18 МАРТА ДЕНЬ ПАМЯТИ.
=ПРОДОЛЖЕНИЕ=
Река, в 200 метрах от окна моей работы, только еще начинает синеть.
Накануне Пасхи несколько дней длилась сильная пурга. Недавно видел пролетавших
гусей. Птиц здесь увидеть - редкость, их нет. Растительности тоже нет, кроме
болотного кустарника. Ночи уже нет - круглосуточный день. Вот и вся
обстановка, которую "украшают" десятка три бараков, обнесенных проволокой,
и люди, люди...
Дни Страстной седмицы и Пасхи я провел, по милости Божией, по-христиански,
насколько это позволяла обстановка. В Великий Четверг исповедался у собрата,
а он у меня. Последний раз это было у меня с Шенроком [протоиерей Николай Шенрок]
в Риге, в подвале, на ул.Валмиера.
В Пасхальную ночь совершили заутреню, вдвоем, как некогда в катакомбах,
в четверть голоса - "страха ради иудейска...".
Последний раз о.Николай писал открытку жене из Чума 6 июля 1948г.
Вскоре о.Николай был отправлен в Инту.
Ехать пришлось в одном вагоне с уголовниками
Коми АССР, Кожевенский р., п/о Инта, п/я 388/3
Год начала 1948
Месяц начала 8
Год окончания 1950
Из воспоминаний о.Николая:
"Когда мы приехали в Инту, и офицер узнал по моим бумагам, что я работал
фельдшером, меня направили работать в больницу, где и оставили - до следующего
этапа".
11 августа 1948г. о.Николай прислал Ирине Ивановне открытку из Инты со своим новым адресом
Работал он в лагерной санчасти. Из писем жене:
"Работа конторская. Друзей и земляков много. Всегда и за все приношу свои
скудные благодарения Господу".
"Сегодня делился воспоминаниями с Вол. Мельн. и Конст[антином] Шаховск[им] о
памятном дне - 05.10.1944г. [дата ареста]...
Считаю, что все, что было, не случайно, не напрасно: все это даст впоследствии
чудесные плоды, ибо все совершается по Воле Божией, по плану, начертанному
Его перстом".
Из письма от 19.01.1949г.:
"В Рождественскую ночь сподобился исповедаться и причаститься Запасных Даров,
а в самый день пил чай с друзьями, вспоминая родные семьи, храмы. Был и
Яков Нач[ис]".
Из письма от 15.02.1949г.:
"Последний раз я писал тебе письмо 19.01.1949г., в котором была отдельная
приписка для владыки Вениамина".
Осенью 1949г. о.Николай получил сообщение о смерти Ария, брата Ирины Ивановны.
С октября 1949г. ожесточился лагерный режим содержания политзаключенных.
Им теперь разрешалось писать родным только два раза в год. Родственники
могли писать им чаще.
Из письма о.Николая от 14.10.1949г.:
"Передай мой сердечный привет владыке Вениамину с просьбой молиться обо
мне. Очень сожалею, что его письма, о котором ты упоминала, я не обнаружил
в конверте".
Из воспоминаний о.Николая:
"Как-то незадолго до Рождества в мою палату была доставлена новая партия
больных, среди которых находились несколько известных духовных лиц.
Мы сблизились, вели продолжительные интересные беседы. Я узнал много нового,
что творилось во внешнем мире, от которого я столько времени был изолирован.
Приближалось Рождество, и мы сообща решили отпраздновать его как следует.
Срубили две елки, установили их в палате и в сочельник вечером устроили
богослужение с пением канонов и гимнов. Когда мы уже заканчивали его, явился
начальник и набросился на нас.
Я был схвачен как зачинщик и отведен на "вахту". Там было решено отправить
меня в штрафной батальон через п/п Абезь"
Коми АССР, Кожевенский р., п/о Абезь, пересылочный лагерь
Год начала 1950
День начала 1
Месяц начала 2
Год окончания 1951
Месяц окончания 8
Заключенные, большинство из которых остались лежать в вечной мерзлоте Абези,
Воркуты и др. мест Коми АССР, прозвали лагерь в Абези "крематорием".
Из воспоминаний о.Николая:
"Через некоторое время я прибыл под конвоем в пересылочный пункт Абезь
Там я и несколько человек, арестованных вместе со мной за Рождественский
сочельник, были отведены к начальнику. Начальник, взглянув на мое досье
и увидев, что я работал фельдшером, очень обрадовался и отправил меня
в больницу штрафного батальона по одному поручению. Штрафной батальон
объединял самых отъявленных, отпетых и неисправимых бандитов. Они не
работали, а целыми днями пьянствовали, затевали драки, поножовщину и
каждый день совершали в лагере по нескольку убийств. В 4 часа меня отвели
в столовую. Что там творилось, трудно описать! Дикие крики, шум, гам, драка.
Вдруг на моих глазах какой-то тип подскочил к одному из сидевших за столом и
мгновенно исполосовал его ножом. Его вынесли уже мертвым и унесли.
В предчувствии близкой и ужасной гибели, я стал молиться свт.Николаю.
В этот момент кто-то сильно хлопает меня по плечу: "Никанорыч, ты?"
Я вздрагиваю, в изумлении поднимаю голову. передо мной стоит мой сослуживец
по больнице, грузин, очень симпатичный человек, обязанностью которого была
доставка писем и посылок, поэтому он всюду был желанным гостем.
Рассказываю ему все, а он говорит: "Совершено невозможно, чтобы ты ехал в
штрафной, это верная смерть. Подожди здесь немного". Через некоторое время
меня доставляют на вахту. Мы долго идем куда-то и наконец выходим к
больнице. Меня встречает главврач: "Я предлагаю Вам работать в качестве
фельдшера в женской больнице".
И вот я уже на работе. Обслуживаю огромное помещение. Тут и проститутки, и
беременные, и получившие различные ранения на строительстве. Голодные,
плохо одетые люди должны были работать с киркой на 40-градусном морозе.
Все стремление людей было как-нибудь, любыми средствами
освободиться от этой мучительной работы: мочили и втыкали в снег, пальцы
отмерзали, начиналась гангрена, то же проделывали с ногами, ушами и т.п."
Из письма о.Николая от 26.02.1950г.:
"Работаю в санчасти и исполняю ту же работу, что и раньше, в прежние годы,
в Печоре и Инте. Со мною о.Константин Шаховской.
Если соберешь пакетик (разрешают изредка высылать только пакетики), то
пришли пару блокнотов, простых карандашей и пару потрепанных книг, желательно
томик Пушкина и Достоевского "Бесы".
Из письма от 20.07.1950г.:
"Работа прежняя, о чем уже писал тебе раньше. Имею друзей: Константина
[Шаховского] и Якова Н[ачиса]. Бодрствую и плотью и духом. Нужды пока
ни в чем не испытываю, за все благодарю Бога".
Из письма от 10.10.1950г.:
"Мы, и только мы [священнослужители] должны мужественно переносить все посылаемые
нам скорби, только бы эти скорби не послужили к запятнанию нашего доброго
имени, чести и достоинства: лучше умереть в чистоте, чем жить в навозе.
По мере сил и разумения стараюсь являть себя так, как напутствовал меня
наш незабвенный Павел Коринфович, скончавшийся II,6,4 [Имеется в виду 2-е
послание к Коринфянам св.Апостола Павла, ст.4]".
Из письма жене от 25.05.1951г.:
"Воистину Христос Воскрес! Сердечно поздравляю всех вас, мои милые, с
прошедшим праздником Светлого Христова Воскресения!
Твои письма являются для меня единственной отрадой, единственной связью с
внешним миром, желанной небесной манной. Ведь кроме тебя, сюда мне
никто не пишет".
Из письма от 07.06.1951г.:
"Сегодня день Вознесения и первый день долгожданной нами весны. Виднеющаяся
невдалеке река Уса разлилась. Ярко светит уже почти незаходящее солнце.
Мое непосредственное начальство, т.е. начальник санчасти и ее помощница,
обе вольные, очень милые, на редкость добрые люди и ко мне очень хорошо
относятся.
Моими неразлучными, дай Бог, чтобы навсегда, друзьями являются Конст[антин]
Шах[овской] и Як[ов] Нач[ис]. Мы подвизаемся все вместе, деля между собой и
радости, и горести, и кусок хлеба. Изредка совершаем Приношение за всех и
за вся в самых настоящих катакомбных условиях. Подвизаться вместе - для нас
самое великое утешение от Господа. Константин работает чертежником, а Яков -
маляром.
На свое здоровье я пока не могу жаловаться. В отношении прочего тоже терпимо.
Пришли мне какие-либо более или менее приличные штаны, если имеются.
Если представится возможность достать по нормальной цене, постарайся прислать
мне пару флакончиков пенницилина. Он мне необходим для лечения моих глаз,
болезнь которых, блефароконъюктивит, часто обостряется. Зубы пока целы, хотя
требуют ремонта. Виски и борода сильно седеют, волосы редеют".
Пока я пребываю в прежних условиях, на прежней работе, в добром здравии.
Правда, не хочу скрыть от тебя и те недуги, которые подчас очень сильно
гложут. Это дух уныния, часто посещающий меня и являющийся следствием
отсутствия или недостатка великих даров Божиих - смирения и терпения, но,
Господу споспешествующу, всегда стараюсь вырвать эту занозу души, и тогда
делается несколько легче как путь Голгофы, так и ноша креста...
Крепись верь, надейся, воспитывай наших деток в христианском духе.
Да поможет же во всем нам Господь по молитвам Богородицы, святителя Николая
и всех святых!"
Коми АССР, п/о Инта, ИТЛ
Год начала 1951
День начала 26
Месяц начала 8
Год окончания 1954
День окончания 4
Месяц окончания 9
Из письма жене от 14.11.1951г.:
"Ты все более гнешься под тяжестью полученного в удел креста.
Но всегда помни, моя родная, что ты на своем пути не одинока, ибо твои
страдания являются моими же. Но не будем унывать беспредельно, а
твердо помнить, что мы страдаем по Воле Божией. "Да предадим Ему,
как верному Создателю, души свои, делая добро" (I Пет. 4,19).
Да творится с нами по Его святой воле!
Обо мне ты не беспокойся. От серьезных болезней Господь милует, а разные
недомогания подлечиваю сам. С внешней стороны тоже как будто не
замечаю за собой каких-либо серьезных изменений, кроме разве что новых
морщин да медленного, но прогрессивного поседения бороды и висков.
В тяжелые минуты утешаюсь чтением агиографов.
Скучаю по оставленным собратьям - отцу Конст[антину] Шах[овскому] и
отцу Якову Нач[ису].
Напиши от моего имени папе, чтобы он, сообща, в складчину с другими
[Маня, Шура, Домника] прислали бы мне что-либо, главным образом, жиры,
сахар, т.к. теперь, хотя изредка, небольшая помощь мне нужна".
Из письма от 14.02.1952г.:
"Большую радость ты мне сделала, прислав фотоснимки, я их ношу при себе,
с большими усилиями заставляю себя представлять детей такими, как они
изображены на них, а не такими, как я запечатлел их в моей памяти с 44-го
года. Дети так выросли и изменились, что я не могу их опознать.
Присланную тобою книгу "Наша семейная хроника" [фотоальбом] я постоянно
перечитываю.
Живу все в прежних условиях. Работаю фельдшером. Со всякого рода недомоганиями
борюсь самостоятельно, согласно евангельской пословице: "Врачу, исцелися
сам... ".
В минуты уныния прибегаю к спасительному Логосу и молитве".
Из письма от 22.06.1952г.:
"Кругом царит тяжелый, густой мрак. Единственное, что дает импульс для
жизни, восполняет энергию, необходимую для борьбы с князем мира сего, -
это моя безграничная любовь и преданность Церкви и семье. Отчаянно борюсь
и в беспомощности моей постоянно взываю: "Изведи из темницы душу мою,
исповедатися имени Твоему!"
Изредка пошаливает сердце. С мелочными недугами, которые тесно связаны с
губительным климатом, не приходится считаться.
Друзей по духу, как в прошлом году, не имею, предпочитая быть анахоретом".
Из письма от 12.12.1952г.:
"В качестве праздничного подарка прилагаю к сему письму свой автопортрет.
Рисовал я себя ночью, глядя в зеркальце, разведенным в воде химическим
карандашом.
Я на прежнем места работы. Зима у нас стоит суровая. Морозы доходят до
46 градусов".
Из письма жене от 22.03.1953г.:
"Лучше иметь лишний мешок картофеля, чем лишний стул.
Из моих вещей желательно для меня сохранить только синюю рясу, з[олотой]
крест и несколько богословских книг. ничего прочего не жалей и не храни.
С помощью Божией все сие приложится нам. Самое главное - это сохранить себя
от всякия скверны плоти и духа.
Христос Воскресе! Воистину Воскресе!
Работа та же и там же. Духом крепок и бодр, живу в тесной дружбе с тремя
сестрами: Верой, Надеждой Любовью. Да хранит всех нас Милосердный
Господь по молитвам и заступничеству Владычицы Богородицы, святителя Николая
и всех святых!".
Из письма от 05.04.1953г. (вскоре после смерти И.В.Сталина):
"С нас снимают наспинные номера, с окон - решетки, с дверей - замки и
штанги, 10-часовой рабочий день заменяется 9-часовым, а главное - писать
впредь разрешается 12 писем в год, а также разрешается свидание с родными!"
Из письма от 26.07.1953г.:
"Стоит жаркая погода. Но всю прелесть лета нашего отравляют тучи комаров
и мошек, а для меня лично, яркость почти тропического (в тундре!) солнца
частично была омрачена болезнями. В последних числах июня у меня неожиданно
вспыхнул острый суставной ревматизм. Четверо суток я страшно мучился, причем
температура доходила до 40 градусов. Едва стал отходить, как вдруг
заболел большой палец левой кисти (костный панариций), который тоже четверо
суток не давал мне возможности уснуть ни на минуту. Затем появились
фурункулы: один сел на правый висок, а три - на левое бедро. Все эти напасти
так меня измучили и измотали, что я буквально стал шататься на ногах.
Но "наказуя, наказа мя Господь, смерти же не предаде мя" - и вот, по милости
Божией, я снова здрав, пришел в себя. Все недуги и болезни прошли, кроме
пальца".
Из письма от 21.10.1953г.:
"С 21.10. я в больнице и на днях буду оперироваться. Операция весьма
несложная и неопасная. Где буду работать после выхода из больницы -
не знаю, об этом потом сообщу".
Из письма от 14.12.1953г.:
"Посылаю тебе собственноручный набросок моего жилища,
сделанный из окна больницы. Пусть он пред тобою свидетельствует о том,
что хотя я нахожусь в обстановке убожества, среди мертвящего холода, но
имею зато богатства несокрушимого духа и веры".
Из письма от 25.12.1953г.:
"19.12. я выписался из больницы и до 01.01. отдыхаю и гуляю, а с 01.01
начну работать".
Из письма от 20.02.1954г.:
"С 12 числа сего месяца я снова стал работать по специальности в гораздо
лучших условиях на новом месте. Сердце, конечно, не такое, как когда-то
было, но пока бьется. Страдаю небольшой одышкой, особенно при климатических
изменениях.
С февраля донимают морозы. Сегодня у нас - 49 градусов".
Из письма от 14.04.1954г.:
"Христос Воскресе!...
Вот уже десятый раз я буду встречать сей радостный Праздников Праздник в
скорбном одиночестве, без церкви, паствы, семьи, однако находясь
в темничных узах по плоти, в то же время пребываю в свободе духа.
Уже ровно два месяца, как я работаю фельдшером в нашей амбулатории,
обслуживаюшей свыше 3-х тысяч человек.
Проработав 2 часа на производственном, шахтном медпункте, я рассорился
вконец с власть имущими и отказался от дальнейшей работы, за что был в
опале и вынужден был пойти на физическую работу, породоотбойщиком.
Сейчас работаю как вол, в сутки по 12-14 часов. Работа очень утомительная,
т.к. ежедневно ежедневно приходится обслуживать в два приема, утром и
вечером, до 300 человек. Тут и хирургические, и терапевтические больные,
с болезнями глаз, носа, горла, ушей. Тут и всевозможные процедуры - от
клизмы до блокады. Одной надо перевязать рану, другому фурункул вскрыть,
третьему дать лекарство, четвертому сделать укол, внутривенное вливание и
т.д., и т.д. И все это приходится делать быстро, четко, точно.
В нормальных условиях на моем месте бывает 3-4 человека, а я справляюсь
один и поэтому так устаю, что еле добираюсь до койки и засыпаю мертвецким
сном, зачастую не успевая даже до конца дошептать "Отче наш".
Однако, несмотря на все, я чувствую себя бодрым. Кроме сего, на мне
еще лежит и материальная ответственность за все медицинское имущество,
инструментарий и медикаменты. В качестве награды за сие я имею полное к
себе уважение как со стороны коллег, так и со стороны страждущих и
болящих, а от начальства, кроме приличного, можно сказать, отношения,
еще и зарплату в размере 100 руб. в месяц.
К снятию моего наспинного "паспорта", М-958, а также к прочим "снятиям"
я отношусь совершенно равнодушно".
Из письма от 27.07.1954г.:
"Вчера объявили нам Указ, что всем нам без исключения снижаются сроки
на одну треть и дается возможность местным судебным органам по их усмотрению
определять дальнейшую участь каждого из нас: отпустить ли домой или
оставить здесь на поселении.
Мне лично этот Указ сокращает срок всего лишь на 1.5 - 2 месяца, но зато
дает надежды на возвращение домой."
О.Николай был освобожден из лагеря досрочно, не 28 октября, а 4 сентября 1954г., т.е.
на 2 месяца ранее юридического срока на основании "зачетов".
Надежды его на возвращение домой не оправдались: ему было предписано
"ограничение поселения пределами Коми АССР".
8 сентября 1954г. он выбыл на место ссылки в Печору...
