Кавказ в отечественной военной истории: проблемы и опыт их решения
Проблема отношений России и народов Кавказа занимает одно из ведущих мест в военной истории нашего Отечества. В XVIII-XIX вв. войны в этом регионе велись почти постоянно, без длительных перерывов. В чем причины?
Кавказ по своему географическому положению является узлом экономических путей, соединяющих Запад и Восток, Черное и Каспийское моря – кратчайшие морские коммуникации. По своим природно-климатическим условиям он к тому же – богатейшая кладовая продовольствия. Владеющий Кавказом мог диктовать свои условия многим странам Запада, Ближнего и Среднего Востока.
Поэтому на протяжении почти трех столетий Кавказ являлся вожделенным объектом захватнических планов, прежде всего со стороны своих ближайших соседей – Турции и Ирана (Персии). Естественно, что и граничащая с Кавказом Россия объективно не могла уступить этот регион своим вечным соперникам. Преследовали свои интересы здесь также Англия, Франция и Германия. Сейчас к ним присоединились Соединенные Штаты Америки.
Центральное место среди всех военных событий XVIII-XIX вв., происходивших на Кавказе, занимает Кавказская война (1817–1864 гг.). Победив в этой войне, Россия максимально укрепила здесь свои стратегические позиции, окончательно присоединив к себе народы Кавказа. Прекратились межплеменные войны и конфликты на Северном Кавказе, по существу, не стало также попыток внешней агрессии против народов Закавказья.
Утверждение России на Кавказе условно можно разделить на ряд периодов, отличавшихся друг от друга интенсивностью действий, целями, задачами, способами и средствами их выполнения.
Первый период начался во второй половине XVI в. при Иване Грозном. Он был связан с необходимостью укрепления южных границ государства от набегов главного в то время врага – крымского хана. Решение этой проблемы осуществлялось за счет активной переселенческой политики. Появление русских переселенцев на Кубани и Причерноморье местные равнинные племена адыго-черкесов встретили без всякой враждебности.
Очевидно, следует дать хотя бы общую характеристику коренному населению Северного Кавказа того времени. Социально-политическая ситуация в XVIII – XIX вв. в этом регионе характеризовалась в основном развитием феодальных отношений и усилением социального расслоения проживавших там народов. Однако в горных районах этот процесс шел крайне медленно (Имеются в виду Чечня, Ингушетия, Горный Дагестан, места проживания причерноморских племен адыго-черкесов). Проживание в горах в неблагоприятных природных условиях, малоземелье за столетия сформировали у этих народов во многом отличный от равнинных образ жизни.
Низкий уровень производительных сил способствовал сохранению в течение длительного времени патриархально-родового строя и вплоть до XIX в. патриархально-родового рабства. Недостаток средств существования приводил к постоянной межплеменной вражде, по существу, шла борьба за выживание. Основным источником пропитания был насильственный захват в ходе набегов чужого имущества. Регулярно в 2-3 года старейшины родов собирались на совет, на котором решались вопросы объявления войны и заключения мира, устанавливались нормы обычного права (адата) и др.
В результате выработались определенные традиции и обычаи, говоря современным языком, сформировался менталитет ряда горских народов. Это, во-первых, сплоченность, воинственность, предрасположенность к насилию, хитрость и коварство. Во-вторых, выкристаллизовался определенный кодекс поведения, который требовал безусловной готовности даже ценой жизни защищать свое достоинство и оберегать честь семьи (рода). В-третьих, важным компонентом психологии стала высокая ценность свободы поведения и деятельности, неприятие каких-либо ограничений (особенно навязываемых извне). И, наконец, четвертым аспектом является признание возможности любых, самых жестоких действий в качестве возмездия за свое оскорбленное достоинство, жизнь и честь родственников (обычай кровной мести). Проявление всех перечисленных характерных черт значительно усилилось в XIX в. в результате распространения на Северном Кавказе одного из течений исламского религиозного учения, которое у русских исследователей получило наименование «мюридизма».
Второй период утверждения России на Кавказе охватывает практически весь XVIII в. Он связан с усилением военной политики России, направленной на освобождение закавказских народов (Грузии, Армении и Азербайджана) от иранского господства и предотвращения турецкой экспансии. Военные события XVIII в., к которым относятся два Персидских похода (Петра I – в 1722-1723 гг. и В. Зубова – в 1796 г.) и русско-турецкая война 1787-1791 гг. между ними, во многом осуществлялись по просьбе кавказских правителей, в том числе дагестанских, они не вызвали каких-либо серьезных осложнений в отношениях с народами Северного Кавказа.
Более важное значение приобрело в этом отношении наращивание переселенческой политики России и строительство укрепленных линий, на которых обустраивались солдатские и казачьи поселения, строились крепости. Например, в 1735 г. – крепость Кизляр, 1763 г. – Моздок. С 1784 г. возводятся укрепления и по Военно-Грузинской дороге, включая крепость Владикавказ. Это была уже зона проживания горских народов. Такое строительство, требовавшее огромных затрат, определялось необходимостью защитить территории как от набегов горцев, так для создания фундаментальной базы, питающей войска, действовавших в Закавказье. К 1785 г. все укрепления и поселения составляли единую Кавказскую укрепленную линию.
Появление этой линии и ее постоянное наращивание, особенно возведение укреплений по Военно-Грузинской дороге, существенно ограничивали свободу перемещения горских народов Чечни и Ингушетии, их возможности в совершении набегов на соседние территории. Собственно, само этническое название «чеченцы» имеет русское происхождение, которое возникло с 1732 г. В то время из крепости Святой Крест, построенной на реке Сулак по велению Петра I, на территорию племени начхе был направлен воинский отряд, которому местные жители оказали упорное сопротивление у аула Чечень. С тех пор за этим племенем закрепилось современное название чеченцы. В то же время племя галгай, составлявшее с чеченцами единый вайнахский народ, именовалось по разному – галгаевцы, назрановцы, ингушевцы. Со второй половины XIX в. за ним прижилось название – ингуши по названию древнего аула Ангушт.
В 1785 г. с образованием по указу императрицы Екатерины II Кавказского наместничества с целью прекращения постоянных набегов на русские поселения была предпринята первая попытка умиротворения народа Чечни, которая вызвала массовое движение сопротивления. Возглавил его Шейх Мансур. Движение проходило под лозунгом объединения всех мусульман-горцев для защиты своей независимости. Однако роль мусульманского духовенства в нем была невелика, так как ислам еще не пустил в Чечне глубоких корней. Стихийный протест горцев продолжался шесть лет, но закончился их поражением.
Третьий период, по оценкам русских исследователей, наступил с началом ХIХ в. [1]. Его основным содержанием стала Кавказская война 1817-1864 гг. Ее возникновение было связано с резким изменением военно-политической обстановки на Кавказе, вызванным обострением отношений между Россией, Турцией и Ираном за влияние в этом регионе.
Турция стремилась взять реванш за постоянные поражения и, пользуясь активным продвижением ислама на Северном Кавказе, предпринимала усилия по распространению антироссийских настроений среди горских племен. Усилилось противоборство между Россией и Ираном за влияние в прикаспийском регионе. Импульсом этого обострения стало добровольное присоединение к России Грузии (1801-1810 гг.), Северного Азербайджана (1803-1813 гг.) и позднее Восточной Армении (1805-1828 гг.). Эти территории оказались отрезанными от России землями Чечни, Горного Дагестана и Северо-Западного Кавказа. Здесь не прекращались междоусобные войны, набеги на военные поселения и укрепления. Поэтому реальное присоединение данных территорий стало для России важной военно-политической задачей. По образному выражению К. Маркса – «... ноги гигантской империи оказались отрезанными от туловища».
Таким образом, Кавказская война стала порождением не только внутренних причин, но и внешних, она стала питаться и одновременно питать другие войны. Все события на Кавказе в XIX в. сплелись в один гигантский узел, разрубить который Россия смогла лишь к 1864 г. ценой огромных усилий.
Последние исследования показывают, что первым серьезным инцидентом в ХIХ в. стало участие русских войск, дислоцированных в Восточной Грузии, присоединившейся к России в 1801 г., в отражении набега 20 тыс. отряда горцев-лезгин на этот район, считавшийся для них традиционным объектом добычи (Об этом еще в ХIХ в. указывал русский военный историк Р.А. Фадеев. Он же является и автором названия войны – Кавказская).
В 1816 г. на должность командира отдельного Грузинского, позже Кавказского корпуса и главнокомандующего на Кавказе был назначен участник Отечественной войны 1812 г. генерал А.П. Ермолов. Он так сформулировал свою задачу обеспечения безопасного сообщения с Закавказьем: «Кавказ – это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Надо штурмовать ее или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого, так поведем же осаду» [2]. Действительно, война приняла длительный характер и продолжалась 47 лет – с 1817 по 1864 гг.
Если взять за основу характер действий русских войск, то всю Кавказскую войну условно можно разделить на три этапа (приложение 4). Первый этап (1817-1827 гг.) связан с именем А.П. Ермолова [3]. В его распоряжении было до 50 тыс. человек Кавказского корпуса и подчинялось еще Черноморское казачье войско – до 40 тыс. человек. В 1817 г. он перенес пограничную линию с реки Терек на реку Сунжу и перешел от отдельных карательных экспедиций к планомерному продвижению русских войск вглубь Чечни и Горного Дагестана. Завоеванная территория закреплялась целой системой крепостей, различного рода укреплений и постов, организацией новых русских поселений. По сути, это была тактика насильственного принуждения горцев к миру.
Второй этап (1827-1845 гг.) определялся сменой способа действий – произошел возврат к проведению отдельных карательных походов против главных опорных баз (аулов) руководителей мюридистского движения. Эта перемена произошла из-за снижения численности войск, отозванных для участия в войнах с Турцией и Ираном в 1826 – 1829 гг., а также постоянных требований императора Николая I быстрее закончить войну. Он уверовал в то, что ликвидация руководителей мюридов приблизит ее окончание. Началась частая смена главнокомандующих, в вину которым ставились медлительность и низкая активность войск.
На третьем этапе (1845-1864 гг.) вновь восстанавливается методическое движение войск вперед с захватом одного района за другим с последующим их надежным удержанием. Возвращение этого «ермоловского» способа действий в основном определялось ростом численности Кавказской армии (до 200 тыс. человек) и, следовательно, повышением ее возможностей по контролю захваченной территории.
Какова же эффективность применявшихся способов действий?
На первом этапе за 11 лет А.П. Ермолову удалось подчинить почти весь Северный Кавказ. Были построены крепости Грозная, Внезапная, Бурная, многие сотни укреплений и т.п..
Достижение успеха на этом этапе во многом объясняется разрозненностью усилий горских народов из-за продолжавшейся вражды между племенами. Именно по этой причине кавказские горцы, храбрые, отлично владевшие оружием, привычные к действиям в горах и одиночному бою, сравнительно легко побеждались русскими войсками. Однако продуманного конкретного плана действий наших войск не существовало, они во многом носили случайный характер и организовывались как контрмеры против периодических набегов горцев.
Ряд мероприятий, осуществленных А.П. Ермоловым, постепенно вызвал нарастание возмущения и сопротивления горских племен. Непокорные аулы уничтожались или выселялись на равнину, антирусски настроенные правители изгонялись и на их место ставились сторонники союза с Россией. Для удержания горцев в повиновении широко использовалась практика взятия заложников и круговой поруки, когда целые селения несли ответственность за действия отдельных своих соплеменников. Справедливости ради следует подчеркнуть, что аналогичные меры в отношении непокорных применяли сами горские правители.
На втором этапе с конца 20-х годов положение русских войск резко ухудшилось. В 1827 г. А.П. Ермолов был отозван с Кавказа, на его место назначен генерал Н.Ф. Паскевич, которого потом сменили ряд военачальников, война затянулась.
Прежде всего, это было связано с тем, что произошло постепенное объединение усилий горских народов, установилось единое руководство их борьбой. В ее главе встали руководители секты мюридов, поднявших идеологическое знамя священной войны (газавата) против России. Последовательно на посту «имама» – верховного духовного правителя и одновременно военного руководителя были Гази-Магомед, Гамзат-бек и, наконец, с 1834 г. – наиболее талантливый из них, аварец по происхождению – Шамиль.
Применяемая русскими войсками на данном этапе тактика отдельных экспедиций (походов) не оправдала себя. Достаточно сказать, что в 1830-1831 гг. ряд походов русских войск окончился неудачно. В 1831 г. инициатива полностью перешла в руки противника, 10-ти тысячному войску Гази-Магомеда удалось осадить крепости Бурную, Внезапную, Дербент, захватить Кизляр. Бои разгорелись в Чечне, на подступах к Грозной и Владикавказу. И только в результате крупных экспедиций уже под управлением генерала Г.В. Розена отряды Гази-Магомеда были оттеснены в Горный Дагестан.
После избрания имамом Шамиля военные действия с обеих сторон приобрели еще больший масштаб (приложение 6). Борьба шла с переменным успехом. В 1841 г. русским войскам удалось овладеть Чечней, в то же время отряды Шамиля заняли Аварию и значительную часть Дагестана. Численность его сил достигала 60 тыс. человек при достаточно четкой организационной структуре. Подвижные войска Шамиля, где было много легкой конницы, приспособленные к действиям в горах, легко выходили из боя и ускользали от преследования. В ходе экспедиций русские войска часто терпели неудачи.
Можно привести лишь один пример. В походе 1845 г., организованном против аула Дарго, участвовало 12 тыс. человек, однако он окончился полным поражением. Отряды Шамиля перекрыли все тыловые коммуникации русских войск и лишили их всех видов снабжения. Отряд вынужден был отступать под непрерывными ударами горцев из засад. Даргинская экспедиция стоила русским войскам 5 тыс. человек убитыми и ранеными.
Только к началу 50-х годов русское командование убедилось в нецелесообразности дальних экспедиций. На третьем этапе применение усовершенствованного «ермоловского» способа действий оказалось более эффективным. К тому же постепенно начался развал мюридистского движения, не принесшего ничего народным массам, кроме огромных потерь и разорения. Накануне Крымской войны 1853-1856 гг. Шамиль в надежде на помощь Англии и Турции активизировал свои действия, но в конечном итоге потерпел поражение. 25 августа 1859 г. русскими войсками штурмом был взят высокогорный аул Гуниб на территории Дагестана – последнее убежище Шамиля. Главнокомандующий Кавказской армией генерал А.И. Барятинский послал свою знаменитую телеграмму: «Гуниб взят. Шамиль в плену. Поздравляю Кавказскую армию» [4]. Тем не менее, покорение адыго-черкесов на северо-западном Кавказе продолжалось еще 5 лет вплоть до 1864 г.
На заключительном этапе Кавказской войны численность русских войск в регионе достигала более 250 тыс. человек. Общие потери российской армии на Кавказе в ХIХ в. до конца 60-х годов составили около 96 тыс. человек, из них более 77 тысяч приходилось на войну с горцами, то есть примерно 75 % от всех потерь [5].
Последняя попытка использовать горцев в достижении своих целей произошла в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. С ее началом на Северном Кавказе вспыхнуло мощное антироссийское восстание Алибека Алдамова, которое продолжалось около года и было подавлено с большими потерям для горцев.
В качестве выводов необходимо привести основные факторы, обусловившие победу России в Кавказской войне:
активная переселенческая политика российского правительства, создание Кавказской укрепленной линии в качестве основной тыловой базы ведения войны;
выбор русским командованием в ходе войны наиболее целесообразного способа ее ведения;
мужество и героизм русских войск, овладение ими искусством ведения войны в горах;
гибкая политика в отношении горских правителей, склонение их к союзу с Россией, соблюдение нейтралитета к мирным аулам;
постепенное нарастание недовольства горских народов войной (массовое разорение, отсутствие декларировавшегося мюридами социального равенства);
процветание в окружении Шамиля коррупции и злоупотреблений, проведение им карательных акций против нейтральных или непокорных аулов;
возникновение противоречий между чеченцами и дагестанцами в связи с переселением дагестанцев в Чечню, их назначением на руководящие должности;
ослабление поддержки Шамиля со стороны соседних народов из-за постоянных набегов его отрядов, захвата скота и пленных, за которых требовался большой выкуп.
И последнее. Учитывая психологию горских народов можно сделать вывод, что одной лишь силой достичь окончательной победы там невозможно. Однако и без применения силы также нельзя обойтись. Поэтому требуется гибкое и оптимальное сочетание силовых, административных и, главное, экономических мер.
В последнее время появилось немало работ разных авторов, стоящих иной раз на противоположных позициях, которые имеют не только научно познавательное значение, но и дают пищу для новых размышлений и поиска путей решения проблемы на Северном Кавказе. Не секрет, что нынешняя ситуация в Чечне “ни мира, ни войны”, не устраивает никого, требует выхода из “тупика”, в который в очередной раз вошло российское общество и ее армия, и поэтому обусловливает настоятельную необходимость обращения к историческому опыту.
С началом ХХ в. положение на Северном Кавказе по-прежнему отличалось своей напряженностью. В гражданскую войну борьба горцев шла в основном с вооруженными силами Юга России генерала А. И. Деникина.
В 20-е годы после ухода армии Деникина с Северного Кавказа отношения советской власти и горцев Чечни и Ингушетии были также далеко не миролюбивыми. Мобилизации и реквизиции продовольствия, которые проводились белой армией, сменились продразверсткой и борьбой с религией. Ответом стали многочисленные восстания зимой 1920-1921 гг. под руководством имама Н. Гоцинского, подавленные Красной Армией.
После отмены продразверстки вооруженные выступления против советской власти продолжились, начала нарастать волна бандитизма. Органами ОГПУ и войсками Северо-Кавказского военного округа (СКВО) в 1922-1924 гг. был проведен ряд операций по разоружению отдельных районов, при этом применялись артиллерия, а ряд аулов подвергался бомбардировке с воздуха. Однако оружия находилось мало, лишь в 1924 г. удалось изъять около 3 тыс. винтовок и 400 револьверов. Как отмечал штаб СКВО, власти на местах борьбу с бандитизмом не вели, а наоборот, укрывали бандитов. К середине 20-х годов советской власти здесь практически не существовало.
Кроме того, постоянным явлением стали разбойничьи набеги из Чечни в Дагестан, куда в Хасавюртовский район самовольно переселилось около 4 тыс. семей чеченцев. Для прекращения бандитских нападений и практического восстановления советской власти в августе – октябре 1925 г. были проведены две широкомасштабные операции по разоружению населения под руководством командующего СКВО И.П. Уборевича. Первая – в Чечне при активном вооруженном сопротивлении чеченцев и их подавлении, вторая – в Дагестане бескровно. Результаты операций приведены в приложении № 8. Решением властей в Дагестане значительная часть оружия после регистрации передавалась местному активу и милиции для самообороны.
В 1929-1930 гг. с началом сплошной коллективизации, которая была совершенно неприемлемой для горцев, у которых земли были, главным образом, в общем пользовании, а сама идея создания колхозов связывалась с царским крепостным правом, вновь началось вооруженное сопротивление. В очередной раз ошибочные действия властей пришлось исправлять силами армии с применением артиллерии и авиации при подавлении восстаний в Шали, Гойты и Беное.
30-е годы в целом прошли под знаком объединения всех антисоветских сил на Северном Кавказе и подготовки там всеобщего восстания. Основные усилия горцы перенесли на равнину. Особо массовым и хорошо организованным было вооруженное выступление в Беное в 1932 г. В нем участвовали не только мужчины, но и женщины. Причиной волнений стало непродуманное повышение норм заготовки мяса у населения (до 200 % от плана). При подавлении волнений погибло более 300 мятежников, 150 человек было ранено. Потери войск составили 27 человек убитых и 30 раненых.
После этого восстания стратегия мятежной Чечни изменилась – из “горячей” фазы она перешла к действиям отдельных хорошо организованных банд, к проведению террористических актов и т.п. Руководство при этом ушло в подполье.
В 1940-1941 гг. накануне Великой Отечественной войны началась активизация бандитских групп, которая особенно усилилась с выходом немецкой армии на ближние подступы к Москве осенью 1941 г. С 1 января по 22 июня 1941 г. зафиксирован 31 случай повстанческих проявлений, а к 3 сентября 1941 г. – еще 40. С 10 июля по 10 октября 1941 г. ликвидировано 5 бандитских группировок. Продолжали активно действовать 10 крупных банд. В розыске находилось 708 дезертиров.
Основной целью развертываемого повстанческого движения стало оказание помощи немецкой армии, дестабилизация положения в тылу Красной Армии, срыв мобилизации.
С выходом немецкой армии к предгорьям Северного Кавказа летом 1942 г. организуются массовые подпольные сепаратистские организации “Чечено-горская национально-социалистическая подпольная организация” во главе с М. Шериповым (убит в результате проведения спецоперации 7 ноября 1942 г.) и “Национал-социалистическая партия кавказских братьев” Х. Исраилова (убит в декабре 1944 г.). Устанавливается связь с германским командованием.
Под влиянием пропаганды нарастало дезертирство и уклонение от службы в Красной Армии. На 25 марта 1942 г. было арестовано 1500 и находилось в розыске 1515 дезертиров. Из 14,5 тысяч призванных в марте дезертировало 13,5 тыс. человек. После этого призыв на территории Чечено-Ингушской АССР был отменен и впоследствии проводился только на добровольных началах.
Немецкое командование умело использовало сложившуюся ситуацию. На 22 февраля 1942 г уже имелся ряд сформированных северо-кавказских легионов, набранных из военнопленных и добровольцев с Северного Кавказа. Общая численность этих формирований достигала 28 тыс. человек.
В 1942-1943 гг. на территорию Чечни забрасываются 8 немецких диверсионно-разведывательных групп. Их задачей являлось установление взаимодействия с руководителями мятежников, снабжение оружием и организация всеобщего восстания в тылу Красной Армии. Однако благодаря разведке и агентурной работе, своевременному принятию мер по выявлению и пресечению действий этих групп массового восстания не произошло. В октябре 1942 г. восстали лишь несколько аулов Веденского и Чеберлаевского районов. В ходе ликвидации этого выступления удалось арестовать весь бандитский актив в количестве 32 человек.
Ликвидация вооруженных выступлений в этот период проходила с большим трудом из-за невозможности снятия с фронта крупных формирований. Тем не менее, с 22 июня 1941 г. по 3 ноября 1943 г. было арестовано и уничтожено в ходе подавления вооруженных выступлений 3665 человек, в том числе 2690 чеченцев и ингушей, разгромлено 46 мелких бандитских групп общей численностью 980 человек. Трудности продолжались вплоть до момента, когда Красная Армия отбросила зимой 1943 г. немецко-фашистские войска с Северного Кавказа, после чего у войск НКВД появилась возможность провести масштабную “зачистку” территории.
В феврале 1944 г. была проведена операция по выселению чеченцев и ингушей с Северного Кавказа под кодовым наименованием “Чечевица”, в которой приняли участие 100 тыс. бойцов войск НКВД и несколько тысяч оперативных работников. Ее результаты показаны в приложении 8. После депортации в районах Чечни и Ингушетии, заселенной русскими, осетинами, дагестанцами, наступил и мир и спокойствие, которые продолжались до 1957 г., то есть до момента реализации “исторического решения” о возвращении спецпереселенцев на родину. Начались новые события, но это уже тема другого сообщения.
Таким образом, произвольное толкование истории русско-кавказских отношений, сужение их рамок только до противоборства России и горских народов недопустимо. Нужен многосторонний, многофакторный анализ развития ситуации на Кавказе как в прошлом, так и в настоящем, без замалчивания фактов и событий, а, главное, решений и действий властей разного уровня. В противном случае поиск выхода из нынешней ситуации затянется на многие десятилетия.
Как показывает анализ прошлого, для решения проблемы потребуется хорошо продуманный комплекс мер социально-политического, экономического и военного характера, что является, прежде всего, прерогативой правительства. Ставка только на применение военной силы в целях принуждения к миру в Кавказском регионе бесперспективна.
Источники:
1. Потто В.А. Кавказская война. В 5 т. – СПб., 1885-1891; Фадеев Р.А. Шестьдесят лет Кавказской войны. – Тифлис, 1860.
2. Керсновский А.А. История русской армии. – Т. 2. – М: Голос, 1993. – С. 95.
3. Записки А.П. Ермолова. 1798-1826. – М., 1991.
4. Азаров В., Марущенко В. Правда и вымыслы о Кавказской войне. – Ориентир. – 2001. – № 4. – С. 21.
5. Сборник сведений о потерях Кавказских войск во время войн: кавказско-горской, персидской, турецких и в Закаспийском крае. – Тифлис, 1901. – С. 2.
