Посвящение

[Abigal]

Посвящение...

Адмиралу Александру Васильевичу Колчаку

Арсений Несмелов
День расцветал и был хрустальным,
В снегу скрипел протяжно шаг.
Висел над зданием вокзальным
Беспомощно нерусский флаг.
И помню звенья эшелона,
Затихшего, как неживой.
Стоял у синего вагона
Румяный чешский часовой.
И было точно погребальным
Охраны хмурое кольцо,
Но вдруг, на миг, в стекле зеркальном
Мелькнуло строгое лицо.
Уста, уже без капли крови,
Сурово сжатые уста!..
Глаза, надломленные брови,
И между них - Его черта, -
Та складка боли, напряженья,
В которой роковое есть…
Рука сама пришла в движенье,
И, проходя, я отдал честь.
И этот жест в морозе лютом,
В той перламутровой тиши, -
Моим последним был салютом,
Салютом сердца и души!
И он ответил мне наклоном
Своей прекрасной головы…
И паровоз далёким стоном
Кого-то звал из синевы.
И было горько мне. И ковко
Перед вагоном скрипнул снег:
То с наклонённою винтовкой
Ко мне шагнул румяный чех.
И тормоза прогрохотали -
Лязг приближался, пролетел,
Умчали чехи Адмирала
В Иркутск - на пытку и расстрел!

Анна Тимирева

Какими на склоне дня
Словами любовь воспеть?
Тебе вся жизнь отдана,
И тебе посвящаю смерть.
По дороге горестных дней
Твоё имя меня вело,
Но незримо любви твоей
Осеняло меня крыло.
Оттого, что когда-то ты
Сердце к сердцу ко мне приник.
И сейчас, у последней черты,
Слышишь, бьет горячий родник!
Только тронь – зазвенит струна,
И о чём я ни стану петь,
Но тебе вся жизнь отдана,
И с тобой я встречаю смерть.
1949 г.

И каждый год седьмого февраля
Одна с упорной памятью моей
Твою опять встречаю годовщину.
А тех, кто знал тебя, давно уж нет,
А те, кто живы, - все давно забыли.
И этот, для меня тягчайший день, -
Для них такой же точно, как и все…
Оторванный листок календаря.
1969 г.

[Abigal]

В. ЯН

Колчак

Толпа пылала жаждой свежей крови,
И с пулеметной лентою матрос,
Держа наган взведенный наготове,
С усмешкой множил море горьких слез.
Под гик и свист, георгьевскую ленту
Покрыв позором славы палачей,
Он, потакая шалому студенту,
Кричал: "Долой начальство и царей!..."

На кораблях, где бухта стелет воды,
Флаг с голубым Андреевским крестом
Сменился красной тряпкою свободы
Над обезглавленным, развенчаным орлом.
Пылают топки пламенно и ярко.
И мичмана, под пьяный, грубый смех,
Летят живьем в огонь. И в кочегарке
Творит Молох свой суд один для всех...

На корабле, покинутом командой,
Ходил спокойно прежний адмирал,
Без тени страха смерти перед бандой
Он, не спеша, по палубе шагал:
Недавно он был первым командиром,
Морской простор он Родины берег,
Хранил он честь России перед миром,
Был властелином бури и тревог...
Но час пробил, - и попрана присяга.
Герой не вправе голову склонить:
Он был слугою спущенного флага
И будет верность Родине хранить...

Шумит толпа разнузданных матросов,
На вид спокоен смелый адмирал,
Он ждет без страха дерзостных вопросов.
Он знает: час решительный настал!..
Со всех сторон, как в стужу волчья стая,
Желая справить свой кровавый пир,
Подходят ближе, медленно ступая,
Они туда, где ходит командир...

- "Извольте сдать команду, чин и шпагу!
Нам царь не царь, и вы не адмирал.
Учтя всю вашу доблесть и отвагу,
Так повелел наш флотский трибунал!..."
Колчак, спокойно выслушав матроса,
Чеканя слово, точно звон монет,
У бухты стоя свернутого троса,
Толпе презренной бросил свой ответ:
- "Мой пост я вам охотно уступаю:
Я был и есть Российский командир,
Присягу я свою не нарушаю,
И для меня позорен ваш мундир!...
Но кортик мой с брильянтовой короной -
Царем в награду мне за службу был.
Не в вашей власти, кровью обагренной,
Отнять все то, что честно заслужил!..."

Колчак стоял в спокойствии бездушном;
Окинув взглядом палубу и порт,
Он кортик снял и жестом равнодушным
Переломил и вышвырнул за борт...
Толпа стояла в сумрачном смущенье
И расступалась медленно пред ним,
А Севастополь, бурный в отдаленье,
Стелил пожара будущего дым...

Александр Розенбаум

Романс Колчака (Кусок земли)

Кусок земли, исхлестанный ветрами...
Сухою веткой где-то хрустнет вдруг наган...
Заиндевелыми еловыми бровями
Глаза очертит где-то белая тайга...

Прошу: будь ласков с теми, Бог, кого оставлю
На этой милой, столь забывчивой земле.
Прошу: войди в мой дом, прикрой плотнее ставни,
Чтоб из окон не виден был кровавый след.

     А теперь я готов, господа или как вас там!
     Верой-правдой служить не дано
     Тем, кто веры не знал, и кому правда не чиста,
     Тем, кто небо зажег над страной.

Не сметь срывать с меня гвардейские погоны!
Не сметь касаться лапой русских орденов!
Оставьте институткам этот бред ваш революционный!
И отпустите к матерям мальчишек-юнкеров...
 
Позволю извинить себе убогость мыслей ваших черных.
Но не могу простить нечищеный наган.
Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме,
Небритость ваших щек и этот жуткий перегар.

     А теперь я готов, господа или как вас там!
     Верой-правдой служить не дано
     Тем, кто веры не знал, и кому правда не чиста,
     Тем, кто небо зажег над страной.

Я принимаю свой парад последний
Идут полки мои под царственный венец
Святой отец, святой отец, души предсмертной собеседник,
Уже лежит, лицом разбитым ткнувшись в снег

Земля вас не возьмет и море вас не примет.
Да, можно научиться убивать врагов,
Но верьте мне, но верьте мне - тысячелетие отринет
Тех, кто решился разменять его на год...

     А теперь я готов, господа или как вас там!
     Верой-правдой служить не дано
     Тем, кто веры не знал, и кому правда не чиста,
     Тем, кто небо зажег над страной.
     Тем, кто веры не знал, и кому правда не чиста,
     Тем, кто небо зажег над страной...

[Abigal]

СЕРГЕЙ ГОРБАЧЁВ
 
Смерть адмирала.
(памяти А.В. Колчака)

7 февраля 1920 года адмирал Колчак был расстрелян большевиками. По одной из версий он сам командовал своим расстрелом…

Минуты равны часам.
Затворов прощальный всхлип.
Старшой, покури, я сам
Скомандую вашим: «Пли!»


Что прячешь свои глаза,
Предательница Сибирь?
Что хочешь ты мне сказать?
За что меня хочешь убить?

От зла не ища добра,
Я кровью платил за кровь.
И смерти боялся враг.
И смерть мне была сестрой.

Я видел порой во сне
Себя среди мертвых тел,
Окрашенный кровью снег,
Арест, приговор, расстрел.

В огне восковых свечей
И в пороховом дыму
Я видел своих палачей,
Свой крест и свою тюрьму.

А голос шептал: «Беги!»,
А голос давал мне шанс –
Но я обещал другим,
И Бог все решил за нас.

И чья-то рука, дрожа,
Сжимала еще цевье.
И в небо рвалась душа.
И каркало воронье…

КИРИЛЛ РИВЕЛЬ

Памяти А.В.Колчака

Холод вечного огня
Вне разверзшихся событий...
Третий Рим вскормил меня,
А четвертому не быти!
Выпал мне для жизни век
С раздвоеньем изначальным:
Дух имперский, звон кандальный,
Влево-вправо шаг – побег!

Оглянуться бы назад,
Чтоб мороз – огнем по коже!
Не пахал я, верно, брат,
Не пахал, но сеял всё же...
Память, словно белый лёд,
Рыжий конь пробил копытом...
Полынья черней Коцита.
Ночь. Февраль. Двадцатый год...

Пирров пир на злом ветру –
Человеческая повесть.
Сколь веков лицом к добру –
Все по грязи, да по крови!
То ли жребий мой: билет
Волчий вытянуть в итоге,
То ль в тупик ведут дороги,
То ль совсем дороги нет?

Мир, моряк, - на свете том.
В небе звездочка сгорает.
Полынью затянет льдом,
А весной и лед растает...
Всюду клин, куда ни кинь...
Что я помню? Что я знаю?
Широка страна родная...
И звезда, увы, полынь!,,

Ни фамилии, ни дат
На погостах не ищите,
И никто не виноват,
Что четвертому не быти...
И полярный вечный снег
На душе лежит, не тает...
Время чести. Время стаи.
Ночь. Февраль. Двадцатый век.
1996

[Костоусов-Колчак]

Очень хорошие стихи о Великом Колчаке

[Abigal]

Очень хорошие стихи о Великом Колчаке

Это далеко не все произведения, посвященные Александру Колчаку... Об этом человеке помнили всегда! И помнят сейчас....

[Abigal]

Продолжаю тему...

Андрей Земсков

АДМИРАЛЬСКИЙ РОМАНС

Мне приснилось февральское синее утро,
Ледяные торосы под белой Полярной звездою,
Что сияла с высокого неба божественно - мудро.
И я понял, что скоро умру с этой мыслью простою.

И когда заскрипела во тьме дверь убогой темницы,
Я уже был готов не к земному – к иному допросу.
Лишь при свете коптилки спросил у хромого убийцы:
«Что, не будет суда? Так позвольте хотя б докурить папиросу».

И в словах этих был налёт безразличья к любой из фраз.
И шагнул Адмирал на лёд как тогда, но в последний раз.
Не святой, слава Богу, нет – тоже крови пролил людской.
И последний глубокий след унесёт Ангара весной…

Мне приснилось – и стало отчаянно жалко –
Как уходит под воду корабль под названьем «Россия»,
И как женщина прячет лицо в кружевах полушалка,
И как рушится мир, не взирая на наши усилья.

Этим нужен грабёж, те с трибун обращаются к массам,
Большинство верит мути газетной – простой и понятной.
Мир под красной звездою горит – под безжалостным Марсом.
А я сделал что смог под своею звездой – под Полярной.

 
И в словах этих был налёт безразличья к любой из фраз.
И шагнул Адмирал на лёд как тогда, но в последний раз.
Не святой, слава Богу, нет – тоже крови пролил людской.
И последний глубокий след унесёт Ангара весной…

Декабрь 2004.

Александра Молодчик

Из глубины и вечности,
С жарким огнем в очах
И с вызовом бесконечности -
Я - адмирал Колчак.

Живая еще надежда.
Сибирская ночь светла,
Я встану, как было прежде,
Со мною лишь сон и мгла.

Я снега пройду тише -
Забытый немой каприз -
Парадные крики слышу,
Вдыхаю соленый бриз.

Вдыхаю отсутствием легких.
Небесная даль в свечах...
Я встал из глубин далеких,
Я - адмирал Колчак.

...Забыл, не живу, сплю ли?
Сражались мы на мечах,
Но я...был убит пулей,
Я - адмирал Колчак?!

Не может быть, нет, не может!!
В бреду... Птицы все молчат...
Неужто я тень? Боже -
Ведь я адмирал Колчак.

Бегут надо мною годы
В объятиях мокрых лап.
И не разомкнуться воды,
Я пленник и я их раб.

Земля и вода помнят,
С планеты людей был смыт,
Хочу, чтобы был понят,
Но только чтоб - не забыт.

Я - призрак, без сна и боли,
Воспетый в чужих речах.
Мою не сломили волю -
Я - адмирал Колчак.

Сергей Остроумов

"ЗВЕЗДА АДМИРАЛА"

(к 5-летию премьеры спектакля "Звезда Адмирала" об А.В. Колчаке)

В Иркутском драмтеатре
Премьеру играли.
Зал полон, притих,
Все ждут Колчака.
В 20-м году
Меня расстреляли.
И вот бенефис
Моего двойника.

Он вышел на сцену
Высокий и стройный.
Правитель Верховный,
Моряк и Герой.
Немного похож,
Голос хриплый, спокойный.
Железная воля…
Вперёд! Я с тобой!
Меня он не видит,
Но чувствует сердцем.
И, сильно волнуясь,
Он слово сказал.
Зал вздрогнул.
И обмер. Лишь шёпот,
Как ветер: "Смотрите, смотрите:
Колчак! Адмирал!"

На сцене прошли мы
Весь путь мой тернистый:
Морские походы,
Войну и Любовь.
Бал белый в Кронштадте,
Допросы чекистов:
Так кто же в ответе
За русскую кровь?!

Спектакль окончен.
Но нет оваций.
Лишь слёзы на лицах
И чувство вины:
"А мы ведь не знали,
Кого расстреляли.
Прости нас, Всевышний,
Прости!"

Свети же, свети,
"Звезда Адмирала"!
Зови к покаянью народ!
В 20-м году
Меня расстреляли.
А тело спустили
Под лёд…

P.S.

"А мы ведь не знали,
Кого расстреляли.
Прости нас, Всевышний,
Прости!"

Не знали...

[Костоусов-Колчак]

Спасибо за такие отличные стихи

[Abigal]

Сергей МАРКОВ
ПОЛЯРНЫЙ АДМИРАЛ КОЛЧАК

Там, где волны дикий камень мылят,
Колыхая сумеречный свет,
Я встаю, простреленный навылет,
Поправляя сгнивший эполет.
Я встаю из ледяной купели,
Из воды седого Иртыша,
Где взлетела, не достигнув цели,
В небеса моряцкая душа.
В смертный час последнего аврала
Я взгляну в лицо нежданным снам,
Гордое величье адмирала
Подарив заплеванным волнам.
Помню стук голодных револьверов
И полночный торопливый суд.
Шпагами последних кондотьеров
Мы эпохе отдали салют.
Ведь прошли, весь мир испепеляя,
Дерзкие и сильные враги.
И напрасно бледный Пепеляев
Целовал чужие сапоги.
Я запомнил те слова расплаты,
Одного понять никак не мог:
Почему враги, как все солдаты,
Не берут сейчас под козырек.
Что ж считать загубленные души,
Замутить прощальное вино?
Умереть на этой красной суше
Мне, пожалуй, было суждено.
Думал я, что грозная победа
Не оставит наши корабли...
Жизнь моя, как черная торпеда,
С грохотом взорвалась на мели,
Чья вина, что в злой горячке торга,
Убоявшись моего огня,
Полководцы короля Георга
Продали и предали меня.
Я бы открывал архипелаги,
Слышал в море альбатросов крик...
Но бессильны проданные шпаги
В жирных пальцах мировых владык.
И тоскуя по морскому валу,
И с лицом скоробленным, как жесть,
Я прошу: «Отдайте адмиралу
Перед смертью боевую честь...»
И теперь в груди четыре раны.
Помню я, при имени моем
Встрепенулись синие наганы
Остроклювым жадным вороньем.
И сомкнулось Время, словно бездна,
Над моей погасшею звездой.
А душа в глуби небес исчезла,
Словно в море кортик золотой.

[Abigal]

С. Амбразанцев
ПАМЯТИ АДМИРАЛА КОЛЧАКА

Ещё, ещё одна тяжёлая утрата -
Погиб наш Русский Вождь! Чьё сердце не скорбит?
Рукой соратника, союзника и брата
Он выдан палачам, замучен и убит.

Он бодро шёл вперёд, горел такой любовью
К великой, скорбной Родине своей,
Он нёс тяжёлый крест, и он своею кровью
Запечатлел своё служение перед ней.

Он не умел лукавить, лицемерить,
И он погиб за то, что русскою душой
Не мог и не хотел предательству он верить,
Не верил подлости и низости людской.

Не верил он, что дружбы покрывало
Скрывает лишь предателя черты,
И слову иностранца-генерала
Наш русский адмирал, не мог не верить ты.

И ты погиб... Но не погибнет дело
Великого за Родину борца:
Твои соратники его продолжат смело
И доведут до светлого конца.

Наш Русский Вождь! Мы у твоей могилы,
Средь крови рек и моря горьких слёз,
Мы говорим тебе: у нас достанет силы
Сдержать тот светлый стяг, который ты вознёс.

Среди сибирских бурь, средь вьюги и тумана
Опять собрались мы, и с верою святой
Мы снова в бой пойдём под стягом атамана
И выполним наш долг, завещанный тобой.

Мы мира не хотим с лихими палачами!
Победа или смерть - но с ними нам не жить!
И лучше Родины достойными сынами
В могилу ляжем мы, чем клятве изменить.

И знай: мы победим! Не могут силы ада
Иметь над правдой власть! Наш дух неутомим.
Страдали долго мы, ещё страдать нам надо,
И будем мы страдать, но всё же победим!

Пройдут года, и Родина святая
Вновь станет мощною, великою страной,
И вспомнит Кремль седой, и с ним Москва златая
И жизнь твою, и труд, и путь тернистый твой.

И, может быть, в те дни, былые вспомнив муки,
На новый грозный бой за честь страны своей,
Как на весёлый пир, сойдутся наши внуки,
И снова грянет гром и пушек, и мечей.

И внуки сохранят о том воспоминание,
Как светлый Русский Вождь их Родины святой
В годину тяжких бурь и грозных испытаний
Был выдан палачам союзною рукой.

Katri Lomakinidi
Адмиралъ, Вы всегда Адмиралъ!

 … из расколотого революцией времени…
                   Он был Честь и Совесть Великой России.

Долгих 70 лет большевистскую куцесть лелея,
Принеся на алтарь – не свои! – а чужие дары,
Воспевалась Борьба (да билетик подвел в лотерее!),
В "Светлом Будущем" жить... - только лопнул посул тот. Надрыв...

Чтоб Россию понять?.. – Позашкалят "умы" за "аршины"!
Чтобы вжиться в нее – так не хватит всей соли пудов!
Тонны книжек прочесть - не проникнуть и на половину
В то, что движет толпой, сочиняя истории вздор.
 

Обесцененность-пыль, пустозвонье от слов «Честь имею!»…
Иллюзорность свобод, сплошь медовое «Мы – не рабы!», -
От таких дифирамбов любая душа разомлеет,
И не вспомнит родства (коль не сможет продать – так забыть!)

Господин АдмиралЪ! - «Присягаю на верность Отчизне!»
Ироничность судьбы – кратковремен у Лучших свой срок.
Блажь - людская любовь, как манерная дама капризна.
(Поизрубит топор, даже если напишет перо!)

Титулованы Вы как Верховный Правитель России,
Той, которой на карте сегодня, увы, не найти,
А предательство – спутник пророка, творца и мессии…
«Отымать и делить!» - неприемлемым смрадом мутит.

Господин АдмиралЪ!.. Я сегодня стою у могилы…
Злополучный Иркутск (впрочем, город то в чем виноват!)…
Вновь -!!- Двуглавый Орёл, Триколор… Только как-то постыло
Созерцать в Вашу честь всех орущих сегодня «Виват!»

… между Истиной и многоликими «правдами» - пропасть,
Сказкой-баснею вновь норовят накормить соловья…
А куда же исчезли те дети вчерашних холопов,
Что сегодня упорно спешат записаться в "Графья" - ?!!

[Abigal]

БРАТЬЯ КАЮР

А.Д.М.И.Р.А.Л.Ъ.

Посвящается Колчаку А.В.

Мой адмирал, ещё не время,
Кто меньше всех хотел оков,
Писал историю, как бремя
И к переменам не готов…

Казалось, что ещё мгновенье,
Отступит тлен, не хватит слов,
Мой милый друг, храни терпенье,
В архивах пыльных нет листов…

Судьбой твоей распорядилась,
Тобой рождённая звезда,
Огнями Ангара светилась,
Ты умирал, не навсегда…

Звезды огонь, что не потушен
И тяжесть твоего креста,
Терзает проходимцам души,
Но ждёт решения Христа…

А те архивные листочки,
Пусть правят память подлецам,
Мой адмирал расставит точки
И проходимцам и лжецам…

Андрей Валентинов

К Байкалу, сквозь дебри, уходят колонны,
Мелькают вдали то изба, то погост.
И снег оседает на наших погонах
Цепочкой нежданных серебряных звезд.
"Мы будем в Иркутске!" - сказал вчера Каппель,
И мы прохрипели три раза "Ура!",
Да только нога разболелаь некстати,
И холод, считай, минус тридцать с утра.
Стоят одиноко дорожные вехи,
Лишь сосны кивают солдатам в пути.
Кто там в Нижнеудинске? Наши ли? Чехи?
Как встретят? А хватит ли силы дойти?
Сегодня сказали, Колчак арестован.
За понюшку продал Иуда-Жанен.
Похоже, всем нам общих крест уготован,
Ведь черных гусар не берут они в плен.
От роты остался пустяк - только двое,
Сто десять штыков - наш отчаянный полк.
В промерзлой земле мы могилы не роем,
Друзья нам простят, что не отдали долг.
А вспомнит ли кто-то, как мы замерзали,
Как гибли в проклятом таежном кольце?
А ночью все снятся знакомые дали,
И мама встречает на старом крыльце...

ЕЛЕНА СЕМЁНОВА

Памяти А.В. Колчака

«Гори, гори, моя звезда…»

Во час последнего страданья
Над полотном снегов и льда,
Над чёрной бездной иордани
Звезда сияла, точно взор
«Одной, заветной», до скончанья
Верной средь всех измен и зол,
Над жуткой пропасти молчаньем…

Горели звёзды. Ангара
Молчала, скованная льдами.
Затворы щёлкнули… Пора!
Во мраке виден крест на Храме…
Тяжёлый крест! Такой пронёс
Сквозь всю жизнь, стана не сгибая
И в час, когда всё под откос,
Отчизне верность сохраняя…

Навеки в жизни две любви,
Два имени, невыразимо
Бесценных, что благословил
Пред смертью: Анна и Россия.
Залп грянул. Снег забагровел,
И прорубь бездною чернела,
И панихиду ветер пел…
Звезда печальная горела

И отражалася в воде,
Словно героя провожала.
А в казематной темноте
Руки беспомощно ломала
Одна из двух, а вместе с ней
Безмолвно плакала вторая,
И воплю этих  двух скорбей
Внимала только ночь немая…

В книге Николая Черкашина "Последняя любовь Колчака" приводится отрывок из романса "Капризная, упрямая" А. Вертинского. Сей романс сегодня можно услышать в исполнии Олега Погудина - очень люблю романсы в его исполнении:
http://www.youtube.com/watch?v=Rfobw-Qy26A

А. Вертинский
Капризная, упрямая

Капризная, упрямая -
Вы созданы из роз.
Я старше Вас, дитя моё,
стыжусь своих я слёз.
Капризная, упрямая -
о! Как я Вас люблю!..
Последняя весна моя,
я об одном молю:
"Уйдите! Уйдите! Уйдите!.."

Для всех Вы песнь весенняя,
Вы ранняя зоря.
Моя вы песнь осенняя,
закат на склоне дня.
Всем сердцем правлю тризну я,
Вам радость жизнь дарит.
Зачем я Вам - капризная?
К Вам юноша спешит:
"Спешите, спешите,
спешите..."

Вы шепчите таинственно:
"Мой, юноша, седой!
Вы у меня единственный,
один лишь вы такой!"
И сказкой очарованный,
я сам себя бужу...
И осенью окованный,
дитя, я Вам твержу:
"Не лгите! Не лгите!
Не лгите!..."

Вы светлая, лучистая,
с улыбкой на устах.
И если правда чистая,
есть только в тех словах.
Отброшу все сомнения,
прощу каприз я Вам,
И жизнь свою осеннюю
вам с радостью отдам:
"Возьмите! Возьмите!
Возьмите!…"