Белая гвардия > Культурное и духовное наследие
Русский Обще-Воинский Союз ( РОВС)
elektronik:
50 лет со дня безвременной кончины ГШ генерал-майора Александра Николаевича Черепова
В некрологе Памяти генерал-майора Александра Николаевича - ГШ полковник Сергей Николаевич Ряснянский писал:
«Юноша кадет Орловского Бахтина корпуса Александр Черепов своим военным идеалом выбрал самый скромный, но основной в армии род войск - пехоту - и не изменял ей за всю свою полную боевых подвигов и долгую жизнь.»
Но это было уже в конце пути одного из славных офицеров Русской Императорской армии, а началось все куда более просто.
Итак, 17 августа 1877 года в Российской империи на свет появился младенец Александр, который происходил из дворян Курской губернии. Первое образование Александр получил в Орловском Бахтина кадетском корпусе, затем продолжил обучение в Одесском юнкерском училище (вопреки просьбам матери, которая всем сердцем желала, чтобы сын хозяйничал в родовом имении Курской губернии). Из этого училища Александр Николаевич был выпущен в 1898 году в чине подпоручика с направлением в 136-й пехотный Таганрогский полк, который был расквартирован в Елизаветграде.
Здесь офицер Черепов продолжил свою действительную военную службу и ревностно нес её в рядах своего полка в чине младшего офицера, получив несколько наград и ответственное назначение начальника полковой команды (одновременным производством из подпоручиков 136-го пехотного Таганрогского полка в военный чин поручика).
1 января 1909 года поручик 136-го пехотного Таганрогского полка Александр Николаевич за отличную службу был произведен в штабс-капитаны.
В августе 1914 года в Европе началась Первая Мировая война, и 136-й пехотный Таганрогский полк был направлен на театр военных действий – в его составе отправился и штабс-капитан Черепов в должности командира 1-й роты.
Уже во время боевых действий штабс-капитан 136-го пехотного Таганрогского полка Александр Николаевич был произведен в чин капитана. Затем, в 1915 году, последовало следующее производство в чин подполковника и назначение на вакантную должность командира одного из батальонов 136-го пехотного Таганрогского полка.
12 октября 1915 года подполковник 136-го пехотного Таганрогского полка Черепов был произведен в полковники (пожалован Высочайшим приказом от 21 июля 1916 года на основании производства по военному ведомству 1915 года № 563, ст. 4, 5 и 8). Этот воинский чин был ему пожалован за взятие Ужогского перевала (в Карпатах) и отбитие противника, в превосходящих силах атаковавшего его батальон. Об этом бое было доложено Государю, бывшему в то время в городе Тарнополе, который выразил полковнику Александр Николаевич свое благоволение за блестящую защиту позиции. Показывая пример своим младшим офицерам и солдатам, он все переходы совершал пешком, не пользуясь положенным ему по должности лошадьми или полковым экипажем.
Кроме этого, за этот бой полковник 136-го пехотного Таганрогского полка Черепов был награжден Георгиевским Оружием и Орденом Святого Георгия 4-й степени (Высочайший приказ от 29 мая 1916 года).
На 9 февраля 1917 года полковник 136-го пехотного Таганрогского полка Александр Николаевич получил назначение на должность командира 282-го пехотного Александрийского полка.
За успешные действия во время боя 17 июня 1917 года (во время июньского наступления) полковник Черепов был представлен приказом по Армии и Флоту от 20 июня 1917 года к чину генерал-майора и назначен командиром бригады 155-й пехотной дивизии, а затем начальником 4-й пехотной дивизии.
В конце 1917 года регулярная армия практически перестала существовать по причине полной разложения и большевистской агитации – солдаты стремились домой и оставляли русско-германский фронт. Так как от 4-й пехотной дивизии остались только номерные полки на бумаге, генерал-майор Александр Николаевич с тяжелым сердцем покинул расположения действующей армии.
В ноябре 1917 года он приехал в Ростов-на-Дону, где жила его семья. В этом большом торговом городе уже замечалось революционные волнения, угрожающие захватом власти большевиками и началом красного террора с классовыми врагами советской власти. Заметив эту угрозу мирному существованию очага старой Российской империи, Черепов запрашивает разрешение у Войскового атамана Области Войска Донского, ГШ генерала от кавалерии Алексей Максимовича Каледина, ГШ генерала от инфантерии, генерал-адъютанта С. Е. И. В. Михаила Васильевича Алексеева, на формирование воинских частей из числа местных добровольцев – офицеров, юнкеров, студентов, кадет и солдат (коих в городе было огромное множество и притекало с каждым днем). Такое право было получено, и вскоре им был сформирован и вооружен отряд пехоты, батарея и эскадрон конницы. При формировании этих соединений генерал так говаривал офицерам: "У нас вы получите винтовку и пять патронов, а у большевиков получите пулю в затылок".
Командуя этим отрядом, он охранял Ростов-на-Дону и подступы к нему. По прибытию из Быховского заключения ГШ генерала от инфантерии Лавра Григорьевича Корнилова, он передал в его подчинение все сформированные подразделения.
5 декабря 1917 года по приказу командующего Добровольческой армии, ГШ генерала от инфантерии Л. Г. Корнилова, генерал-майор Александр Николаевич явился в штаб Добровольческой армии и получил официальное назначение командиром 1-го добровольческого отряда, сформированного им же в Ростове-на-Дону. Затем он участвует в легендарном 1-ом Кубанском «Ледяном» походе в качестве строевого офицера.
В июне 1918 года (во время проведения 2-го Кубанского похода частями Добровольческой армии под командованием ГШ генерал-лейтенанта Антона Ивановича Деникина) генерал-майор Черепов получает назначение на вакантную должность начальника 1-й бригады (в составе 2-й пехотной дивизии).
1 января 1919 года он получил новое назначение на должность начальника 2-й пехотной дивизии (сменил на этой должности ГШ генерал-майора Александр Александровича Боровского), был ранен в правую ногу с раздроблением кости. Но уже в начале 1919 года, без оставления прежней должности, стал Черноморским военным губернатором со штаб квартирой городе Новороссийске.
В дальнейшем он занимал должность начальника Туапсинского отряда, сформированного на базе 2-й пехотной дивизии, который, по словам генерал Деникина, "имел задачу прикрывать нашу главную базу — город-порт Новороссийск — со стороны Грузии".
Затем в марте 1920 года Александр Николаевич эвакуируется в составе ВСЮР из Новороссийска в Крым (во время Новороссийской катастрофы Белого дела на Юге России).
В конце июля 1920 года на полуострове Крым Главнокомандующий Русской армии, ГШ генерал-лейтенант, барон Петр Николаевич Врангель назначил генерал-майора Черепова начальником группы особого назначения (вспомогательной и отвлекающей операции Русской армии) для высадки у города Анапы для соединения с действовавшими против Красной армии партизанскими отрядами «зеленых» и в помощь повстанческой «Армии Возрождения России» под командованием ГШ генерал-майора Михаил Архиповича Фостикова (действовавшей в районе Серного Кавказа). Цель операции: отвлечение внимания большевиков от десанта главных сил, действовавших на Таманском полуострове Кубани во главе с ГШ генерал-лейтенант Сергей Георгиевичем Улагаем у станицы Приморско-Ахтарская.
В июле 1920 года отряд под командованием генерал-майора Александра Николаевича, в составе Корниловского военного училища и Черкесского дивизиона, после высадки был прижат к морю. Надежды на соединение с зелеными не оправдались, отряд понес тяжелые потери, и 10 августа 1920 года погрузился на прибывшие из Керчи суда Черноморской флотилии Русской армии. Во время этого десанта сам Черепов был тяжело ранен в правую ногу и после эвакуации был отправлен в Крым, а вскоре, в сентябре 1920 года, его как и многих других тяжелораненые эвакуировали на кораблях Черноморской эскадры Русской армии барона Врангеля в Сербию.
В рядах остатков Русской армии барона Врангеля, Александр Николаевич покидал полуостров Крым и, глядя с палубы на удалявшийся берег родной земли, верил, что снова вернется домой с оружием в руках чтобы продолжить борьбу с большевиками и затем достойно дожить своей век на Родине.
После излечения поселился в городке Нови-Саде (Королевство СХС) и с 1931 года он возглавил местный отдел Союза участников 1-го Кубанского похода. Председатель Ново-Садского отделения IV отдела Русского общевоинского союза (РОВС).
В 1940 году германская армия нападает на Сербию, и на территории этой страны вспыхивает партизанская война – начинают проявляться прокоммунистические настроения со стороны партизан, которые не гнущаются нападать на местных жителей, а так же семьи белых эмигрантов, которые компактно проживали по территории бывшей Сербии. В ответ на эти действия красных партизан, местные белые эмигранты создают Русский Охранный Корпус.
Офицеры штаба Русского корпуса
(в центре – ГШ генерал-майор А. Н. Черепов)
Осенью 1941 году генерал-майор Черепов вместе со своим сыном (корнетом 18-го драгунского Северского полка Владимиром Александровичем, позднее получившем чин лейтенанта РК в составе 1-й роты Запасного батальона) и группой добровольцев (сформированных в новосадскую дружину) выступили из Нови-Саде в Белград. Уже в декабре того же года одними из первых вступили в состав Русский Охранный корпус (под командованием ГШ генерал-майора Михаила Федоровича Скородумова)
С 10 января 1942 года генерал-майор Черепов получает назначение на должность командира 1-го батальона 3-го полка. На 29 апреля 1942 года в новом звании для чинов РК оберст-лейтенанта Александр Николаевич и новой должности командира 4-го полка, занимается формированием этой боевой единицы - кадры которого поступили на пополнение других частей. С 9 декабря 1942 года он получает новое назначение на должность командир 3-го батальона 3-его полка.
Затем в марте 1943 года следующие назначение командиром батальона «Белград». С 11 ноября 1943 года его перемещают вновь на прежнюю должность командира 3-его батальона.
В марте 1944 года Черепов переводится на должность командира 2-го батальона 3-его полка, но на 26 октября 1944 года назначен командиром Запасного батальона Сводного полка в долине реки Ибр (с 15 декабря тоже года – 5-ый полк), с 4 мая 1945 года составивший 3-ий батальон 1-го генерала Зборовского «Казачьего» полка.
Весь тяжкий боевой путь в течение трех лет, по своему старому правилу, генерал-майор Черепов проделывает пешком. Александр Николаевич за боевые отличия награжден Железным Крестом II-го класса.
Но этот подвиг белых русских воинов не увенчался успехом. Закончилась Вторая Мировая война для многих солдат и офицеров Русского корпуса в лагерях на территории Австрии и Германии, туда же попал и генерал-майор Черепов.
Уже в 1945 году в городе Мюнхене (Западная Германия) генерал-майор Александр Николаевич Черепов избран председателем Союза русских военных инвалидов.
После долгих мытарств пришлось уходить еще дальше от Родины, и в начале 1950-х судьба забросила Черепова вместе с боевыми соратниками на берега Северной Америки. Здесь он, возглавляя Союз первопоходников (12,04.1948 - 15.02.1964), участвуя в деятельности Фонда Святого Александра Невского и принимая деятельное участие в жизни других воинских организаций (Вице-председатель Союза чинов Русского корпуса – «СчРК»; член Российского имперского союза-ордена «РИС-О»), проявил еще одну черту характера старого русского офицера: всегда и везде он стремился к объединению всех белых воинов, и часто встречающиеся в русской эмиграции споры и раздоры глубоко его огорчали.
Прикованный последние два года тяжким недугом к постели, он мужественно переносил свои порой чрезвычайные страдания. Как верующий христианин, он перед своей кончиной исповедался и причастился.
ГШ генерал-майор Александр Николаевич Черепов в результате тяжелой болезни покинул наши ряды 15 февраля 1964 года.
Вот как об этом сообщал РОВС:
ВЫПИСКА ИЗ ПРИКАЗА
Русскому Обще-Воинскому Союзу
за № 56 от 1-го марта 1964
§ 2
Пятнадцатого февраля в 9 часов вечера в гор. Нью-Йорке после продолжительной болезни скончался Председатель Союза Участников 1-го Кубанского ген. Корнилова Похода генерал-майор Александр Николаевич ЧЕРЕПОВ.
Вся жизнь почившего была отдана Родине и службе в Армии. Окончив Орловский - Бахтина кадетский корпус и пройдя Одесское военное училище, ген. ЧЕРЕПОВ вышел в 136-й пехотный Таганрогский полк в 1898 году.
В составе своего родного полка ген. ЧЕРЕПОВ, командиром роты полка, получил свои высшие боевые отличия: орден Св.Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени и Георгиевское Оружие.
В 1917 году командовал 282 пехотным Александрийским полком, а затем бригадами в 155-й и 4-й пехотных дивизиях. 20-го июня 1917-го года произведен в чин генерал-майора.
После революции, верный долгу, принял участие в действиях Добровольческой Армии и в составе ее прошел ряд должностей до должности начальника дивизии включительно. Был ранен и контужен и в Великую войну, и в войну Гражданскую.
В эмиграции, верный долгу, вошел в состав РОВСа и Союза Первопоходников, а затем и в Русском Корпусе формировал полк и принял участке в боевых действиях.
До конца оставаясь верным принятым на себя смолоду обязательствам, - последние пятнадцать с лишним лет посвятил своим старым соратникам, будучи председателем Союза Участников 1-го Кубанского ген.Корнилова похода и исполняя эту должность, несмотря на постигшую его болезнь, прекратившую его доблестную жизнь.
Да сохранят о нем теплую память чины Русского Обще-Воинского Союза и Первопоходники, которым посвятил доблестный генерал последние годы своей жизни, да будет легка ему приютившая его американская земля и да донесут память о нем и его подвигах те из нас, кому Господь даст счастье еще увидеть нашу Родину!
П.п. Начальник Союза, Генерального Штаба
Генерал-Майор ЛАМПЕ.
С подлинным верно: Начальник Канцелярии
Капитан Кузнецов.
Общее уважение к нему было проявлено во время похорон, когда храм был переполнен пришедшими отдать покойному свой последний долг. Архиепископ Никон в своем надгробном слове дал его характеристику как христолюбивого воина, а его соратники подчеркнули его неизменную верность России и долгу русского офицера.
Увы, девяти дней не дожил он до 46-й годовщины выхода в Кубанский поход. В благоговейном молчании преклоним наши головы, и да будет ему вечная память и священный покой.
Ныне прах одного из наших предшественников и вождей мирно покоится на кладбище Ново-Дивеево близ города Нанует (штат Нью-Йорк, США).
Источники:
1. Валерий Клавинг Гражданская война в России: Белые армии. Военно-историческая библиотека. М., 2003.
2. Николай Рутыч. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России. Материалы к истории Белого движения М., 2002.
3. "Военный орден святого великомученика и победоносца Георгия. Биобиблиографический справочник" РГВИА, М., 2004.
4. Волков С.В., Стрелянов (Калабухов) П.Н. Чины Русского Корпуса. Биографический справочник в фотографиях. М., 2009.
5. Егоров Н.Д. Русский генералитет накануне Гражданской войны. (Материалы к биографическому справочнику). М. 2004.
6. Вестник Первопоходника. История 1-го Кубанского похода и Белых армий № 31 – 32 Апрель-май 1964 года.
А. Котляревский
elektronik:
Наша Страна №2982
Вышел новый номер Нашей Страны
http://pereklichka.livejournal.com/
elektronik:
Во 2-м Отделе РОВС (Украина) выходит информационный печатный листок, освещающий значимые события и исторические даты. Листок предназначен для распространения среди членов Союза, единомышленников и людей, интересующихся Белым Движением. Сегодня мы публикуем номер, посвященный 1-му Ледяному походу.
9 (22 н. ст.) февраля 1918 года Добровольческая Армия во главе с генералами Л.Г. Корниловым и М.В. Алексеевым ушла из Ростова в героический 1-й Кубанский поход. Сформированная Добровольческая Армия на пределе сил пройдя этот тяжелейший поход, названный впоследствии Ледяным, зажгла в России немеркнущий свет Белой борьбы.
В сущности, сначала это была не армия, а большой офицерский партизанский отряд, включавший в себя 36 генералов, 2103 офицеров и 1067 рядовых (в том числе 467 юнкеров и кадетов старших классов). Столько воинов Русской Императорской армии, собравшихся на Дону после Октябрьского переворота, решили, что не имеют права сложить оружие и разойтись по домам в конце проигранной Великой войны, закончившейся оккупацией Отечества красным жидо-большевистским Интернационалом. Медицинский персонал насчитывал 148 человек — 24 врача и 122 сестры милосердия. С армией следовал обоз с беженцами. Поддержки от местной буржуазии и прежде всего необходимых денежных пожертвований добровольцы поначалу не получили, потому и вынуждены были покинуть Ростов перед занятием его превосходившими красными силами.
Донские части в ночь на 13 февраля уходящие в Степной поход остановились в станице Старочеркасской, жители которой тепло приняли Белогвардейцев, а рано утром начали переправу через Дон. Часть партизан приняли решение в дальнейшем следовать в составе Добровольческой армии и повернули на Ольгинскую, а именно: отряд есаула Бокова, Баклановский отряд есаула Власова, группа полковника Красноярского под командованием войскового старшины Дударева. Остальные Донские партизаны переправившись через Дон, продолжили движение до хутора Арпачине, где была объявлена дневка для подсчета сил партизан. Также в хуторе к партизанам при-соединился отряд Семилетова и в результате подсчета оказалось, что все отряды сведенные в хуторе Веселом в один "Отряд Вольных Донских Казаков" насчитывает всего 1727 человек боевого состава, из которых 1110 пехота, 617 - конницы при 5 орудиях и 39 пулеметах под общим командованием Походного атамана Попова.
Корнилов все это тяжело переживал: «мы уходим в степи, мы можем вернуться, если только будет милость Божия. Но нужно зажечь светоч, чтобы хоть одна светлая точка была среди охва-тившей Россию тьмы...».
Было решено двигаться на Кубань на соединение с войсками Кубанской Рады. Численность и боевые средства Добровольческой армии были невелики. Неизвестность окружающей обстановки, холод и лишения довершало катастрофическое невезение. Так, белые безуспешно попытались взять Екатеринодар, потеряв при этом своего командующего генерала Л.Г. Корнилова. В его штаб попал единственный снаряд, выпущенный красными. Было в этом невезении даже что-то мистическое, если вспомнить, что именно Корнилову Временное правительство поручило взять под арест Царскую семью... Так, видно, было суждено ему искупать свой грех предательства Помазанника Божия...
Из Ледяного похода, несмотря на высокую смертность, вернулась уже пятитысячная вооруженная сила, закаленная в тяжелых боях. Впоследствии офицеры-первопоходники становились костяком и других белых армий. О Ледяном походе написано множество книг, звание «первопроходник» стало одним из самых почетных в эмиграции. Потому что они были первыми кто начал Белую борьбу, которой было суждено, искупая свои грехи и учась на ошибках, в боях и поражениях расти и дорастать до восстановления утраченного духовного понимания Православной России.
Можно много в чем упрекать первых руководителей Белого движения, особенно политиков, далеко не сразу изживших свой феврализм или вообще не изживших его. Можно упрекать и военачальников, не всегда принимавших верные решения. Но невозможно отрицать жертвенный подвиг белых добровольцев, которому посвящена первая награда Белого движения: меч в терновом венце, наглядно выражающий суть русского христолюбивого воинства в годину лишений и смуты.
elektronik:
Рассказ Николая Васильевича Фёдорова, Атамана Всевеликого Войска Доского за Рубежом с 1965 года до своей смерти в 2003 году. Чернецовца. Участника "Ледяного похода" генерала Корнилова.
ЕСАУЛ ВЛАСОВ ( I марта 1918 года )
...События описаны по рассказам покойного моего брата ротмистра Петра Васильевича Федорова, казака Новочеркасской станицы, ВВД. Участника,в рядах Баклановского отряда, в первом ген. Корнилова походе и участника второго Кубанского похода, сперва взводным первого взвода 4-ой Донской Казачьей сотни, 2-го Офицерского ген. Дроздовского полка, а потом помощником командира полка...
...Ночь прошла спокойно, уступив место, солнечному, весеннему утру. Жизнь в станице, раньше казавшейся погруженной в зимнюю спячку, с первыми лучами яркого солнца, закипела ключом. Уже скрипели журавли колодцев и холодная вода лилась в огромные корыта, к которым безпрерывно подводили коней, еще полузаспанные кавалеристы.
Уже дымились трубы в хатах. Этот дым щекотал носы. Проворные хозяйки то и дело сновали в погреб и обратно к печке, приготовляя еду для нежданных гостей.
В отдалении слышна была орудийная стрельба, а в станице, больше похожей на муравейник, занятый своим делом, было совершенно спокойно. Не видно было приготовлений, и незаметно суеты, обычной перед выступлением в поход или в бой.
Все делалось спокойно, потому что во главе этой горсточки людей, заброшенных в людском бушующем море, стоял сам легендарный Корнилов. Вера в него и в правоту его дела была настолько безгранична, что без преувеличения можно сравнить только с ранними последователями учения Христа из "Камо Грядеши"...
Случайно приходилось бывать очевидцем последнего прости родителей с детьми, всегда сцена расставания - невыносимо тяжела, но на этот раз проходила спокойно с обоих сторон, без обычных слез и истерики.
Если бы не гул артиллерийской канонады, то можно было бы принять за маневры. Группа в три с половиной тысячи человек, носящая имя Добровольческая Армия, находилась в чрезвычайно тяжелом положении. Тем более того большевики усердно провоцировали в печати не только дома, в России, но за пределами ее.
Отогнанные большевики, получив подкрепление, готовились к новым атакам. Один большой большевицкий отряд, поддержанный бронепоездами, занял Выселки. Он вытеснил небольшой добровольческий отряд, который отошёл не предупредив об отходе главные силы Добровольческой Армии. Уверенные в том, что Выселки в руках добровольцев, авангард шел беспечно и попал в засаду.
Отряд понес большие потери и вынужден был принять неравный бой. Партизанский полк авангарда, состоявший в большинстве из учащейся молодежи, гимназистов, кадет, студентов и молодых офицеров, потерял много убитыми и ранеными и только благодаря высоко - талантливому руководству его командира, ген. А.Богаевского, не подвергся полному истреблению. Полк отошел.
На северной окраине станицы в больших дворах, расположилась кавалерия. Рослые кони мирно жевали пахучее сено, которое подносили дневальные.
Из открытых дверей и окон слышен был разговор и смех. Из хаты приятно тянуло ароматным запахом приготовленной снеди. У колодца во дворе умывалась по очереди молодежь и ...по одному исчезали в хате.
Неожиданно группа у колодца расступилась, уступая место молодому гиганту.
- «Нет, нет, не беспокойтесь пожалуйста. Я подожду еще батюшку».
Подошедший отошёл немного в сторону от колодца. Он был больше шести футов ростом, необычайно широк в плечах, и с тонкой талией, блондин, с правильным, даже красивым лицом и с темно-голубыми глазами.
Через несколько минут из дома вышел батюшка с вестовым.
Все бывшие во дворе, радостно приветствовали священика. Его очень любили в отряде за его дружеское отношение, всегда готового прийти на помощь нуждающемуся.
Вестовой набрал воды в ведро и поставил около священика и гигант предложил батюшке умываться первому.
- «Да мы оба свободно сможем, дай ка братец кружку - я полью нашему командиру, а он мне затем».
Гигант подошел к забору и, опершись об изгородь, глядя на колыхавшееся полотно отрядного значка, поставленного у ворот, глубоко задумался. Его мысли улетели домой, где он оставил дорогих и близких его сердцу родных. Как то там они живут среди этих "апостолов мира", кровью заливших города и села любимой страны.
Вспомнились еще недавнее детство, школа, училище, служба, война. А ведь жизнь улыбалась ему. В 29 лет ему уже доверили эскадрон и он получил почти все боевые награды. Правда, пару раз и его ранило, но Бог милостив, выздоровел. Открытая жизненная дорога лежала впереди и неожиданно эта жуткая, никому не нужная революция. Он еще на фронте видел как торжествовал враг, как безнаказанно занимал страну, три года сопротивляющуюся.
Он видел, как в огне грандиозного пожара гибли ценности, рушились, рушились те устои, которые были основой семьи. И в это по истине кошмарное время только отдельные голоса призывали к борьбе за восстановление порядка и среди этих голосов он выбрал Корнилова и пошел за ним безотговорочно.
Налетевший ветерок расправил полотно значка и заиграл им в воздухе. Глядя на него опять нахлынули воспоминания о полке, где он начал свою службу ... и опять мысли о еще не забытых днях... История полка. Биография одного из лучших сынов Дона и России - легендарного Якова Бакланова, героя Кавказа, имя которого знают и в Азии и в Европе. В честь и память его назван полк, да не только полк носит его славное имя, но и добрый десяток новых поселений (станиц и хуторов ) и открытых школ народных и ремесленных. Так Дон чтит своих героев - сынов. Командиру великану посчастливилось поступить в полк под сенью того же значка, который был с Баклановым во всех походах и во всех боях.
Враги хорошо помнят черное полотно значка на котором серебром вышиты череп со скрещенными костями, а внизу надпись:" Чаю воскресения мертвых".
Кто-то тихо позвал его, он оглянулся. В нескольких шагах стоял батюшка.
«О, это Вы, отец?»
« Да, вижу, что ты опять призадумался около значка, а время уже, и, чайку попить.» - сказал батюшка, подходя ближе.
«Я вообще заметил, что ты уже несколько дней о чем то озабочен, может я могу помочь?»
«Да, что-то очень тоскливо, а почему - не знаю, да это пройдет», - ответил гигант.
«Да я не примечал, чтобы ты тосковал; ведь давно служим, а вот вижу, что ты какой то не свой, и думаю сам, отчего это? Хотя, конечно, ведь причин то много, а все таки нам поддаваться нельзя. Посмотри как хорошо вокруг, весна настоящая, солнце то как греет? Ну пойдем, а то и чай будет холодный, да и хозяюшки будут волноваться»... и взяв его за руку направились к хате. В это время из большого сарая вышел вестовой, а за ним два коня, весело помахивая головами.
Батюшка первый заметил коней и проговорил смеясь: «Мы с одной стороны идем, а наши кони с другой, всегда вместе», и весело окликнул коней, которые в ответ радостно заржали и прибавили шагу.
Кони подошли к своим хозяевам и трогательно терлись головами.
Вестовой, отошедший в сторону, мрачно смотрел на коней.
«Почему ты такой мрачный?»,- спросил батюшка, подходя к вестовому.
« Да командирский конь чудит чего то, не ест как следует и не пьет, только мочит губы, а ветеринар, после осмотра, говорит, что конь совершенно здоров. Ума не прилажу в чем дело», - ответил вестовой.
«Выглядит вполне здоровым, посмотри как он ласкается к с своему хозяину» - проговорил священик.
Действительно, конь терся мордой о плечи хозяина, а потом положил голову на его плечо и тихо заржал... словно жалуясь на что то, что его безпокоит. Командир ласково погладил его по шее, провел рукой по морде взяв недоуздок, передал вестовому, который и отвел коней и привязал к телеге, наполненной сеном.
«Вестовой злится на меня за то, что я верю больше ветеринару, но как же иначе?» - сказал командир батюшке.
«Ты же знаешь как вестовой предан тебе и как любит вообще животных. Вы оба живете как родные братья. Если он очень волнуется за тебя и коней, то это только потому, что он заботится о тебе, как о родном. Он также безпокоится о коне, ибо конь для казака - родной брат. Ну пойдем», - сказал батюшка и оба скрылись в хате, где в одной из комнат на столе стоял горячий самовар.
Гостеприимная, пожилая хозяйка, налила чай в стаканы и поставила перед ними. В это время открылась дверь и кто то попросил разрешение войти.
«Входите», - ответил начальник.
«Дежурный по кавалерии...» - раздался рапорт офицера. Начальник выслушал рапорт и пригласил дежурного офицера к столу.
«Я должен собрать все сведения и в восемь часов быть у ген. Маркова. Благодарю вас, господин есаул».
«Тогда после доклада приходите к нам и наша хозяюшка и мы угостим вас малороссийской колбасой» - вставил батюшка.
«Благодарю вас еще раз и постараюсь быть. Теперь это большое лакомство. Бог знает, что будет через час» - ответил офицер и вышел из комнаты.
«На сегодня мы приданы арьергарду, которым командует ген. Марков. Интересно, какие новости принесет дежурный» - сказал начальник.
Прошло не меньше часа, пока дежурный вернулся и на вопрос, что нового, поделился услышанным.
«На сегодня отряды кавалерии соеденены в один отряд под общей командой полковника Глазенапа и приданы штабу ген.Маркова, который командует Офицерским полком. Полковник Глазенап уже получил приказ о выступлении в 10 часов. Я узнаю какое приказание будет для нас».
«Это хорошо, что мы подчинены полк. Глазенапу. Он боевой офицер и большая умница» - проговорил войсковой старшина Никитин. "Я помню полк. Глазенапа по Юго-3ападному фронту.
Почти с самого начала войны он доставил немцам много неприятностей, так что немцы даже объявили денежную награду за голову Глазенапа».
« Да, я тоже помню» - сказал есаул Власов, «помню, как молодежь стремилась попасть к нему. Я эти последние дни присматривался к составу Добровольческой, нашей армии, и мне бросилось в глаз , что половина, если не больше, всё-та-же молодежь которая и там раньше на фронте беззаветно отдавала свою жизнь... Пойдемте на воздух. Кажется стрельба усилилась, возможно, что сегодня будет не только хорошая погода, но и хороший бой».
Теперь стрельба слышна была больше и громче. Вдали, как морской прибой шумели ружейные пули и пулеметная стрельба, прорезаемые выстрелами орудий противника. Шла борьба не на жизнь, а на смерть. Чутко прислушивались к этим страшным звукам добровольцы, тихо переговариваясь между собой.
На обширном дворе группами сидели добровольцы у колодца, под деревом или под сараем и всюду был один разговор, одна тема о наступающей весне и непоколебимой вере в победу над большевиками. О доносившейся стрельбе даже не говорили.
Есаул Власов, командир Баклановской сотни, вышел на улицу и остановился, заметив конного в котором узнал дежурного. Подъехавший, соскочив с коня, подошел к Власову и доложил о приказе выступать через час в направлении Выселок.
«А вообще, что слышно?» - спросил Власов.
«Передают, что противник оказывает сопротивление и нашими послано подкрепление. Очевидно скоро собьют большевиков, так как обозам приказано уже вытягиваться» - ответил дежурный.
Настроение у всех было хорошее, хотя немного озлобленное потерями партизан, которые попали под огонь бывших пленных мадьяр, немцев, находящихся у большевиков. Партизаны взяли нескольких в плен и прислали в штаб. При допросе выяснилось, что по приказу Троцкого, все военнопленные немцы и австрийцы вооружены и брошены против добровольцев. Великая Русская революция укреплялась штыками врагов России.
Власов подозвал дневального и отдал приказание о выступлении. Медленно направляясь к своему двору, он обратился к дежурному со словами:
«До выступления вы можете у нас позавтракать. Хозяйки под батиным руководством готовят домашние колбасы. Батюшка уже говорил вам ...Надо сказать ему, чтобы не задерживал с едой, а то неизвестно, когда придётся есть».
Во дворах расположения отряда, с получением новости о выступлении, не было заметно большого движения, не было суеты и шума. Баклановцы укладывали свои вещи. Большинство вещей старались оставить в обозе. Разрешалось иметь одну повозку на взвод. Нужно сказать, что и одной повозки было много, ибо почти никто ничего не имел ...Вообще же все старались облегчить себя, а главное коня. Каждый знал и понимал, что конь - это все в бою и на походе.
Не прошло и несколько минут, как все были готовы; осталась только седловка, но это в последнюю минуту перед выездом. Времени было больше чем достаточно для седловки.
В избе тоже шли приготовления, но другого рода. На громадных сковородах подрумянивалась круглая домашняя колбаса, еще с вечера приготовленная хозяйкой. Батюшка тоже помогал, советами, конечно, что вызывало добродушную улыбку на морщинистом лице хозяйки, лучшей специалистки по выделки колбасы. О ее кулинарном искусстве говорила вся станица. В больших чугунках тушилась, пахнущая яблоками капуста. Аппетитный запах наполнял комнаты и чувствовался даже на дворе.
За большим, покрытым чистой скатертью столом уже заседали - любители покушать, поглядывая с нетерпением на хозяйку и на часы. Начальник отряда и батюшка посмеивались над ожидавшими, тоже подошли в столу. Сидевшие встали и батюшка прочел молитву.
По прочтении молитвы все проговорились: « Ну, может быть теперь после молитвы скорее дело пойдет, а то просто замучила нас хозяйка своим –«еще минуточку, еще минуточку и будет готова колбаса».
Ласково улыбаясь, хозяюшка поставила на стол большую сковороду возле начальника, а дочь принесла несколько мисок с кипящей капустой. Вскоре все были поглощены уничтожением вкусной колбасы.
Батюшка, сам большой гурман, был в восхищении от колбасы . Он все подкладывал своему соседу, Власову, который не заставлял долго упрашивать. Молодой исполин добросовестно уничтожал добавки. Аппетит у него был завидный, а у хлопотунья хозяйка, польщенная похвалой, все время подкладывала новые куски колбасы.
«Ну, что же, хозяюшка, не осилили все, по правде, больше не в состоянии. Спасибо тебе за все, и семье за хлеб-соль и если живы будем - милости просим к нам в гости всей семьей, нашего хлеб-соли отведать». Власов встал и подойдя к хозяйке добавил: « Разреши поцеловать тебя, как мать родную». Нагнулся и поцеловал ее морщинистую щёку. «А теперь» - он посмотрел на часы, «через десять минут мы выезжаем; надо посмотреть за седловкой».
Он медленно вышел из хаты, а за ним последовали и остальные. Осталась в хате только хозяйка с дочерями.
Они стесняясь друг друга, украдкой вытирали полные слез глаза.
Скоро отряд двинулся по дороге на Выселки, обгоняя вытянувшийся по дороге обоз. Недалеко от окраины догнали отряд Глазенапа и пошли за ним. Шли медленно, так как впереди кавалерии шел штаб генерала Маркова, к которому беспрерывно подъезжали дежурные офицеры.
Отъехав несколько верст, остановились, остановился и обоз.
Кавалерия спешилась и каждый жадно прислушивался к сильной ружейной и пулеметной стрельбе, происходящей где-то в направлении Выселок. Простояв с полчаса, опять двинулись вперед, ведя коней в поводу. Становилось жарко.
Прошли с версту. Отряд, шедший впереди, получил приказание и отделившись от группы, быстро исчез за буграми. Баклановцы, заняв место ушедшего вперед отряда, оказались сзади штаба. Стрельба впереди становилась слышнее и сильнее, в особенности пулеметы. Чувствовалось, что впереди идет жестокий бой. Стало известно, что кавалерия пошла по вызову ген. Корнилова и все высказывали предположение для чего понадобилась конница. Одни предполагали, что для разведки, для охраны флангов, но никто не знал точно.
Прошло еще немного времени, наконец показался ординарец, подъехавший к штабу и тотчас же передали по колоне: «Начальник отряда к ген. Маркову».
Есаул Власов вскочил на своего рыжего и поскакал к штабу, за ним не отставал вестовой.
Через пару минут вестовой вернулся и передал приказ: «По коням, вперед». Отряд рысью поровнялся с штабом ген. Маркова. Дружно ответил на приветствие его и крупной рысью пошел по дороге в Выселки. Отряд шел к ген. Корнилову по его личному вызову.
Быстро прошли несколько верст и поле боя открылось глазам отряда. Впереди, около мельницы, расположился ген. Корнилов со штабом, а влево за широкой долиной отходила пехота противника, отстреливаясь, но в порядке. Был отчетливо виден их фланг до средины их фронта. Противник, не видя перед собой наших частей отходил не торопясь, хотя левый фланг противника уже сбила наша пехота.
Непонятно было по ком противник стрелял. Правда скоро услышали знакомый полет пуль, хотя отряд находился около двух верст от противника.
От штаба отделился конный и скакал к отряду. К нему на встречу направился Власов и вскоре, пропуская отряд, Власов громко приказал: «Приготовиться к атаке, не торопиться и слушать команду. Ген. Корнилов сам смотрит на нас». Отряд продолжал идти рысью.
Подалась команда: «Взводные ко мне», и выехавшие из строя офицеры поскакали к начальнику. На рыси начальник объяснил взводным задачу и они скоро вернулись на свои места. Осталось версты полторы до первых цепей противника. Видно было как в цепи метались их комиссары.
Раздалась команда, одна за другой, повторенная взводными и отряд как на учении перестроившись в одну линию, все той же рысью продолжал идти вперед, не обращая никакого внимания на рой летящих пуль.
Уже подошли на 1000 шагов и хотя огонь по отряду был усилен, но потерь не было - большевики нервничали и забыли что нужно целиться.
Подошли еще ближе, все тем же аллюром, и стало видно, все семь цепей противника и происходящая суматоха в первых трех цепях.
Начальник отряда вынул свой клинок, а за ним сверкнули на солнце клинки всего отряда и затем перестроились лавой. Заметно было как кинулись убегать одиночки из первых цепей и конные улепетывали к себе в тыл. Когда были недалеко от противника начальник подал сигнал к атаке.
Прошло несколько минут и Балаклановцы с криком «ура» врубились в цепи противника. Легко опрокинув передние цепи, они увлеклись преследованием.
Красные сдавались в плен, бросались на землю пластом, притворяясь мертвыми, бросали оружие в сторону, становясь на колени.
Все произошло молниеносно, атака, крики раненных с сдающихся, перемешивались с одиночными выстрелами, так как общая стрельба совсем прекратилась.. Вскоре Баклановцы начали собираться в группы и искать своих взводных и командира. Взводные находились здесь же. Они приказали собираться вместе, выделив нескольких всадников для сопровождения пленных, но начальника отряда никто не видал. Кто то заметил группу на месте, где в находилась первая цепь противника и опознал коня командира. Все направились к этому месту и скоро увидали командира.
Молодой гигант лежал на земле - он был мертв. ...
Очевидец, священик отряда, следующий за атакующими Баклановцами поведал, как все произошло. Он прерывал свой рассказ, чтобы вытереть предательскую слезу...
«Я видел всю атаку. Когда отряд поравнялся с первой цепью красных, я сосредоточил свое внимание на командире.
Я видел, как блеснул на солнце его клинок и как рыжий сделал огромный прыжок, после которого командир спрыгнул с коня, держа шашку в руке. Он начал рассматривать правое заднее стегно коня. Мой конек не шел быстро и я издали видел, что конь командира стоит на трех ногах, а начальник рассматривает рану, стоя спиной к полю. Видимо он был поглощён выяснением серьезности ранения коня; да и не могло быть иначе, зная любовь казака к коню. Командир не замечал, что творилось вокруг и не видел, как за его спиной, лежавший на земле, красногвардеец поднялся и со штыком на перевес направился к Власову, который по прежнему сосредоточил свое внимание на ране коня, не замечая грозившей ему опасности.
Я все это видел издали, но не мог прийти на помощь. Я кричал во всю силу своих легких, но видно не слышал командир моего голоса за шумом боя, а красный приближался все ближе и ближе, было ясно видно, что штык красного был на уровне живота командира.
Я кричал до хрипоты, но напрасно... и только в последний момент, когда красный находился на расстоянии штыкового удара, командир обернулся и увидел перед собой штык, но было уже поздно. Он не ног отвести удар. Штык красного вонзился в живот Власова. Даже в этот жуткий момент командир не растерялся, схватив левой рукой дуло винтовки, еще дальше вонзил в свой живот штык, чтобы приблизить врага, державшего приклад винтовки. Он правой рукой, в которой держал шашку нанес удар по голове красного. Прежде чем я доскакал до них, они оба медленно повались на землю. Первым свалился красный, а на него сверху наш командир. Когда я подошел - оба были мертвы. Власов со штыком в животе, а под ним красный с рассеченной до шеи головой. Около Власова стоял верный конь с застывшей слезой в выпуклых глазах. Стоял он на трех ногах вздрагивая всем телом от пулевой раны в правое заднее стегно, а около на земле сидел вестовой, спрятав лицо в коленях и по вздрагивавшим плечам видно было, что он плакал. Может рана не была бы смертельна, если бы желудок не был полон и может быть бы выжил наш гигант, а теперь его нет среди нас».
Молча слушали хмурые Баклановцы, стоя вблизи лежавшего на земле тела начальника, которого отнесли в сторону от красного.
Под голову убитого положили его подушку, снятую с седла и накрыли попоной. Все ждали подводу за которой уже давно послали в село. Коня расседлали и он стоял недалеко от своего мёртвого хозяина, понуря голову и изредка издавая жалобное ржание.
Кругом царила тишина. Даже не верилось, что только недавно это место было свидетелем боя. Весна вступала в свои права и солнышко припекало, но никто не обращал на это внимание.
Все были подавлены потерей и не одна слеза катилась по суровым лицам Баклановцев.
Вскоре прибыл ветеринарный врач, который осмотрел раненного коня и сказал, что пуля засела глубоко в кости и что конь выживет, если его поставить в конюшню и совершенно лишить движений не меньше чем на десять дней. Значит надо будет оставить на «милость», где нибудь в селе.
Наконец прибыла подвода с крестьянами по наряду. Крестьяне принялись за копание ям для убитых, собирая имеющихся на них документы. Баклановцы бережно уложили на подводу своего командира и тихо двинулись в село.
В крестьянской хате приготовили тело к погребению и переложили тело убитого в гроб, сколоченный из грубых досок, поставили у гроба почетный караул, ожидая дальнейших распоряжений. Вскоре пришел ген. Марков, за ним ген. Алексеев с ротмистром Жапрон-дю-Ларре. состоялось печальное отпевание.
Не один смахнул назойливую слезу. Было над чем подумать: сегодня ты, а завтра я.
По окончании службы ген. Алексеев задержался около часа беседуя с Баклановцами, стараясь ободрить и отвлечь их от мрачных дум.
Стало известно, что отряд атаковал противника, который оказался старым врагом. По документам собранным у противника, которые оказались у военнопленных, видно было, что банда смольного призвала в красную гвардию наших врагов, находившихся в лагерях и на полевых работах - немцев, австрийцев и мадьяр, обещая им за это возвращение на родину и платя им за голову каждого убитого добровольца премию.
Так новые интернациональные «апостолы» - бандиты покоряли Русскую землю чужими руками, призвав китайцев, латышей, пленных немцев, австрийцев, мадьяр и прочих врагов России...
Незаметно надвинулся короткий вечер и за ним темная, южная ночь.
Ввиду ухода отряда из этих мест и, конечно, после немедленного вступления красных, было решено похоронить командира без соответствующих его положению почестей. Баклановцы не желали привлечь внимание красных, зная по опыту, что красные выкапывали мертвых и надругались над ними.
Поздно ночью пришел ген. Корнилов проститься с погибшим. Он постоял у гроба молча, перекрестившись и простившись с есаулом Власовым, ген. Корнилов медленно вышел из избы и исчез в темноте. Он выглядел старше своих лет, заметно было его серое, усталое лицо.
За короткое время похода ген. Корнилов оценил исполнительного, храброго и талантливого офицера и потеря его была тяжелым ударом для ген. Корнилова.
Вскоре после ухода ген. Конилова, Баклановцы собрались в избе, чтобы отдать последний долг своему командиры. Служил погребение батюшка при мерцающих свечах и даже не глядя на него все чувствовали его волнение. Голос батюшки часто срывался, видны были предательские слезы, катившиеся по его щекам. Да, правду сказать, не только батюшка нервничал, но многие Баклановцы старались украдкой смахнуть «случайно» набежавшую слезу.
По окончании службы, Баклановцы простясь с командиром, вынесли гроб на руках из хаты и медленно направились к могиле, заранее приготовленной.
Не слышно было печального погребального звона и не было хора. Могильная тишина, темная ночь, как бы умышленно скрывала происходящее, словно стыдясь за человека и им творимое.
Срывался холодный ветер, гоня чёрные тучи. Чувствовалась перемена погоды, но Баклановцы не замечали изменений и медленно несли гроб своего есаула. Это шествие напоминало что-то тайное, мистическое давно прошедших дней. Это были те же гонимые, что и в первые века на заре христианства. Все это происходило на глазах всего культурного мира, безучастно наблюдавшего уничтожение русской интеллигенции, прикрываясь словом «революция».
В темноте показался огонек и процессия направилась на него, скоро подошли к свежевырытой могиле.
При свете трех фонарей поднесли гроб к могиле. После короткой службы, закрыв гроб, приготовились спускать его на канатах в могилу. В это время кто-то проговорил: « Посветите сюда фонарём», и к фонарю склонилась голова ген. Марков, посмотрев на часы на руке, он сказал: «Можно опускать не спеша». Гроб медленно поплыл вниз, но не успели еще опустить на дно, как раздался оглушительный взрыв далеко от села.
Весь горизонт осветился на несколько секунд ярким фосфорическим светом. В наступившей затем темноте раздался негромкий голос: «Командирский салют». Через минуту раздался второй, потом третий. То саперы взрывали дорогу, а получилось, как бы прощальный салют командиру.
При мерцавшем фонарном свете была ясно видна надпись на Баклановском значке:
"ЧАЮ ВОСКРЕСЕНИЯ МЕРТВЫХ"
Порывы холодного ветра колыхали тяжелое полотно над самой могилой, как бы посылая в могилу есаула ПОСЛЕДНЕЕ ПРОСТИ ....
Проф.Н.В.Федоров, 1993г. ( К 75-летию Корниловского похода)
elektronik:
Отошел ко Господу последний адъютант ген. А.Г. Шкуро, сотник Георгий Владимирович Назимов.
В городе Сан Диего 21 марта 2014 г., в кругу семьи и приняв Святое причастие отошел ко Господу, болярин Георгий Владимирович Назимов. Георгий Владимирович Назимов занимал должность Заместителя Председателя РОВС, но в последние годы, из-за возраста и состояния здоровья, уже не позволявших полноценно заниматься военно-общественной работой, находился на покое.
Род Назимовых, известен в России с 15 века. На протяжении многих столетий представители рода Назимовых верой и правдой служили России, род дал России ряд адмиралов, генерал губернатора, сенаторов, военных и политических деятелей.
Георгий Владимирович родился 5 мая 1923 в Болгарии, в семье генерал-майора Владимира Федоровича Назимова (участника 1-го Кубанского «Ледяного» похода, командира батальона, а затем и помощника командира 1-го Офицерского генерала Маркова полка).
Детство провел в Болгарии, где его отец служил на дальней горной железнодорожной станции. В середине 30-х годов семья Назимовых переезжает в Королевство Сербов, Хорват и Словенцев, где Георгий Владимирович совместно с братом Николаем поступает в роту допризывной подготовки полковника М.Т. Гордеева-Зарецкого.
Георгий Владимирович вместе с братом Николаем, по призыву генерала М.Ф. Скородумова, 12 сентября 1941 года в составе караульного взвода роты во главе с поручиком В.В. Гранитовым явились в распоряжение генерала, став одними из первых вступивших в Русский Корпус.
В начале 1950-х годов, Георгий Владимирович с матерью (его отец скончался в 1945 году и похоронен в Мюнхене, а брат Николай погиб сражаясь с коммунистами партизанами в Югославии) переезжает в Америку, где обосновывается в Лос-Анджелесе.
В Лос Анджелесе вступает в Союз Св. Александра Невского, РОВС, общество русских ветеранов. Помимо общественной деятельности, он преуспел и в предпринимательстве, открыв успешное и прибыльное дело по производству ламп и художественных декораций и деталей для киностудий в Голливуде. Так частым гостем в его доме был Сергей Львович Бертенсон, который приехал в Голливуд с В.И. Немировичем-Данченко. В конце 1950-х годов, Георгий Владимирович вступил в брак с дочерью Кубанского казака М. Масько, Верой Маркеловной Масько. От брака с Верой Маркеловной имеет дочь.
В 1970-х годах семья Назимовых, переезжает в город Сакраменто, а в 1990-х - вновь в Южной Калифорнии. Георгий Владимирович, после падения коммунизма в России, имел возможность посетить Россию, родину своих предков - Псковскую землю. Последние годы жизни посвятил собиранию предметов связанных с Русской военной и общественной историей, поддерживал контакты со многими соотечественниками, как в США, так и во всем мире. Опубликовал ряд книг.
Приносим наши глубокие соболезнования дочери и внуку Георгия Владимировича Назимова по случаю невосполнимой утраты. Похороны состоятся в субботу 29 марта, в 11 часов (отпевание в Преображенском соборе на улице Фаунтен) с последующим погребением на Голливудском кладбище.
Царствие небесное!
Иван Подвалов, РИС-О, Лос-Анджелес
Навигация
Перейти к полной версии