Автор Тема: Кирилл Ривель: "Сборник стихов и песен «Белый ветер»" (тема 1)  (Прочитано 13411 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Abigal

  • Генерал от Инфантерии
  • Штабс-Капитан
  • ***
  • Дата регистрации: бХЭ 2010
  • Сообщений: 673
  • Спасибо: 179
Персональный сайт Кирилла Ривеля

Сборник стихов и песен «Белый ветер»
СПб, «ЛИО РЕДАКТОР» 1997

[attachment=1]

О Творчестве поэта, автора-исполнителя своеобразных произведений, отражающих атмосферу середины 80-х,  точно и объемно сказал Александр Дольский. – «Кирилл Ривель строит себе университет с изучением только одного предмета – судьбы России и личности в уходящем ХХ-м  веке… Нужно очень любить Россию, жалеть ее и мучиться ее злодействами, чтобы думать и писать только о Ней и о себе в ее чреве…

Большинство людей идет в сторону предначертанных забот о хлебе насущном и видит затылки друг друга. Поэт же идет нам навстречу и смотрит нам в лица, узнавая в каждом себя, тепло и горько сочувствуя нам в нашей российской судьбе…»

Содержание:

          «Африканское солнце Бизерты»
          «Ах, память – черный зрак ствола»
Памяти А.В.Колчака
           Памяти участников Ледяного похода
«Бегу не от жизни…»

«Не приземлен и не возвышен…»
«Вы помните: осень, исход, Севастополь…»
«Задним числом сам себе отпускаю грехи…»
«Отгорели пожары Российской Вандеи…»
«Жизнь – горящая свечка …»

«В самоповерженной России…»
«Я душу сжёг в заснеженных степях…»
«Моя тюрьма – минувшие года…»
«Ну, почему, мон шер, не Крезы мы…»
«Колокольные звоны, колокольные звоны…»
«Случайный дом  в степи ночной…»
"Ой, ты время, вороненое…"

"Хватаюсь за воздух.."
"Неизвестный солдат…"
"Листья красные в черной заводи"
           «Тщетно прячу голову под крыло забытого…»
«Глухое время негодяев...»
«Пасха»
«Величье ломает, несчастье гнетет…»

«Век страдает одышкой. Увы, эстафета эпох…»
«Свет ночника в душе рождает тени…»
«Отдохните, ребята, от шума немного…»
«Червь и Бог… Что за этим? Недуг?…»
«Привычна мне уютная тюрьма…»
«От добра пишу, от зла ли…»
«Запершись в себе поодиночке…»
«Устала дорога от краткой своей бесконечности…»
«Увы, муравейник имперский просел, перекошен…»
«Уходит гордыня из сердца, оставив пустоты…»
«Календарь на стене, а на нем корабли…»
«Мы проходили тропик Козерога под водой…»
«Сегодня лавры, завтра – зависть …»
«В двух-трех словах ли, строках или строфах…»
«Я не забыл. Пусть кровь ушла в песок…»
«Пусть век уходящий мне жалко врет…»
«Путевые портреты с пейзажем морским…»
«Мир слеп в своем стремлении к познанью…»
«Усталость от поисков тщетных…»
«Снова тема, словно почерк, неразборчива…»  
«Все темы расхватали наперед…»  
«Что скрываю за строкой…»
«Из песни выкину слова…»
«Смотрит в небо душа с перебитым крылом…»
«Мои песни – зеркала, увы, кривые…»
«Подгадала погода на радость влюбленным и нищим…»
«От креста до осины и наоборот…»
«Мы отравили время – кровь веков…»
«Играю со словом, а слова не слышу…»
«О времени думать себе запрети и живи…»
«Безвременье, бессонница, безвластье…»
«За бортом вода журчит…»
«Гулко цепи о клюзы пробили…»
«И ничего нет нового под солнцем…»
От автора

Электронная версия книги.
« Последнее редактирование: 01.03.2011 • 20:09 от Abigal »
"Я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу Родине своей, которую ставлю выше всего."
***
«Конечно, меня убьют, но если бы этого не случилось, – только бы нам не расставаться".
Александр Васильевич Колчак

"...Если Новая Россия забудет Вас - России, наверное, не будет."

Правила проекта "Белая гвардия"

Оффлайн Abigal

  • Генерал от Инфантерии
  • Штабс-Капитан
  • ***
  • Дата регистрации: бХЭ 2010
  • Сообщений: 673
  • Спасибо: 179
Африканское солнце Бизерты.
Средиземного моря лазурь.
Занесли нас российские ветры
В край, далекий от классовых бурь.

Отгорели года роковые,
И снаряды разбили мосты...
Над последней эскадрой России
Голубые трепещут кресты.

Вновь кострами в сердцах огрубевших
Память высветит черны дни,
Где артурский герой поседевший
Умирал на штыках матросни,
Где для нас не жалели патронов,
Но пред тем, как тела убивать,
Золотые срывали погоны,
Чтобы честь и присягу отнять.

Пережившие гибель Державы
Корабли на приколе стоят.
Им уже не вернуться со славой
В Гельсингфорс, Севастополь, Кронштадт!
Отданы якоря становые,
Звоны склянок печально чисты...
Над последней эскадрой России
Голубые трепещут кресты.

Ждут напрасно невесты и жены,
Мы успели сродниться в тоской,
Только жаль, к материнской ладони
Не прижаться, как в детстве , щекой...
Отгорели года роковые
И снаряды разбили мосты...
Над последней эскадрой России
Голубые трепещут кресты.
1992

Ах, память – черный зрак ствола...
А над расхристанной Россией
Пылают храмы вековые.
Колокола, колокола...
Чу, по самим себе звонят
На обгорелых колокольнях!
Рыдают или бью в набат?
Иль стонут медные от боли?

Ах, память – Ледяной поход,
Кубань и Дон, и степь без края...
Над полем брани снег идет,
И кровь дымится, замерзая.
Под хрипы схваток штыковых,
Разбойный свист казачьей лавы
Подкралась гибель вековых
Устоев царственной Державы.

Глотаю снег горячим ртом...
Не все рубцы затянут годы.
Дымя, уходят пароходы,
А жизнь осталась за бортом.
Что было? Бойня, кровь и грязь,
И взлет надежды окрыленной...
Почем в Стамбуле русский князь
И офицерские погоны?

Нет ни погоста, ни угла.
Пылают храмы вековые,
Нас всех смахнула мать-Россия,
Как крошки хлеба со стола.
Нет больше Родины и дома.
Что можно взять, ты все взяла.
И погребальным черным звоном
Гудят твои колокола...
1990

Памяти А.В.Колчака
Холод вечного огня
Вне разверзшихся событий...
Третий Рим вскормил меня,
А четвертому не быти!
Выпал мне для жизни век
С раздвоеньем изначальным:
Дух имперский, звон кандальный,
Влево - вправо шаг – побег!

Оглянуться бы назад,
Чтоб мороз – огнем по коже!
Не пахал я, верно, брат,
Не пахал, но сеял всё же...
Память, словно белый лёд,
Рыжий конь пробил копытом...
Полынья черней Коцита.
Ночь. Февраль. Двадцатый год...

Пирров пир на злом ветру –
Человеческая повесть.
Сколь веков лицом к добру –
Все по грязи, да по крови!
То ли жребий мой: билет
Волчий вытянуть в итоге,
То ль в тупик ведут дороги,
То ль совсем дороги нет?

Мир, моряк, - на свете том.
В небе звездочка сгорает.
Полынью затянет льдом,
А весной и лед растает...
Всюду клин, куда ни кинь...
Что я помню? Что я знаю?
Широка страна родная...
И звезда, увы, полынь!,,

Ни фамилии, ни дат
На погостах не ищите,
И никто не виноват,
Что четвертому не быти...
И полярный вечный снег
На душе лежит, не тает...
Время чести. Время стаи.
Ночь. Февраль. Двадцатый век.
20-28 января 1996
 
Памяти участников Ледяного похода
Мне от мыслей-видений не уснуть до утра:
Снова цепи-мишени, громовое «ура».
Умирали, как жили – кто во рву, кто в бою,
Мы – за нашу Россию, а они – за свою.

Шашки вон, эскадроны! И аллюр три креста!
Жизнь – дешевле патрона...
Кто патроны считал
В то года моровые, в перехлёсте судеб?
Когда мы – за Россию, а они – за совдеп!

Мы родные гнездовья покидали с сумой,
Погасив нашей кровью их «пожар мировой».
Не считай чаевые и судьбу не кляни:
Мы дрались за Россию, за коммуну – они.

Нам покоиться рядом, жаль – в землице чужой,
Под терновой наградой за поход Ледяной...
Мы уходим, как жили. – Рысью, марш! Шашки вон!
Только мы – за Россию, а они за кого?
1989

Памяти Корнилова Л.Г.
Бегу не от жизни,
В былое уход – не Исход.
В пожарах гражданской
Сгорели столбы верстовые...
Болярина Лавра
И первый Кубанский поход
Вином и молитвой,
Увы, не помянет Россия.

Припасть бы к истокам
В промозглых кубанских степях,
Где шли добровольцы,
Кресты вдоль дорог оставляя...
Спаситель прострелянный
Плыл над рядами папах,
На путь этот крестный
Устало глаза закрывая.

Мне скажут: химера!
Какой восемнадцатый год?
Но снова эпоха
Диктует забытую драму.
И я помну
Всех, кого выводили в расход
По прихоти левой ноги
Победившего хама.

И Бог отвернулся,
И проклял державу мою,
Где полною мерой
Мы все, что хотели, вкусили.
За белое воинство
Полную чашу налью
И всех помяну,
От кого отвернулась Россия.

Горька эта чаша,
Как горек их жребий земной.
Изолгана память.
В чужих палестинах погосты...
Но песня моя
Продолжает поход Ледяной,
Хоть всё на круги возвратить
Даже песне не просто.

Но хочется верить:
В былое уход – не Исход,
Вновь память расставит
Кресты, как столбы  верстовые...
Болярина Лавра
И первый Кубанский поход
Вином и молитвой,
Быть может, помянет Россия.
1991
"Я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу Родине своей, которую ставлю выше всего."
***
«Конечно, меня убьют, но если бы этого не случилось, – только бы нам не расставаться".
Александр Васильевич Колчак

"...Если Новая Россия забудет Вас - России, наверное, не будет."

Правила проекта "Белая гвардия"

Оффлайн Abigal

  • Генерал от Инфантерии
  • Штабс-Капитан
  • ***
  • Дата регистрации: бХЭ 2010
  • Сообщений: 673
  • Спасибо: 179
Не приземлен и не возвышен,
Усталый всадник без коня…
И на погосте под Парижем,
Увы, нет места для меня.

Равны пред Богом и судьбою
От смутных лет до наших дней,
Там спят российские изгои,
Не потерявшие корней.

В своем рождении неволен
Москвич конца сороковых…
Но если б выпало на долю –
За честь бы счёл лежать меж них.
1989

Вы помните: осень, Исход, Севастополь в двадцатом,
Закат задымлённый и плач эскадронной трубы...
А  здесь, облака дождевые, как серая вата,
И снег в ноябре, словно глупая шутка судьбы.

В ночи фиолетовой плещут Большие бульвары
Букетами запахов кофе, вина и духов...
Под Новым мостом завернулись в газеты клошары –
От прошлого – сны, впереди – ни весны, ни долгов.

Нам тоже долгов не отдать, не вернуть, но ответьте:
Куда нас виденья ночные уносят в бреду?
Вопрос риторичен. В Россию, полковник, за смертью,
Где мы умереть не сумели в двадцатом году.

Мы живы сегодняшним днем да снежком прошлогодним,
Что падал в тот вечер из горних, нездешних высот
И в жидкую грязь, превращался на стонущих сходнях...
А за Инкерманом дроздовский стучал пулемёт.

Не мне уповать на Европы брезгливую жалость:
Вчера офицер, а сегодня – крупье иль тапёр...
Отечества дымом настолько душа пропиталась,
Что кажется ненависть с кровью сочатся из пор!

Ни песней, ни водкой мне с осени той не согреться,
Всё слышатся в сумерках такты далёкой стрельбы...
И подает снег, прожигая шинели до сердца,
Качаются сходни под плач эскадронной трубы.
1992

Задним числом сам себе отпускаю грехи,
Каюсь, и снова грешу, и играю со словом.
Грубая проза нежданно рождает стихи,
Ветхая сеть иногда осчастливит уловом.

Полночь. Бумага. Плыву по веленью небес.
В чреве бетонном, как Иона во чреве китовом,
Сплю наяву в ожиданье дождя золотого,
Сдуру зарыв золотые на поле чудес.

Звездное небо и запахи прелой земли,
Горький дымок от костра, осветившего лица…
С места не стронувшись, как далеко мы зашли –
Не отвернуть, не взлететь и не остановиться!

Вновь упираются крылья в небесную твердь,
Серый асфальт под ногами не пахнет землею.
Суть ускользнула, легонько задев за живое.
Сущность ударила, как сыромятная плеть.

Жаль, не дано мне цикуты плеснуть мужду строк
В духе забытого ныне, увы, декаданса.
Не ухожу – возвращаюсь обратно в пролог,
Где менестрели бредут по дорогам Прованса.

Что декаданс? Он появится позже, не здесь!
В рыцарских замках мы званые гости, по сути…
«Песнь о Роланде» звенят аравийские лютни…
Боже, как трудно на землю спускаться с небес!
1991

Отгорели пожары российской Вандеи,
На поля и погосты сошла тишина...
Мы вино благородное Белой идеи,
Словно горькую чашу испили до дна.
Не разверзлась земля,
Гром небесный не грянул,
Когда вновь на Голгофу влачили Христа,
И снаряды дырявили древние храмы,
И хулу поневоле творили уста.

Кони сбили копыта, штыки затупились,
Как патронные ящики, души пусты...
Уж по трапам отмерены первые мили
От гранита последней российской версты.
Все теперь эмигранты, а проще изгои,
Заплатившие красной ценой за исход.
Вот Россия коснулась небес за кормою,
И обуглились створы небесных ворот.

Что ж, солдаты поруганной, изгнанной веры,
Наша армия – дым отгоревших побед?
Мы обломки ее, господа офицеры,
И опора престола, которого нет!
Но придут времена и «исполнятся сроки»,
И потомки постигнут, что кровь – не вода.
По Делам своим каждый заплатит в итоге,
Только нам ли бояться Господня суда!
1990

Жизнь – горящая свечка,
А мы, господа, мотыльки
С опаленными крыльями,
Бьемся, надеясь на чудо!
Но, поверьте, никто нам
Не спишет долги и грехи.
Разве спросит ключарь
У ворот: вы куда и откуда?

Ну, кому мы нужны
В этой проклятой Богом стране,
Проклинающей нас
И ослепшей от дыма и крови?
Мать-Россия летит,
Словно всадник на красном коне…
И какое ей дело
До нашей сыновней любови!

Ну, какое ей дело
До нашей тоски, господа,
Искалеченных судеб
И правды в граненом стакане?
Стынут наши надежды,
Как в бухте декабрьской вода.
Да и вся наша вера –
Последний патрон в барабане.

Мотыльками у свечки
Во имя чего и кого
Обожженными крыльями
Машем, надеясь на чудо?
Лишь апостол-ключарь,
Равнодушно кивнув головой,
Спросит нас у ворот:
Вы куда, господа, и откуда?..
1988?

«Я, конечно, не первый,
и последний – не  я!
А.Дольский
"Я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу Родине своей, которую ставлю выше всего."
***
«Конечно, меня убьют, но если бы этого не случилось, – только бы нам не расставаться".
Александр Васильевич Колчак

"...Если Новая Россия забудет Вас - России, наверное, не будет."

Правила проекта "Белая гвардия"

Оффлайн Abigal

  • Генерал от Инфантерии
  • Штабс-Капитан
  • ***
  • Дата регистрации: бХЭ 2010
  • Сообщений: 673
  • Спасибо: 179
В самоповерженной России
в эпоху пирровых побед
мои часы остановились
на бездорожье скорбных лет.
Что легче – в пропасть духа прыгнуть
Или историю забыть?
Коль первому дано – погибнуть,
Дано последнему – простить.

Не мне судить грехи России,
Не мне лечить ее тоску, -
Здесь испокон: или в святые,
Или дубиной по виску!
Куда нас тащит цепь событий,
И на кого потом пенять?
Коль первому дано – погибнуть,
Дано последнему – понять...

Или забыть: во смутны годы
Блажен, чья память подведёт,
Коль первый – горний прах исхода,
Последний – платит за исход!
... Я – не последний, и не первый,
но сопричастностью вины
мне ближе нёсший Символ Веры
сквозь безысходность той войны.
1994

Я душу сжег в заснеженных степях,
В ревущих жерлах орудийных глоток.
Закат запекся кровью на штыках,
Когда я в рост шагал на пулемёты.
Я шёл в шеренгах именных полков
И офицерских сводных батальонов.
Но золото московских куполов
Не заиграло в золотых погонах.

Над Сивашем раскаты батарей,
Трубач «отход» трубил усталым ротам.
Увы! «Последний довод королей»
Не в нашу пользу высказан народом.
Вставала борта серая стена,
Толпа роняла в воду чемоданы.
Ах, господа, чужая сторона
Не возродит разрушенные храмы.

Я сердце сжег и прах его пропил
От Петрограда до Владивостока,
Где меж крестов заброшенных могил
Потерян крест последнего пророка.
И вспыхнул мозг, и погрузился в тьму,
И все грехи мне пуля отпустила.
Я был расстрелян в декабре в Крыму
В десятках тысяч сдавшихся на милость.
1988

Моя тюрьма – минувшие года.
Но ими жив, я узник добровольный,
Колокола моей первопрестольной
Звонят во мне до Страшного Суда.
Воспоминаний слаще тем отрава,
Чем горше хлеб чужого бытия...
Там лишь одно подобие державы,
Здесь лишь одно подобие меня.

Париж привык к российским чужакам,
Москва, Россия... как давно всё было!
Вновь кальвадос течет огнем по жилам,
Но не идут погоны к пиджакам.
Уже давно разбиты переправы,
И не сменить усталого коня...
Там лишь одно подобие державы,
Здесь лишь одно подобие меня.

Что ж, можно пить коньяк или перно,
Затем друг другу порыдать в жилетку,
Или сыграть в гусарскую рулетку,
Или послушать в Опера Гуно!
Обломок лет безумия и славы,
Незваный гость без завтрашнего дня...
Там лишь одно подобие державы,
Здесь лишь одно подобие меня.
1990

Ну, почему, мон шер, не Крезы мы?
Когда из рук цветочниц светят
Глаза фиалок свежесрезанных, -
Всего три франка за букетик!..
И мы похожи на букет
Чужих бескорневых растений...
Лишь по ночам былые тени
Скользят по сумрачной реке.

Ты видел, как в ночи над Сеною
Встают печально и устало
Тень Государя убиенного
И преданного Адмирала...
Как души всех, кто пал в боях,
Ряды смыкают... ближе, ближе...
И тень России над Парижем
С клинком встает на стременах.

Но утро брезжит над мансардою,
Трубит побудку грач весенний.
Костюм укроет раны старые,
И до поры растают тени.
И я спешу в кафе «Рояль»,
Где чашка кофе с круасаном
И капитан гарсон Грибанов,
Которого сменяю я...

Жизнь взять  своё за недожитое
Спешит, как конница под Харьковом...
И степь дымится под копытами
В парижских сумерках фиалковых...
И вновь по сумрачной реке
Скользят в ночи немые тени,
Клочком бальзаковской шагрени
Сгорает прошлое в руке.
1991

Колокольные звоны, колокольные звоны...
В круговерти белесой ни крестов, ни могил.
Только фыркают кони, только фыркают кони...
Над последней дорогой вьётся снежная пыль.

Зачехленное знамя, зачумленное время,
Потускнели погоны на потертом сукне.
То ли благовест слышу над Москвою весенней,
То ли звон погребальный вдруг почудился мне.

Колокольные звоны, колокольные звоны...
Что ж вы рвете мне душу безнадежной мольбой –
То ли стоном державы  по величью былому
то ли матушки плачем над сыновней судьбой?!

Над последней дорогой солнце стынет багрово,
Предзакатные тени на багряном снегу, -
То ль по крови замерзшей барабанят подковы,
То ли звон колокольный – разобрать не могу.

То ль звонарь полупьяный, то ль безумное время.
Я не знаю, что будет, все что было, забыл...
Только фыркают кони, только звякает стремя,
В круговерти белесой ни крестов, ни могил.
1991

***

Случайный дом в степи ночной,
Огонь свечи, слепые тени,
А за саманною стеной
Льет над Россией дождь осенний.
Поднимем в кружках синий спирт
За перекопскую твердыню...
А где-то матушка не спит
И молит Господа о сыне.

Париж. Мансарда в два окна.
Стучит по крыше дождь осенний.
Бутылка белого вина
Не разрешит моих сомнений.
Чу, ближе, ближе дробь копыт
Под свист клинков заиндевелых!
И ветер мчится по степи,
И цвет у ветра белый, белый...

Господь, на ком твоя печать?
И кто из братьев нынче Каин?
Россию, мачеху и мать,
Боготворю и проклинаю...
И снится мне тот дом чужой
В ночь накануне отступленья,
Огонь свечи, сухарь ржаной
И над Россией дождь осенний.
21 марта 1992

«Ты записался добровольцем?»
(Плакат времен гражданской войны)

Ой, ты время вороненое,
С красной тенью за спиной!..
Да судьба моя граненая
Под огрызочек ржаной.
То березка, то рябинушка,
В мятой пачке «Беломор»...
Вот занюхаем судьбинушку
И продолжим разговор...

Ветер веков гонит листья вдоль стенок щербатых,
Где вороненое, смутное время моё
Тычет мне пальцем: «А ты записался в Пилаты?»
Черные перья роняет, кружась, вороньё...
Лживый декрет – Хлеб голодным! Свободы и мира! –
Всем несогласным вбивается пулею в мозг...
Черные дыры в душе моей, черные дыры,
И между прошлым и будущим – взорванный мост.

Что говорить? Победитель диктует законы,
Пишет историю впрок, для грядущих времен.
Вот почему я – певец голытьбой побеждённых,
Изгнанных с Родины, но не склонивших знамён?
Снова в чести горлопаны, зубасты и прытки,
Хамелеоны, мгновенно сменившие цвет...
Белые, красные – все мы для них – недобитки,
Семьдесят горьких, бубновых и выжженных лет.

Я травинкой в асфальте
Пророс в переулках московских...
На столетье бы раньше, -
Ну что ж Ты, Господь, не спешил!
Мне бы встретиться с пулей
В рядах отходивших дроздовцев,
Навсегда затерявшись
В одной из солдатских могил.

Все что имею – в бедламе прожитые годы,
С кляпом во рту, не на той стороне баррикад.
Мертвой водой потянуло от новой свободы,
Будто бы смотрит со стенок знакомый плакат.
Тычет мне пальцем: «А ты записался в Иуды?
Нет, брат, я к Белому Дону направлю коня!..
Время бежит, только жаль не туда, а оттуда,
Где за Россию распяли другого меня.

Юродивая и блажная,
Страна святых и босяков.
Где лишь по пьянке уважают,
Где равно топчут грязь и кровь.
Но, вот, братан, кумач разорван
Нальём по новой за Орла!..,
Пошла свобода не в то горло,
Хоть пить привычно из горла!

Разницы нет: то ли по миру, то ли по миру.
Хлеб и дорогу делю со своею страной.
Красные дыры в душе моей, красные дыры,
Песни мои кровоточат гражданской войной!
Время платить по счетам наступает незримо,
«Хлеба и зрелищ» желает хмельной Колизей...
а на руинах последнего Третьего Рима
плещут знамена последних удельных князей...
август 1992
"Я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу Родине своей, которую ставлю выше всего."
***
«Конечно, меня убьют, но если бы этого не случилось, – только бы нам не расставаться".
Александр Васильевич Колчак

"...Если Новая Россия забудет Вас - России, наверное, не будет."

Правила проекта "Белая гвардия"

Оффлайн Abigal

  • Генерал от Инфантерии
  • Штабс-Капитан
  • ***
  • Дата регистрации: бХЭ 2010
  • Сообщений: 673
  • Спасибо: 179
Хватаюсь за воздух,
Стараюсь казаться искренней,
Чем на самом деле,
Хотя б себе самому…
Мои гренадеры
Осенними пали листьями,
И небо разверзлось
В рассеявшемся дыму…

Да было ли чудо?
Иль слепо в него поверил я,
Когда Государь мой отрёкся,
А Бог не спас?
В семнадцатом рухнуло большее,
чем Империя,
и мира осколки
вонзились в миллионы глаз.

И, я, ото лжи захмелевший,
Гордился крыльями,
И сердцем-мотором,
и местом в слепом строю…
Мифическим «мы»
Прикрывая своё бессилие
И флагом дерюжным –
Сермяжную суть свою.

Понять и простить,
Не судить ни отцов, ни прадедов?
Судить – не сужу, но расхлебывать –
Нету сил!
Издревле людишки
Торгуют наследством краденым,
Уж так повелось, господа.
На святой Руси…

… А я всё гадаю,
пустыми казнясь вопросами,
и в позавчерашней эпохе
ищу ответ…
Но грязь под ногами,
Кофейная гуща осени,
Вновь смешана с кровью…
И значит – ответа нет!
январь 1994

Неизвестный солдат,
Ты прости меня, -
Твой огонь на столетия, парень,
но никто на Руси
не зажёг огня
неизвестному Государю…

Укрепи меня, Боже,
Атеиста вчерашнего дня!
Многогрешен, но все же,
Не оставь подаяньем меня!
Из былых зазеркалий
Возвращаются смутные дни,
Чередою печалей,
Словно ветер на круги свои.

В чёт и нечет играя,
Словом дверь отворяя мечу,
В новых поисках рая
Каждый выберет крест по плечу!
Соком древа желаний
Пропитаются нивы насквозь,
И пробитое знамя
Победитель повесит на гвоздь.

Было? Не было? Будет?
Не гадай – не накличешь беды…
На серебряном блюде –
Голова непокорной судьбы.
На изломах гармоний
За молитвами прячется нож…
Умывая ладони,
Ни себя, ни других не спасешь!

И себя презирая,
Прикусивши до крови губу,
Только мертвым прощаю
И грехи, и талант, и судьбу…
Возвращаются тени,
Обретая и души, и плоть…
От вины поколений
Сохрани и спаси нас, Господь!
июль 1997

Листья красные, в черной заводи –
Лоскутки кумачовых лет.
Сохранят ли потомки в памяти
Крах идеи и прах побед?
То ль гражданской войны пожарами
Пахнет краска газетных тем...
То ли сводятся счёты старые
меж сознаньем и бытием...

Тонут листья в осенней заводи,
Как разорванный материк.
Сохранят ли потомки в памяти
Нашу веру и наш язык?
Моё время агонизирует.
Ваше время берёт разбег.
Мне ль, вчерашнему, прогнозировать –
Чем обманет вас новый век!

Быть пророком – стезя неясная:
То ль убьют, то ль дадут на чай...
Заводь чёрная, листья красные,
Я их выдумал невзначай.
Просто смутное время ломится
В сердце, как в беззащитный дом...
И урчит по ночам бессонница,
Словно танк под моим окном.
Февраль 1996

Тщетно прячу голову под крыло забытого
В пыль дорог проселочных, в колокольный звон…
Из чужого прошлого, кровушкой умытого,
Мне блеснут полосочки золотых погон.
1988

Глухое время негодяев…
В тебе? Во мне?
Увы, Россия, что мы знаем
О судном дне?
От запаха чадящей свалки
Не продохнуть…
Неужто, вправду, жребий жалкий
И есть наш путь?

«Иных уж нет, а те далече…»
могу понять.
«Пора добраться до картечи!» --
кому пенять?
Ужели, вещие поэты
Правы на сто?
Хотя писали не об этом, но вышло – то!

И грязь дорог и кожу кресел
Роднит на миг
Твоя отравленная песнь –
Стрелой в кадык.
В лихое время негодяев
Ждём, как всегда,
Что снова вывезет кривая…
Вопрос: куда?

Порву ли проклятые сети?
Взмахну ль мечом?
Ах, мать Россия, ты – в ответе
И … ни при чём…
Так на злодеев и героев,
Ни добр, ни строг,
Но снисходительно-спокоен,
Взирает Бог…
1996

Пасха
Над землей богоданной
Не малиновый звон – метроном…
Сына Божьего раны
Не слезой омываем – вином.
Видно, вправду, от боли
И на небе спасения нет…
И Христос поневоле
Воскресает две тысячи лет.

Сном ли мысли объятым,
За пластом ли вскрывающим пласт, -
Беднякам и богатым –
Нам дано умереть только раз.
Ежегодное чудо,
Колокольная плавится медь.
С поцелуя ль Иуды
Началась твоя вечная смерть?

Счастье ль в муках и боли?
Пусть по воле Отца своего!…
Незавидная доля
Быть распятым – ответь - за кого?..
Осужденных условно,
Виноватых без чувства вины,
Изначально греховных,
Ибо все мы в грехе рождены!

У икон Чудотворных,
Где торговые множа ряды,
Сатанинские зерна,
Вызревая, приносят плоды,
Нет покоя и сна мне
В православной державе моей,
Будто сыплются камни
На сусальные главы церквей…

Вновь под пьяные песни
Мы весенний встречаем рассвет…
И Христос бестелесный
Нас прощает две тысячи лет,
Темных душ наших дыры
Обреченный собою латать,
До скончания мира –
Воскресать. Умирать, воскресать…
14-17 февраля 1994

Величье ломает, несчастье гнетёт, устои ветшают…
Любовь ослепляет, а ненависть жжёт …Империя тает.
Рифмованной прозой заполню сюжет – попроще, для слуха,
В итоге – на Божий появится свет иллюзия духа.

Подумай, неужто не давит вина за псевдопорфиру?
Пустое! Ведь тысячи их, старина, гуляют по миру!…
Здесь мой монолог перейдет в диалог певца и кликуши.
В единой душе – столько разных дорог, что страшно за душу!

В расхристанных детищах пьяных надежд, узнаю себя ли?
Иль душу сожгу, как ненужную вещь? Imperium, vale!
Но, плоть твоей плоти, и зла, и любви, оков и парадов,
Тебя принимаю в грязи и крови, на грани распада…
Я пеплом главу посыпать не хочу, в мишурной печали.
Тихонько – тебе ли, себе? – прошепчу: Imperium, vale!
Пред тысячелетним твоим алтарём и мне было место…
Одно утешенье: мы вместе умрём… но я – не воскресну.
1995
"Я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу Родине своей, которую ставлю выше всего."
***
«Конечно, меня убьют, но если бы этого не случилось, – только бы нам не расставаться".
Александр Васильевич Колчак

"...Если Новая Россия забудет Вас - России, наверное, не будет."

Правила проекта "Белая гвардия"