Белая гвардия > Личности
Белоэмиграция в биографиях
White cross:
Сегодня, 19 мая, исполняется 120 лет со дня рождения генерал-майора В.Г. Харжевского. Редакция Переклички предлагает очерк о его жизни от друга РОВС Владимира Григорьевича Чичерюкин-Мейнгардта
Владимир Григорьевич Харжевский родился 19 мая 1892 г. в семье личного почетного гражданина Литинского уезда Подольской губернии. По вероисповеданию был православным. Окончил Винницкое реальное училище с дополнительным курсом.
30 сентября 1911 г. Владимир Харжевский поступил на военную службу вольноопределяющимся. 17 октября был приведен к присяге, а 11 декабря произведен в ефрейторы. 18 февраля 1912 г. ефрейтор Харжевский был зачислен в учебную команду 47-го пехотного Украинского полка и 5 ноября произведен в младшие унтер-офицеры.
По тогдашним правилам унтер-офицеры из вольноопределяющихся могли пройти испытания на чин прапорщика армейской пехоты запаса (этот чин на действительной воинской службе в русской императорской армии был отменен в конце XΙX в. и оставался только для офицеров запаса). Когда документы В.Г. Харжевского о производстве в прапорщики были получены и рассмотрены в Главном штабе, петербургское начальство запросило штаб 12-й пехотной дивизии, в которую входил 47-й полк, к какой национальности принадлежит унтер-офицер Харжевский и его однополчанин унтер-офицер Пенджула. Из штаба дивизии в Главный штаб пришел ответ: «Унтер-офицеры Харжевский и Пенджула принадлежат к русской национальности».
В итоге, выдержав соответствующие испытания в летнем лагере, Владимир Харжевский был произведен в чин прапорщика армейской пехоты запаса и 4 августа 1912 г. уволен в запас с зачислением по Литинскому уезду Подольской губернии. В документе, приложенном к его послужному списку, отмечалось, что он «может быть учителем новобранцев».
Поскольку в запас Харжевский ушел в августе, то поступать в какое-либо учебное заведение было уже поздно. Вероятнее всего в следующем, 1913 г., он поступил в престижный Екатерининский Горный институт в Петербурге (корпуса этого института и сегодня можно видеть на Васильевском острове, на набережной Невы).
Учебу прервала начавшаяся 1 августа 1914 г. мировая война. Студент Владимир Харжевский был призван на действительную воинскую службу в чине прапорщика армейской пехоты и направлен в один из второочередных пехотных полков, формировавшихся уже после начала военных действий. В составе этого полка прапорщик Харжевский принял участие в боях на Северо-Западном фронте. Позднее, в 1916 г., его полк среди других частей был переброшен на Юго-Западный фронт, где летом 1916 г. велись наиболее активные операции против австро-германских войск. Позднее полк был переброшен на новый фронт - Румынский.
С определенными оговорками В.Г. Харжевского можно было бы отнести к категории кадровых пехотных офицеров русской армии, которые почти полностью были выбиты за три года войны (осенью 1917 г. в пехотных полках оставалось по 1 - 2, в лучшем случае по 3 – 4, кадровых офицера из тех, с кем полк выступил на войну летом 1914 г.). За годы войны он был неоднократно ранен. О его храбрости свидетельствует производства в следующий чин и полный набор орденов, полагавшийся офицеру–фронтовику: он дослужился до чина капитана и был награжден орденами Св. Анны VI ст. с надписью «За храбрость», Св. Станислава III ст. с мечами и бантом, Св. Анны III ст. с мечами и бантом, Св. Станислава II ст. с мечами, Св. Владимира IV ст. с мечами и бантом.
На Румынском фронте и застал капитана В.Г. Харжевского октябрьский переворот. Армия разлагалась на глазах, хотя на Румынском фронте части сохраняли свою дисциплину и боеспособность дольше, чем на других. В этих условиях офицер–фронтовик вступил в Отряд русских добровольцев Румынского фронта, который формировал в Яссах полковник М.Г. Дроздовский.
В рядах отряда капитан В.Г. Харжевский совершил поход на Дон. Затем в составе 3-й дивизии Добровольческой армии участвовал во 2-м Кубанском походе, обороне Донецкого каменноугольного бассейна. Весной 1919 г., уже произведенный в чин подполковника, как и другие дроздовцы–первопоходники, был награжден медалью за поход Яссы – Дон.
Во время наступления Добровольческой армии на Москву летом – осенью 1919 г. В.Г. Харжевский в чине полковника командовал стрелковым батальоном, а позднее 2-м Дроздовским стрелковым полком. В марте 1920 г. вместе с Дроздовской дивизией эвакуировался из Новороссийска в Крым, затем в составе Русской армии воевал в Северной Таврии, за боевые отличия был произведен в генерал–майоры.
В октябре 1920 г. генерал В.Г. Харжевский временно принял командование Дроздовской дивизией. В этих последних боях большие потери понес именно 2-й Дроздовский стрелковый полк, которым он прежде командовал. 27 октября был получен приказ генерала П.Н. Врангеля о сосредоточении ударной группы, в состав которой были включены 1-й и 2-й Дроздовские стрелковые полки и части генерала Ангуладзе. Начальник Дроздовской стрелковой дивизии генерал–майор А.В. Туркул из-за приступа возвратного тифа выбыл из строя, и дивизию возглавил В.Г. Харжевский; ему же было приказано возглавить и ударную группу. Утром 28 октября началось наступление ударной группы. Прорыв удался, было захвачено около тысячи пленных и два орудия, но красные подтянули резервы, и наступление стало захлебываться. Усилив нажим, красные вынудили дроздовцев отступить. Пришедшая на подмогу белая конница опоздала на два часа и лишь отчасти смогла повлиять на исход боя. Днем красным удалось овладеть Юшуньской и Чонгарской позициями, но усилия дроздовцев не были напрасными: благодаря их отчаянно храбрым атакам красных удалось задержать и дать возможность эвакуацию Севастополя провести организованно (в отличие от Новороссийска и Одессы).
Пришедшие в Севастополь дроздовские части погрузились на транспорт «Херсон», который 2 ноября 1920 г. взял курс на Константинополь. В числе других подразделений 1-го армейского корпуса генерала А.П. Кутепова дроздовцы высадились на полуострове Галлиполи, где разместились в палатках. В Галлиполи Дроздовская стрелковая дивизия была сведена в Дроздовский стрелковый полк; командиром его был назначен генерал А.В. Туркул, командиром 1-го стрелкового батальона - генерал В.Н. Чеснаков, 2-го стрелкового батальона – подполковник А.З. Елецкий, Офицерского батальона – генерал В.Г. Харжевский.
В 1921 г. вместе с другими частями Русской армии дроздовцы были перевезены в Болгарию и размещены в городах Свищеве, Севлиево, Орхание (ныне Ботевград).
В Болгарии В.Г. Харжевский прослужил до 1924 г., когда стало ясно, что весенний поход, планировавшийся первоначально на весну 1921 г., откладывается на неопределенный срок. Уже отбыли в Чехословакию первые сотни студентов–галлиполийцев. В Болгарии и Сербии русские военные уже перешли на самообеспечение.
1 сентября 1924 г. главком Русской армии генерал-лейтенант П.Н. Врангель издал свой приказ № 82 о преобразовании армии в Русский общевоинский союз. Именно этим днем датируется послужной список генерал-майора Харжевского. С декабря 1923 г. он был заместителем председателя Общества галлиполийцев в Болгарии, должность по службе – председатель суда чести офицеров гарнизона города Севлиева. В послужном списке была, помимо даты, указана болгарская столица – София - как место, где он был составлен и заверен подписями командира Дроздовского полка генерала Туркула и полковника Андреевского.
Из Софии В.Г. Харжевский в сентябре 1924 г. уехал в Прагу.
Ко времени его переезда в Праге и ее пригородах проживали несколько сотен чинов белых армий. Главным образом это были студенты–галлиполийцы. В Чехословакии существовали отделы и отделения русских эмигрантских воинских организаций, в первую очередь РОВС и Галлиполийское землячество. Первым председателем Галлиполийского землячества Праги был поручик Г.И. Ширяев. Он приехал из Галлиполи в 1922 г. и тогда же основал землячество. В 1923 г. Г.И. Ширяев был приглашен ассистентом на кафедру ботаники в Брно, в тамошний университет, и новым председателем землячества стал дроздовец капитан П.М. Трофимов. Приехав в Прагу, В.Г. Харжевский поступил в Горный институт. Учебу он совмещал с работой в русских воинских организациях: он возглавил галлиполийские организации в Чехословакии, которые к середине 1920-х гг. образовались в крупных городах по всей стране, включая Подкарпатскую Русь, которая считалась бедной и отсталой окраиной.
В Галлиполийском землячестве Праги заметную роль играли именно дроздовцы: заместителем председателя был капитан Г.А. Орлов – офицер 3-й Дроздовской артбатареи, в правление избирались капитаны А.К. Павлов и Г.В. Студенцов, поручик М.М. Ситников. В Галлиполийском землячестве также состоял седоусый ветеран четырех войн полковник А.К. Фридман, в прошлом заместитель командира 1-го Дроздовского стрелкового полка.
Помимо легальной работы – руководство галлиполийскими организациями - генерал В.Г. Харжевский вел еще и нелегальную работу по линии РОВС. Б.Н. Прянишников в своей книге «Незримая паутина» упоминает о том, что после трагической гибели генерала А.П. Кутепова из всего его наследия сохранялась небольшая группа в Чехословакии, подчинявшаяся генералу В.Г. Харжевскому. С некоторой уверенностью можно утверждать, что в состав этой группы входили капитан 1-го ранга Я.И. Подгорный, подполковник В.В. Альмендингер, капитан П.М. Трофимов и подпоручик Д.Ф. Пронин. (Именно Пронин, артиллерист-дроздовец, предупреждал дроздовца П.М. Трофимова накануне его вылазки в СССР о возможном предательстве со стороны одной из иностранных разведок. В конце 1929 г. капитан Трофимов нелегально перешел советскую границу, был схвачен чекистами и погиб. Спустя несколько недель погиб и генерал Кутепов.) Генерал Кутепов, лично знавший Харжевского, неоднократно в 20-х гг. посещал Чехословакию. В январе 1927 г. в сопровождении Харжевского он приезжал в Братиславу. Пробыв в словацкой столице два дня, Кутепов провел многочисленные встречи и беседы с офицерами, солдатами и казаками. Из Братиславы вернулся в Прагу, а оттуда в Париж. В марте 1929 г. он вновь посетил Прагу, где встречался с генералом Харжевским.
В 30-х гг., после похищения генерала Кутепова и в связи с изменившейся международной обстановкой, нелегальная работа группы генерала Харжевского была свернута. Одновременно активизировалась работа с подрастающим поколением русской эмиграции. Многие эмигранты, жившие в Чехословакии, отдавали своих детей в летние лагеря, которые организовывали галлиполийцы. Воспитательницами в детских садах работали русские дамы – галлиполийки (в частности, супруга полковника Фридмана Вера Александровна Фридман, урожденная Андреянова, и Наталия Геннадиевна – супруга инженера-поручика П.Ф. Умрихина, тоже дроздовца). Многие русские дети были крестниками и духовными чадами архимандрита Исаакия, в прошлом капитана Дроздовской дивизии И.В. Виноградова. Помимо пастырского служения, о. Исаакий работал с организацией «Витязи».
Тем временем сам генерал В.Г. Харжевский, в 1920-е гг. успешно закончивший Горный институт, работая горным инженером, имел возможность использовать свои служебные командировки для поддержания связей между галлиполийскими организациями в самой Чехословакии и в некоторых других европейских странах. В частности, бывая в Болгарии, он всегда находил время для встреч со своими боевыми товарищами, в первую очередь - с полковником В.П. Коньковым. (Вернувшийся в Россию из германского плена в 1919 г., полковник Коньков добровольно вступил в Вооруженные силы на юге России, из штаба Дроздовской дивизии его направили в Ворожбу, где стоял стрелковый батальон 1-го полка, которым командовал Харжевский, и где состоялось их знакомство. Позднее, уже в Крыму, полковник Коньков командовал батальоном в 1-м Дроздовском стрелковом полку.)
Так прошли для генерала В.Г. Харжевского 30-е гг. В то время он встречался и с приезжавшим в Прагу генералом Е.К. Миллером, сменившим генерала А.П. Кутепова на посту председателя РОВСа и также похищенным ОГПУ.
В 1939 г. Чехословакия была оккупирована нацистской Германией. Не желая сотрудничать с немцами, В.Г. Харжевский отошел от дел, тем более что оккупационные власти решили установить свой порядок в русских эмигрантских воинских организациях в Богемско-Моравском протекторате. Часть русских военных, живших в протекторате, признала главенство генерал-майора А.А. фон Лампе, проживавшего в Берлине (германские власти назначили его председателем Объединения русских воинских союзов).
Неизвестно, встречался или нет В.Г. Харжевский со своим старшим товарищем – генералом Туркулом, когда тот приезжал в Прагу в ноябре 1944 г. и принимал участие в работе съезда Комитета освобождения народов России. В отличие от Туркула, Харжевский уклонился от участия в Русском освободительном движении. Тем не менее весной 1945 г. при приближении советских войск генерал Харжевский, как и многие другие галлиполийцы и чины РОВСа, не сотрудничавшие с немцами и не принимавшие участия в Русском освободительном движении, покинул Прагу: он вполне резонно полагал, что большевики будут сводить счеты со своими противниками и спустя четверть века после окончания Гражданской войны.
После капитуляции нацистской Германии генерал В.Г. Харжевский какое-то время жил в западной зоне оккупации. Но позднее он переехал в Северную Африку – в Марокко. Там он принял деятельное участие в организации отделений РОВСа и Общества галлиполийцев, став председателем последнего. Так, при его участии в ноябре 1952 г. в Марокко русская эмигрантская колония отметила День непримиримости в годовщину большевистского переворота.
Спустя несколько лет В.Г. Харжевский смог эмигрировать в США (с начала 1950-х гг. в США, дождавшись эмиграционных квот, эмигрировали из Старого Света многие члены белых армий, как участвовавших в годы Второй мировой войны в Русском освободительном движении, так и уклонившихся от участия в нем). Поселился он в Нью-Йорке. В самом Нью-Йорке, в штате Нью-Йорк и в соседнем штате Нью-Джерси еще в начале 1950-х гг. обосновалось немало русских военных, включая галлиполийцев и ветеранов Дроздовских частей.
В 50-х гг. генерал В.Г. Харжевский вместе с полковником А.М. Лавровым и капитаном А.К. Павловым выпускал ежемесячный журнал Общества галлиполийцев в США «Перекличка». Была налажена связь с руководством РОВСа в Европе, с отделами РОВСа и галлиполийцами в различных странах мира. Журнал и должен был заменить недостающее звено в цепи, связывавшей ветеранов Белой борьбы, ибо прежние издания галлиполийцев («Галлиполиец», выходивший во Франции, и «Галлиполийский вестник», выходивший в Болгарии), закрытые в годы Второй мировой войны, не возобновлялись. Со своим однополчанином А.К. Павловым Харжевский был знаком хорошо: они вместе работали в пражском Галлиполийском землячестве в 20 - 30-е гг. А.М. Лавров возглавлял Галлиполийское землячество в Братиславе и, как говорили русские люди, знавшие его, в первые послевоенные годы он активно помогал бывшим советским гражданам, которые пытались избежать насильственной выдачи советской стороне.
К сожалению, на рубеже 1950 - 1960-х гг. между издателями «Переклички» произошло недоразумение, и в итоге капитан Павлов основал свой журнал, который стал называться «Наша перекличка», а подполковник Лавров основал журнал «Единая Россия». Однако обоим изданиям была суждена недолгая жизнь: после выхода одного или двух номеров перестало выходить издание подполковника Лаврова, а в 1963 г. со смертью капитана Павлова закрылся и журнал «Наша перекличка». Возможно, что генерал Харжевский и пытался наладить выпуск какого-либо нового издания галлиполийцев в США, но оно так и не появилось.
В 1967 г., в связи с кончиной начальника РОВСа генерал-майора А.А. фон Лампе, генерал В.Г. Харжевский вступил в должность начальника РОВСа, одновременно оставаясь председателем Общества галлиполийцев. В это время политический строй СССР казался незыблемым. Демократические правительства Западной Европы и США строили отношения с наследниками кровавого большевистского режима как с равноправными и легитимными партнерами. Во Вьетнаме войска США увязали все глубже и глубже в трясине локальной войны. В Латинской Америке то там, то здесь заявляло о себе левое партизанское движение прокубинской и просоветской ориентации. В этих условиях перед руководством РОВСа вставали иные задачи, нежели до 1945 г., когда Российское зарубежье жило надеждами на новый «Кубанский поход». Теперь нужно было направить усилия на сохранение памяти о Белом движении в надежде на то, что ее удастся в будущем донести до русских людей. Именно поэтому в 70-х гг. столь актуальной задачей стало написание истории Дроздовской дивизии. К тому времени уже были изданы книги о своих прославленных частях корниловцами и марковцами. Теперь очередь была за дроздовцами.
Еще в 1937 г. в Белграде вышла книга воспоминаний генерал-майора А.В. Туркула «Дроздовцы в огне», в подзаголовке которой стояло: картины гражданской войны 1918 - 1920 гг. в обработке Ивана Лукаша. По свидетельствам детей русских эмигрантов «первой волны», чьи отрочество или юность пришлись на вторую половину 1930-х гг., «Дроздовцы в огне» были их настольной книгой. Уже после Второй мировой войны вышли в свет сборник воспоминаний дроздовцев–артиллеристов «Седьмая Гаубичная, 1918 - 1921» и мемуары бывшего начальника Дроздовской дивизии генерала В.К. Витковского «В борьбе за Россию». Однако дроздовцами, по сравнению с их коллегами – ветеранами именных полков Добровольческой армии, было сделано мало.
Нельзя сказать, что такой работы не велось вовсе. Сам Харжевский, еще живя в Праге, вел активную переписку со своими однополчанами, жившими не только в Чехословакии, но и во Франции и в Болгарии. Помимо сбора материалов по истории Дроздовской дивизии, Владимир Григорьевич собирал материалы по истории своего полка, в котором служил в войну 1914 - 1917 гг. Однако весь свой архив он вынужден был оставить в 1945 г. Тем не менее что-то удалось восстановить по памяти, какие-то бумаги, по всей вероятности, он смог сберечь.
Наконец в 1973 - 1975 гг. в Мюнхене вышел двухтомник капитана В.М. Кравченко «Дроздовцы от Ясс до Галлиполи». И среди источников, указанных Кравченко, фигурируют неизданные «Заметки» генерала Харжевского.
1970-е гг. были годами медленного угасания русских эмигрантских воинских организаций: возраст и нездоровье давали о себе знать.
В 1979 г. по состоянию здоровья генерал В.Г. Харжевский был вынужден оставить пост начальника РОВСа. Его преемником стал капитан М.П. Осипов, проживавший во Франции.
Скончался В.Г. Харжевский в городе Лейквуде, штат Нью-Джерси, 4 июля 1981 г. Похоронили его на кладбище Ново-Дивеевского монастыря в Лейквуде. 29 декабря 1986 г. скончалась его вдова - Лидия Петровна Харжевская.
В 1980-х гг. в «Часовом» появилось сообщение о сооруженном на могиле генерала Харжевского памятнике. Само Ново-Дивеевское кладбище является ныне одним из наиболее значительных воинских некрополей Российского зарубежья.
В.Г. Чичерюкин-Мейнгардт
Источник: сайт "Антибольшевистская Россия"
http://www.antibr.ru/dictionary/ae_harzh_t.html
White cross:
19 (6) мая 2012 года в Аргентине, в городе Буэнос-Айресе скончалась Мария Михайловна Бауман (в девичестве Борель), внучка основателя Добровольческой Армии, генерала-от-инфантерии Михаила Васильевича Алексеева.
Её родители – штабс-ротмистр Л.-Гв. Уланского Его Величества полка Михаил Константинович Борель (1895-1978) и Вера Михайловна (1899-1992), младшая дочь генерала Алексеева – были знакомы ещё по Добровольческой Армии, а поженились уже в эмиграции, в 1921 году.
Семья Борелей жила в Белграде, столице Югославии, где 16 ноября 1927 году и появилась на свет маленькая Маша. «В каждой русской семье, – шутила Мария Михайловна, – обязательно должна быть своя Маша!..»
Во время Второй Мировой войны, когда к Югославии стали приближаться красные, семья Борелей, вместе с многочисленными родственниками, была вынуждена уехать в Германию – другого пути для эвакуации не было, а оставаться в Белграде родным генерала М.В. Алексеева было небезопасно…
Сначала Мария Михайловна вместе с родителями оказалась в Берлине, затем – в Познани, в западной части Польши. Но и оттуда вскоре пришлось отступать через Германию, ближе к швейцарской границе, где семью и застал конец войны.
До 1947 года Мария Михайловна, её родители и родственники находились во французской оккупационной зоне, затем переехали под Мюнхен, в организованный американцами лагерь для перемещённых лиц. Только в феврале 1949 года открылась возможность уехать оттуда в далёкую Аргентину, куда всё многочисленное семейство и прибыло 1 марта того же года.
Жизнь в Аргентине поначалу была очень трудной: первые дни жили в иммиграционном доме, затем семью приютил русский офицер, имевший небольшой собственный домик. Лишь впоследствии, когда отцу, старшему брату и самой Марии Михайловне удалось найти в новой для них стране работу, жизнь вошла в нормальную колею.
В Аргентине Мария Михайловна работала в одной немецкой фирме. Вышла замуж за Александра Владимировича Бореля, сына русского белоэмигранта. Муж, Александр Владимирович, был медиком, работал в лаборатории. У Александра Владимировича и Марии Михайловны родились две дочери – Вера и Елизавета…
Ко всем этим фактам биографии необходимо добавить, что всю свою жизнь, до самой смерти, Мария Михайловна душой болела за Русское Дело и вела активную общественную работу.
Автору этих строк довелось познакомиться с Марией Михайловной Бауман ещё в середине девяностых годов прошлого века. Это личное знакомство оставило тогда глубокий след, вылилось в обширную переписку, тесное сотрудничество и ту дружбу, которая, вне зависимости от возраста, возникает между очень близкими по духу и идейным взглядам людьми…
Тогда, в середине 1990-х годов, общая атмосфера в Русском Зарубежье стала сильно меняться. Увы, не в лучшую сторону. Из жизни уходили последние Белые Воины, а большинство их потомков – «уходило в быт»; членство в Белых организациях, продолжавших идейную борьбу с коммунизмом и его наследием, сделалось в эмигрантской среде, мягко говоря, уж очень «не модным»… О продолжении Белой борьбы стали говорить как о деле «не актуальном»… Начинались игры в согласие и примирение с наследниками большевицкого режима, зародилось движение «красных кадет» – новое сменовеховство, а через несколько лет – и подготовка к предательскому «объединению» Русской Православной Церкви Заграницей с Московской Патриархией…
В этих условиях начавшегося духовного, физического и идейно-политического умирания Русской эмиграции очень немногие отваживались отстаивать те традиции и принципы, на которых более 70 лет стояла Русская Белая военная эмиграция.
Но Мария Михайловна всегда гордилась тем, что её дед стоял у истоков Белой борьбы, подчёркивала, что отец был участником Белого движения, состоял членом Русского Обще-Воинского Союза. По мере возможности и сама она принимала участие в делах РОВСа.
Внучка основателя Добровольческой Армии всем сердцем поддержала осуществлённое Председателем РОВСа поручиком В.В. Гранитовым перенесение Белой работы на Родную Землю и активно содействовала этому процессу, пересылая единомышленникам в Россию столь редкие в 1990-е годы книги по истории и идеологии Белого движения, уникальные материалы о Русской эмиграции.
«Глубоко мною уважаемый мой дед, – писала Мария Михайловна в одном из своих писем к членам РОВСа в России, – светлой памяти генерал Михаил Васильевич Алексеев, в 1917 году говорил и писал в своих письмах супруге: «Надо зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка в охватившей Россию тьме» и также – «Надо не бояться дерзать!»
Я счастлива сознавать, что зажженный светоч генералом М.В. Алексеевым, великим русским патриотом, горящим пламенной любовью к России, не угас, а, благодаря… продолжателям его дела, как вы… – разгорается и набирает силу. Моля Господа о возрождении дорогой нашей Родины и следуя примеру моего деда, я дерзаю сказать: «Россия, восстань из окутавшей тебя тьмы! Пусть заветы Господни – вера в Бога, чувство чести, долга и искания правды – снова станут твоими путеводителями! И, если пойдёшь ты по этому пути, то, как предсказано великими русскими святыми, засияешь ты всему миру ярким светом в непоколебимой силе и славе!»
Всем вам, дорогие и глубокоуважаемые соотечественники, от души желаю сил, здоровья, энергии и бодрости духа донести с помощью Божией знамя Белой России до победного конца…»
Поддерживая контакты с членами РОВСа в России и по мере возможности помогая им, Мария Михайловна в то же время неодобрительно относилась к идее передачи реликвий и архивных материалов эмиграции в музеи и архивы Российской Федерации. Внучка основателя Добровольческой Армии считала такую передачу преждевременной, не соответствующей политической ситуации на Родине (отметим здесь, что архив генерала Алексеева был вывезен в РФ вопреки её желанию и мнению).
Её принципиальная непримиримая позиция по отношению к наследникам коммунистического режима очень часто входила в острое противоречие с хотениями окружавшей её «примирявшейся и соглашавшейся» эмигрантской массы. Она – маленькая, хрупкая женщина – твёрдостью своей позиции как бы подавала пример равнодушным, отступившим и приспосабливавшимся. А ведь среди этих равнодушных, отступивших и приспосабливавшихся было немало мужчин, когда-то носивших погоны – кадетские или даже офицерские!..
Надо ли удивляться, что в критический для всей Православной Церкви момент так называемого «объединения», Мария Михайловна оказалась среди верных чад РПЦЗ, не поддержавших кремлёвско-лубянскую политическую афёру?..
Близко к сердцу принимала Мария Михайловна и трагедию своей второй Родины – Сербии. В одном из своих писем, в мае 1999 года, она писала:
«Сербскую трагедию, трагедию славянского православного народа переживаем всем мы, русские, особенно же родившиеся в Сербии, невероятно, болезненно. Дико возмущает бесконечная ложь и дезинформация западных стран. Ведь территория Косова с VII века принадлежит Сербии. Там множество стариннейших православных монастырей и церквей, как и исторических сербских памятников – албанского же ни одного! Сатанистами совершается не только геноцид, а ритуальное уничтожение. Причины лежат много, много глубже, чем защита албанцев…
Иногда приходит ещё и такая мысль в голову: под видом защиты «беззащитных» не затевается ли 3-я Мировая!? Теми же силами, которые рушат все устои во всём мире!»
Мария Михайловна была настоящей внучкой Верховного руководителя Добровольческой Армии и свято чтила память своего деда, ревностно оберегая её от нападок со стороны врагов и недоброжелателей.
Благодаря её кипучей энергии в 2000 году в России была издана объёмная, снабжённая большим количеством документов, книга Веры Михайловны Алексеевой-Борель «Сорок лет в рядах Русской Императорской Армии: генерал М.В. Алексеев» – уникальный труд, посвящённый жизни генерала Алексеева, истории Русской Императорской Армии и Белого движения.
Смерть Марии Михайловны Бауман – большая потеря для русской эмиграции в Буэнос-Айресе, для всех её родных и друзей в Аргентине и России.
От лица Русского Обще-Воинского Союза и от себя лично выражаю искренние соболезнования дочерям Марии Михайловны, Вере Александровне и Елизавете Александровне, её внукам и внучкам – Софии, Александре, Николаю, Марине, Александру, брату Михаилу, всем родным, близким и друзьям почившей.
Вечная память!
И.Б. Иванов, Председатель РОВСа
http://pereklichka.livejournal.com/163194.html
Игорь Устинов:
фон Ирман (Ирманов) Владимир Александрович
* 18.10.1852 + 27.09.1931 н.ст.
Православный. Из дворян Киевской губ., сын полковника. Образование получил в Московской военной гимназии. В службу вступил 26.08.1868. Окончил 3-е военное Александровское училище (1870). Выпущен Подпоручиком (ст. 21.07.1870) в 134-й пех. Феодосийский полк. Поручик (ст. 07.10.1872). Переведен в артиллерию чином Подпоручика (ст. 07.10.1872). Поручик (ст. 29.12.1873). Штабс-Капитан (ст. 09.12.1876). Участник русско-турецкой войны 1877-78. Капитан (ст. 18.12.1878). Командир 2-й батареи 1-го Мортирного арт. полка (11.06.1892-07.04.1893). Подполковник (ст. 07.02.1893). Командир 6-й батареи 18-й арт. бригады (07.04.1893-13.10.1898). Командир 2-й батареи 21-й арт. бригады (13.10.1898-25.02.1900). Командир 1-го дивизиона 2-й гренад. арт. бригады (25.02.1900-06.07.1901). Участник Китайского похода 1900-01. Полковник (пр. 1900; ст. 25.02.1900; за отличие). Командир отд. Забайкальского арт. дивизиона (06.07.1901-18.02.1904). Участник русско-японской войны 1904-05. Командир 4-й Вост-Сибирской стр. арт. бригады (18.02.1904-07.03.1906). Ген-майор (пр. 22.10.1904; ст. 13.07.1904; за боевые отличия) с утверждением в должности. Герой обороны Порт-Артура. Награжден орденами Св. Георгия 4-й ст. (ВП 30.09.1904), 3-й ст. (ВП 04.01.1905), Св. Владимира 3-й ст. с мечами (24.10.1904). После падения крепости - в плену. Пытался бежать из лагеря в Нагасаки. Комендант Владивостокской крепости и командир 4-го Сибирского арм. корпуса (07.03.1906-11.05.1912; утв. 13.07.1908). Ген-лейтенант (пр. 1908; ст. 13.07.1908; за отличие). Командир 3-го Кавказского арм. корпуса (с 11.05.1912). Участник мировой войны. Награжден Георгиевским оружием украшенным бриллиантами (ВП 04.11.1914). Генерал от артиллерии (доп. пр. 06.12.1914; ст. 06.12.1914; за отличие). В 1916 сменил фамилию на "Ирманов". 08.06.1917 зачислен в резерв чинов при штабе Кавказского ВО. После Октябрьской революции уехал на Юг России и присоединился к Белому движению. Переименован по Кубанскому казачьему войску в чин Генерала от кавалерии (23.10.1919). Командовал 1-й бригадой 1-й Кавказской каз. дивизии в корпусе ген. А.Г. Шкуро. Врид командира 3-го Кубанского конного корпуса (07.1919). С 01.02.1920 в резерве чинов при штабе главнокомандующего ВСЮР. После поражения белых армий эмигрировал в Югославию. Член Общества кавалеров Ордена Св.Георгия, председатель отдела монархистов-легитимистов в Нови Саде. Начальник Новисадского района Корпуса Императорской армии и флота. Умер в г. Нови Сад. Похоронен там же 29.09.1931.
Награды: Золотое оружие (ВП 21.12.1901); ордена Св. Анны 2-й ст. с мечами (1903); Св. Георгия 4-й ст. (1904); Св. Владимира 3-й ст. с мечами (1904); Св. Георгия 3-й ст. (1905); Св. Станислава 1-й ст. с мечами (1905); Св. Анны 1-й ст. (06.12.1911); Св. Владимира 2-й ст. (06.12.1913); Георгиевское оружие украшенное бриллиантами (ВП 04.11.1914); мечи к ордену Св. Владимира 2-й ст. (ВП 06.12.1914); Белого Орла с мечами (18.03.1915); Св. Александра Невского с мечами (29.04.1915, бриллиантовые знаки – 1915)
=======
Монархист-легитимист Ирман Владимир Александрович
"Я уверен, что нет такого врага, который мог бы сломить нашу твердыню Владивосток - оплот России на Дальнем Востоке". Герой обороны Порт-Артура, комендант Владивостокской крепости генерал-лейтенант В.А. Ирман. Приказ по Владивостокской крепости и 4~му Сибирскому армейскому корпусу 24 июля 1912 г. № 271.
Владимир Александрович Ирман, участник войны с Турцией и герой Порт-Артура, родился в 1852 году, воспитывался в Москве в военной гимназии и Александровском училище. Будучи начальником западного фронта сухопутной обороны Порт-Артура, ген. Ирман под убийственным орудийным и ружейным огнем, верхом на коне, во главе войск бросился в контратаку на занятую японцами нашу траншею. В 30 шагах от японцев под ним была убита лошадь. Контратака удалась. Наступление японцев было надолго задержано. 7-го окт., обходя позиции и открыто идя вдоль окопа, ген. Ирман был ранен пулей в ногу навылет, но остался в строю до конца. 16-го окт. на военном совете ген. Ирман самым решительным образом высказался за дальнейшую оборону крепости, не допуская и мысли о сдаче: «Надо обороняться до последнего человека, до последнего дома в городе». Когда стало известно о сдаче П.-А., ген. Ирман просил у ген. Стесселя разрешения пробраться в маньчжурскую армию, но получил отказ. Тогда, чтобы разделить участь нижних чинов, ген. Ирман пошел в плен. В Нагасаках ген. Ирман сделал попытку бежать, но был задержан. Только как известный японцам своей выдающейся храбростью, ген. Ирман не был предан суду за побег.
После окончания русско-японской войны в 1906 году стал комендантом Владивостокской крепости. Для Российской империи подобное назначение на должность, приравненную к командиру отдельного корпуса, человека без академического образования, недолгое время в чине полковника командовавшего артиллерийской бригадой было событием экстраординарным, поэтому до 1908 года и производства в генерал-лейтенанты Ирман лишь исполнял должность. По свидетельству самого Ирмана, крепость находилась в тяжёлом положении после увеличения постоянного гарнизона. Войска часто размещались в землянках и бараках, жилищное положение офицеров часто не отличалось от положения нижних чинов.
В подчинении у Ирмана оказались многие из его соратников по обороне Порт-Артура: генерал-лейтенант В. Ф. Белый, генерал-майор И. А. Тохателов, полковник Р. Ф. Зейц, генерал-лейтенант Н. А. Третьяков и другие. Боевая подготовка гарнизона проводилась с учётом опыта прошедшей войны. Велось активное строительство новых укреплений, казарм, дорог, полигонов. По предложению Ирмана полуостров Испания на побережье был переименован в полуостров генерал-лейтенанта Кондратенко.
16 октября 1907 года во Владивостокском крепостном минном батальоне началось восстание, вызванное крайним изнеможением инженерных войск гарнизона. Сапёры и минёры жили в неотапливаемых помещениях, ходили в изношенном обмундировании, недоедали. Владимир Ирман узнав о готовящемся выступлении заблаговременно выслал стрелковые части, которыми восстание было быстро подавлено. После выступления на миноносцах Сибирской флотилии поднял по тревоге и выслал на побережье полевую артиллерию и привёл в готовность крепостную, однако флотское командование подавило выступление своими силами. После подавления восстаний Ирман реорганизовал инженерную службу в крепости, добился отставки начальника инженеров крепости. Владивостокская организация РСДРП выпустила листовку:
…Жизнь и свобода граждан Владивостока крепко зажата в руках ирманов, руках, забрызганных кровью павших борцов…
В 1910 году Ирман стал командиром 4-го Сибирского армейского корпуса, в который вошли стрелковые части Владивостокского гарнизона. Тогда же в крепости развернулось строительство новых долговременных оборонительных сооружений, строившихся с учётом новейших достижений фортификации. Возглавлял специальную комиссию по усилению Владивостокской крепости сам комендант. По завершении строительства Ирман писал:
Боевая готовность крепости за это время, благодаря дружной по долгу присяги, работе всех чинов гарнизона крепости возросла на столько, что я уверен, что нет такого врага, который мог бы сломить нашу твердыню Владивосток — оплот России на Дальнем Востоке, особенно когда ее будут защищать такие доблестные боевые войска, какие составляют ее гарнизон (ГАПК, научно-справочная библиотека. Приказы по Владивостокской крепости и 4-му Сибирскому армейскому корпусу. Приказ № 271 от 24 июля 1912 г.).
Сменил немецкую фамилию на русскую Ирманов.
После Октябрьской революции Владимир Ирманов находившийся на Кавказе присоединился к Белому движению.
В 1918 году в возрасте 66 лет Ирманов вступает в ряды Добровольческой армии, где командовал 1-й бригадой 1-й Кавказской казачьей дивизии в составе корпуса генерала А. Г. Шкуро. Приказом Главнокомандующего Вооружёнными Силами Юга России А. И. Деникина Ирманов был переименован из генералов от артиллерии в генералы от кавалерии и зачислен в Кубанское казачье войско.
Владимир Ирманов во время отсутствия А. Г. Шкуро исполнял обязанности командира 3-го Кубанского конного корпуса, он руководил им в разгар решающих боёв в ходе наступления на Москву. Он участвовал в сражении 19 октября 1919 года, когда на небольшом участке фронта столкнулось 15 тысяч кавалеристов. Однако будённовские войска опрокинули фланг корпуса и Ирманов временно потерял управление войсками и потерпел поражение.
Вместе с корпусом он отступал от Воронежа до Новороссийска и Крыма. С 1 февраля 1920 года был переведён в резерв при штабе командующего. В ноябре 1920 года покинул Россию.
Очевидцы впоследствии с возмущением писали, что молодые генералы белой армии, многим из которых не было и тридцати лет занимали отдельные каюты, «…а наряду с этим, генерал Ирманов, гордость военной истории, скромно прижавшись в углу палубы под буркой со своей семьей, под открытым небом ежился от 12 градусного мороза бок-о-бок с нами, страждущим офицерством…»
Вместе с казаками Владимир Ирманов перенёс «галлиполийское сидение» и вместе с ними же перебрался в Югославию, в Нови-Сад, где поселился как частное лицо.
В эмиграции несмотря на преклонный возраст Владимир Ирманов не оставался в стороне от политики: он возглавил Новосадский отдел Союза монархистов-легитимистов, руководил изданием газеты «Вера и Верность». В 1924 году по повелению Кирилла Владимировича возглавил и Корпус офицеров Императорских российских армии и флота.
Умер 27 сентября 1931 года от апоплексического удара, был похоронен на русском участке местного кладбища. Семья Ирманова покинула Нови-Сад в 1944 году перед вступлением в город частей Красной армии. Могила Владимира Александровича Ирманова не сохранилась.
Навигация
Перейти к полной версии