Гражданская война и военная интервенция в России (1917–1922 гг.) > Казачьи войска в Гражданской войне в России (1917–1922 гг.)
И.Г. Акулинин. Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками. 1917–1920
Александр Гирин:
И.Г. АкулининШанхай, 1937 г.
Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками.
1917–1920
Генерального Штаба генерал-майор Иван Григорьевич Акулинин, по происхождению оренбургский казак, участник Русско-Японской войны 1904-1905 гг. Во время великой войны 1914-1917 гг. нес службу на должностях офицеров Генерального Штаба: сначала на фронте, а затем в Главном Управлении Генерального Штаба.
В Гражданской войне 1917-1922 гг. участвовал на Восточном (Сибирском) фронте. Занимал последовательно должности: Помощника Войскового Атамана Оренбургского Казачьего Войска, Главного Начальника Оренбургского военного округа, командира 2-го и 1-го Оренбургских казачьих корпусов.
Посвящается Оренбургским казакам, павшим смертью храбрых в борьбе с большевиками:
За Великую Россию.
За родное Войско.
За славу и честь казачью.
Предисловие
Подробное описание и оценка вооруженной борьбы Оренбургского казачества с Советской властью – дело будущего историка, в распоряжение которого поступят все необходимые материалы.
Предлагаемый вниманию читателей труд, под названием «Оренбургское Казачье Войско в борьбе с большевиками» представляет собою краткий очерк борьбы Оренбургских казаков с момента большевицкого переворота до ухода остатков Оренбургской армии на чужбину, т.е. с конца 1917 года до начала 1920 года.
Попутно в очерке приводятся посильные пояснения важнейших событий с указанием на причины, вызвавшие те или иные явления.
Цель автора: прежде всего, показать русским людям, как Оренбургские казаки защищали свое родное Войско и какие жертвы принесли на общее дело борьбы с большевиками, затем, автор стремился зафиксировать по свежей памяти – хотя бы в самых общих чертах – те события из гражданской войны, свидетелем и участником которых ему пришлось быть самому. Это тем более необходимо было сделать, что в условиях гражданской войны много официальных документов и всякого рода ценных материалов погибло безвозвратно, почему будущему историку во многих явлениях и фактах придется разбираться с большим трудом.
При составлении очерка у автора не было под рукой никаких письменных материалов, все документы, как-то: приказы, постановления, донесения, дневники, журналы и разные записи пропали – частью при оставлении Оренбурга, частью во время отступлений по Сибири и в киргизских степях.
Оренбургское Войско вело борьбу против Советской власти не изолированно, а совместно с другими антибольшевицкими силами и в рамках той государственности, которая возникла в Сибири, почему автору, при составлении очерка приходилось касаться всех событий, происходивших на Восточном (Сибирском) фронте и указывать на общие причины, влиявшие на ход борьбы вообще на востоке и на борьбу Оренбургских казаков в частности.
В первоначальном виде заготовленный для печати очерк был сдан в типографию в Севастополе в октябре месяце 1920 года. При эвакуации Крыма весь материал остался в наборе.
Впоследствии его удалось напечатать – уже в эмиграции в журнале «Казачьи Думы», издававшемся в Болгарии (общеказачий журнал «Казачьи Думы» № 21-24, София, 1924 г.).
Спустя некоторое время очерк был дополнен и передан в журнал «Белое Дело», который к тому времени стал выходить в Берлине. После неожиданной кончины генерала Врангеля издание «Белого Дела» – за недостатком средств – приостановилось. Очерк остался ненапечатанным.
В настоящее время явилась возможность осуществить издание очерка при содействии Оренбургской, имени Атамана Дутова, станицы в Шанхае, которая взяла на себя все расходы по печатанию книги.
За оказанную помощь автор очерка считает долгом выразить глубокую благодарность Атаману станицы полковнику Д.В. Кочневу и всем казакам – членам станицы.
Очерк печатается в том самом виде, в каком он был сдан в редакцию журнала «Белое Дело» в 1926 году. Сделаны лишь небольшие вставки. Автор.
Париж, 18 октября 1936 года.
Вступление
Революция для Оренбургских казаков явилась полной неожиданностью.
О той закулисной работе, которая велась в Петрограде с конца 1916 года среди правительственных кругов и политических партий, казаки ничего не знали. Точно также они были в полном неведении и относительно пропаганды, поведенной среди рабочих и запасных солдат с самого начала Великой войны.
Казаки всецело были поглощены войной. Все их мысли были прикованы к фронту, все их заботы сосредоточились на помощи армии -ибо война больше всего коснулась казачьих областей. Все способное носить оружие мужское население было мобилизовано и послано на фронт; малолетки обучались на территории Войска в запасных полках, готовивших пополнения фронту.
Когда в конце февраля 1917 года в Петрограде произошел переворот и началась революция, Оренбургские казаки, как в станицах, так и на фронте не отдавали себе ясного отчета в происшедших событиях и не знали как воспринять их. Благоразумная часть казачества инстинктивно чувствовала, что из революции ничего хорошего не выйдет. Казаков особенно смущало свержение Царя, так как в массе казаки были глубоко преданы монархическому строю и никак не могли себе представить Россию республикой.
Насколько большинство казаков не уясняло сразу смысла революции и не было подготовлено к новым порядкам показывают хотя бы такие факты. В первые дни революции в Оренбурге и других городах на территории Войска были устроены манифестации, в которых принимали участие и казаки. Во время шествий по улице с красными флагами, горожане пели революционные песни, а казаки, следуя обычно в хвосте колонны, как ни в чем не бывало, распевали:
Оренбурцы – казаки
Верно Царю служат,
По границам разъезжают
Ни о чем не тужат...
В полках и станицах еще долго пелись явно «контрреволюционные» песни, как например, любимая Оренбургскими казаками:
То не соколы крылаты
Чуют солнечный восход
Белого Царя казаки
Собираются в поход...
С первого момента революции Войсковое начальство на местах растерялось и не знало, как ему реагировать на события. Ни атаманы отделов с их управлениями, ни тем более станичная и поселковая администрация – не были подготовлены к революции и на все, обращенные к ним со стороны населения, вопросы отмалчивались или просили обождать указаний свыше. По установившемуся порядку все рассчитывали получить те или иные указания сверху, но приказов на места не поступало, ибо аппарат власти был разрушен сразу. Наказный Атаман, генерал-лейтенант Тюлин был смещен в революционном порядке (должность Наказного Атамана Оренбургского Войска совмещалась с должностью губернатора Оренбургской губернии), а начальник Войскового Штаба, генерального штаба генерал-майор Товарищев скоропостижно скончался от разрыва сердца.
Первыми, кто начал проявлять активность в станицах и поселках,были: станичные фельдшера, учителя, писаря и вообще казачья полуинтеллигенция, до того времени бывшая в загоне. К ним постепенно стали примыкать разные недовольные элементы из разночинцев и казаков, считавших себя при старом режиме почему-либо обиженными.
На фронте в казачьих полках не только не было ликований по случаю торжества революции, но чувствовалось явное смущение и даже ропот. Казаки заняли пассивное положение: присматривались к соседям и выжидали событий. Строевое начальство в большинстве случаев оказалось не на высоте. Хотя офицеры, происходя из войскового сословия, стояли к рядовым казакам ближе, чем в регулярных полках и отношения, между офицерским составом и нижними чинами в казачьих частях были проще, тем не менее и здесь рознь и разобщенность сказались с первых же дней революции.
Офицеры умели командовать «согласно устава», а казаки «исполнять приказания начальства». Но когда жизнь из рамок уставов и наставлений выскочила – ни те, ни другие – не знали что делать и как друг к другу подойти.
Казаки жадно набросились на чтение газет и листовок, которыми наводнялся фронт; прислушивались к наезжавшим «ораторам». Офицеры наоборот – к революционным газетам относились с брезгливостью, а «ораторов» встречали с явной враждебностью. Когда казаки обращались к офицерам за разъяснениями, то те не умели этого сделать; одни ограничивались смущенным молчанием, другие говорили стереотипные фразы, в роде того, что «в газетах пишут глупости», а «ораторов нечего слушать».
Некоторые из офицеров, по старой привычке «распекали» своих казаков – и за чтение газет и за посещение митингов; наиболее суровые грозили арестами и «стойками».
В начале казаки без офицеров не смели открыто выступать. Но вскоре и в казачьих частях появились агитаторы: сначала со стороны, а потом из своих же казаков, главным образом из нестроевых: фельдшеров, писарей, обозных. Из офицеров «на революционную платформу» стали немногие. Наибольшую известность – своей демагогией – приобрели братья Каширины (Николай и Иван) и подъесаул Нагаев, выступивший впоследствии на Государственном Совещании в Москве против Атамана Каледина.
Постепенно начали образовывать в казачьих полках комитеты, с появлением которых стала расшатываться дисциплина и вноситься дезорганизация.
В апреле месяце 1917 года в Оренбурге был созван первый Войсковой Круг из представителей от станиц, поселков и строевых частей: полков, батарей и отдельных сотен, как бывших на фронте, так и запасных. После открытия, от Круга было послано приветствие Временному Правительству.
Войсковой Круг в спешном порядке выработал «Положение об управлении Оренбургским Казачьим Войском» (Конституция Войска). На основании этого «Положения» Оренбургское Войско получало самое широкое самоуправление. Все дела Войска отныне подлежали ведению Войскового Круга, депутаты которого избирались от станиц и поселков на 3 года всеобщим голосованием всего населения Войска. Таким образом, хозяином Войска становился Войсковой Круг.
Для управления Войском Войсковой Круг избирал Войсковую Управу в составе: Войскового Атамана (Председатель Войсковой Управы), его Помощника (Заместитель Председателя Войсковой Управы), Заведующего Военным Отделом (Начальника Штаба Войска) и 5-ти членов.
В административном отношении Оренбургское Войско до революции делилось на три военных отдела. Войсковой Круг постановил, по примеру Донского Войска, переименовать отделы в округа: 1-й округ в Оренбурге, 2-й в г. Верхнеуральске, 3-й в г. Троицке. Впоследствии был образован 4-й округ – в г. Челябинске.
Первым Войсковым Атаманом был выбран генерал-майор Мальцев, занимавший до этого времени должность Атамана 1-го Военного Отдела.
После избрания Войсковой Управы Войсковой Круг разъехался, с тем, чтобы собраться на очередную сессию в ноябре месяце.
Но последовавшие в России события, в связи с Государственным Совещанием в Москве и выступлением генерала Корнилова в Могилеве побудили Войсковую Управу созвать Войсковой Круг на чрезвычайную сессию в конце сентября месяца. На открытие Круга прибыли: из Петрограда – Председатель Совета Союза Казачьих Войск войсковой старшина Дутов, избранный Почетным Председателем Круга и из Новочеркасска – представители Войска Донского: Г.П. Янов и Кузьменков.
Главнейшими решениями Чрезвычайного Войскового Круга были: 1-е -преобразование Войсковой Управы в Войсковое Правительство, по образцу Войска Донского, со всеми проистекающими отсюда последствиями (главным образом, в смысле усиления власти); 2-е -избрание на пост Войскового Атамана – вместо престарелого генерала Мальцева – молодого энергичного войскового старшины Дутова, произведенного вскоре в полковники.
Александр Ильич Дутов происходил из старинной казачьей семьи Оренбургского Войска. Образование получил в Неплюевском кадетском корпусе, Николаевском кавалерийском училище и Императорской Николаевской Военной Академии, которую окончил по 1-му разряду, но без причисления к генеральному штабу. Революция застала его на должности Командующего 1-м Оренбургским казачьим Наследника Цесаревича полком (10-й кавалерийской дивизии). В марте 1917 года он прибыл с фронта в Петроград делегатом на Казачий Съезд. В мае был избран Председателем Съезда, а затем поставлен во главе Союза Казачьих Войск, в качестве Председателя Совета Съезда.
5-го октября 1917 года А.И. Дутов получил атаманскую булаву Оренбургского Казачьего Войска. В половине октября – Чрезвычайный Войсковой Круг закрылся, и делегаты разъехались по местам. Вновь избранный Войсковой Атаман А.И. Дутов выехал в Петроград с докладом к Временному Правительству.
Накануне большевицкого переворота А.И. Дутов вернулся в Оренбург и вступил в исполнение обязанностей Войскового Атамана Оренбургского Войска и Уполномоченного Временного Правительства по продовольствию в Оренбургской губернии и Тургайской области.
Александр Гирин:
Первый период
(С ноября 1917 года по апрель 1918 года)
Борьба Оренбургского Казачьего Войска с большевиками началась немедленно по захвате ими власти в Петрограде, Москве и других городах России, в первых числах ноября 1917 года.
Оренбургское Войско, признав в свое время Всероссийское Временное Правительство, советскую власть отвергло.
Получив известие о разгоне Временного Правительства и захвате власти Народными Комиссарами, Войсковой Атаман А.И. Дутов издал по Войску следующий приказ (приказ по Оренбургскому Казачьему Войску № 816, 26 октября 1917 года, г. Оренбург): «В Петрограде выступили большевики и пытаются захватить власть; таковые же выступления имеют место и в других городах, Войсковое Правительство считает такой захват власти большевиками преступным и совершенно недопустимым. В тесном братском союзе с правительствами других казачьих войск, Оренбургское Войсковое Правительство окажет полную поддержку коалиционному Временному Правительству.
В силу прекращения сообщения и связи с Центральной Государственной Властью и принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства, Войсковое Правительство, ради блага Родины и поддержания порядка, временно, впредь до восстановления власти Временного Правительства и телеграфной связи, с 20 часов 26 сего октября, приняло власть в Войске».
Этим приказом было положено начало борьбе Оренбургского Войска с большевиками и этот приказ явился руководящим во всех дальнейших действиях Войскового Правительства.
Ввиду того, что большинство городского населения города Оренбурга составляли не казаки, а территория Оренбургского Войска окружена крестьянским населением Оренбургской губернии и Тургайской области, а так же поселениями башкир и киргиз – решено было для активной борьбы с большевиками образовать в Оренбурге особый орган, а именно – Комитет Спасения Родины и Революции из представителей казачества, городского и земского самоуправлений, разных местных организаций и политических партий – от кадет до меньшевиков и правых социалистов-революционеров включительно.
Во главе Комитета был поставлен полковник Дутов, в ведении которого были переданы все воинские части, находящиеся в Оренбурге.
Таким образом, вокруг Комитета и Войскового Правительства объединились не только казаки, но и все местные патриоты. И АтаманДутов возглавил собою все антибольшевицкое движение в Оренбургском крае.
В целях сосредоточения военной власти в одних руках и урегулирования всех военно-административно-хозяйственных вопросов, полковник Дутов учредил Оренбургский Военный Округ, вступив в должность Командующего Войсками Округа.
Началась подготовка к вооруженной борьбе. Все полки Оренбургского Войска в это время находились на фронте. На территории Войска стояло лишь три запасных казачьих полка: 1-й запасный полк в г. Оренбурге, 2-й – в г. Верхнеуральске и 3-й – в г. Троицке. В них обучались молодые казаки. Но единственно надежную строевую часть, на которую было можно вполне положиться, составляло Оренбургское казачье военное училище.
Гарнизон г. Оренбурга состоял главным образом из запасных пехотных частей, которые настолько уже были распропагандированы, что рассчитывать на них в предстоящей борьбе с большевиками ни в коем случае не приходилось. Наоборот, их присутствие в городе представляло явную опасность. Солдаты, утратившие всякое понятие о долге и дисциплине, совместно с хулиганами из окраинных слободок устраивали погромы и занимались грабежом мирного населения, наводя повсюду панику. Так был разгромлен и сожжен военный склад с громадными запасами казенного вина.
Борьба с большевизмом в Оренбурге началась как с разоружения пехотного гарнизона, что было выполнено, по приказанию Атамана Дутова, сотнями 1-го запасного казачьего полка. После разоружения солдаты из всех пехотных частей были распущены по домам.
Затем были арестованы и посажены в тюрьму главари местных большевиков: Цвилинг, Коростелев и др.; однако, им вскоре удалось бежать.
Атаман Дутов приступил к формированию добровольческих отрядов из офицеров и учащейся молодежи: гимназистов, реалистов и семинаристов, которые шли в эти отряды очень охотно. Из Москвы, с сестрой милосердия М.А. Нестерович, прибыла в распоряжение Атамана Дутова, партия переодетых офицеров в 120 человек.
В станицах – главным образом ближайших к Оренбургу – началось формирование дружин из стариков, малолетков и неспособных. (В мирное время в неспособные или категорные зачислялись казаки, которые не отбывали действительной службы в полках в силу физических недостатков; все они были обложены денежным налогом).
Призыв Войскового Правительства о формировании станичных дружин встретил неодинаковое отношение.
В одних станицах наблюдался большой подъем и дружины собирались быстро: в других – царило равнодушие и дружины формировались вяло; третьи – прежде чем приступить к формированию, посылали делегатов в Оренбург и в соседние станицы для выяснения обстановки; некоторые станицы, если прямо и не отказывались от формирования, то ровно ничего не делали в этом направлении и выжидали событий.
Большое значение имела личность станичного атамана: где атаман был энергичный и с порывом, там дело шло хорошо; где атаман медлил и действовал нерешительно, там ничего не выходило.
В одних станицах формировались конные дружины, в других пешие; в некоторых и те и другие. Большинство дружин на фронт не выступало и никакого участия в боевых действиях с большевиками не принимало; часть дружин так и не закончила своего формирования: сегодня собирались, завтра расходились.
Большое смущение в умы казаков вносили слухи об успехах большевиков по всей России. Проезжавшие через станицы и поселки солдаты-дезертиры и специально посланные агитаторы распускали про большевиков всякие небылицы: рисовали советскую власть, как власть народную, ставшую на защиту всех угнетенных: говорили, что казаки как часть трудового народа, не только не должны бороться с большевиками, но всячески помогать им освободить народ от эксплуатации помещиков и буржуев, которые «пьют народную кровь»; казакам внушалась мысль, что большевики борются не с казаками, а с начальством, которое продалось буржуазии и защищает ее интересы казачьими головами.
Помещиков и крупного торгово-промышленного класса в среде Оренбургского казачества не было; поэтому агитаторы старались восстановить казаков, главным образом, против офицеров – и вообще против начальства – используя в этих видах разные промахи и недочеты из прошлой жизни.
Разобраться в умело веденной пропаганде, отличить правду от лжи, простому казаку было очень трудно. Многое из того, что ему говорилось, он принимал за чистую монету и многому склонен был поверить; тем более – людей, которые бы разоблачали большевицкую ложь и разъясняли казакам всю нелепость советской системы, в то время в станицах не было! Казаки были предоставлены самим себе.
Станичная полуинтеллигенция, в лице фельдшеров, писарей, учителей, кооператоров, сбитая с толку февральской революцией, быстро начала усваивать большевицкую психологию и со своей стороны повела демагогическую пропаганду, особенно против офицеров, к которым питала неприязнь за прежние унижения.
Станичное и поселковое духовенство, за небольшим исключением, держалось в стороне и никакого участия в общественной жизни станиц не принимало, ограничиваясь исполнением «духовных треб».
По мере хода событий внутри России и под влиянием агитации, часть казаков в станицах начала постепенно переходить на «советскую платформу»: одни искренно заблуждаясь, другие в надежде получить выгоду.
Однако, подавляющее большинство населения станиц и поселков к пропаганде большевизма относилось отрицательно, хотя бы в силу своего природного консерватизма. Но ясного, отчетливого представления о большевизме и его разрушительных началах – у казаков не было.
При формировании станичных дружин казакам пришлось столкнуться с недостатком оружия. Это обстоятельство их сильно беспокоило. Винтовок казенного образца в станицах не было. Вооружались дружины чем попало: старыми берданками, охотничьими ружьями, шашками, самодельными пиками, топорами, ломами, нагайками и просто палками.
Из станиц все время посылались в Оренбург и в окружные города депутации за получением оружия, но, в большинстве случаев, они должны были возвращаться с пустыми руками.
У Войскового Правительства для всех оружия не хватало. Винтовками, отобранными у солдат запасных пехотных полков, в первую очередь вооружались офицерские и добровольческие отряды, формировавшиеся в самом Оренбурге.
Встретились затруднения с обмундированием и продовольствием. Добровольцев надо было одевать и кормить.
Комитет Спасения Родины и Революции обратился за помощью к городу. Купечество и зажиточные горожане на призыв Комитета отозвались довольно слабо и особенной щедрости не проявили. Но, благодаря настояниям Атамана Дутова и энергии отдельных лиц, некоторые средства удалось собрать – на первое время вполне достаточные.
Надо заметить, что местное, не казачье население, особенно мещанство и мелкий торговый люд, ясного представления о происходящих событиях не имели и к борьбе казаков с большевиками относились совершенно равнодушно, полагая, что это дело их не касается.
К сожалению, такая психология преобладала в среде, так называемых, буржуазных классов, которые считали, что драться с большевиками должны военные – офицеры, солдаты, казаки, но не гражданские лица.
Городская интеллигенция – в лице чиновников, учителей, отставных офицеров – прихода большевиков боялась, но никаких мер в целях организации и самообороны не предпринимала.
Рабочие г. Оренбурга (главным образом железнодорожных мастерских Ташкентской железной дороги) независимо от того, были ли они меньшевиками или большевиками, социалистами-революционерами или беспартийными – все они были настроены революционно-бунтарски. Комитета Спасения Родины и Революции не признавали (хотя в его составе были и их представители), казаков и офицеров ненавидели, а Атамана Дутова называли контрреволюционером. Все их симпатии были на стороне большевиков и каждый рабочий с нетерпением ждал вступления в город большевицких отрядов. Наиболее горячие головы из рабочих кругов и городских подонковорганизовали в разных частях города боевые ячейки с целью произвести восстание.
Вот в общих чертах какова была обстановка, в которой Войсковому Правительству Оренбургского Казачьего Войска приходилось начинать вооруженную борьбу с большевиками.
В конце ноября во всех городах Поволжья, Урала и Сибири власти Временного Правительства уже не существовало; она перешла – почти без всякого сопротивления – в руки большевиков, всюду образовались советы.
Пришел черед и Оренбургскому Войску. В декабре месяце отряды большевиков стали подходить к границам Войска и проникать на Войсковую территорию с разных сторон: на севере – со стороны Екатеринбурга, Уфы и Омска, на юге – со стороны Самары и Ташкента. Сначала красные отряды двигались по железным дорогам, а затем по грунтовым путям, сперва захватывали города, а потом распространялись по станицам.
Прежде всего в руки большевиков попал Челябинск – важнейший железнодорожный узел, а за ним торговый город Троицк – после чего 3-й и 4-й Округа очутились в сфере влияния советской власти.
Оренбург был осажден большевицкими отрядами с двух сторон: со стороны Самары и со стороны Актюбинска. Наибольшей активностью отличалась Самарская группа, благодаря наличию в ней отряда матросов.
В половине декабря был созван Войсковой Круг, на который съехались в полном составе депутаты от станиц и строевых частей. Круг приветствовали представители города и делегации от всех партий. Атаман Дутов, открывая заседания Круга, произнес горячую речь, в которой призывал депутатов стать на защиту Матери-России и родного Войска. Председателем Круга был избран М.А. Арзамасцев – по профессиимедицинский фельдшер, по убеждениям антибольшевик. С первых же заседаний Круг поделился на две неравные части: большую – стариков и меньшую – фронтовиков.
Депутаты с фронта, распропагандированные на большевицкий лад, сразу заняли по отношению к Атаману Дутову враждебную позицию. Среди них повели агитацию, приехавшие на круг – в качестве депутатов -бывший член 1-й Государственной Думы Т.И. Седельников, подъесаул Каширин (Иван), фельдшер Шеметов и урядник Федеринов. К ним примкнул один из членов Войскового Правительства – М. Копытин, только что вернувшийся их поездки на Дон.
В своих выступлениях перед Кругом лидеры фронтовиков старались доказать, что большевики ведут борьбу не с казаками, а с Атаманом Дутовым и офицерством, которые стремятся к контрреволюции. Поэтому стоит только убрать Атамана Дутова, как борьба сама собою прекратится и с большевиками можно будет сговориться на приемлемых для обеих сторон началах.
Но депутаты-старики из станиц на такую удочку не поддались. Они прекрасно понимали, что большевики повели борьбу с казачеством, которое всегда защищало русскую государственность и теперь вновь стояло поперек дороги.
Войсковой Круг подавляющим большинством голосов постановил: советской власти не признавать; борьбу с большевиками продолжать до полной над ними победы.
Полковник Дутов был переизбран Войсковым Атаманом и Войсковое Правительство было сконструировано в следующем составе: Председатель Правительства – Войсковой Атаман полковник А.И. Дутов. Заместитель Председателя – Помощник Войскового Атамана, Генерального Штаба полковник И.Г. Акулинин (только что прибывший из Петрограда и избранный депутатом Круга). Заведующий Военным Отделом – Начальник Штаба Войска, полковник В.Н. Половников. Члены Правительства: войсковой старшина В.Г. Рудаков (окончивший Интендантскую Академию и занимавший должность дивизионного интенданта), войсковой старшина Г.Ф. Шангин (работавший в кооперации), чиновник горного ведомства А.С. Выдрин, землемер Г.Г. Богданов (мусульманин, представитель казаков мусульманского вероисповедания); войсковой старшина Н.С. Анисимов; войсковой секретарь – военный чиновник А.Е. Иванов.
В виду происходивших вокруг Оренбурга боев и рабочих волнений в самом городе, заседания Круга протекали в чрезвычайно нервной обстановке и порою принимали весьма бурный характер, особенно когда в прения пыталась вмешаться публика, среди которой нередко сиделибольшевицкие агитаторы из казаков. Тем не менее, Круг работал в течение целого месяца и за это время успел рассмотреть все важнейшие вопросы Войсковой жизни.
Однако, разъезжаясь перед праздниками Рождества Христова по домам, Войсковой Круг никакой реальной силы для борьбы с большевиками в распоряжение Атамана Дутова не дал, да и не мог дать. Он выделил лишь из своего состава, в помощь Войсковому Правительству, Малый Круг (в числе 9 членов), который вскоре из-за событий на фронте самоупразднился.
Силы, которые Атаман Дутов мог противопоставить большевицкому натиску, были незначительны и состояли из небольших офицерских, юнкерских и добровольческих отрядов, а также нескольких станичных дружин.
Как раз в это время в Войско стали прибывать с Австро-Венгерского и Кавказского фронтов строевые части – полки и батареи, но рассчитывать на их помощь оказалось совершенно невозможно: они и слышать не хотели о вооруженной борьбе с большевиками.
У казаков фронтовиков, утомленных войною – а частью настроенных большевицки, была одна мысль, одно стремление – поскорее попасть в родные станицы. Распропагандированные на фронте, они не отдавали себе ясного отчета в происходящих событиях, не понимали сути большевизма со всеми его пагубными последствиями, как для России, так и для казачества. Среди них появились уже настоящие большевики, которые вели разлагающую пропаганду, сначала в полках, а потом и в станицах.
Большинство казачьих эшелонов прибыло в Войско без оружия: большевики их разоружали в пути – в Москве, Киеве, Харькове, Самаре, Ташкенте и других крупных центрах, где имелись в наличии большие гарнизоны. (15-й Оренбургский казачий полк, бывший на Юго-Западном фронте, чтобы не отдавать большевикам оружия, прибыл в Войско с одной из войсковых батарей походным порядком, пройдя через Южную и Юго-Восточную Россию). К чести казаков надо сказать: выдачи офицеров нигде не было, несмотря на энергичные требования и угрозы большевицких комиссаров, почти в каждом городе, через которые проходили казачьи эшелоны.
Таким образом, в начале борьбы Оренбургского Войска с советской властью строевые части в защите Войска никакого участия не принимали. Наоборот – многие казаки-фронтовики и даже некоторая часть – правда,незначительная – офицеров, как например, братья Каширины, старались помогать большевикам.
Вся тяжесть борьбы в начальный период легла на офицерские и добровольческие отряды; станичные дружины оказались малобоеспособными и при первом случае расходились по домам.
В силу таких неблагоприятных обстоятельств натиск большевиков сдержать не удалось, и 31-го января 1918 года Оренбург был сдан.
Атаман Дутов с Войсковым Правительством и группой офицеров переехал вглубь территории Войска – во 2-й Округ – и обосновался в г. Верхнеуральске, удаленном от железных дорог и больших центров. Часть офицеров, добровольцев и юнкеров, во главе с Начальником Оренбургского Казачьего Военного Училища генерального штаба генерал-майором Слесаревым, ушла походным порядком по левому (киргизскому) берегу реки Урала к Уральским казакам, которые в это время не выступали против большевиков. Многие офицеры – в одиночку и небольшими партиями – укрылись по станицам, хуторам и киргизским аулам.
В начале февраля Войсковое Правительство созвало в г. Верхнеуральске чрезвычайный Войсковой Круг, на котором были представлены главным образом 2-й, 3-й и 4-й Округа. Большинство депутатов 1-го Округа, на заседания Круга прибыть не могли: к этому времени все станицы в районе Оренбурга и Орска были заняты большевиками. На вопрос Войскового Правительства, что делать дальше -Войсковой Круг вновь подтвердил свое декабрьское решение: продолжать борьбу с большевиками во чтобы то ни стало.
Но опять таки никаких действительных средств на ведение борьбы Войсковое Правительство от Круга не получило. Были приняты строгие резолюции, выпущены воззвания с призывом к населению – вооружаться против большевиков и объединяться вокруг Войскового Правительства.
С переездом в Верхнеуральск Войсковое Правительство не имело в своем распоряжении никаких денежных средств – ни для своего существования, ни на ведение борьбы с большевиками. Необходимо было изыскать средства. Первый взнос в пустую Войсковую казну был сделан Санарским лесничеством в размере 30 тысяч рублей. Попытка Атамана Дутова побудить местных купцов прийти на помощь Войсковому Правительству успеха не имела: верхнеуральские купцы, как и оренбургские, крепко держались за свои кошельки, совершенно не отдавая себе отчета в том, что с приходом большевиков они потеряют все.
Чувствовался недостаток в денежных знаках, особенно в мелких купюрах. Население прятало деньги по кубышкам и не выпускало их из рук. В местном казначействе, после потери связи с центрами, не хваталоденежных знаков даже для очередных расплат по ассигновкам казенных и общественных учреждений.
Атаман Дутов приказал сделать выемку из уездного казначейства некоторого количества «Займа Свободы», билеты которого имели право хождения с кредитными билетами – царскими и «керенками».
В местном отделении Сибирского банка хранилось небольшое количество золота (что-то около полупуда) в слитках, принадлежащее местным золотопромышленникам. На случай перехода города в руки большевиков золото было передано в распоряжение Войскового Правительства, о чем был составлен особый акт. (Никакой практической выгоды из этого золота Войсковое Правительство не извлекло. Впоследствии весь «золотой запас» был сдан в Омск Омскому Правительству. С владельцами золота был произведен расчет по курсу дня).
В целях изыскания средств для пополнения Войсковой кассы, Круг вынес ряд постановлений. Так было постановлено, чтобы все золото добываемое золотопромышленниками на казачьей территории сдавалось, по особой расценке (для данного момента по 33 рубля за золотник), Войсковому Правительству; точно также все доходы, получавшиеся от ископаемых – каменного угля, железной руды и пр. – должны были поступать на пополнение Войсковой казны. (На территории Оренбургского Войска находится: знаменитая Магнитная гора с неисчерпаемыми залежами лучшей в мире железной руды; ряд золотоносных площадей и каменноугольные копи).
Круг рекомендовал Войсковому Правительству обратить внимание на обложение торгово-промышленных предприятий, заводов, паровых мельниц, а также усилить вырубку и продажу леса из Войсковых боров. Затем Войсковому Правительству поручалось выработать и провести в жизнь заем в 10 миллионов рублей под именем «Защиты Войска». Для немедленных сборов денежных средств, необходимых на организацию самозащиты Войска, решено было образовать «Фонд Спасения Войска», путем добровольных пожертвований.
Депутаты Круга обязались всеми силами способствовать притоку денежных средств в распоряжение Войскового Правительства. Почти все из намеченных Войсковым Кругом мероприятий – ввиду наступивших событий – остались на бумаге.
Во время февральской сессии Круга Войсковой Атаман А.И. Дутов неоднократно просил освободить его от всех возложенных на него обязанностей, но Войсковой Круг настоял, чтобы он оставался во главе Войска и продолжал дело борьбы с большевиками. Просьба членов Войскового Правительства об отставке также не была уважена.
В виду неприбытия в г. Верхнеуральск войскового старшины Анисимова, в состав Войскового Правительства было избрано два новых члена из представителей Круга: хорунжий А.С. Пономарев (по специальности агроном) и преподователь городского училища И.С. Белобородов (окончивший учительский институт).
Из других мероприятий Войскового Круга следует отметить постановление о формирование полков, для защиты Войсковой территории, причем полки должны были формироваться и действовать на основах воинской – а не революционной – дисциплины. Никаких митингов и собраний с вынесением всякого рода резолюций не допускалось. Сотенные, полковые и прочие комитеты в войсковых частях запрещались.
Во время пребывания Войскового Правительства в г. Верхнеуральске, большевики созвали в Оренбурге Казачий Съезд из казаков 1-го Округа. Съезд, на котором верховодили депутаты Круга: Седельников, Федоринов и бывший член Войского Правительства Копытин – вынес постановление о признании советской власти.
В Челябинске также был созван Съезд Рабочих, Крестьянских и Казачьих Депутатов, который обратился к казакам с призывом прислать делегатов от станиц.
После захвата большевиками г. Троицка Окружное Правление 3-го Округа, во главе с Окружным Атаманом войсковым старшиной Половниковым, было арестовано и посажено в тюрьму. Впоследствии весь состав Окружного Правления был расстрелян.
Казаки 3-го Округа созвали Окружной Съезд в станице Кособродской. На этом съезде депутат Свешников (молодой студент, исключенный из Оренбургского Военного Училища за революционные выступления в первые дни революции) ратовал за соглашение с большевиками.
Окружной Атаман 2-го Округа – молодой хорунжий Захаров и все Окружное Правление дружно поддерживали Войсковое Правительство, но почти никакой власти и никакого влияния за пределами города Верхнеуральска Окружное Правление не имело. Даже Верхнеуральская станица, расположенная за городской чертой, находилась всецело под влиянием братьев Кашириных, которые с помощью солдат-дезертиров и большевизанствующих мещан образовали Совет Рабочих, Крестьянских и Казачьих депутатов, который с прибытием в Верхнеуральск Войскового Правительства прекратил свое существование.
Городская Управа к приезду Атамана Дутова и к созыву в г. Верхнеуральске Войскового Круга отнеслась весьма сдержанно. Гласные Городской Думы боялись навлечь на себя гнев большевиков.
Оценивая общее положение в Оренбургском Войске к марту месяцу 1918 года можно сказать, что Войсковое Правительство в это время, в сущности, было предоставлено самому себе.
Население, за исключением 5 – 6 верных и стойких станиц, как например, Карагайской, Петропавловской, Краснинской, Кассельской, Остроленской, никакого участия в борьбе с большевиками не принимало: одни станицы, боясь большевицких расправ, держали «нейтралитет», другие явно сочувствовали приходу большевиков, а третьи даже помогали им, как например станица Арсинская и отчасти Верхнеуральская. (Братья Каширины – казаки станицы Верхнеуральской оказывали свое влияние на ее жителей).
Никакой вооруженной силы в распоряжении Войскового Правительства не было, кроме небольшой личной охраны Атамана Дутова и офицерской сотни, собранной на случай самообороны, если бы в городе вспыхнуло восстание. К счастью из-под Троицка прибыл в Верхнеуральск партизанский отряд войскового старшины Мамаева, который дал толчок к дальнейшим формированиям. Вскоре образовались еще три небольших отряда: подъесаулов – Бородина, Михайлова и Енборисова.
В конце концов, Атаману Дутову с большим трудом удалось собрать около 300 бойцов. К этому ядру время от времени присоединялись станичные дружины, увеличивавшие силы Войскового Правительства до 1500-3000 человек.
Необходимо отметить, что в числе партизан было много офицеров не казаков – преимущественно уроженцев Оренбургской губернии; партизанский отряд подъесаула Енборисова состоял исключительно из рядовых казаков; в других отрядах преобладал офицерский состав, но были также юнкера, кадеты, казаки и просто добровольцы.
С этими силами Войсковое Правительство держалось на территории 2-го Округа до весны. За это время большевицким отрядам, пытавшимся уничтожить «гнездо контрреволюции», было нанесено несколько чувствительных ударов.
Само собой разумеется, что главная тяжесть во всех боях лежала на партизанах. Наскоро собранные и почти безоружные станичные дружины, рассыпавшись лавами, служили больше для декорации и лишь во время преследования противника пускали в ход шашки и нагайки.
Во всех боевых стычках с большевиками главной целью партизан и станичников было стремление побольше достать оружия и патронов (база на противника). В начале не только дружины, но и партизанские отряды вооружены были слабо: винтовок и шашек на всех не хватало. После нескольких удачных боев (особенно под станицей Кассельской) партизаны раздобыли достаточное количество винтовок и пулеметов, которыми большевики были снабжены в изобилии. Артиллерии в этот период борьбы у казаков совсем не было.
Для ликвидации «Дутовщины» большевицкие верхи вынуждены были стянуть несколько отрядов. Из них наибольшей организованностью и активностью отличались два отряда: один – изменника Оренбургского Войска подъесаула Николая Каширина, а другой – талантливого авантюриста «полковника» Блюхера. (Кто такой был Блюхер – в то время в точности никто не знал. Оренбургские казаки, перешедшие в ряды большевицких отрядов, считали его полковником. Среди жителей города Оренбурга откуда-то пошла молва, что Блюхер офицер австрийского или германского Генерального Штаба – потомок знаменитого Прусского фельдмаршала Блюхера).
В первых числах марта к г. Верхнеуральску стали приближаться две большевицкие группы: одна – со стороны Троицка, а другая из Башкирии.
Чтобы не быть зажатым в клещи, Атаман Дутов, во главе партизан и станичных дружин бросился против Троицкой группы и, после нескольких стычек у станицы Сухтеленской, обратил ее в паническое бегство.
Но в это время в Верхнеуральске местные большевики, воспользовавшись уходом партизан из города, произвели восстание, поддержанное солдатами-дезертирами из окрестных хуторов и рабочими двух ближайших заводов – Белорецкого и Тирлянского. В распоряжении Войскового Правительства не было ни одной воинской части, кроме нескольких десятков офицеров и казаков, державших караулы. Правда в Верхнеуральской станице имелась наготове вооруженная дружина, но она осталась пассивной; часть казаков-фронтовиков, руководимых подъесаулом Кашириным, примкнула к восставшим. (Накануне восстания в станичном правлении Верхнеуральской станицы был убит казаком-провокатором комендант города поручик Гончаренко).
После небольшой уличной перестрелки Верхнеуральск был оставлен в руки большевиков. Войсковое Правительство переехало в станицу Краснинскую, в 20-ти верстах к северо-востоку от Верхнеуральска, а Окружное Правление 2-го Округа в станицу Кассельскую. (Член Войскового Правительства И.С. Белобородов, не успевший вовремя выехать, был схвачен большевиками и посажен в тюрьму, а затем, через несколько дней, расстрелян).
Атаман дважды делал попытку вернуть Верхнеуральск, но безуспешно. Засевшие в нем большевики успели получить значительные подкрепления и все атаки казаков были отбиты.
Через несколько дней, Верхнеуральская группа большевиков, в свою очередь, попыталась овладеть станицей Кассельской с тем, чтобы отрезать Атаману Дутову путь отступления на юг. Но после горячего боя, продолжавшегося целый день, вынуждена была, под дружным натиском партизан и станичников, отступить в беспорядке обратно в Верхнеуральск, побросав по дороге пулеметы, винтовки и разное имущество.
Как раз в это же время другая большевицкая банда, блуждавшая в районе станиц Магнитной и Наваринской, была разгромлена казаками соседних поселков, сформировавших по собственному почину, свои отряды.
Здесь уместно отметить следующее явление, наблюдавшееся во всех Округах Оренбургского Войска.
Очень часто большие и богатые станицы, если и не держали открыто сторону большевиков, то всеми способами уклонялись от борьбы с ними, и наоборот – небольшие и бедные станицы проявляли к большевикам крайнюю ненависть и при первой возможности готовы были драться с ними.
Несмотря на ряд частичных успехов, общее положение Войскового Правительства ухудшалось с каждым днем. Силы большевиков возрастали, а силы партизан и станичных дружин таяли; ощущался постоянный недостаток в боевых припасах, добывать которые приходилось с бою, что влекло за собою лишние кровопролития. Нехватало также перевязочных средств и медикаментов для раненых и больных, число которых с каждым днем увеличивалось. (Для ознакомления с обстановкой в других округах были командированы тайным образом, под видом простых казаков, два члена Войскового Правительства: г.г. Богданов в пределы 1-го Округа, к Оренбургу, и войсковой старшина Рудаков в район 3-го Округа, к Троицку).
К началу апреля Войсковое Правительство с партизанами было окружено в станице Краснинской большевицкими отрядами со всех сторон. Атаман Дутов собрал совещание – из членов Войскового Правительства и старших начальников, на котором было принято решение пробиваться на юг; а в дальнейшем, если бы не удалось удержаться на Войсковой земле, уйти в киргизские степи, где и отсиживаться до того момента, когда явится возможность вернуться обратно в Войско для новой борьбы.
Был намечен приблизительный маршрут движения – через станицы лежавшие по левой стороне Урала – и день выступления – 4 апреля. Но тронуться с места и выйти из района станиц все время поддерживавших Войсковое Правительство, не так-то было легко. В станицах, которыепринимали непосредственное участие во всех последних боях – прекрасно понимали, что с уходом Войскового Правительства весь гнев большевиков обрушится прежде всего на них.
При уходе из этих станиц Войсковому Атаману и его ближайшим помощникам приходилось выступать на станичных сборах с объяснениями о причинах передвижения в другие места.
Старики умоляли Атамана не покидать их «на съедение большевикам», женщины и дети поднимали плач...
Атаман Дутов, который хорошо умел говорить с казаками, старался разъяснить станичникам, что его уход с партизанами в другие места вызывается боевой обстановкой и предпринимается с целью продолжения дальнейшей борьбы с большевиками там, где это обещает наибольший успех.
Тяжелее всего было покинуть станицу Краснинскую, которая в силу обстановки довольно долгослужила Атаману Дутову «ставкой».
Для поддержания духа и успокоения стариков в некоторых станицах Войсковое Правительство вынуждено было оставлять немного винтовок и патронов.
При таких условиях сохранить скрытность передвижений партизанских отрядов было чрезвычайно трудно. Большевики зорко следили за каждым их шагом, чтобы в удобный момент ударить по ним.
Местность, по которой приходилось двигаться, была холмистая, большею частью открытая, лишь изредка попадались небольшие перелески. Движение задерживалось весенней распутицей, хотя конница, имея пулеметы на легких тарантасах, шла сравнительно легко и маневрировала совершенно свободно. Но колесная колонна Войскового Правительства с разными учреждениями, транспортом раненых и обозом беженцев передвигалась довольно медленно, особенно на участках, покрытых еще снегом или залитых водой. (К Войсковому Правительству присоединилось и Окружное Правление 2-го Округа). Происходили частые задержки на переправах через разлившиеся речки и набухшие овраги, тем более, что переходы совершались большей частью ночью.
Атаман Дутов выступил из станицы Краснинской 4-го апреля утром. Благодаря удачно выбранному направлению, ночным маршам, хорошо организованной разведке и вовремя пущенным ложным слухам, ему удалось пройти несколько станиц и поселков (станицы – Кассельскую, Остроленскую, Требиатскую, Наваринскую и поселки – Кацбахский, Измаильский и Кульмский) искусно обходя большевицкие «заставы», в том числе отряд подъесаула Каширина, поджидавшего «своего Атамана» на переправе через реку Гумбейку (приток Урала) у станицы Черниговской, в то время, когда вся колонна Войскового Правительства форсировала эту реку в ночь с 5 на 6-е апреля у станицы Наваринской.
В поселке Бриенском Атаман Дутов решил остановиться на дневку, чтобы дать людям и лошадям небольшой отдых, хотя обстановка требовала безостановочного движения.
И действительно, на следующий день, на рассвете – это было 10 апреля -перед поселком Бриенским появился Николай Каширин, с отрядом из трех родов оружия, а другой большевицкий отряд спешно двигался от станицы Кваркенской на перерез пути отступления Атаману Дутову.
В происшедшей оплошности повинен был отчасти «полевой штаб» Атамана Дутова, ограничившийся выставлением на ночь одной заставы, которая «проспала» появление большевиков. Тревога была поднята часовым на церковной колокольне. (Начальником полевого штаба Атамана Дутова был генерального штаба полковник Н.Я. Поляков (не казак), занимавший во время Великой Войны должность начальника штаба Оренбургской казачьей дивизии).
Среди жителей и беженцев началась паника. Чтобы дать возможность вывезти обозы с ранеными и беженцами в более или менее безопасное место, пришлось принять бой в чрезвычайно невыгодных условиях.
Учитывая критическое положение застигнутой врасплох колонны Войскового Правительства и свое численное превосходство, большевики с места повели энергичное наступление: пехота с фронта, конница в обхват флангов, при этом отдельные конные группы из казаков-изменников проявили большую дерзость, все время стараясь ударить в тыл партизанам.
Но партизанские отряды, объединенные под командой полковника Акулинина, так ощетинились, что сразу же осадили большевицкий натиск и не позволили им развить наступление – ни на фронте, ни на флангах.
Занимая один рубеж за другим, полковник Акулинин задержал большевиков на целый день, чем дал возможность Атаману Дутову к вечеру 10-го апреля – собрать в поселке Елизаветинском (в двух переходах от поселка Бриенского) все обозы и транспорты.
Поселок Елизаветинский был последним этапом на Войсковой территории, дальше начиналась Тургайская область.
В ночь на 11 апреля Атаман Дутов с отрядами выступил из поселка Елизаветинского к Адамовской волости и, миновав ряд переселенческих хуторов, население которых сочувствовало большевикам, углубился в пределы киргизской степи. (Крестьянские хутора Тургайской области возникли вдоль восточной и южной границ Оренбургского Войска на киргизских землях. Незадолго перед Великой войной сюда были переселены крестьяне из внутренних губерний Европейской России по плану Главного Переселенческого Управления).
Дальнейшее движение происходило исключительно днем, от одного киргизского аула к другому. Общее направление было взято на г. Тургай.
Большевики прекратили преследование партизан на грани Оренбургского Войска и Тургайской Области.
При движении по степи казаки ни в чем не терпели недостатка – ни в пище, ни в фураже, ни в крове.
Отношение киргизов к казакам было вполне доброжелательное, если только они заранее узнавали, что идут не «большевики», а «меньшевики». (Западная часть Тургайского уезда, где проходил Атаман Дутов, населена наиболее культурными киргизскими племенами – аргыны, которые были настроены антибольшевицки. Враждебные им кипчаки, кочующие в восточной части Тургайской области, наоборот держали сторону большевиков). После октябрьского переворота в представлении киргизов вся Россия разделилась на два лагеря: большевиков (красных) и меньшевиков (белых).
В конце апреля Атаман Дутов вступил в степной городок Тургай, где неожиданно для казаков оказались казенные склады с продовольствием и артиллерийскими припасами, оставшимися здесь после ухода карательного отряда генерала Лаврентьева, усмирявшего в 1916 году взбунтовавшихся киргизов. (Как известно, киргизский бунт возник (не без немецкой агитации) на почве призыва киргизов в армию для тыловых работ во время Мировой войны. Бунтовали главным образом кипчаки, из аргын к ним примкнуло только два племени. Для усмирения бунтовщиков был послан в Киргизский и Тургайский уезды карательный отряд из трех родов войска под командой генерала Лаврентьева, который быстро навел порядок в степи).
За время месячной стоянки в Тургае – люди отдохнули, конский состав пополнился киргизскими «аргамаками», материальная часть – седла, тарантасы, оружие – подновлена. Были произведены и организационные изменения.
Все партизанские отряды соединены в один – под командой войскового старшины Мамаева, который теперь имел в своем распоряжении конную сотню, пулеметную команду и пешую сотню, передвигавшуюся на тарантасах (по 4 стрелка на тарантасе, не считая кучера).
Все боеспособные беженцы были зачислены в пешую или конную сотни, остальных, в виде нестроевой команды, оставили при обозе. С местными властями – русскими и киргизскими – у Войскового Правительства установились самые хорошие отношения.
Советы еще не успели укорениться в степи. Старейшины окрестных племен относились к Атаману Дутову с большим уважением и всегда были рады видеть его у себя в аулах в качестве почетного гостя.
В Тургае Атаман Дутов простоял до конца мая, внимательно следя за всем, что происходило в Войске.
В то время, когда Атаман Дутов вел борьбу с большевиками в пределах 2-го Округа, офицеры, укрывшиеся по станицам и хуторам в районе Оренбурга, подняли восстание в верхних станицах (станицы лежащие по реке Уралу и реке Сакмаре выше Оренбурга) 1-го Округа и под командой войскового старшины Лукина организовали поход на Оренбург.
В начале дела у восставших шли хорошо. Комиссары из станиц были изгнаны, советы уничтожены. 4-го апреля, после жаркого боя, был взят Оренбург, но плохо организованные, и слабо вооруженные станичные дружины не могли удержать город в своих руках, и отступили.
Энтузиазм среди казаков сразу пал, сменившись всеобщей растерянностью. Дружины поспешно разошлись по домам, несмотря на попытки офицеров удержать их и привести в порядок.
Начался развал станиц: по требованию советских комиссаров большая часть оружия была у казаков отобрана, многие офицеры и казаки -участники похода выданы и расстреляны. В числе первых жертв погиб войсковой старшина Лукин, схваченный большевиками в поселке Нежинском.
Таким печальным финалом завершился первый период борьбы Оренбургского Войска с советской властью.
Главнейшими причинами, повлекшими за собой поражение казаков, приходится считать следующие факты:
1) Непонимание казаками-стариками надвигавшейся на них в лице большевиков опасности; их неумение сорганизоваться и объединиться вокруг Войскового Правительства, слабая поддержка ими офицеров и партизанских отрядов, подавляющее большинство стариков было настроено антибольшевицки.
2) Отказ казаков-фронтовиков драться с большевиками по возвращении в Войско, причем многие из них оправдывались тем, что свой долг они исполнили в войне с внешним врагом, а Войсковую территорию должны были, по их мнению, защищать старики, неспособные и все те, кто «сидел дома».
3) Сочувствие большевизму со стороны некоторой части фронтового и станичного казачества, особенно казачьей полуинтеллигенции.
4) Боязнь большинства станиц открыто вступить с большевиками в единоборство в виду их массового превосходства и успехов по всей России, отсюда желание: «нейтралистами», делегациями, контрибуциями и разными другими хитрыми махинациями, с одной стороны, отделаться от борьбы в рядах Войскового Правительства, а с другой – откупиться от большевиков и тем «спасти свои животишки».
5) Неприязнь между стариками и фронтовиками, возникшая, после возвращения последних с фронта домой, на почве расхождения во взглядах на большевизм и революцию.
6) Недоверие и даже враждебное отношение со стороны некоторой части фронтового казачества и вообще к «начальству», что встречало резкое осуждение среди стариков.
7) Отчужденность, а в некоторых станицах, и открытая вражда между зажиточными и бедными казаками, возникшая под влиянием агитации со времени провозглашения лозунга «организовать трудовое казачество».
8) Растерянность начальства на местах, которое ничего не предпринимало для борьбы с большевиками без указаний свыше. К организации станичных дружин было приступлено лишь после получения приказа Войскового Правительства, а партизанские отряды формировались в порядке частной инициативы активной частью офицерства. Особенно поразительную бездеятельность проявили Окружные Правления во главе с Окружными Атаманами, среди которых не оказалось ни одного деятельного человека.
9) Неподготовленность всего Войскового аппарата к новым формам борьбы, когда, наравне с чисто военными мерами, требовалось применение революционных методов, как-то: распространение среди населения воззваний, листовок, издание газет, посылка агитаторов и проведение террора – в отношении главарей большевицкого движения. (В Оренбурге вожаки местных большевиков за призыв к восстанию были арестованы в самом начале движения, но их, вместо того, чтобы немедленно предать военно-полевому суду, посадили в гражданскую тюрьму, откуда они благополучно бежали, не без содействия тюремной стражи). Вместо этого – и в тылу, и на фронте – все делалось по старому шаблону: писались приказы, рассылались циркуляры, составлялись журнальные постановления, которые в большинстве случаев в жизнь не претворялись и оставались мертвой буквой.
10) Обременение Войскового Правительства, по настоянию Войскового Круга, разного рода хозяйственными, домашними делами, когда, по обстановке, требовалось все внимание сосредоточить на фронте.
11) Слабая поддержка антибольшевицкой борьбы интеллигенцией и особо торгово-промышленным классом, которые рассчитывали «выехать на казачьих спинах», ничем не жертвуя: ни жизнью, ни деньгами, ни имуществом.
12) Недоверие и скрытая вражда к Атаману Дутову, как «контрреволюционеру», со стороны некоторых социалистических кругов, вносивших разложение в общий фронт борьбы.
13) Поддержка большевиков рабочими в городах и крестьянами в деревнях, соседних с Оренбургским Войском губерний и областей.
14) И, наконец, большое значение имела большевицкая пропаганда, которая вносила разложение в казачью среду и привлекала на сторону советов тех из казаков, кто хотел использовать большевизм в своих интересах или искренно поверил в правоту коммунистических лозунгов.
В заключение необходимо принять во внимание географическое положение Оренбургского Войска. Оно лежит между Европейской Россией, с одной стороны, Сибирью и Туркестаном – с другой, и прорезано двумя железнодорожными магистралями: на севере (у Челябинска) Великим Сибирским путем, а на юге (у Оренбурга) Ташкентской железной дорогой.
До революции земля Оренбургского казачьего войска входила в состав Оренбургской губернии и занимала ее южную, юго-восточную и отчасти северо-восточную части, простираясь от границ Уральского Войска (у Илецкого Городка) до границ Сибирского Войска (у Звериноголовской станицы). На юге и юго-востоке Войско примыкало к киргизской степи Тургайской области.
Установление прочной связи «революционного пролетариата» Петрограда и Москвы с рабочими центрами Сибири (Омск, Иркутск, Владивосток) и Туркестана (Ташкент) представляло для советских верхов задачу первостепенной важности. Без этого они не могли рассчитывать на взаимную поддержку и на быстрое распространение своей власти на восточной и юго-восточной части России.
Кроме того, большевики тянулись в Сибирь за хлебом и жирами, которые там имелись в изобилии, а в Европейской России в них ощущался недостаток, особенно в столицах. В Туркестане большевикам нужен был хлопок для фабрик и заводов.
Эти обстоятельства поясняют, почему большевики, оставив в покое до поры до времени Уральских и Сибирских казаков, территории которых лежали в стороне, сразу навалились на Оренбургское Войско, преграждавшее им путь в Сибирь и Туркестан.
Немалую роль здесь сыграла и личность Атамана Дутова, которого большевики не могли оставить вне поля зрения и должны были постараться как можно скорее ликвидировать.
Александр Гирин:
Второй период
(С мая по июнь 1918 года)
Заняв Оренбург и утвердившись на территории Оренбургского Войска, большевики сразу показали себя казакам.
Всюду – в городах и станицах – начались кровавые расправы, грабежи и разбой. Несколько станиц было сожжено до тла; миллионы пудов хлеба вывезены или уничтожены; тысячи голов лошадей и скота угнаны или зарезаны на местах; масса имущества разграблена. Все станицы и поселки, независимо от того, принимали участие в борьбе против большевиков или оставались нейтральными, заплатили денежные контрибуции и, затем, были обложены громадными налогами. Большевики всех казаков без разбора совершенно искренно считали врагами советской власти и потому ни с кем не церемонились. Много офицеров, чиновников, казаков и даже казачек было расстреляно; еще больше посажено в тюрьму. Особенно свирепствовали большевики в самом городе Оренбурге.
Такие мероприятия со стороны большевиков быстро отрезвили не только казаков-стариков, но и казаков-фронтовиков и заставили их взяться за оружие.
Первыми восстали линейные станицы, расположенные по реке Илеку. Сигнал к восстанию подала станица Изобильная. Сюда в 20-х числах февраля прибыла из Оренбурга партия матросов в 20 человек для взыскания налогов. Матросы вели себя крайне вызывающе. Казаки возмутились и перебили всю банду. Тела убитых были спущены под лед в реку Илек.
Весть о происшедшем быстро разнеслась по окрестным станицам.
Казаки прекрасно понимали, что после расправы с матросами на них посыплются жестокие кары.
В станице Буранной был созван станичный сбор, на котором было решено, на всякий случай приготовиться и мобилизоваться. В ожидании событий наскоро собранные станичные отряды стянулись в район станиц -Изобильной и Буранной. Общим начальником был избран есаул Сукин, которого заменил подъесаул Донецков.
В середине марта для наказания жителей станицы Изобильной, за расправу со «сборщиками налогов», из Оренбурга по железной дорогедвинулся отряд из трех родов оружия, силою в 800 человек.Во главе отряда шел губернский комиссар Цвиллинг.
Большевики настолько были уверены в беззащитности и покорности казаков, что от Илецкой Защиты двигались походным порядком без всяких мер охранения.
Казаки зорко следили за передвижениями красного врага; и когда большевицкая колонна стала приближаться к станице Изобильной, казачий отряд устроил засаду, укрывшись за церковной оградой и домами, окружавшими площадь.
Лишь только большевики втянулись в станицу, как казаки со всех сторон ударили на них. Через полчаса красного отряда не существовало: он был уничтожен начисто.
Трофеями казаков были: 4 пушки, 12 пулеметов, 700 винтовок, патроны и снаряды.
После «Изобильненского дела» настроение среди казаков сразу поднялось. К линейным станицам стали постепенно присоединяться низовые станицы, расположенные по обеим сторонам р. Урала ниже г. Оренбурга. В деле организации станиц и формирования станичных и партизанских отрядов главную роль играли офицеры.
Особенно большую деятельность в этот период борьбы проявили: войсковые старшины – Шмотин, Красноярцев, Корноухов; подъесаулы -Богданов, Нестеренко; сотники – Слотов, Тимашев, Мелянин, капитан Булгаков (не казак) и многие другие офицеры, укрывавшиеся от большевиков в своих станицах и поселках.
По мере формирования отрядов в их состав прибывали новые партии офицеров из Уральска, где они отсиживались после занятия Оренбурга большевиками.
Партизанские и станичные отряды стали производить усиленные налеты на Ташкентскую железную дорогу, связывавшую Оренбург с Самарой и Туркестаном. Партизаны разрушали путь, взрывали мосты, останавливали поезда, вылавливали комиссаров и большевицких агентов. Особенно частым нападениям подвергались участки, ближайшие к Оренбургу: между ст. Ново-Сергиевской и Платовской, и в районе Илецкой Защиты.
Штаб повстанческих отрядов обосновался сначала на правом берегу р. Урала – в ст. Нижне-Озерной, а затем перебрался на левую сторону – в ст. Кардаиловскую. Здесь для руководства борьбой был созван Съездделегатовот восставших станиц, который избрал командующим всеми отрядами войскового старшину Красноярцева.
Съезду Объединенных станиц пришлось решить ряд вопросов по части снабжения отрядов продовольствием и оружием и по установлению связи между станицами, а также с соседями Уральцами.
Пока большевики Уральцев не трогали, те ничем себя не проявляли, но как только красные отряды появились на Уральской земле – взялись за оружие. Первыми вступили в единоборство с большевиками Илецкие казаки, ближайшие соседи Оренбургцев. Во главе их встал доблестный полковник К.И. Загребин, с которым вошли в сношения Оренбургские станицы, расположенные по р. Илеку. Штаб полковника Загребина находился в г. Илек Уральской области.
Отсюда Уральцы, совместно с Оренбургцами стали производить налеты на Ташкентскую железную дорогу в районе ст. Ново-Сергиевской. Весной 1918 года все Уральское Войско от Илецкого Города до Гурьева -представляло собой сплошной военный стан.
В ст. Кардаиловскую на Съезд Объединенных станиц, прибыли представители шести Илецких станиц и два делегата Войскового Съезда из г. Уральска, чтобы установить единый фронт в борьбе с общим врагом.
Уральцы оказали помощь Оренбургцам снарядами и живой силой: две сотни Илецких казаков действовали совместно с Оренбургцами в районе ст. Ново-Сергиевской, а две сотни были направлены к Илецкой Защите и к Оренбургу.
Как раз в это время на Самаро-Златоустовской и Сибирской железных дорогах началось Чехословацкое движение: Чехословаки, с помощью русских добровольческих отрядов, разогнали большевицкие банды и захватили Сызрань, Самару, Уфу, Челябинск, Омск, Иркутск и другие города Поволжья и Сибири. Центром противобольшевицкого движения сделалась Самара, где обосновалось Главное Командование Чехословацких войск и образовался Комитет Членов Учредительного Собрания.
Съезд Объединенных Станиц немедленно вошел в сношения с Чехословацким командованием и Комитетом. В Самару был командирован войсковой старшина Н.С. Анисимов. Кроме того, в Самаре укрывались от большевиков – Окружной Атаман 1-го Округа Каргин, войсковой старшина Тушканов и еще несколько офицеров-оренбургцев.
Образовалась целая Оренбургская миссия, которой удалось получить от чехословаков, от Комитета Членов Учредительного Собрания и от частных организаций немного оружия, патронов и денег. Все это в спешном порядке было отправлено под Оренбург.
К Атаману Дутову в Тургай Съезд Объединенных Станиц отправил делегацию, в составе члена Войскового Правительства Г.Г. Богданова и подъесаула Пивоварова, с подробным донесением о положении дел под Оренбургом и с просьбой как можно скорее вернуться в войско, чтобы взять все руководство военными действиями и все дело борьбы с большевиками в свои руки.
Одновременно с депутатами от Съезда Объединенных Станиц прибыли в Тургай, это было в конце мая, два казака-партизана из Челябинска с извещением о выступлении чехословаков и восстании Оренбургских казаков в станицах 3-го Округа, а так же о ликвидации советской власти в Сибири.
В мае месяце почти весь 1-й Округ был охвачен восстанием и казачьи отряды начали окружать Оренбург со всех сторон. (Долго не присоединялась к восставшим станицам – станица Краснохолмская, против которой, в конце концов, были приняты крутые меры, в виде посылки карательного отряда). Только благодаря наличию у большевиков броневых поездов оставалась незанятой узкая полоса Ташкентской железной дороги в сторону Туркестана.
В середине мая большевики попробовали оттеснить казачьи отряды,окружавшие Оренбург. Для выполнения этого плана из Оренбурга был выслан конный отряд, который, пользуясь ночной темнотой, врасплох захватил станицу Павловскую. Немедленно со стороны казаков был брошен отряд есаула Асламова, казака Забайкальского Казачьего Войска, который принудил большевиков вернуться в Оренбург; образовавшийся было прорыв, был заполнен казачьими частями. Уходя в Оренбург,большевики сожгли станицу Павловскую.
Положение большевиков в Оренбурге с каждым днем ухудшалось. Особенно остро стоял продовольственный вопрос – были введены карточки.
Во второй половине июня месяца, оренбургские большевики, погрузив на поезда награбленное имущество и все вооружение, двинулись по Ташкентской железной дороге на юг, в сторону Актюбинска.
Многочисленные железнодорожные составы двигались под прикрытием бронепоездов и технических отрядов для исправления пути. Боевыми операциями в районе Илецкой Защиты со стороны казаков руководил генерал-майор Карликов, прибывший из Уральска. (Генерального Штаба генерал-майор Карликов не казак, он бывший командир Ларго-Кагульского пехотного полка, стоявшего в мирное время в Оренбурге).
Казаки, не имея в достаточном количестве оружия, с самодельными пиками, а иногда и просто с одними нагайками, неоднократно ходили в атаки против уходящих поездов; взрывали железнодорожные пути и мосты, устраивали крушения, производили налеты на станции. Но, все-таки, часть большевицких поездов, благодаря броневикам, пулеметам и пушкам, а также хорошему техническому персоналу и особенно помощи,поданной Туркестанскими большевиками, проскочила в Актюбинск; часть же была захвачена казаками.
Отряд Николая Каширина, еще до полного обложения Оренбурга, ушел на север в пределы Башкирии, где к нему потом присоединились большевицкие части, вытесненные из Верхнеуральского района. Двигаясь Уральскими горами, Каширин проник сначала в Уфимскую, затем в Пермскую губернии, откуда ему удалось благополучно перебраться за Каму.
Атаман Дутов с Войсковым Правительством и партизанским отрядом прибыл из Тургая на территорию Войска во второй половине июня.
По пути следования он взял г. Иргиз, где обосновались было киргизские большевики и разоружил большевицкий гарнизон на станции Челкар, Ташкентской железной дороги (г. Иргиз и станция Челкар в киргизской степи).
Затем, двигаясь степью через «форт» Карабутак, благополучно миновал Орск и Актюбинск, в которых стояли красногвардейские части.
В пределы Войска Атаман Дутов вошел через станицу Ильинскую, где совершена была переправа на правый казачий берег Урала.
В это время на станцию Кувандык, Орской железной дороги, отстоявшую от станицы Ильинской в одном переходе, прибыл из Оренбурга большевицкий отряд с бронепоездом. На Кувандыкских высотах, под личным руководством Атамана Дутова, произошел встречный бой, в котором обе стороны понесли тяжелые потери. У казаков выбыло из строя – убитыми и ранеными несколько десятков лучших партизан. Но большевики были рассеяны и путь на Оренбург, вдоль Орской железной дороги, расчищен.
Обеспечив, таким образом, дальнейшее продвижение, Атаман Дутов двинулся к Оренбургу, подымая по пути следования те из станиц, которые еще не примкнули к восставшим, например, станицы – Никольскую, Верхнеозерную, Гирьяльскую и др. Во всех станицах и поселках Атамана Дутова встречали с хлебом-солью, служили благодарственные молебны. Особенно трогательной была встреча в станице Красногорской, население которой вышло с крестным ходом.
Силы Войскового Правительства увеличивались с каждым переходом, во всех попутных станицах формировались конные сотни, присоединявшиеся к партизанскому отряду.
Оренбург был очищен от большевиков отрядами войскового старшиныКрасноярцева и войскового старшины Корноухова, вступившими в город с двух сторон.
7-го июля состоялся торжественный въезд в Оренбург Атамана Дутова с Войсковым Правительством. Все население Оренбурга встретилоказаков с энтузиазмом, как избавителей от большевицкого ига. Для встречи Войскового Атамана отряды, принимавшие участие во взятии Оренбурга, были построены в конном строю. Начальники отрядов, во главе с Окружным Атаманом 1-го Округа Каргиным, выехали вперед с рапортом и докладами о взятии города.
На Войсковой Форштадской площади перед «Войсковой Избой» архиепископом Оренбургским Мефодием было совершено торжественное молебствие в сослужении всего городского духовенства. После богослужения состоялся прием депутаций и смотр войскам, закончившийся общим парадом.
Атамана Дутова приветствовали: Съезд Объединенных Станиц в полном составе своих депутатов, городское самоуправление во главе с городским головою, все местные организации и представители Комитета Членов Учредительного Собрания, приехавшие из Самары.
С момента прибытия в Оренбург Войскового Правительства все дело борьбы с большевиками и все управление Войском вновь было им взято в свои руки.
В северной части Оренбургского Войска восстание казаков началось одновременно с чехословацким движением. Раньше всего был освобожден от большевиков Челябинск, потом Троицк и лишь спустя некоторое время – Верхнеуральск.
3-й и 4-й Округа были очищены от большевиков довольно быстро. Большевицкие комиссары частью были уничтожены, частью спаслись со своими отрядами в Уральские горы и в Киргизские степи. (В распоряжении автора не было данных, касающихся восстания станиц и первоначальной борьбы с большевиками в районах г. Троицка и г. Челябинска).
Наиболее упорное сопротивление большевиками было оказано в пределах 2-го Округа, откуда их пришлось выбивать с большими усилиями. Особенно серьезные бои разыгрались под Верхнеуральском. Здесь верховодил «подъесаул» Каширин 2-й (Иван), перешедший на сторону большевиков одновременно со своим старшим братом Кашириным 1-м (Николаем). По приказу красного «главкома», т.е. Каширина Ивана, в Верхнеуральске и ближайших к нему станицах было расстреляно много офицеров и видных жителей города, а также казаков занимавших общественные должности. В их числе погибли: бывший городской голова Полосин, доблестный войсковой старшина П.Ф. Воротовов, протоиерей Громогласов и др.
Для освобождения от большевиков Верхнеуральска казаки двинулись со стороны Миасса и Троицка.
В станице Кундравинской, 2-го Округа образовалась Военная Комиссия, во главе с бывшим членом Государственной Думы П.Ф. Вопиловым, которая обратилась к казакам с призывом – выступить против большевиков. На призыв Комиссии казаки ближайших станиц и поселков отозвались довольно дружно. Затруднения встретились с вооружением: почти все оружие в станицах было отобрано большевицкими карательными отрядами, однако некоторое количество винтовок было спрятано в земле и разных укромных местах. Представителям Военной Комиссии удалось получить несколько партий винтовок разных систем и патронов от чехословаков.
Не хватало командного состава; многие офицеры скрываясь от преследований большевиков, должны были покинуть под чужими именами, не только свои станицы, но и пределы Войска. Несмотря на недостаток оружия и офицеров Военная Комиссия сформировала два конных полка, силою до 1500 бойцов каждый, по преимуществу из казаков-партизанов.
Действия Кундравинской группы начались в сторону Верхнеуральска, куда полки двинулись двумя колоннами: 1-й полк шел вдоль Миасского тракта, а 2-й по Уфимскому тракту.
Первые боевые столкновения с красными отрядами произошли в районе Уйской станицы, которая несколько раз переходила из рук в руки. Понеся большие потери в людях и в материальной части, красные отошли к поселку Ахуновскому. Здесь действовал 1-й полк.
В то же время 2-й полк разбил большевицкий отряд у села Учалы, захватив пленных и оружие.
Сильно потрепанные красные отряды поспешно отошли к Верхнеуральску и при отступлении сожгли поселок Кидышевский. Обе казачьи колонны соединились в станице Карагайской. Сюда к ним на помощь прибыл 3-й полк, сформированный из казаков Уйской станицы. Все три полка перешли в станицу Урлядинскую, в 21-й версте от Верхнеуральска, и отсюда повели наступление на Верхнеуральск – сфронта и в обход, чтобы отрезать путь отступления красным на Белорецкий завод – в Уральские горы.
Со стороны Троицка к Верхнеуральску подошла еще одна колонна казаков (у автора не было сведений относительно места формирования и численности колонны, двигавшейся к Верхнеуральску по Троицкому тракту) и отряд Анненкова.
«Атаман» Анненков, боевой офицер Сибирского Казачьего Войска, сформировал на свой страх и риск партизанский отряд из Сибирских и Оренбургских казаков.
Своими решительными действиями и крутыми расправами с большевицкими главарями «Атаман» Анненков производил большое впечатление на казаков, особенно на молодежь. В его отряд стекались добровольцы из всех станиц – Сибирских и Оренбургских.
На подступах к Верхнеуральску и в самом городе произошли горячие схватки. Красные не выдержали и в беспорядке отступили в горы по направлению к Белорецкому заводу, оставив в руках казаков пленных и богатую добычу.
Получив подкрепление из горно-заводского района Иван Каширин перешел в контрнаступление и выбил казаков из Верхнеуральска. Однако казаки быстро оправились, казачьи лавы снова ворвались в город и погнали отряды Каширина за р. Урал.
С остатками своих отрядов Иван Каширин, двигаясь горами, через заводы Белорецкий, Узянский и Кагинский, ушел вглубь Башкирии, где соединился с отрядом своего брата Николая Каширина, отступившего от Оренбурга.
Казаки неотступно преследовали большевицкие отряды до пределов Уфимской и Пермской губерний.
Вместе с чехословацким движением поднялись и Сибирские казаки -восточные соседи Оренбургцев. Омск и Челябинск сделались опорными пунктами, откуда противобольшевицкое движение стало распространяться по всей Западной Сибири и по Уралу.
Отряды Оренбургских казаков, выдвинувшиеся со стороны Челябинска, участвовали, вместе с чехословаками и Сибирскими войсками, во взятии Екатеринбурга, где за несколько дней до прихода белых войск было совершено, по приказу из Москвы, зверское убийство Государя и всей Царской Семьи.
К августу месяцу территория Оренбургского Войска была очищена от большевиков. В их руках оставался только г. Орск, в котором красные держались до октября, благодаря поддержке, получаемой ими из Туркестана.
Успехи Оренбургских Казаков в этот период борьбы объясняются резким переломом, который произошел в настроении казачьей массы, воочию убедившейся, что казачеству с большевизмом не по пути.
Неумелая и жестокая политика большевиков, их ничем не прикрытая ненависть к казакам, надругательства над казачьими святынями и, особенно, кровавые расправы, реквизиции, контрибуции и разбои в станицах – все это открыло глаза казакам на сущность советской власти и заставило их взяться за оружие.
Выступление чехословаков и вовремя оказанная поддержка со стороны Уральцев и сибирских войск имели большое моральное значение. Оренбургские казаки увидели, что в борьбе с большевиками они не одиноки. Это сразу подняло их дух и окрылило надеждами на окончательную победу.
Александр Гирин:
Третий период
(С июля 1918 года по январь 1919 года).
По освобождении Оренбурга от советской власти и по очищении Войсковой территории от большевицких банд, Оренбургское Войско не сложило оружия: оно продолжало борьбу за воссоздание России.
Но справедливость требует сказать, что после изгнания большевиков с казачьей земли, энтузиазм среди казаков сразу упал; появилось желание разойтись по домам, тем более, что наступило время сенокоса и уборки хлебов; многие казаки, по близорукости считали большевиков совершенно разгромленными; некоторые смотрели на борьбу вне территории Войска, как на дело, их не касающееся. Казакам понятен был лозунг борьбы «за родные станицы»; когда затрагивались их непосредственные интересы, но драться с большевиками «за мужичьи выгоды» – у них не было никакого желания, особенно, когда – во время преследования красных за пределами Войска – они увидели, что крестьяне соседних областей и губерний не только не восстают против большевиков, но по прежнему держат их сторону и всячески стараются вредить казакам.
Многие сотни рабочих Уральских горных заводов, побросав дома и семьи, уходили за большевицкими отрядами, пополняя их ряды.
Такие факты обескураживали казаков и еще более укрепляли их в мысли, что они свое дело сделали, большевиков из «родного Войска» выгнали и, следовательно, теперь могут со спокойной совестью, расходиться по домам, чтобы заняться своими казачьими делами и в первую голову приведением в порядок своих разоренных хозяйств.
Что касается дальнейшей борьбы за освобождение России – то от нее казаки отнюдь не отказывались, но считали, что такой грандиозный подвиг им не под силу, что – это дело не одних казаков, а всего русского народа и, в первую очередь, крестьян, которые теперь получили от государства и «землю и волю».
Под давлением таких настроений среди казачьей массы, Войсковому Правительству пришлось часть казаков, из наиболее старших возрастов, распустить по домам на полевые работы и в то же время разрешить начальникам частей широко применять кратковременные отпуски.
Эти меры сильно ослабили полки, а среди оставшихся под ружьем, породили недовольство. Между тем большевики далеко не были сломлены. Главные их силы отошли к Актюбинску (г. Актюбинск, Тургайской области на Ташкентской железной дороге). Получив подкрепление из Ташкента, они приостановили свой отход и перешли к активной обороне. По обеим сторонам Ташкентской железной дороги в 150 верстах к юго-востоку от Оренбурга, образовался Актюбинский фронт.
Часть большевиков засела в Орске. Часть их отрядов из-под Оренбурга, Верхнеуральска и Троицка, укрылись в Башкирии – в пределах Уфимской и Пермской губерний. Из района Челябинска большевики отступили к Екатеринбургу и далее за реку Каму.
Большая часть казачьих сил 1-го Округа была сосредоточена на Актюбинском фронте и под г. Орском. 2-й Округ выслал свои отряды для преследования красных в Башкирии и для блокады Орска. Полки 3-го и 4-го Округов были направлены на Уральское и Пермское направления, а частью на Актюбинский фронт.
Из Оренбурга один полк был послан в Самару на помощь войскам Комитета Членов Учредительного Собрания, а другой полк – к уральцам, в благодарность за оказанную ими поддержку.
Таким образом, Оренбургское казачество, помимо непосредственной обороны своей территории, приняло самое деятельное участие в борьбе с большевиками и на других фронтах.
Поэтому напряжение Войска, несмотря на роспуск части казаков по домам, было весьма значительно: под ружьем были оставлены все казаки до 34-х летнего возраста включительно и мобилизованы 19-летние из приготовительного разряда.
С первых же дней по освобождении Оренбурга Войсковое Правительство развило кипучую деятельность не только по ведению борьбы с большевиками, но и по направлению административно-хозяйственной и торгово-промышленной жизни обширного Оренбургского Края, в состав которого вошли: область Войска Оренбургского, область Тургайская, губерния Оренбургская и уезды – Бузулукский (Самарской губ.) и Стерлитамакский (Уфимской губ.). (В Оренбурге находился Оренбургский губернский комиссар Богданович, поставленный Самарским Комитетом Членов Учредительного Собрания, но функции его были весьма ограничены и за городскую черту почти не выходили).
В оперативном отношении все действующие Оренбургские части, кроме находящихся на Екатеринбургском и Уфимском фронтах, были сведены в отдельную Оренбургскую армию, впоследствии переименованную в Юго-Западную.
Во главе армии стоял атаман Дутов, награжденный за освобождение Оренбурга чином генерал-майора. На должность начальника штаба армии был привлечен полковник Вагин, молодой офицер генерального штаба с большими организаторскими способностями.
Вновь был создан Оренбургский военный округ со всеми военно-окружными управлениями. Главным начальником Округа был назначен Помощник Войскового Атамана, полковник Акулинин, произведенный в чин генерал-майора. Должность начальника штаба округа была соединена с должностью начальника штаба Войска в лице заведующего военным отделом полковника Половникова, получившего чин генерал-майора.
Во главе военно-окружных управлений были поставлены лица с большим административным опытом; так, например, начальником Военно-Окружного управления был приглашен заслуженный профессор Николаевской Инженерной Академии, генерал-лейтенант Ипатович-Горанский (не казак); Военно-Окружным Интенданством – полковник Агапов, много работавший в голодные годы по хлебным заготовкам и снабжению населения Тургайской области; Начальником Военно-Окружного Артиллерийского Управления – полковник Исаенко, знаток артиллерийского дела и хороший организатор.
Совместительство руководящих должностей, т.е. Войскового Атамана и Командующего Армией, Помощника Войскового Атамана и Главного Начальника Военного Округа, Начальника Штаба Войска и округа – было проведено с целью избежать многоначалия, при котором всегда возможны личные недоразумения и ведомственные трения. Кроме того, имелось в виду, сосредоточить все руководство делом борьбы с большевиками в руках казаков, как местных людей, хорошо знающих край.
Оренбургские войсковые части, находившиеся в районе Челябинска, Екатеринбурга, Перми и Уфы, входили, вместе с Сибирскими отрядами в состав группы генерала Ханжина (генерал Ханжин – оренбургский казак, был известен в Русской армии как знаток артиллерии), подчиненного Сибирскому командованию. В Оренбургском уезде – на основании «устава о воинской повинности» – была объявлена мобилизация не казачьего населения (призывного возраста), из которого Штаб Армии сформировал стрелковую дивизию нормального типа.
В Оренбург прибыла из района Челябинска и Уфы Башкирская пехотная дивизия (в составе четырех полков без артиллерии и вспомогательных войск), сформированная Башкирским Правительством под руководством русских офицеров. Вместе с дивизией перебралось в Оренбург и Башкирское Правительство во главе с председателем Валидовым (Валидов – бывший учитель).
Было приступлено к организации киргизских конных частей, для чего штаб армии командировал в степь казачьих офицеров из татар и нагайбаков, как знающих киргизский язык.
У Войскового Правительства Оренбургского Войска начались оживленные сношения: с Комитетом Членов Учредительного Собрания, с Правительствами – Уральского и Сибирского Казачьих войск, с Башкирским и Киргизским Правительствами, а также с Чехословацким Командованием и представителями союзных держав: французами, англичанами и японцами. Помимо всяких других причин, в силу географических, военных и экономических условий, Оренбургское Войско должно было поддерживать особо тесные и дружественные сношения с Самарой, Сибирью и чехословаками: оружие, огнеприпасы, обмундирование и деньги можно было получить только из этих трех источников.
В первых числах июля Атаман Дутов выехал в Самару и как член Учредительного Собрания вошел в состав Комитета, установив одновременно связь с Чехословацким Командованием. Из Самары он поехал в Сибирь для ведения переговоров с Сибирским Правительством на предмет дальнейшей борьбы с большевиками. На возвратном пути Атаман Дутов остановился в Челябинске и заезжал в Троицк, чтобы ознакомиться с положением дел в северных округах Войска.
С Сибирским Правительством у Атамана Дутова сразу установились сердечные отношения: тогда как с Самарским Комитетом, несмотря на ряд соглашений, хороших взаимоотношений наладить не удалось до самого конца существования Комитета. Да оно и понятно: в Сибири и Оренбурге преобладали государственные начала; Самарские же политики во главувсех своих решений ставили партийную программу социалистов-революционеров.
Чехословацкими и русскими добровольческими отрядами (в числе коих наибольшую известность своими решительными действиями приобрел отряд генерального штаба полковника Каппель) были захвачены в Самаре, Симбирске и Казани громадные склады артиллерийского, интендантского, инженерного и санитарного имущества, а также золотой запас, который большевики при отступлении не успели вывезти изКазанского хранилища.
Все это перешло в ведение Комитета Членов Учредительного Собрания, а последний к отпуску всего необходимого Оренбургским казакам чинил всевозможные препятствия: и агентам Оренбургского Войска, приходилось прибегать к разным ухищрениям, чтобы получить хотя бы небольшое количество оружия и патронов, в чем так нуждалась Оренбургская армия.
Самарский Комитет смотрел на себя как на Верховную власть, которой должны были подчиняться все государственные образования, возникшие на территориях, освобожденных от большевиков. Ни Сибирское Правительство, ни Войсковые Правительства Казачьих Войск такой точки зрения Комитета не разделяли.
После ряда переговоров решено было, для создания общегосударственной власти, созвать особое совещание из представителей всех государственных образований, общественных организаций и политических партий.
Предварительно для обмена мнениями депутаты Совещания съезжались в конце августа 1918 года в г. Челябинске, а затем в сентябре месяце открылось и само Государственное Совещание в г. Уфе. Члены Совещания сразу разделились на две группы: с одной стороны – представители Комитета, инородцев, социалистов-революционеров и меньшевиков; с другой – представители Сибири, Казачьих Войск, кадетов и народных социалистов. Правда, всех участников Совещания объединяла общая идея борьбы с большевиками за Учредительное Собрание, но первая группа настаивала на признании Учредительного Собрания, разогнанного большевиками; вторая же группа считала состав «Черновского» Учредительного Собрания, избранного в ненормальных условиях исостоявшего почти наполовину из большевиков и левых социалистов-революционеров, неправомочным, и мыслила борьбу за Учредительное Собрание, которое должно будет собраться по свержении советской власти, в новом составе.
Результатом Государственного Совещания в Уфе, в виде компромисса, явилась Директория из пяти лиц: Авксентьева, Зензинова, Виноградова, Вологодского и генерала Болдырева; последний был избран как главнокомандующий всеми армиями. Во время Государственного Совещания в Челябинске и Уфе, там же открылась Казачья Конференция, членами которой были представители Казачьих Войск, посланные на Совещание. Цель созыва Конференции заключалась в установлении единства взглядов казаков на создавшееся в России положение и в оказании взаимной помощи при борьбе с большевиками и разными антигосударственными течениями.
На Государственном Совещании казачьи делегации выступили не порознь каждая от своего Войска, а совместно – от лица всех Казачьих Войск, участвовавших на Конференции. Поэтому голос казачества при решении всех вопросов имел первенствующее значение. Но на дальнейшее течение событий постановления Конференции никакого влияния не имели; каждое Войско действовало самостоятельно. (На Государственном Совещании участвовали представители: Оренбургского, Уральского, Сибирского, Енисейского и Иркутского казачьих Войск. Во главе Войсковых делегаций стояли: от Оренбургского Войска – Войсковой Атаман Дутов (в Уфе) и помощник Войскового Атамана генерал Акулинин (в Челябинске); от Уральского Войска – Председатель Войскового Правительства Фомичев и генерал Хорошхин; от Сибирского Войска – Войсковой Атаман Иванов-Ринов и Председатель Войскового Правительства полковник Березовский).
У Войскового Правительства Оренбургского Войска еще в 1917 году возникла мысль об образовании Восточного Союза из трех Казачьих Войск: Оренбургского, Уральского и Сибирского, с привлечением к нему «вольных народов Башкурдистана и Казакстана», т.е. башкир и киргизов. В этот союз в будущем предполагалось включить и Туркестан, а затем соединиться с Юго-Восточным Союзом, составленным из Дона, Кубани, Терека и народов Северного Кавказа.
Члены Восточного Союза, самостоятельные в своих внутренних делах, должны были в политическом отношении составить одно целое и выступить на борьбу с большевиками единым фронтом. Был выработан проект договора для заключения союза и разослан всем предполагаемым участникам, но провести это начинание в жизнь, по многим причинам, не удалось, и сама идея Восточного Союза была похоронена на Государственном Совещании в Уфе.
Весною и летом 1918 года, на Средней Волге, на Урале и в Сибири, силами Чехословаков, русских добровольцев и казаков, большевики были ликвидированы сравнительно легко и быстро.
Для продолжения дальнейшей борьбы и установления порядка в освобожденных областях Сибирское Правительство сорганизовало, на началах воинской дисциплины, молодую Сибирскую армию, призвав под ружье, путем мобилизации, два младших возраста – 19-ти и 20-ти летних.
Самарский Комитет Членов Учредительного Собрания – еще до возникновения Директории – объявил мобилизацию в приволжских губерниях и приступил к формированию «Народной армии», порядки в которой сильно напоминали «керенщину». Мобилизация на территории Комитета протекала вяло; мобилизованные шли в армию неохотно; Комитет решительных мер не принимал. В конце концов, из «Народной армии» ничего не вышло: часть ее перешла на сторону красных, часть разбежалась, а остатки влились в Сибирскую и Оренбургскую армии, где стали служить на общих основаниях.
Между тем, советские верхи не дремали: они собрали все, что могли, и бросили на Восточный фронт.
К осени события на этом фронте стали складываться не в пользу белых сил: красные овладели Сызранью, Симбирском, Казанью и, наконец, Самарой. Утвердившись на Волге, они повели наступление на Урал по четырем направлениям: от Казани и Вятки на Пермь, от Симбирска на Уфу, частью на Оренбург и от Саратова на Уральск.
Наступление большевиков на Оренбург, со стороны Самары, вначале сдерживала Волжская дивизия, состоявшая из добровольцев-волжан и отступавшая из района Вольска, Хвалынска и Сызрани. На помощь к ней были переброшены с Актюбинского фронта Оренбургские казачьи части и из Оренбурга стрелковая дивизия, сформированная из неказачьего населения Оренбургского уезда. В Войске была объявлена мобилизация казаков – сначала до 45-ти, а потом до 55-ти летнего возраста.
Таким образом у Оренбургского Войска образовался новый -Бузулукский фронт – названный так по имени г. Бузулука (Бузулук -уездный город Самарской губернии на Ташкентской железной дороге) -правый фланг которого соприкасался с Уфимской группой (впоследствии Западная армия), а левый примыкал к уральцам. Командующим Бузулукской группой был назначен генерал-лейтенант Шишкин (во время Великой войны генерал-лейтенант Шишкин командовал Оренбургской дивизией).
Из 2-го и 3-го Округов часть мобилизованных полков были направлены: дивизия на Уфу – в Западную армию и бригада – в Екатеринбург – в Сибирскую армию.
Актюбинская и Бузулукская группы были усилены мобилизованными казаками из 1-го и отчасти из 2-го Округов. Кроме того, было сформировано несколько полков, в виде армейского резерва.
Снабжение оружием вновь мобилизованных частей встречало большие затруднения. Винтовок на всех казаков не хватало и доставать их приходилось с большим трудом; в патронах ощущался постоянный недостаток; пушки и пулеметы имелись в самом ограниченном количестве.
Падение Самары для Оренбургского Войска, помимо образования нового фронта, имело и другие весьма невыгодные последствия. С оставлением Самары терялся источник снабжения Оренбургской армии оружием и огнеприпасами (Сергиевский завод) и прерывалась железнодорожная связь с Сибирью. Из Оренбурга на восток к границам Сибири сплошного рельсового пути не было; между Орской и Троицкой железными дорогами оставался недостроенный участок в 300 верст. Следовательно, доставка из Сибири всего необходимого для Оренбургской армии теперь сильно затруднялась.
Много хлопот доставлял Оренбургскому командованию г. Орск, находившийся в тылу Оренбурга и отвлекавший значительные силы казаков, которые так нужны были на Бузулукском и Актюбинском фронтах.
Большевики, засевшие в Орске, держались прочно благодаря помощи, получаемой ими из Ташкента. Время от времени они делали вылазки и производили опустошительные налеты на окрестные хутора и станицы. Все попытки казаков овладеть Орском кончались неудачами.
В конце сентября Атаман Дутов решил, во чтобы то ни стало, покончить с Орском и сам лично отправился руководить операциями под этим городом.
Прежде всего, в станицах, прилегающих к г. Орску, он собрал все население: от малолетков до глубоких стариков; сформировал из них конные, пешие и «тележные» дружины и повел их на помощь полкам, осаждавшим Орск. Правда, помощь эта была скорее морального свойства, потому что большинство дружинников шло и ехало без оружия – лишь «для устрашения врага», только у некоторых стариков были заржавленные шашки и охотничьи ружья (до этого спрятанные от большевиков в земле), да самодельные пики.
Трое суток продолжались бои на высотах, окружающих Орск с северо-востока и северо-запада.
Большевики, пользуясь превосходством в артиллерии и, особенно впулеметах, легко прорывали тонкие казачьи цепи, но всякий раз были вынуждены возвращаться назад под давлением казачьих лав.
Видя, как казаки постепенно спускаются с высот и облипают город со всех сторон, красные, наконец, не выдержали и, боясь быть отрезанными от своей базы, поспешно отступили на Актюбинск.
Казачьи полки, осаждавшие Орск, были немедленно переброшены на усиление Актюбинского и Бузулукского фронтов. Атаман Дутов за взятие г. Орска был произведен в чин генерал-лейтенанта.
В сентябре и октябре месяцах в Оренбурге заседал Войсковой Круг, созванный на чрезвычайную сессию, ввиду серьезности положения на фронте и в Войске. Помимо чисто внутренних хозяйственных дел, Круг уделял большое внимание фронту, где не все обстояло благополучно: было несколько случаев неисполнения боевых приказов и нарушения воинской дисциплины; участились самовольные отлучки; многие казаки отсылали или увозили казенное обмундирование домой; некоторые полки прибегали к грабежам и насилиям над мирным населением.
Для улаживания всех недоразумений депутаты Круга неоднократно выезжали на фронт – к полкам, где производили подробные расследования и давали казакам соответствующие указания в виде отеческих внушений или строгих приказов, требуя от фронтовиков неукоснительного исполнения приказаний начальства и соблюдения войсковой «субординации».
Приходилось прибегать и суровым мерам – до расстрела включительно. При всяком посещении фронта, каждый депутат Круга считал долгом подчеркнуть казакам необходимость борьбы с большевиками до полной победы.
В середине октября сессия Войскового Круга закрылась. Депутаты-старики разъехались по своим станицам, а депутаты мобилизованных возрастов – вернулись к своим полкам.
К концу осени положение на Актюбинском и Бузулукском фронтах с каждым днем становилось серьезнее. Большевики все время получали из центральной России и Туркестана подкрепления и усиливали напор.
Чтобы противопоставить натиску красных более упорное сопротивление: во чтобы то ни стало отстоять Оренбург, Атаман Дутов решил возвести ряд укрепленных позиций: на Бузулукском направлении -у станций Ново-Сергиевской, Платовки, Каргалы и станицы Сакмарской; на Актюбинском направлении – в районе Илецкой защиты и у станцииДонгуз. В конечном результате обе группы позиций предполагалось сомкнуть, прикрыв, таким образом, Оренбург полукольцом укреплений с запада и с юга.
Общее руководство работами по постройке укреплений принял на себя Начальник Военно-Окружного Управления генерал-лейтенант Ипатович-Горанский. В качестве рабочей силы были привлечены военнопленные и крестьяне окрестных деревень. Но благодаря недостатку денежных средств, отсутствию на местах строительных материалов и почти полной невозможности достать для рабочих теплую одежду, дело с постройкой позиций шло довольно медленно, и к тому времени, когда войскам пришлось на этих позициях вести бой, ни одна из них не была готова.
18-го ноября 1918 года в Омске произошел государственный переворот: Директория была свергнута; члены ее арестованы и высланы за границу, адмирал Колчак провозглашен Верховным Правителем. Об Омских событиях Атаман Дутов получил немедленное извещение по телеграфу с просьбой адмирала Колчака о поддержке.
В тоже время Комитет Членов Учредительного Собрания, обосновавшийся после падения Самары в Уфе, всюду разослал телеграммы с призывом: не признавать новой власти. Войсковое Правительство Оренбургского Войска, после ряда совещаний, на которых была детально разобрана вся обстановка борьбы в тылу и на фронте, пришло к решению, что единственным выходом из создавшегося положения является признание власти Верховного Правителя, о чем немедленно было дано знать в Омск.
Но Башкирское Правительство, находившееся в постоянных сношениях с Комитетом Членов Учредительного Собрания, сочло Омский переворот актом антигосударственным и власти адмирала Колчака решило не признавать.
На такую же точку зрения стали – под влиянием воззваний Комитета лидеры местных социалистов-революционеров и меньшевиков, а также небольшая часть офицеров, солдат и казаков.
Главарь Башкирского Правительства Валидов в ночь с 1-го на 2-е декабря созвал в Оренбурге (в помещении Караван-Сарая) тайное совещание, на котором присутствовали: прибывший из Уфы член Учредительного Собрания Вадим Чайкин, Командующий Актюбинской группой генерального штаба полковник Махин, атаман 1-го Округа Каргин, некоторые члены Башкирского Правительства и несколько офицеров (не казаков).
Валидов предлагал, с помощью сосредоточенных в Оренбурге четырех башкирских полков, арестовать Атамана Дутова и некоторых высших чинов Оренбургского Войска; объявить войскам и населению о непризнании адмирала Колчака и о подчинении Комитету Членов Учредительного Собрания. Но полковник Махин и Каргин находили такой переворот несвоевременным и опасным, ибо он мог повлечь за собой развал фронта.
Участники совещания ни к какому решению не пришли. Намечавшийся заговор был открыт одним башкирским офицером.
На следующий день полковник Махин получил от Командующего армией генерала Дутова командировку в Омск, откуда он выехал за границу. В командование Актюбинской группой вступил генерал-лейтенант Жуков (генерал Жуков во время Великой войны командовал вначале 3-м Оренбургским казачьим полком, потом бригадой, потом, под конец, 12-й кавалерийской дивизией).
Окружной Съезд 1-го Округа уволил Атамана Каргина от занимаемой им должности.
Валидов выехал в пределы Башкирии. Башкирские полки были выведены из Оренбурга на усиление правого фланга Бузулукской группы и для прикрытия территории Башкирии.
Вскоре Валидов перешел на сторону советской власти и увлек за собой часть башкирских войск; другая часть разбежалась по деревням и лишь небольшие остатки, благодаря русскому командному составу, удалось удержать в Оренбургской (Юго-Западной) армии. Как раз в это время большевики, потеснив части генерала Ханжина к востоку, заняли Уфу и Стерлитамак, откуда стали продвигаться через пределы Башкирии – в обход Оренбурга с севера.
Благодаря измене и уходу с фронта башкир правый фланг Бузулукской группы оказался обнаженным. В свою очередь на Актюбинском направлении красные перешли в решительное наступление и совершенно неожиданно для штаба Оренбургской армии заняли г. Илецкую Защиту (г. Илецкая Защита, известная своими соляными промыслами, находится в 60 верстах южнее Оренбурга).
Таким образом, к январю месяцу 1919 года большевики повели наступление на Оренбург с трех сторон: с севера, запада и юга.
Оренбургскому командованию пришлось спешно производить сложные маневры и перебрасывать войска с одного участка на другой. В полках ощущался недостаток в оружии, патронах и теплом обмундировании:благодаря отсутствию сплошной железнодорожной связи с Сибирью все грузы приходили в Оренбург с большим опозданием. Наблюдалась усталость казаков от войны; боеспособность некоторых частей сильно понизилась; началось дезертирство, переход к красным, и как следствие всего этого – моральное разложение.
Большое смущение в ряды казачьей массы внесла измена башкир и участие в Валидовском заговоре бывшего Командующего Актюбинской группой полковника Махина и Атамана 1-го Округа Каргина. Как всегда бывает в гражданской войне, дело не обошлось без агитации и провокационных выступлений.
Несмотря на поголовную мобилизацию всего казачьего населения и другие экстренные меры, после ряда боев на Бузулукском и Актюбинском направлениях – причем, особенно упорные столкновения произошли в районе станции Ново-Сергиевской и у Илецкой Защиты – Оренбург был оставлен в ночь на 21 января 1919 года и на следующий день занят большевиками.
С потерей Оренбурга «армия потеряла сердце» – писал Атаман Дутов, отдавая приказ об отходе на восток.
Неоднократные попытки задержать наступление красных восточнее Оренбурга успехом не увенчались. Казаки катились назад, очищая станицу за станицей.
После ожесточенного уличного боя был сдан и г. Орск, с оставлением которого весь 1-й Округ оказался в руках большевиков. После падения Орска из полков 1-го Округа казаки стали расходиться по домам ватагами.
За Орском начиналась территория 2-го Округа, население которого при приближении большевиков поголовно уходило за отступающей армией. В станицах оставались только немощные старики да женщины с малыми детьми. Здесь отступление армии стало постепенно задерживаться, но часть станиц и 2-го Округа была занята красными.
Войсковое Правительство, штаб армии, штаб округа и все Войсковые и губернские учреждения, окружной суд, казенная палата и пр. по оставлении Оренбурга переехали в Троицк. (Кадетские корпуса -Неплюевский и 2-й Оренбургский, Военное училище, Николаевский женский институт были впоследствии перевезены из Троицка в Иркутск).
Многие жители г. Оренбурга из, так называемых, буржуазных классов при приближении большевиков выехали в Сибирь.
С оставлением 1-го Округа и потерей Орска железные дороги перешли в руки большевиков, благодаря чему связь красного Туркестана с красной Москвой была восстановлена и, наоборот, связь Уральского Войска с Оренбургцами и Сибирью прервана.
Положение на остальных участках Восточного фронта в это время было следующее:
Уральцы, будучи отрезаны от Оренбургской (Юго-Западной) армии и от Сибири, вынуждены были оставить г. Уральск и отойти на юг к Калмыкову. Западная армия, отступив вдоль Самаро-Златоустовской железной дороги на восток, приостановила наступление большевиков в глубь Уральских гор на линии р. Уфы; Сибирская армия вела бои к западу от Екатеринбурга.
После падения Уфы Комитет Членов Учредительного Собрания распался: видные члены Комитета во главе с Черновым перебежали к большевикам, остальные рассеялись.
В это же время снялись с фронта и ушли вглубь Сибири чехословацкие части.
В рассматриваемый период Оренбургское Войско вело борьбу с большевиками не в одиночку, а совместно с другими государственными образованиями, возникшими в Сибири, на средней Волге и на Урале, которые составили, так называемый «Фронт Учредительного Собрания». Пока был подъем, пока все действовали вместе, на фронте дела шли успешно. Но как только начались разногласия – фронт пошатнулся, и громадная территория с богатейшими городами была отдана большевикам; при этом власть, претендовавшая играть первую роль, но преследовавшая не государственные, а партийные цели и не создавшая за собой никакой реальной силы – сошла со сцены первой вместе с теми местными властями, которые ее поддерживали во имя своих эгоистичных интересов (Комитет Членов Учредительного Собрания и Правительством Башкирии).
Борьба Оренбургского Войска проходила в общегосударственном масштабе; Оренбургский фронт составлял нераздельную часть всего Восточного фронта; Оренбургское Командование не ограничивалось защитой одной Войсковой территории. В ущерб своим краевым интересам, когда того требовала общая обстановка, Атаман Дутов, по собственной инициативе, посылал целые полки на поддержку соседних фронтов, которые как раз нуждались в коннице.
Напряжение Оренбургского Войска было полное: в критический момент Войсковое Правительство не остановилось перед поголовной мобилизацией всего мужского населения, способного носить оружие.
Условия, в которых приходилось бороться Оренбургским казакам, были чрезвычайно трудные. В крае почти не существовало никакой промышленности, за исключением мукомольной, кожевенной и отчастимыловаренной. Поэтому все виды довольствия, кроме интендантского, приходилось доставать на стороне путем всевозможных ухищрений. Организовать правильное снабжение армии не представлялось возможным, прежде всего в силу географического положения Оренбургского Войска, которое, не имело в тылу оборудованной базы.
Помимо транспортных затруднений, недочеты в снабжении Оренбургской армии, в конце рассматриваемого периода, много зависели и от порядка, установившегося в Омской Ставке, когда в первую очередь удовлетворялись требования Сибирской и Западной армий и лишь остатки посылались в Оренбургскую (Юго-Западную) армию.
Последняя испытывала постоянный недостаток во всех видах армейского снабжения, особенно в пулеметах и пушках, которые к тому же в самые горячие периоды боевых столкновений вынуждены были иногда бездействовать из-за полного отсутствия патронов. Эти обстоятельства крайне неблагоприятно отражались на психике бойцов и понижали боеспособность частей. Тем более, что на стороне противника наблюдалось постоянное превосходство в огневых и технических средствах.
Тяжелой артиллерии, броневых машин, не говоря уже о танках и аэропланах, у казаков совсем не было. (В Оренбурге большевики оставили несколько поломанных аэропланов, к починке которых были приняты меры, но дело дальше пробных полетов не пошло из-за отсутствия исправных моторов). Броневые поезда были оборудованы на скорую руку из подручного материала своими средствами.
В боях с красными Оренбургские казаки проявляли большую доблесть и высокое мужество, несмотря на неблагоприятные условия боевой обстановки.
Недостаток в технике и в вооружении приходилось заменять живой силой и искупать лишней кровью.
Но военное искусство с обеих сторон сплошь и рядом отсутствовало. Многие боевые приемы и навыки, приобретенные за время внешней войны, почему то были забыты, и в борьбе с большевиками применялись редко.
Начальники всех степеней и рядовые казаки, под влиянием Великой войны, испытывали чрезмерное преклонение перед техникой, и очень часто забывали о маневре и бое в конном строю, для которых в условиях гражданской войны имелся широкий простор.
Среди казаков, защищавших непосредственно Войсковую территорию, подъем и энтузиазм – при успехах, часто сменялся упадком духа – при неудачах – особенно, когда приходилось отступать к границам Войска или вести бои на Войсковой территории, например, под Орском. В этих случаяхна настроении казаков сказывалась постоянная боязнь потери и разорения своих станиц, сопряженная с опасностью для родных и близких.
Неприглядная боевая обстановка многих казаков тяготила, в их среде чувствовалось утомление войной. В периоды затиший и во время отступлений появлялась тяга в станицы, с чем было трудно бороться. Но наряду с этим другая часть казаков проявляла большую выдержку и поразительную нравственную упругость, которая не гнулась ни при каких обстоятельствах.
Полки, находившиеся вдали от Войска – на Екатеринбургском и Уральском фронтах – были поставлены во всех отношениях – и особенно по части снабжения их оружием и огнеприпасами в лучшие условия, по сравнению с полками Оренбургской армии, по отзывам всех начальствующих лиц, зарекомендовали себя во всех боевых столкновениях с самой блестящей стороны, как образцовые боевые части. Настроение в этих полках всегда было бодрое; тяги в «родные станицы», которые были от них далеко – там не наблюдалось.
Башкиры показали себя хорошими солдатами, сохранившими - несмотря на революцию – старую дисциплину и уважение к старшим и к начальникам; но в политическом отношении это были люди совершенно темные; поэтому их главари могли ими пользоваться в каких угодно целях и увлечь в любую сторону, объяснив предварительно, что того или иного исполнения требует от них долг службы.
Все вышеуказанные обстоятельства, вместе взятые, повлекли за собою неудачи на фронте Учредительного Собрания вообще и в Оренбургском Войске в частности.
Александр Гирин:
Четвертый период
(С февраля по май 1919 года)
В первых числах февраля 1919 года в г. Троицке собрался Войсковой Круг, на который прибыл из Омска Верховный Правитель.
В торжественном заседании, в присутствии представителей иностранных держав, Адмирал Колчак выступил перед Кругом с программной речью, в которой подтвердил все казачьи права и вольности и указал, что своей целью он ставит: доведение страны до Учредительного Собрания, а ближайшей задачей – борьбу с большевизмом.
На восстановление разоренных станиц и оказание помощи семьям мобилизованных казаков, Оренбургскому Войску была отпущена денежная субсидия.
Незадолго до посещения г. Троицка Верховным Правителем туда прибыли из Омска, для ознакомления с положением на Оренбургском фронте миссии: французская, английская и японская.
Миссии вошли в самые тесные сношения с Атаманом Дутовым, Войсковым Правительством, штабом армии и штабом округа.
Начальники миссий: французской – полковник Пишон, английской -майор Нельсон и японской – капитан Андо неоднократно выступали на Войсковом Круге с речами (все трое владели русским языком), в которых от имени своих правительств, обещали оказать казачеству и всему делу освобождения России всемерную поддержку, особенно по части снабжения оружием и разным военным имуществом.
С французской миссией прибыли: французская батарея, небольшой отряд пехоты и инструктора-пулеметчики с пулеметами разных систем.
Немедленно были организованы курсы для обучения молодых казаков пулеметному делу.
С целью детального ознакомления с положением в Оренбургской (Юго-Западной) армии и поднятия духа в войсках, на фронт выехали: майор Нельсон, французские офицеры (майор Гильоми, майор де Каранга, капитан Парис, поручик Фонтен и др.), которых население, при проезде через станицы, встречало с хлебом-солью и благословляло иконами.
С самого начала борьбы с большевиками среди казаков ходили всевозможные слухи о союзниках, прибытия которых ждали с нетерпением. Теперь при виде «настоящих» французских и английских офицеров и «подлинных» французских и английских солдат, не только простодушным старикам в станицах, но и всем казакам и офицерам на фронте казалось, что разговоры о союзнической помощи начинают претворяться в действительность и что помощь эта не за горами.
Появление французов и англичан среди Оренбургских казаков было встречено восторженно и было очень кстати.
Обстановка на фронте Оренбургской армии в это время представлялась в таком виде: части отходили на восток, сдавая большевикам одну станицу за другой; казаки, покидавшие фронт, насчитывались тысячами; во многих полках шло глухое брожение.
Для успокоения фронта, подъема настроения и разъяснения казакам происходивших событий были командированы депутаты Круга; в командном составе произведены изменения: так командиром 2-го Оренбургского казачьего корпуса назначен генерал-майор Акулинин (командующий 2-м Оренбургским казачьим корпусом генерал-лейтенант Шишкин, бывший командующий Бузулукским фронтом, получил назначение в Омск на должность заведующего коневодством, как знаток этого дела); его место, Главного Начальника Оренбургского военного округа и Помощника Войскового Атамана занял генерал-лейтенант Тимашев; во всех частях произведена «чистка»: ненадежный элемент всюду, по возможности, изъят; небоеспособные полки отведены в тыл и частью расформированы, частью приведены в должный порядок; причем были пущены в ход и крайние средства до расстрелов включительно; в составе Войскового Правительства также произошли некоторые персональные перемены: вместо Рудакова, Пономарева и Богданова членами Правительства были избраны: Арзамасцев, Вопилов и Мурат Качуров (мусульманин).
После ряда переформирований и пополнений Оренбургскую армию составили три корпуса: 1-й Оренбургский казачий корпус (1-я и 2-я казачьи дивизии) генерал-лейтенанта Жукова, действовавший в районе к северо-востоку от Орска – на Кустанайском направлении; 2-й Оренбургский казачий корпус (4-я и 5-я казачьи дивизии) генерал-майора Акулинина, прикрывавший Троицкую железную дорогу и г. Троицк – на Троицком направлении; и 4-й Оренбургский армейский корпус (3-я и 5-я стрелковые дивизии) генерал-майора Бакича (генерал-майор Бакич – серб по происхождению, в мирное время служил в одном из Сибирских стрелковых полков), оперировавший в Башкирии и прикрывавший горные заводы – на Верхне-Уральском направлении.
Общее количество полков, выставленных в это время Оренбургским Войском на Оренбургском, Уфимском и Пермском фронтах, доходило до 45-ти, не считая мелких отрядов и артиллерии. Во время Великой войны, согласно мобилизационного плана, было: 18 действующих и 3 запасных Оренбургских полка, один отдельный дивизион, гвардейская сотня, несколько отдельных сотен, 6 действующих и 3 кадровых конных батареи. Из сопоставления этих цифр видно, как велико было напряжение Оренбургского Войска в период гражданской войны.
4-й Оренбургский армейский корпус был образован: из 3-й стрелковой дивизии, бывшей в народной армии, основание которой положили добровольцы-волжане Хвалынского, Вольского и Сызранского уездов, составившие очень крепкое ядро этой дивизии; и 5-й стрелковой дивизии, сформированной Атаманом Дутовым из не-казаков Оренбургского уезда.
Весною 1919 года обстановка на Восточном фронте резко изменилась. В первых числах марта, после тщательной подготовки, армии Верховного Правителя перешли в энергичное наступление по всему фронту, причем главный удар должны были нанести Сибирская и Западная армии в Пермском и Уфимском направлениях; на Оренбургскую (Юго-западную) армию возлагалась второстепенная задача – содействовать наступлению двух правофланговых армий.
В связи с оставлением Оренбурга и разложением некоторых Оренбургских полков, в Омске составилось представление об Оренбургских казаках как об элементе неустойчивом и малобоеспособном; считали, что Оренбургские казачьи части боевых операций в крупном масштабе самостоятельно вести не могут. Распространению такого мнения об Оренбургских казаках много способствовали офицеры и гражданские лица, по тем или иным причинам покинувшие Оренбург и ряды Оренбургской армии и отправившиеся искать счастья в Омск.
Как раз в это время у Атамана Дутова возникли нелады со ставкой, на почве снабжения Оренбургской (Юго-Западной) армии боевыми припасами; и затем произошли недоразумения с Омским Правительством, по вопросам, касающимся взаимоотношений Оренбургского Войска с центральной властью, которая не всегда правильно учитывала положение на местах.
Все представления Атамана Дутова перед Омскими правящими кругами были поддержаны Войсковым Кругом. Но в результате этого появилась крайне нежелательная натянутость отношений с обеих сторон и как следствие всего – престиж Оренбургского Войска в Омске сильно пал. Началось постепенное ослабление Оренбургской (Юго-Западной) армии путем выделения из нее некоторых войсковых частей.
Прежде всего, в виде привеска к Западной армии, была создана Южная группа, в состав которой, Омская ставка включила правофланговый – 4-й армейский корпус Оренбургской (Юго-Западной) армии и несколько отдельных Оренбургских казачьих частей.
К весне в Оренбургской армии осталось только два корпуса: 1-й и 2-й, которые совместно с Южной группой, в первой половине марта не только приостановили натиск большевиков, но и сами перешли в наступление.
Произошел ряд встречных боев – у станицы Кваркенской, поселка Кульмского и станицы Кизильской – сначала без решительных результатов для обеих сторон.
Большевики ни за что не хотели выпускать инициативы из своих рук и настойчиво пытались продолжать наступление. Особую активность проявляла 24-я советская дивизия, носившая название Железной, на участке 2-го Оренбургского казачьего корпуса.
Но казаки ощетинились во всю. Искусно маневрируя, они нанесли большевикам ряд коротких ударов – у поселков: Елизаветинского, Березовского и у деревни Верхней Сосновки – с захватом артиллерии,обозов и пленных. Эти успехи ободрили казаков и подняли настроение в частях и станицах.
Большевики вынуждены были начать отход в сторону Башкирии (в Уральские горы). Казаки двинулись за ними. К сожалению, преследованию и маневрированию казаков и особенно действиям в конном строю мешали – глубокий снег и потом наступившая распутица. Перед Орском большевики попытались задержаться. Произошел ряд новых боев – у хутора Савельевского, поселка Орловского, станицы Таналыцкой и в районе киргизских аулов восточнее Орска. В этих боях казаки понесли большие потери, особенно в командном составе, но не приостановили наступления. По левому берегу р. Урала наступал 1-й, а по правому 2-й Оренбургские казачьи корпуса.
Наконец красные не выдержали. Командующий 1-й Советской армиейтоварищ Гай приказал своим частям отходить в двух направлениях: к западу на Оренбург и к югу на Актюбинск.
Несмотря на разлив рек и окончательную порчу дорог, казаки преследовали красных по пятам. Их новые попытки остановиться у г. Актюбинска – на Ташкентской железной дороге, и у станции Кувандык – на Орской железной дороге, окончились новыми неудачами. Головной участок Орской железной дороги у ст. Сары-Кувандык, был захвачен 2-м Оренбургским казачьим корпусом, а на Ташкентскую железную дорогу (у г. Актюбинска) – вышел 1-й Оренбургский корпус.
В первой половине апреля все верхние станицы 1-го Округа по рекам Уралу и Сакмаре, были очищены от большевиков. Орская железная дорога почти до самого Оренбурга, а Ташкентская от Актюбинска до Илецкой Защиты, перешли в руки казаков.
Этим прерывалась связь Центральной России с советским Туркестаном и восстанавливалась связь Оренбургцев и Сибири с Уральцами.
На линиях Ташкентской и Орской железных дорог казаки захватили большое количество подвижных составов с разным имуществом и сотни пудов хлеба, заготовленного и не вывезенного красными комиссарами.
К 20-му апреля 2-й Оренбургский казачий корпус, наступая между реками Сакмарой и Уралом, подошел к Оренбургу двумя колоннами: одной со стороны станицы Пречистенской, а другой со стороны станицы Каменно-Озерной. Генерал-майор Акулинин решил взять город с налету и повел свои части в атаку как раз накануне Пасхи.
Но атака окончилась неудачей. На главном направлении, вдоль полотна Орской железной дороги, наступал 42-й стрелковый Троицкий полк, незадолго перед тем получивший пополнение из солдат Кустанайского уезда (Тургайской области), которые оказались, как потом выяснилось,ярыми большевиками. В самый решительный момент боя, кустанайцы, бывшие в передовых цепях, стали группами перебегать в сторону красных, а из резервных и фланговых рот открыли огонь по двум соседним казачьим полкам.
На участках, где наступали казаки, со стороны противника появлялись белые флаги и раздавались крики: «сдаемся» – но когда казаки прекращали стрельбу и подходили к окопам, оттуда по ним открывали пулеметный и ружейный огонь. В результате вся операция была сорвана.
Необходимо пояснить, что за недостатком в Оренбургской армии стрелковой пехоты, Атаман Дутов неоднократно просил Омскую Ставку усилить казаков хотя бы одной пехотной дивизией. Для этого была намечена вновь сформированная 2-я стрелковая дивизия, но, в действительности, прислан был лишь один 42-й полк, который вошел в состав 2-го Оренбургского казачьего корпуса.
В предшествующих боях этот полк дрался прекрасно, и понес большие потери. Перед наступлением к Оренбургу полку было прислано пополнение из Кустанайского уезда, находившегося в тылу Оренбургской (Юго-Западной) армии, где большевизм с самого начала революции пустил глубокие корни, особенно среди крестьян-новоселов. Там все время шло брожение, а временами вспыхивали вооруженные восстания целых волостей, подавляемые казаками с большим трудом и с большими жестокостями. Насильно мобилизованные кустанайцы прибывали на фронт озлобленными и настроенными в пользу большевиков.
Из 42-го стрелкового полка часть их перешла на сторону красных еще в бою под станцией Кувандык, а остальные перебежали во время ночного наступления на г. Оренбург, причем им удалось увести за собой нескольких офицеров и многих солдат из старого состава полка.
В следующие дни, приведя части в порядок, генерал-майор Акулинин снова перешел в наступление, и, после ряда атак, сбил красных с высот, командующих над подступами к Оренбургу (гора Алебастровая, Гребенская, массив Платова и др.); овладеть городом опять не удалось. Между тем, в частях вышли патроны, а на скорое получение их с тыла рассчитывать было нельзя.
Выше упоминалось, что непрерывной железнодорожной связи Оренбурга с Сибирью не существовало. Между Орской и Троицкой железными дорогами оставался еще недостроенный промежуток в 300 верст. К весне 1919 года Оренбургское командование успело продолжить конечные участки на 100 верст, но сомкнуть обе линии – за недостатком рельс – так и не удалось.
В этом месте – от ст. Карталы (Троицкой железной дороги) – воинские грузы перевозились гужом, на казачьих подводах, от станицы к станице. Перевозка производилась медленно и неаккуратно, а во время распутицы и совсем приостановилась.
Как уже неоднократно отмечалось, казаки всегда терпели недостаток в патронах; винтовок, пулеметов, пушек у них также как и раньше, не хватало. Большевики во всем этом превосходили казаков. Но особенное упорство и устойчивость красным частям придавали броневые поезда и броневые автомобили, которых у казаков в этот период не было.
Броневые автомобили, как новое средство борьбы, производили наиболее сильное впечатление на старых и молодых казаков, не бывших на фронте во время Великой войны.
Вслед за 2-м Оренбургским казачьим корпусом, преодолевая сопротивление красных, подошли к Оренбургу: с северо-востока из Башкирии 4-й Оренбургский армейский корпус генерал-майора Бакича (Южной группы) и с юго-востока, по Ташкентской железной дороге – 1-й Оренбургский казачий корпус генерал-лейтенанта Жукова (Оренбургской армии).
Генерал-майор Бакич повел энергичное наступление по правому берегу р. Сакмары в обход Оренбурга с запада. Но здесь произошла та же история, что и во 2-м Оренбургском казачьем корпусе, только в большем масштабе. Во время боев у станицы Сакмарской и Сеитовского посада мобилизованные солдаты позднейших пополнений открыли огонь по своим частям и перешли на сторону красных. В результате – целая бригада пехоты и казачий дивизион были сброшены в р. Салмыш (приток р. Сакмары). Такой неожиданный поворот подбодрил большевиков, и они стали действовать более активно, особенно когда выяснили через перебежчиков силы и группировку своих противников.
Наибольшую угрозу для них представлял 2-й Оренбургский казачий корпус, подступивший к Оренбургу вплотную. На небольшом участке между реками Уралом и Сакмарой командующий 1-й Советской армией товарищ Гай сосредоточил значительные силы, и в первой половине мая перешел в наступление с целью смять и отбросить 2-й корпус к востоку, но, встреченный контрударом, принужден был, с большими потерями, отступить на заранее подготовленные позиции у самого города.
Следующая попытка товарища Гая наступать против 1-го Оренбургского казачьего корпуса окончилась для него также неудачно: несколько красных батальонов было изрублено казаками в конной атаке. Генерал-лейтенант Жуков не ограничился действиями под самым Оренбургом. Его части, постепенно продвигаясь в западном направлении, очистили от большевиков все линейные и низовые станицы (лежащие по р. Илеку и по левой стороне Урала), войдя в непосредственное соприкосновение с уральцами у Илецкого городка.
Таким образом, конец апреля и первая половина мая прошли в непрерывных боях вокруг Оренбурга. Большевиков спасали главным образом броневые автомобили, а также превосходство в артиллерии и особенно наличие большого количества пулеметов.
Кроме того, следует указать, что подошедшие к Оренбургу корпуса были разобщены между собою реками Сакмарой и Уралом, которые во время половодья представляют серьезные препятствия, почему связь между штабами корпусов поддерживалась слабо, а взаимная выручка часто отсутствовала. Но что самое главное – корпуса не были объединены общим командованием: действовали врознь и несогласованно.
4-й Оренбургский армейский корпус был подчинен командующему Южной группы генерал-майору Белову, а 1-й и 2-й Оренбургские казачьи корпуса получали директивы от штаба Оренбургской (Юго-Западной) армии. Атамана Дутова в это время на фронте не было. Занятый внутренними делами Войска, он вынужден был оставаться в Троицке, а затем, по соображениям высшей политики, уехал в Омск.
По должности командующего армией его временно заменил начальник штаба генерал-майор Вагин, который со штабом переехал в Орск; а в исполнение обязанностей Войскового Атамана вступил генерал-лейтенант Тимашев.
В двадцатых числах мая на участках 1-го и 2-го Оренбургских казачьих корпусов снова произошли ожесточенные бои, в которых ни одна из сторон решительного успеха не имела.
Но казаки ни за что не хотели отказаться от мысли овладеть Оренбургом, хотя в последних боях выяснилось, что красные в Оренбургском районе значительно усилились.
Командиры 1-го и 2-го Оренбургских казачьих корпусов, действовавшие до сих пор не вполне согласовано, стали готовиться к новой операции по овладению Оренбургом.
Для свободного маневрирования и взаимной поддержки было наведено через р. Урал два моста; принимались меры к возможно быстрому пополнению в частях боевых запасов; изучались до мельчайших подробностей подступы к Оренбургу; делались съемки местности; вычерчивались кроки; устанавливались батареи; производилась перегруппировка войска. Принимались меры и морального порядка: офицеры и заведующие в частях культурно-просветительными отделами вели с казаками и солдатами беседы, в которых разъясняли смысл происходивших событий; усиленно печатались и распространялись среди войск и населения, а также перебрасывались к красным – приказы, воззвания, газеты. Одновременно с наступлением на фронте предполагалось выбросить конную группу на правый берег р. Урала (к западу от Оренбурга) для разрушения железной дороги (Оренбург -Самара) и нападения на противника с тыла.
В общем, намечалось повести на Оренбург методическое наступление, которое должно было завершиться конным ударом с фронта и с тыла. Всем казалось, что намеченная операция сулит несомненный успех и падение Оренбурга ожидалось со дня на день; но 20-го мая из Омска пришел приказ о расформировании Оренбургской (Юго-Западной) армии.
Этим же приказом создавалась новая – Южная армия, в состав которой должны были войти (после некоторых переформирований и перегруппировок) все части Оренбургской (Юго-Западной) армии и Южной группы, выделенной из Западной армии. Командующим Южной армией назначался генерального штаба генерал-майор Белов (командовавший Южной группой). Штаб Оренбургской (Юго-Западной) армии расформировывался и часть чинов штаба поступала на формирование разных учреждений Южной армии; остальные зачислялись в резерв.
Командующий Оренбургской (Юго-Западной) армией генерал-лейтенант Дутов получал новое назначение – Походного Атамана всех казачьих войск и инспектора Кавалерии, с оставлением Войсковым Атаманом Оренбургского Войска.
Весеннее наступление Сибирской и Западной армий – в составе которой действовали лучшие Оренбургские казачьи полки – увенчалось большими успехами: были взяты Пермь и Уфа; части Сибирской армии переправились на правый берег р. Камы и угрожали Вятке и Казани; Западная армия приближалась к Симбирску и Самаре; начал оживляться и фронт Уральских казаков; появились надежды на соединение армий Восточного фронта с Северной (Архангельской) и Добровольческой (Юга России) армиями.
Победы на Восточном фронте за рассматриваемый период способствовали укреплению власти Омского Правительства и высоко подняли имя Верховного Правителя – адмирала Колчака.
Оставление Оренбургскими казаками Оренбурга и недостижение крупных успехов на Оренбургском фронте умалили престиж Атамана Дутова и Войскового Правительства Оренбургского Войска, как в Сибири, так и среди казаков.
С весны 1919 года в Омских казачьих кругах не раз возникала мысль о созыве казачьего съезда и о создании центрального казачьего органа при Всероссийском (Омском) Правительстве.
Еще во время Директории в Омске было образовано Главное управление по казачьим делам, которое по своей конструкции мало чем отличалось от бывшего Главного Управления Казачьих Войск. Но при новом Главном Управлении состояло Особое Совещание из выборных представителей от всех восточных казачьих войск, которое возбуждало и обсуждало разные вопросы по казачьим делам. Председателем Особого Совещания состоял начальник Главного Управления по казачьим делам генерал-майор Б.И. Хорошхин (Уралец), который входил в состав Совета Министров на правах товарища министра. В Особом Совещании как раз и разрабатывались проекты о казачьей власти и о казачьем съезде, но последующие события на фронте не позволили приступить к практическому осуществлению этих начинаний.
Из мероприятий Войскового Правительства Оренбургского Войска за это время необходимо отметить два неудачных постановления: во-первых, приказ о роспуске казаков старших сроков по домам, отданный в период наступления к Оренбургу, что сильно ослабило численный состав полков и вызвало недовольство среди не демобилизованных; во-вторых, приказ о прощении дезертиров с возвращением их в свои части. Благодаря последнему распоряжению, хотя численность некоторых частей и повысилась, зато боеспособность их значительно понизилась: большинство казаков, дезертировавших при зимнем наступлении и присланных в части при весеннем наступлении, были – или слепые эгоисты, или шкурники, или скрытые большевики. Оставление дезертирства безнаказанным внесло большое раздражение в рядах верных долгу казаков и явилось соблазном для слабодушных и колеблющихся.
Навигация
Перейти к полной версии