Политическая деятельность не терпит наивности и близорукости. В политике слишком многое говорится для того, чтобы ослепить и обмануть доверчивых людей, особенно таких, которые мало знают, не имеют собственного, зрелого политического опыта и не умеют самостоятельно мыслить. Именно на этом строят свой первоначальный обман тоталитарные демагоги.

Когда Гитлер завопил против коммунизма, многие русские поверили ему. В действительности же он прикрывал этим готовящуюся расправу с версальски-обессиленной Европой и завоевательный поход на Россию. Опытные политики предупреждали друзей, что он может, если ему покажется выгодным, пойти на все: заключить с коммунистами союз (попытка Рема в 1934 г.), предложить Англии и Франции сделку за счет России (полет Гесса в Англию) или же, в случае победы над Советским правительством, он может не ликвидировать его, а предоставить ему доканывать незавоеванные еще части России, подготовляя их для дальнейшей германской колонизации. Это есть исторический факт: Германия, спасенная Россией (1805—15), ныне добивается ее завоевания (1914 — 18, 1939—45).

Но многие наивные русские эмигранты ждали от Гитлера быстрого разгрома коммунистов и освобождения России. Они рассуждали так: «враг моего врага — мой естественный единомышленник и союзник». На самом же деле враг моего врага может быть моим беспощаднейшим врагом. Поэтому трезвые русские патриоты не должны были делать себе иллюзий.

Есть общее правило международной политики: когда два врага моей родины начинают борьбу друг с другом, то мне следует расценивать эту борьбу не с точки зрения международного права, или справедливости, или сентиментальных настроений, но с точки зрения прямого интереса моей родины и экономии ее сил. В таких случаях показуется нейтралитет. Массовая сдача в плен русских солдат в 1941 году и была такой инстинктивно найденной попыткой занять нейтральную позицию; и если бы они сдавались в плен народу с живым и лояльным право-сознанием, не стремящемуся завоевать и истребить русскую народность (напр., финнам, шведам, англичанам, французам или североамериканцам), то эта попытка, наверное, имела бы иные последствия.