Смолин Иннокентий Семёнович

Инноке́нтий Семёнович Смо́лин (1 января 1884, Якутск — 23 марта 1973, Папаэте, Таити) — русский офицер, видный деятель белого движения в Сибири и на Дальнем Востоке.

Окончил Иркутское военное училище (1905). Служил в 44-м Сибирском стрелковом полку. Участник русско-японской войны, служил в 11-м Сибирском стрелковом полку.

В период Первой мировой войны — командир роты и батальона в 4-м Финляндском стрелковом полку, был дважды ранен. Был помощником командира, затем командиром 3-го Финляндского стрелкового полка, подполковник (1917). Награждён пятью орденами и Георгиевским оружием.

В начале 1918 возглавил подпольную офицерскую организацию в Туринске. Затем, преследуемый большевиками, скрывался в окрестностях города, в июне 1918 перешёл линию фронта, вышел в расположение белых войск и добрался до Кургана, а затем до Омска. С 20 июня 1918 — командир партизанского отряда своего имени. состоял из 79 человек, в том числе 35 чехов и 44 русских: «Состав русских был следующим: 25 офицеров, 4 вольноопределяющихся, 6 солдат из местных крестьян и 9 человек учащейся курганской молодежи». Отряд успешно действовал в тылу красных, в частности, уничтожил бронепоезд.

Белый офицер Б. Б. Филимонов вспоминал об обстоятельствах создания отряда Смолина в составе корпуса генерала П. П. Иванова-Ринова:

"Когда в штаб корпуса … явился неизвестно откуда прибывший некий подполковник Смолин и предложил свои услуги по сформированию партизанского отряда, то в штабе никому и в голову не пришла мысль проверить как следует, действительно ли он является тем самым лицом, за кого себя выдаёт… Спохватились об этом только недели через две, когда в руках подполковника Смолина уже был партизанский отряд. Штаб корпуса тогда страшно всполошился и забил тревогу. Дело в том, что кто-то не то шутя, не то серьезно заявил в штабе корпуса, что Смолин фактически состоит на службе у большевиков и провоцирует Иванова-Ринова. И вот полетели из Омска в Курган телеграммы, секретные предписания, поехали агенты контрразведки для немедленного и точного выяснения местоположения отряда Смолина и задержания его. Но тут пришли донесения в штаб корпуса об успешных действиях отряда подполковника Смолина в глубоком тылу красных, кои внесли успокоение, доставили радость белому командованию, а для некоторых лиц, надо полагать, и порядочный конфуз."

С июля 1918 — полковник, затем командир 15-го Курганского стрелкового полка, особой колонны из нескольких полков. Служил в войсках адмирала А. В. Колчака. С января 1919 — начальник 4-й Сибирской стрелковой дивизии (до февраля 1920), с мая 1919 — командир 3-го Степного армейского корпуса в составе Южной группы войск генерал-лейтенанта Г. А. Вержбицкого. С февраля 1919 — генерал-майор.

27 января — 22 февраля 1920 — командующий Южной группой войск. Участник Великого Сибирского ледяного похода. В войсках Российской Восточной окраины атамана Г. М. Семёнова — начальник Омской стрелковой бригады (дивизии). С 23 августа 1920 — командир 2-го Сибирского корпуса Дальневосточной армии, с августа 1922 — командир Сибирской группы Земской рати. В 1921 был начальником гарнизона города Никольск-Уссурийский.

С 1922 жил в эмиграции в Шанхае. Служил в Международном сберегательном обществе, работал домоуправом, по некоторым данным, и жокеем. В 1939 уехал в США, затем переехал на Таити, где служил главным бухгалтером в банке города Папаэте. Пользовался уважением как прекрасный специалист и надежнейший человек безукоризненной репутации. Член Общества ветеранов Первой мировой войны. В последние годы писал мемуары.

Советский учёный-географ Г. Б. Удинцев вспоминал о встрече с генералом Смолиным в 1961 на Таити и своём вопросе, не тянет ли его на Родину. В ответ Смолин сказал:

"Тянет, конечно, но слишком уж много тяжёлых воспоминаний связано с гибелью адмирала и всей нашей армии, так что лучше не пробуждать их возвратом на ту ставшую злой для нас землю. Правда, признаюсь, что хотелось бы хоть на минутку побывать на могиле моей жены. Она была сестрой милосердия, умерла от сыпного тифа и похоронена в Николаевске-Уссурийском, теперь это Ворошилов-Уссурийский. Да видно, уже не удастся..."