стрелковой бригады. Боевое крещение Лавра Георгиевича произошло во время Сражения при Сандепу. В феврале 1905 г. проявил себя грамотным и отважным военачальником во время отступления от Мукдена, прикрывая отход армии и находясь с бригадой в арьергарде.

Окруженный японцами в деревне Вазые, Корнилов штыковой атакой прорвал окружение и вывел свою уже считавшуюся уничтоженной бригаду с присоединенными к ней частями, с ранеными и знамёнами, сохраняя полный боевой порядок, на соединение с армией. Награждён многими орденами, в том числе орденом Святого Георгия 4-й степени («За личную храбрость и правильные действия»), Георгиевским оружием и произведен в «чин полковника за боевые отличия».

В 1907-1911 гг. — имея репутацию специалиста-востоковеда, Корнилов служил военным агентом в Китае. Он изучает китайский язык, путешествует, изучает быт, историю, традиции и обычаи китайцев. Намереваясь написать большую книгу о жизни современного Китая, Лавр Георгиевич записывает все свои наблюдения и регулярно отправляет подробные отчёты в Генеральный штаб и МИД. Среди них большой интерес представляют в частности очерки «О полиции Китая», «Телеграф Китая», «Описание маневров китайских войск в Маньчжурии», «Охрана императорского города и проект формирования императорской гвардии».

19 августа 1914 Корнилов был назначен начальником 48-й пехотной (будущей «Стальной») дивизии, которая под его командованием сражалась в Галиции и на Карпатах в составе 8-й армии Юго-Западного фронта генерала Брусилова. Брусилов, не любивший Корнилова[1], позднее всё же отдаст ему должное в своих воспоминаниях:"Он всегда был впереди и этим привлекал к себе сердца солдат, которые его любили. Они не отдавали себе отчёта в его действиях, но видели его всегда в огне и ценили его храбрость."

Солдаты же Корнилова буквально боготворили: командир относился с большим вниманием к их быту, требовал отеческого отношения к нижним чинам, однако и требовал от них инициативности, четкого исполнения приказов.

Во многих операциях армии Брусилова отличилась именно дивизия Корнилова. «Корнилов – не человек, стихия» - говорил взятый корниловцами в плен немецкий генерал Рафт. В ночном бою при Такошанах группа добровольцев под командованием Лавра Георгиевича прорвала позиции неприятеля и, несмотря на свою малочисленность, захватила 1200 пленных, включая самого Рафта, потрясённого этой дерзкой вылазкой.

Вскоре после этого в ходе Лимановского сражения «Стальная» дивизия, перебрасываемая на самые тяжёлые участки фронта, разбивает неприятеля в боях под Гоголевым и Варжише и доходит до Карпат, где занимает Крепну. В январе 1915-го года 48-я дивизия занимает главный карпатский гребень на линии Альзопагон – Фельзадор, а в феврале Корнилов производится в генерал-лейтенанты, его имя получает широкую известность в армейской среде.

Вопрос о назначении генерала Корнилова на должность командующего войсками Петроградского военного округа был решён ещё Императором Николаем II — кандидатура генерала была выдвинута начальником Главного штаба генералом Михневичем и начальником Особого отдела по назначению чинов Армии генералом Архангельским в связи с необходимостью иметь в Петрограде во главе войск популярного боевого генерала, совершившего к тому же легендарный побег из австрийского плена — такая фигура могла умерить пыл противников Императора. Телеграмма с ходатайством о назначении была отправлена в Ставку генералу Алексееву, поддержана им и удостоилась резолюции Николая II — «Исполнить». 2 марта 1917 г., на первом заседании самопровозглашённого Временного правительства Корнилов был назначен на ключевой пост Главнокомандующего войсками Петроградского военного округа, взамен арестованного генерала С. С. Хабалова.

5 марта Корнилов прибыл в Петроград. По прибытии Корнилов сообщил журналистам, что революция «является верным залогом нашей победы над врагом». По приказу Временного правительства и военного министра Гучкова Корнилов, как командующий Петроградским военным округом, объявил 8 марта об аресте Императрице и её Семье в Царском Селе.

6 апреля 1917 г. наградил Георгиевским крестом унтер-офицера лейб-гвардии Волынского полка Т. И. Кирпичникова, первым начавшего бунт в своем полку в начале Февральской революции и убившего капитана Лашкевича.

Гучков свидетельствует, что генерал Корнилов до последнего надеялся договориться с представителями Совета. Но это ему не удалось, как не удалось и найти общий язык с солдатами Петроградского гарнизона. Деникин писал по этому поводу: «Его хмурая фигура, сухая, изредка лишь согретая искренним чувством речь, а главное, её содержание – такое далёкое от головокружительных лозунгов, выброшенных революцией, такое простое в исповедовании солдатских катехизисов, - не могли ни зажечь, ни воодушевить петроградских солдат».

В конце апреля 1917 г. генерал Корнилов отказывается от должности главнокомандующего войсками петроградского округа «не считая возможным для себя быть невольным свидетелем и участником разрушения армии… Советом рабочих и солдатских депутатов» и, в связи с подготовкой летнего наступления на фронте, его переводят на Юго-Западный фронт командующим 8-й армией — ударной армии фронта, которая под его начальством добилась впечатляющих успехов в ходе июньского наступления войск Юго-Западного фронта.

В конце апреля 1917 г. — перед уходом в отставку военный министр А. И. Гучков хотел провести генерала Корнилова на должность главнокомандующего Северным фронтом— самого распущенного и распропагандированного из всех русских фронтов, где существовали трудности в управлении и могла пригодиться «твёрдая рука» Генерального штаба генерала от ифантерии Л. Г. Корнилова. К тому же должность главнокомандующего фронтом оставалась вакантной после ухода с неё генерала Рузского. Против этого категорически возражал ставший после отречения Царя Верховным Главнокомандующим Генерального штаба генерал от инфантерии М. В. Алексеев, ссылаясь на недостаточный командный стаж генерала Корнилова и тот факт, что многие генералы, старше Лавра Георгиевича по производству и заслугам, ждут своей очереди. На следующий день Гучков прислал официальную телеграмму по вопросу назначения Корнилова, Алексеев пригрозил, что в случае, если назначение состоится, он сам уйдёт в отставку.

Военный министр не решился рисковать отставкой Верховного Главнокомандующего, о чём впоследствии, по некоторым данным, жалел. Описанный эпизод впоследствии зародил довольно сильную неприязнь между двумя генералами — он, как и ситуация с арестом в недалёком будущем Алексеевым корниловцев в Ставке после неудачи Корниловского выступления — даёт ключ к разгадке сложившихся весьма непростых взаимоотношений двух генералов.

Ознакомившись с положением на фронте, генерал Корнилов первым поднял вопрос об уничтожении солдатских комитетов и запрещении политической агитации в армии, учитывая, что армия в момент принятия её генералом Корниловым, находилась в состоянии полного разложения.

19 мая 1917 года Корнилов приказом по 8-ой армии разрешает, по предложению Генерального штаба капитана М. О. Неженцева, сформировать Первый Ударный отряд из добровольцев (первая добровольческая часть в Русской армии). За короткий срок трехтысячный отряд был сформирован и 10-го июня генерал Корнилов произвел ему смотр. Капитан Неженцев блестяще провёл боевое крещение своего отряда 26 июня 1917 г., прорвав австрийские позиции под деревней Ямшицы, благодаря чему был взят Калущ. 11 августа приказом Корнилова отряд был переформирован в Корниловский ударный полк. Форма полка включала в себя букву «К» на погонах, и нарукавный знак с надписью «Корниловцы». Был сформирован также Текинский полк, ставший личной охраной Корнилова.

Через 2 дня после начала разработки наступления в армии, возглавляемой генералом Корниловым, 25 июня 1917 г., его войска прорывают позиции 3-й австрийской армии Кирхбаха западнее Станиславова. Уже 26 июня разгромленные Корниловым войска Кирхбаха бежали, увлекая за собой и подоспевшую им на помощь немецкую дивизию.

В ходе наступления армия генерала Корнилова прорвала австрийский фронт на протяжении 30 вёрст, взяла в плен 10 тыс. солдат противника и 150 офицеров, а также — около 100 орудий. Деникин в своих воспоминаниях позже напишет, что «Выход на Ломницу открывал Корнилову пути на Долину Стрый, и на сообщения армии графа Ботмера. Немецкая главная квартира, — считала положение главнокомандующего Восточным фронтом критическим.»

Однако последовавший прорыв германцев на фронте 11-й армии — бежавшей перед немцами, несмотря на огромное своё превосходство в численности и технике вследствие своего развращения и развала из-за разлагающей революционной агитации — нивелировал первоначальные успехи русских армий.

После общей неудачи июньского наступления Русской армии и Тернопольского прорыва австро-германских войск генерал Корнилов, сумевший в сложнейшей ситуации удержать фронт, был произведён в генералы от инфантерии, а 7 июля назначен Керенским главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта вместо генерала А. Е. Гутора. Генерал Брусилов противился этому назначению, однако Керенский настоял на назначении Корнилова: положение фронта было катастрофическим.

"Корнилов смел, мужественен, суров, решителен, независим и не остановится ни перед какими самостоятельными действиями, требуемыми обстановкой и ни перед какой ответственностью… По мнению Керенского, опасные в случае успеха качества идущего напролом Корнилова — при паническом отступлении могли принести только пользу. А когда мавр сделает своё дело, с ним можно ведь и расстаться…"

Уже 19 июля Генерального штаба генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов назначается Верховным Главнокомандующим, сменив на этом посту генерала Брусилова, шедшего на поводу у солдатских комитетов, что вело к разложению армии и потере контроля над войсками, которые при малейшем натиске противника, массами покидали позиции и уходили в тыл. Лавр Георгиевич не сразу принимает эту должность, но прежде в течение 3-х дней оговаривает условия, на которых готов согласиться принять её: невмешательство правительства в назначения на высшие командные должности, скорейшая реализация программы реорганизации армии, назначение генерала Деникина командующим Юго-Западным фронтом. После долгих переговоров сторонам удалось прийти к компромиссу, и Корнилов принял пост, делающий его вторым человеком в государстве, крупной политической фигурой, способной влиять на происходящие в стране события. Это назначение было встречено большой радостью в среде офицеров и консервативной публики. У этого лагеря появился лидер, в котором видели надежду на спасение армии и России.

Для восстановления дисциплины в армии, по требованию генерала Корнилова Временное правительство вводит смертную казнь. Решительными и суровыми методами, с применением в исключительных случаях расстрелов дезертиров, генерал Корнилов возвращает Армии боеспособность и восстанавливает фронт. В этот момент генерал Корнилов в глазах многих становится народным героем, на него стали возлагаться большие надежды и от него стали ждать спасения страны.

Генерал Корнилов в Москве. Московское государственное совещание

Воспользовавшись своим положением Верховного Главнокомандующего, генерал Корнилов предъявляет Временному правительству требования, известные как «Корниловская военная программа». В Москве на Государственном Совещании 13-15 августа ген. Корнилов в своём обширном докладе указал на катастрофическое положение на фронте, на губительное действие на солдатские массы законодательных мер, предпринимаемых Временным Правительством, на продолжающуюся разрушительную пропаганду, сеющую в Армии и стране анархию. 28 августа 1917 генерал Корнилов, незадолго до этого выступивший на Московском совещании (несмотря на попытки Керенского лишить Верховного главнокомандующего на этом совещании слова) с требованием «ликвидации анархии в стране», отказал Керенскому (накануне совершившему государственное преступление против России и провокацию против Верховного главнокомандующего с обвинением генерала Корнилова в измене с якобы имевшим место требованием о передаче «всей полноты гражданской и военной власти») в остановке продвижения на Петроград 3-го кавалерийского корпуса под командованием генерала Крымова, которое проводилось по требованию Временного правительства и было санкционировано Керенским.

Телеграммой без номера и за подписью «Керенский» Верховному главнокомандующему было предложено сдать должность генералу Лукомскому и немедленно выехать в столицу. Это распоряжение было незаконным и не подлежало обязательному исполнению — «Верховный главнокомандующий ни военному министру, ни министру-председателю, ни тем более товарищу Керенскому ни в какой мере подчинён не был». Керенский пытается назначить нового Верховного главнокомандующего, однако оба генерала-«кандидата» — Лукомский и Клембовский — отказываются, причем первый из них в ответ на предложение занять должность «Верховного» открыто бросает Керенскому обвинение в провокации.

Глубоко оскорбленный ложью начавших поступать из Петрограда различных правительственных воззваний, а также их недостойной внешней формой, генерал Корнилов отвечает со своей стороны рядом горячих воззваний к армии, народу, казакам, в которых описывает ход событий и провокацию Председателя Правительства.

28 августа генерал Корнилов отказывает Керенскому в его требовании остановить движение на Петроград отправленного туда по решению Правительства и с согласия Керенского корпуса генерала Крымова и решает выступить открыто и, произведя давление на Временное правительство, заставить его:

1. исключить из своего состава тех министров, которые по имеющимся (у него) сведениям были явными предателями Родины;

2. перестроиться так, чтобы стране была гарантирована сильная и твердая власть.

воспользовавшись для этого ранее уже отправленным на Петроград по требованию Керенского 3-м конным корпусом и даёт его командующему — генералу Крымову соответствующее указание.

29 августа Керенский отдаёт указ об отчислении от должностей и предании суду «за мятеж» генерала Корнилова и его старших сподвижников.

Метод, примененный Керенским со «львовской миссией» был с успехом повторен и в отношении генерала Крымова, который застрелился непосредственно после личной его аудиенции с Керенским в Петрограде, куда он направился, оставив корпус в окресностях Луги, по приглашению Керенского, которое было передано через приятеля генерала — полковника Самарина, занимавшего должность помощника начальника кабинета Керенского. Смыслом манипуляции послужила необходимость безболезненного изъятия командира из среды подчиненных ему войск — в отсутствие командира революционные агитаторы легко распропагандировали казаков и остановили продвижение 3-го кавалерийского корпуса на Петроград.

Генерал Корнилов отказывается от предложений покинуть Ставку и «бежать». Не желая кровопролития в ответ на уверения в верности от преданных ему частей— "Скажите слово одно, и все корниловские офицеры отдадут за вас без колебания свою жизнь…"

генерал ответил:"Передайте Корниловскому полку, что я приказываю ему соблюдать полное спокойствие, я не хочу, чтобы пролилась хоть одна капля братской крови."

Генерального штаба генерал от инфантерии М. В. Алексеев, желая спасти корниловцев, соглашается «взять позор на свою седую голову» — стать Начальником штаба главнокомандующего при «Главковерхе»-Керенском — чтобы спасти корниловцев, производит арест генерала Корнилова и его сподвижников в Ставке 1 сентября 1917 года и отправляет арестованных в Быховскую тюрьму, где обеспечивает для заключённых безопасность. По свидетельству командира Корниловского ударного полка Генерального штаба капитана М. О. Неженцева «встретились они [Алексеев и Корнилов] чрезвычайно трогательно и по-дружески» Тотчас после этого (через неделю) генерал Алексеев уходит в отставку с поста Начальника штаба при Верховном главнокомандующем — Керенском Несмотря на очевидное желание генерала Алексеева помочь быховским узникам, этот эпизод оказался недопонятым генералом Корниловым, и впоследствии уже на Дону весьма негативно сказался на отношениях двух генералов-руководителей молодой Добровольческой Армии. Генерала Корнилова, без сомнения, также должна была ранее огорчать чрезвычайная осторожность генерала Алексеева в плане поддержки Выступления, сочувствовавшего желанию генерала Корнилова навести порядок в армии и стране, однако публично не соглашавшегося ни по одному пункту по причине отсутствия веры в успех рискованного мероприятия.

Генерал Романовский — один из генералов, арестованных вместе с генералом Корниловым — говорил впоследствии: «Могут расстрелять Корнилова, отправить на каторгу его соучастников, но „корниловщина“ в России не погибнет, так как „корниловщина“ — это любовь к Родине, желание спасти Россию, а эти высокие побуждения не забросать никакой грязью, не втоптать никаким ненавистникам России».

Победа Керенского в этом противостоянии стала прелюдией большевизма, ибо она означала победу Советов, в среде которых большевики уже занимали преобладающее положение, и с которыми Правительство Керенского было способно вести лишь соглашательскую политику.

В период командования Корниловым 8-й армией большую роль приобретает комиссар этой армии эсер М. М. Филоненко, служивший посредником между Корниловым и Временным правительством.

Корнилов стал соорганизатором Добровольческой армии на Дону после своего похода с Текинским полком на юг России. На него было возложено руководство армией. Лидер белогвардейцев на Юге России.

Журналист Владимир Креславский утверждает:

По воспоминаниям одного из приближенных Сталина, тот в разговоре с ним однажды произнес: «С Корниловым можно и нужно не соглашаться. Но то, что этот белый генерал был порядочным человеком, хорошим разведчиком и несомненным героем, забывать нельзя».

6 декабря — прибытие в Новочеркасск. Вместе с генералами Алексеевым и Деникиным начал организацию и создание Добровольческой армии. С 25 декабря — командующий Добровольческой армией.

9 (22) февраля 1918 г. — выступление в Первый Кубанский (Ледяной) поход.

«Святейшее из званий», звание «человек», опозорено, как никогда. Опозорен и русский человек — и что бы это было бы, куда бы мы глаза девали, если бы не оказалось «ледяных походов»! Иван Бунин. Окаянные дни.

Развитие событий на Дону (отсутствие поддержки со стороны казачества, победа советов, гибель командира единственной боеспособной части Атамана Каледина полковника Чернецова, а затем — и самоубийство самого атамана), вынудило Добровольческую армию двинуться в Кубанский край для создания на Кубани базы для дальнейшей борьбы с большевиками.

Ген. Корнилов во время 1-го Кубанского похода

«Ледяной поход», проходил в неимоверно тяжёлых погодных условиях и в беспрерывных стычках с красноармейскими отрядами. Несмотря на огромное превосходство красных войск, генерал Корнилов успешно вывел Добровольческую армию (около 4 тысяч человек) на соединение с отрядом Кубанского правительства только что произведённого Радой в генералы В. Л. Покровского. С собой в поход Корнилов взял члена партии социалистов-революционеров еврея-агитатора Баткина, что вызвало недовольство части офицеров.

31 марта (13 апреля) 1918 — убит при штурме Екатеринодара. «Неприятельская граната, — писал генерал А. И. Деникин, — попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли».

Гроб с телом Корнилова был тайно захоронен (причем могилу «сравняли с землей») при отступлении через немецкую колонию Гначбау. На следующий день большевики, занявшие Гначбау, первым делом бросились искать якобы «зарытые кадетами кассы и драгоценности» и случайно отрыли могилу и отвезли тело генерала в Екатеринодар, где после надругательств и глумлений оно было сожжено.

В документе Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков говорилось: «Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогли; настроение большевицкой толпы повышалось… С трупа была сорвана последняя рубашка, которая раздиралась на части и обрывки разбрасывались кругом… Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп… Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела… После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки… Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его… Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя безформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю… Наконец, тело было привезено на городские бойни, где его сняли с повозки и, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти… В один день не удалось окончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами».