Аракчеев Алексей Андреевич

Детские годы и обучение Алексея Аракчеева

Аракчеев Алексей Андреевич, граф. Родился 23 сентября 1769 года в имении своего отца, отставного военного и владельца 20 душ крестьян в Бежецком уезде, Тверской губернии. Отец был человек мягкий и слабохарактерный, не занимался воспитанием сына, и характер Алексея складывался под влиянием матери, Елизаветы Андреевны Витлицкой, женщины педантичной, сухой и жестокой.
Обучившись у сельского дьячка грамоте и арифметике, Алексей был отдан в Санкт-Петербургский шляхетный артиллерийский и инженерный кадетский корпус, где у него оказались способности и вкус к математическим наукам. Успехи в ученье, наряду с примерной исполнительностью, обратили на Аракчеева внимание начальства и создали ему привилегированное положение среди товарищей. С 15-летнего возраста он помогал корпусным офицерам в обучении кадет и следил за порядком и т. п.
Товарищи не любили его за жестокое обращение. Еще не кончившему курс Алексею Аракчееву начальник корпуса П. И. Мелиссино писал (4 апреля 1787 года), что он «властен посещать классы или заниматься у себя» и сам может составить себе план наук. Тот же Мелиссино рекомендован Аракчеева графу Н. И. Салтыкову, который пригласил его преподавать артиллерию и фортификацию своим сыновьям. Кроме того, Аракчеев преподавал арифметику и геометрию в корпусе. Когда наследник престола, Павел Петрович, обратился к Салтыкову с требованием дать ему расторопного артиллерийского офицера, Салтыков указал ему на Аракчеева, отрекомендовав его с лучшей стороны.

Аракчеев и Павел I

Вскоре Аракчеев переходит в гатчинское войско и завоевывает симпатии Павла Петровича беспрекословною исполнительностью и насаждением внешней дисциплины. Рвение Аракчеева доходило до того, что у солдат оказывались иногда вырванными усы, откушенным ухо и т. п.
Аракчеев был назначен комендантом Гатчины и исполнял обязанности начальника сухопутных войск наследника. С восшествием на престол Павла I (6 ноября 1796 года) Аракчеева переводят в Петербург.
7 ноября назначается петербургским комендантом, 8 ноября — производится в генерал-майоры, 9 — в майоры Преображенского полка, 12 получает орден св. Анны 1-й степени, 13 ему поручается надзор за тактическим классом, учрежденным во дворце для штаб- и обер-офицеров.
5 апреля 1797 года ему пожаловано баронское достоинство. Император Павел подарил Аракчееву 2000 душ крестьян, предоставив ему выбрать губернию. Таким образом, ему досталось село Грузино, Новгородской губернии, ставшее впоследствии историческим памятником Аракчеевщины.
18 марта 1798 года Аракчеев был отставлен от службы с произведением в генерал-лейтенанты, вследствие беспорядков в роченсальмских артиллерийских ротах и дошедших до Павла жалоб на проявленную им жестокость. Скоро, однако, Павел вернул (22 декабря 1798 года) Аракчеева на службу, назначив его генерал-квартирмейстером.
4 января 1799 года Аракчеев был назначен командиром гвардии артиллерийского батальона и инспектором всей артиллерии. 5 мая пожалован графом Российской империи.
Мелкий, но чрезвычайно характерный для Аракчеева факт повлек за собой вторичную его отставку. В арсенале случилась мелкая кража, когда караул там держал брат Аракчеева. Алексей Аракчеев доложил Павлу, что караул держал другой офицер, и весь гнев Павла грозил обрушиться на невинного. Обман открылся благодаря Кутайсову, и Аракчеев немедленно (1 октября 1799 года) был отставлен от службы, с воспрещением въезда в столицу.
Цареубийство 11 марта 1801 года произошло, когда Аракчеева в Петербурге не было. Рассказывают, что Аракчеев, вызванный Павлом I , не был допущен в город заговорщиками, имевшими основание бояться его появления там в этот день.
 

Аракчеев и Александр I

Первые годы нового царствования (эпоха «Интимного Комитета») Аракчеев проводил по-прежнему в отставке, но 26 апреля 1803 года император Александр I собственноручной запиской вызвал его в Петербург, а 14 мая последовал приказ о назначении его опять инспектором всей артиллерии и командиром гвардии артиллерийского батальона. Симпатии Александра к Аракчееву сложились еще в пору гатчинских плац-парадов и оказались едва ли не единственными, которым Александр оставался верен до конца жизни. Опала Аракчеева в 1799 году вызвала всеобщее удовольствие среди офицеров. Александр I же поспешил письменно выразить Аракчееву свое сочувствие. Возвращая его на службу в Петербург, император приобретал человека лично, как он думал, ему — и только ему — преданного, готового исполнить все, что от него потребуют, не стесняясь средствами. Пристрастие Аракчеева к военной муштре как нельзя больше отвечало вкусам самого Александра I и делало Аракчеева незаменимым.
В 1805 году Аракчеев находился в свите государя под Аустерлицем, но попытка Александра предложить ему начальство над одною из колонн в сражении привела Аракчеева в большое волнение: он отказался от этой чести, ссылаясь на «раздражительность нервов». С тех пор Аракчеев не появлялся в черте выстрелов, даже в императорской свите. Тем не менее, заграничные кампании 1805 — 1806 годов послужили его возвышению. Александр I остался доволен одной только артиллерией: 14 декабря 1807 года предписано было «объявляемые Аракчеевым Высочайшие повеления считать именными нашими указами».
13 января 1808 года Аракчеев назначен военным министром. Он потребовал устранения от доклада по военным делам генерал-адъютанта графа Ливена, передачи военно-походной канцелярии в его распоряжение и подчинения главнокомандующих армиями его приказаниям. Тогда же он был назначен генерал-инспектором всей пехоты и кавалерии. Недовольный ходом войны со Швецией и медлительностью главнокомандующего армией Кнорринга, Александр I послал (февраль 1809 год) в Финляндию Аракчеева, предоставив ему «власть неограниченную во всей Финляндии». Его пребывание там сопровождалось рядом военных успехов, и Александр I прислал Аракчееву свой личный орден Андрея Первозванного. Однако Аракчеев, имевший обыкновение записывать все замечательные для него события на листках, вклеенных в Евангелие, отметил на одном из них, что он «упросил государя взять орден обратно, что и было милостиво исполнено». Компенсацией послужил рескрипт, предписывавший войскам «отдавать Аракчееву следующие ему почести и в местах высочайшего пребывания».
Во время управления Аракчеева министерством были изданы новые правила и положения по разным частям военной администрации, упрощена и сокращена переписка, учреждены запасные рекрутские депо и учебные батальоны. В артиллерии была была проведена реорганизация, приняты меры к повышению уровня специального образования офицеров, упорядочена материальная часть. По признанию военных историков, здесь Аракчееву удалось достигнуть положительных результатов, обнаружившихся в войнах 1812 — 1814 годов.
В 1809 году, когда высокое положение Аракчеева и доверие к нему Александра I стояли вне всякого сомнения (Аракчеев, например, один знал о подготовке Сперанским указа о чинах гражданских и не преминул своевременно выхлопотать для некоторых из своих приближенных заветные чины), Аракчеев, обиженный тем, что проект преобразования государственного совета, составленный Сперанским, рассматривался императором без его ведома и был сообщен ему только почти накануне обнародования, поставил вопрос о своей отставке. Он написал Александру I (24 декабря) язвительное письмо, в котором заявлял, что после прочтения этого проекта ему остается «только сообразить свои собственные познания с разумом сих мудрых постановлений» и уволиться от звания министра. Александр I выразил ему письменно свое удивление, что человек, «столь часто твердивший ему о своей привязанности», предпочитает «личное честолюбие, мнимо тронутое», пользе Империи, и отложил вопрос об отставке до личного свидания. Аракчеев настоял на своем и, по предложению Александра I, выбрал для себя председательство в военном департаменте государственного совета, говоря, что «лучше сам будет дядькой, нежели над собой иметь дядьку». Назначение это состоялось 1 января 1810 года. Конфликт разрешился благополучно для Аракчеева, но он не мог простить Сперанскому предпочтения, выказанного ему Александром. Тогда же Аракчееву было дано право присутствовать в комитете министров и Сенате.
14 июня 1812 года, когда Александру, ввиду приближения Наполеона, пришлось поспешно покинуть Вильну, Аракчеев опять был призван к управлению военными делами. «С оного числа, — по словам Аракчеева, — вся французская война шла через мои руки, все тайные повеления, донесения и собственноручные повеления государя». В течение войны Аракчеев почти неотлучно находился при государе, который еще больше к нему привязался. После окончания войны он был уволен в отпуск «для поправления здоровья».
6 августа 1814 года Александр вызвал Аракчеева из Грузино в Петербург. «Пора нам за дело приниматься, и я жду тебя с нетерпением», писал он Аракчееву. На первых порах Аракчееву было поручено принимать через особый комитет просьбы о вспомоществовании пострадавших в войнах генералов и офицеров (18 августа). Фактически круг обязанностей Аракчеева был очень широк: все дела государственного управления рассматривались и приготовлялись к докладу лично им. Бывало так, что Александр I принимал с докладами одного только Аракчеева., через которого восходили к государю представления всех министров и даже мнения государственного совета. Тяжелы были унижения, которым приходилось подвергаться всем просителям императора.
24 декабря 1815 года государь, недовольный ходом дел в комитете министров, официально поручил Аракчееву доклад и надзор по этим делам.
В 1818 году (26 августа) в ведение Аракчеева перешла и канцелярия комитета, чем открывалась возможность прямого воздействия его на комитетские постановления. В делопроизводстве он ввел строгий порядок. Такое положение дел вызвало (1818) протест в заседании комитета (правда, очень нерешительный) со стороны министра финансов графа Гурьева, но это ни к чему не привело. Наконец, с 15 мая 1824 года, когда архимандриту Фотию, при поддержке Аракчеева, удалось свергнуть министра духовных дел князя А. Н. Голицына, доклады обер-прокурора по синодальным делам должны были восходить до государя через Аракчеева, сыгравшего в этой истории роль «Георгия Победоносца», по выражению архимандрита Фотия.
 

Устройство Аракчеевым военных поселений

Наряду с общим надзором за внутренним управлением, Аракчеев взялся за осуществление идеи военных поселений, которая еще с 1810 года занимала Александра I. По преданию, не поддающемуся проверке, Аракчеев отнесся отрицательно к этой идее и вначале отказался от проведения ее в жизнь. Однако как бы то ни было, письмо Александра (28 июня 1810 года), в котором он поручал устройство военных поселений исключительно Аракчееву, привело его в восторг, о чем он и поспешил известить государя. К широкому насаждению военных поселений было решено приступить в 1815 году. Сообразуясь со словами Александра I, что поселения «будут во что бы то ни стало, хотя бы пришлось уложить трупами дорогу от Петербурга до Чудова», Аракчеев повел дело круто, не обращая внимания на ропот народа, жестоко подавляя открытые бунты поселенных. Внешняя сторона поселений была доведена до образцового порядка, цену которого прекрасно сознавал Аракчеев: обширная переписка его с Александром полна уверений, что учреждение такого-то поселения прошло «дал Бог, благополучно и мирно» — в очевидном предположении, что «поселенная» затея должна вызывать протесты со стороны ее жертв. Вся эта реформа (к концу царствования треть армии была «поселена») была проведена помимо высших государственных установлений, единолично Аракчеевым, и настолько увлекла Александра I, что Аракчеев не находил лучшего случая растрогать его, как извещать, например, о том, что день рождения Его Величества он праздновал смотром военного поселения и возносил молитвы о здравии автора столь благодетельной для народа мысли. Стало даже особым признаком благонадежности посетить место трудов графа. Сперанскому, например, пришлось писать брошюру о поселениях, любезно демонстрированных ему Аракчеевым. Кладя основание, таким путем, новой формы крепостного состояния, Аракчеев оказался, вместе с тем, автором проекта освобождения помещичьих крестьян, составленного им по поручению Александра I в 1818 году, при оговорке, чтобы проект не заключал никаких стеснительных для помещиков мер, и чтобы эти меры не представляли ничего насильственного со стороны правительства.
Проект Аракчеева предполагал выкуп крестьян и дворовых или по добровольным условиям, если бы помещики пожелали продать свои имения в полном составе, или на основании особых правил, если бы вместе с крестьянами продавалась часть земли. Помещик мог требовать покупки у него крестьян с наделом до 2 десятин на душу, причем оценка земли принадлежала местной дворянской комиссии. Для приобретения имений отпускалось бы 5 миллионов рублей ежегодно. За отсутствием же денег казначейство выпускало бы особые билеты, приносящие 5% доход. Интересы дворянства ограждались бы, по мнению Аракчеева, тем, что оно получало наличный капитал для уплаты долгов и развития хозяйства на оставшихся свободных землях, которые будут отдаваться в аренду необеспеченным двухдесятинным наделом крестьянам по какой угодно цене. Проект этот остался не осуществленным, совпав с политическими смутами в южной Европе и с изменением настроения Александра I.
 

Порядки в собственном имении Аракчеева и последние годы жизни

Между тем, в вотчине самого Аракчеева господствовали жестокие крепостные порядки. Его «Заботливость» о благосостоянии своих крестьян принимала своеобразные формы: все было определено письменными регламентами, нарушение коих строго каралось. Дома в деревне выстроены были по однообразному плану. Во избежание грязи на улицах крестьянам запрещено держать свиней. Издано положение о метелках для подметания улиц, о занавесках на кроватях, об окраске крыш, об обязанностях каждого члена крестьянской семьи и т. п. Был издан приказ, по которому «всякая баба должна ежегодно рожать, и лучше сына, чем дочь». За дочь налагался штраф, за выкидыш — штраф, а если вовсе не родит — десять аршин холста. 1 января ежегодно Аракчееву представлялись списки неженатых и незамужних, и делались пометы, кого и на ком женить. За поведением крестьян установлено было тайное наблюдение. Строгая система телесных наказаний, созданная Аракчеевым, увенчивалась «нравственной» карой: наказанный должен был писать графу покаянное письмо, с обещанием исправиться. Тяжесть существования крестьян под рукою Аракчеева еще усугублялась царившей (с 1800 года) в Грузино любовницей Аракчеева, Настасьей Минкиной. Годами копившееся против нее раздражение разрешилось 10 сентября 1825 года: ее убили дворовые. Аракчеев в бешенстве прискакал в Грузино и с неистовой жестокостью расправился с «виновными». О впечатлении, произведенном на него этим происшествием, можно судить не только по отчаянным письмам, которые он писал в Таганрог Александру I, но и по тому, что позволил себе такой формалист и «верный слуга» государя на другой день после убийства: он сам назначил себе заместителей по корпусу военных поселений (генерала Эйлерта) и по комитету министров (статс-секретаря Муравьева). По мнению современника, только исключительным расположением Александра I можно объяснить, что эти «непозволительные» распоряжения прошли Аракчееву даром. Известный доносчик по делу о заговоре тайных обществ, Шервуд, пишет, что курьер, который должен был получить от него важные сведения для представления их Аракчееву, опоздал в место свидания на несколько дней потому, что Аракчеев (это было 20 сентября) «был как помешанный». До самой смерти Александра I (19 ноября 1825 года) Аракчеев не возвращался к делам, ссылаясь на «тяжкое расстройство здоровья». Это не помешало ему 30 ноября, по принесении присяги императору Константину, донести последнему, что, «получа облегчение от болезни», он «вступил в командование отдельным корпусом военных поселений».
Намерение вернуться к делам, заявленное Аракчеевым с такой поспешностью в Варшаве, не осуществилось благодаря собственной же его бестактности в Петербурге, которая навсегда преградила ему дорогу в новое царствование.
12 декабря 1825 года великий князь Николай Павлович, готовый уже вступить на престол, писал Дибичу : «Третьего дня видел в первый раз графа Аракчеева. Он мне упомянул об этом деле (о заговоре), не зная, на чем оно остановилось (Шервуд начал свои доносы через Аракчеева), и говоря про оное, потому что полагает его весьма важным. Я тогда же сообщил об этом Милорадовичу, который хотел видеться с Аракчеевым; но как граф принял за правило никого у себя и нигде не видеть, даже и по службе, то и не пустил к себе Милорадовича, хотя он и велел сказать, что он от меня». Вскоре 20 декабря 1825 года последовало увольнение Аракчеева от заведования делами комитета министров. Аракчеев сохранил только звание члена государственного совета и отправился путешествовать за границу (издал там собрание писем к нему Александра I). По возвращении из-за границы жил в Грузино, где устроил себе обстановку, долженствовавшую напоминать ему его «благодетеля»: соорудил перед церковью бронзовый памятник Александра I, заказал за границей часы с его бюстом, с музыкой, которая играет раз в день, в 11 часов дня (время, когда Александр скончался), молитву «Со святыми упокой».
21 апреля 1834 года Аракчеев скончался и был похоронен в церкви Грузино. В 1833 году он внес в государственный заемный банк 50 тысяч рублей ассигнациями с тем, чтобы эта сумма оставалась в банке 93 года неприкосновенною со всеми процентами: 3/4 из этого капитала предназначаются тому, кто напишет к 1925 году на русском языке лучшую историю царствования императора Александра I, остальная 1/4 капитала идет на издание этого труда, на вторую премию и двум переводчикам (на французский и немецкий языки) премированного труда. 300 тысяч рублей Аракчеев пожертвовал Новгородскому корпусу для воспитания из процентов с этого капитала бедных дворян Новгородской и Тверской губерний. Село Грузино также перешло к Новгородскому корпусу, получившему тогда название Аракчеевского (нынешний Нижегородский). Детей-наследников у Аракчеева не было.